Ласковый и нежный

Несмотря на то, что после такой необычной близости с Норманом у Питера обмякли ноги, чувствовал он себя намного свободнее, словно частично исчезла скованность, которую он ощущал всякий раз, когда Озборн-старший оказывался рядом. Все равно, что строгий учитель, рядом с которым лучше держаться ниже травы и тише воды. Питер предпочел не думать о том, что брюки, которые ему выдал Норман взамен испачканных, скорее всего, принадлежали или принадлежат Гарри. Что-то в этом было настолько странное, что его едва ли не передергивало, но он решил не комментировать происходящее, и просто переодеться в чистую одежду. — Питер, что с твоей ногой? — голос Озборна заставил Питера замереть. Он звучал абсолютно ледяным тоном. Паркер уже и забыл о своем вчерашнем столкновении с фонарем, но сейчас, когда он снял свои штаны в присутствии Нормана, устрашающая рана на лодыжке напомнила ему об этом. Благодаря паучьей регенерации, она выглядела намного лучше, чем вчера, но все же выглядела жутко с широкой плотной коркой и синевато-желтым синяком. Что было еще хуже, под ней был едва заметный след от подсохшей крови, словно Питер и вовсе не удосуживался промыть свою рану. Озборн тут же оказался рядом, и его зловещий взгляд был сфокусирован на ноге Питера.  — С ней все хорошо, — тут же уверил его Паркер, — неудачно испытал себя в катании на скейтборде. — Ты промывал ее? Почему она не заклеена и не перевязана? От выговора Питеру стало очень неловко, даже больше, чем когда он ублажал мистера Озборна своим ртом. Он знал, что с тем уровнем заботы, которую всегда обеспечивал ему Норман, не промыть собственную рану на ноге было просто непозволительным поступком. — Промывал конечно, — пожал плечами Питер. — Может, уже пойдем ужинать? Я очень голоден. Он посчитал, что уж это точно разжалобит Озборна, и отвлечет его внимание от проклятой лодыжки. Но тот все еще мрачно стоял на месте и безотрывно смотрел на ногу. Впрочем, мистер Озборн не стал выбирать между потребностями своего гостя. Через минуту Питер был в чистой белой рубашке, держа в руках тарелку со свежайшим салатом с мидиями и кальмарами, но сидел не за обеденным столом, а на диване в гостиной, и обе его ноги были растянуты на коленях Озборна, который с дотошностью изучал рану на его лодыжке. Питер молча поглощал салат и следил за тем, как длинные пальцы Озборна стирают ваткой остатки крови с его лодыжки. Касания его рук были твердыми и уверенными, словно на приеме у врача, и Питер чувствовал себя словно немного пьяным, и как можно старательнее пережевывал салат. При всей гениальности Нормана, вряд ли по одной ране он мог бы распознать то, что Питер — Человек-Паук, который сшиб ногой фонарный столб. — Мне приятна ваша забота, — вдруг сказал Питер, решив наконец прервать затянувшееся молчание. — Давно хотел об этом сказать. Никто так не заботился обо мне, даже моя тетя. И это даже ощущается как-то по-другому, ведь она мой опекун, а вы просто делаете это бескорыстно. Лицо Озборна немного смягчилось после его слов. — Как тебе салат? — Очень вкусный, мне нравятся кальмары. — Ты не ходил с этой раной в больницу? Она очень крупная, — Норман хмуро сдвинул брови. Сейчас он наносил на свои пальцы заживляющую мазь. — Разве ты не истекал кровью? — О, ну я быстро остановил кровотечение, — не задумываясь, ответил Питер. Когда пальцы мужчины коснулись кожи и начали втирать мазь вокруг раны, он инстинктивно вздрогнул. — И… что вы делаете? Я уже обрабатывал ее. — Ускоряю процесс заживления. Сделаю перевязку и отпущу тебя. Питер с любопытством наблюдал за его действиями. На самом деле то, как вел себя Норман с ним, никак не вязалось ни с его репутацией в целом, ни с рассказами Гарри о том, как строгий отец никогда не уделял ему внимание. От чего тогда Питеру оно доставалось постоянно? — Презентация про регенерирующие устройства была поразительна. Такие технологии действительно могут появиться в ближайшем будущем? — Я и мои коллеги на это рассчитываем. На этот проект нужна огромная материальная поддержка, даже всех моих сбережений не хватит, чтобы реализовать его в полной мере. На самом деле «Озкорп» не так часто создает какие-то технологии для сферы медицины, обычно мы работаем с военными… Стоило Питеру упомянуть его работу, Норман уже говорил об этом без умолку. Паркер слушал его с интересом, как раз именно это всегда выделял в своем отце Гарри — одержимость работой. Ни минуты времени для семьи. — ..Гарри рассказывал, что вы почти все время проводите в лаборатории. Такой образ жизни… он не выматывает? — задумчиво спросил его Питер. Отчасти его вопрос был вызван из личного интереса, сможет ли сам Питер проводить с Норманом хоть немного совместного времени. Озборн, в этот момент аккуратно затягивающий бинт на его лодыжке, несколько озадаченно взглянул ему в лицо. — Нет, никогда. Для меня важна моя работа. Знаешь, если ты найдешь то, что тебе действительно нравится, то можешь считать, что… — ..ни дня не придется работать в этой жизни, — с улыбкой закончил Питер его слова. — Да, я знаю. Ну а с такой серьезной работой у вас есть хоть немного свободного времени? На этот вопрос Норман усмехнулся. — Для тебя найдется, Питер, — уверил он. Рана была уже перевязана, но ноги Паркера все еще лежали на его коленях. Расправив штанину его брюк, Норман спокойно огладил пальцами его холодные стопы. В этом касании было столько нежности, что Питер чуть не подавился очередной порцией салата. Уши его заалели, в порыве неуместного смущения он подтянул ноги к себе. То, что это были руки мистера Озборна, словно давало им позволение трогать его везде. Интимно касаться каждого участка его тела. И Питер позволял ему это. — Хотя ты прав, я действительно провожу на работе большую часть времени, — продолжил Норман, — часто приходилось встречать праздники не с семьей, а в лаборатории. Хотя я абсолютно не жалею о том, сколько труда вложил в свою компанию. Благодаря этому я имею все то, что имею. Питер смотрел на него долгим взглядом, словно не решаясь что-то сказать, но через секунду признался: — Гарри часто говорит о том, что вас никогда не было дома. Об этом вы не жалеете? — Он вырос весьма самостоятельным, — невозмутимо ответил Озборн. — Я столько работал не только ради себя, но и ради него тоже. Чтобы у него было все, что он пожелает. Хотя знаешь, не стоит заводить ребенка, если ты не готов посвятить ему сто процентов своего времени. Они бывают очень… обидчивыми. Когда Гарри было шесть, из мести он разгромил всю хим посуду в моем кабинете. Он не рассказывал тебе об этом? У Питера удивленно вытянулось лицо, когда он представил себе эту картину. Маленький Гарри, разбивающий колбы, потому что отец проводит с ними больше времени, чем с ним. — Это печально, — Питер не смог подавить улыбку, — но довольно смешно. Хотя лучше я не буду с ним это обсуждать. Озборн улыбнулся ему в ответ. В такие моменты его скуластое лицо смягчалось, и весь он становился менее строгим. Хотя Питер бы никогда не решился на то, чтобы разбить хоть что-то в его лаборатории. — Да, я не виню его, разумеется, — усмехнулся Норман. — Он и правда видел меня редко. А я столько работал… Помнится, рядом с моим научным центром был дешевый бар, где приходилось обедать. После двенадцати часов торчания в лаборатории я приходил туда с противогазом на голове, просто забывал его снимать. И вообще забывал, что он на мне. Контингент там был отвратительный, некоторые посетители считали, что я продаю метамфетамин. И упорно пытались у меня его купить. Атмосфера дешевых Нью-Йоркских баров была знакома Питеру, ведь Человек-Паук очень часто устранял грязные побоища в подобных местах. Впрочем, эта история его немного развеселила, и он тихо засмеялся, ему хотелось сохранить в своем воображении молодого Нормана Озборна с противогазом, надвинутым на лоб, который не понимает, почему у него хотят купить наркотики. Для Питера это было неким откровением, словно они стали друг другу немного ближе. Отставив в сторону тарелку, Паркер подтянулся ближе к мужчине, и, явно забыв про всякое чувство смущения, мягко обнял его за шею, обвив ее руками. Озборна явно удивил его неожиданный порыв нежности, он вопросительно поднял брови, но губы его вновь дрогнули в улыбке. — Ну и как, продали? — азартно улыбнулся Питер. Расстояние между их лицами было совсем небольшое, Питер почти касался его носа своим. Ему хотелось этой близости, сейчас он мог себе ее позволить. — Разумеется, — механически ответил Озборн. Глаза его загорелись, стоило Питеру самому проявить инициативу. Он облизнул мгновенно пересохшие губы и аккуратно расположил руку на пояснице Паркера, тем самым ближе притягивая его к себе. Несколько секунд Питер переводил вопросительный, ищущий разрешения взгляд с его глаз на его губы. Но Озборн сделал это сам, вовлек его в неторопливый нежный поцелуй, на этот раз Питер с готовностью прикрыл глаза и прижался к нему в ответ. Ладонями он обхватил лицо мужчины, почувствовав больше свободы, и запустил пальцы в его зачесанные волосы. Питер начал углублять поцелуй самостоятельно, проскальзывая между чужих губ языком и с удовольствием встречаясь с касаниями чужого. Ему постоянно хотелось пробовать большее, он полностью растворялся в этом поцелуе, полностью прекращал дышать, пока Норман наблюдал за ним едва приоткрытыми глазами. Паркер тяжело выдохнул через нос, когда чужие руки, взяв прямо за бедра, с легкостью посадили его на колени Озборна. Это произошло так легко и быстро, словно тот поднял на руки котенка, а не мускулистого молодого человека. Эта поза была для Питера новой и необычной, но быстро осознал ее преимущества, и, не прерывая их углубившийся страстный поцелуй, прижался к Озборну всем телом и плотнее придвинулся задницей к его паху. Ему понравилось, как это происходило в их прошлый раз. И как член мистера Озборна ощутимо притирался сквозь одежду. Да, это было просто крышесносно, и теперь Питер хочет это повторить. — Я вижу, ты очень завелся, — горячо выдохнул Норман прямо ему в губы. Притирания Питера явно не остались незамеченными. Несмотря на то, что последний оргазм был совсем недавно, Озборн вновь ощутил накатывающее возбуждение. Рядом с Питером его либидо, очевидно, не знало границ. И их близость просто сводила его с ума. — Да, вы тоже, — незамедлительно ответил Питер, вытирая влажные от слюны губы. Он тоже чувствовал, как между его бедер начинает упираться твердеющий бугор, и это заставляло лицо пылать. Тяжело вздохнув, он решился на то, чтобы медленными движениями потереться об него. Озборн дрогнул всем телом. Взгляд его становился вожделеющим, и ладони, лежащие на бедрах Питера, переместились на его ягодицы и с удовольствием сжали их сочную плоть, бесцеремонно мяли пальцами его подкачанные бедра. От этих грубых, бесстыдных касаний Питер почти задрожал, но изо всех сил постарался сохранить лицо. — Хочешь попробовать проникающий секс, Питер? — плотоядно улыбнулся ему Озборн, и Питер, едва не постанывая от того, как мужчина лапал его прямо сейчас, еле вымолвил: — Думаю, да. Он еле дышал и, сфокусировавшись на лице Озборна, огладил ладонями его острые скулы. Прикасаться к чужому лицу было ему в новинку, и поэтому в отместку за хватание своих ягодиц Питер с удовольствием беспорядочно трогал его голову. Огладив пальцами лоб, он вновь вернулся к волосам и абсолютно бесцеремонно взъерошил их, уничтожив аккуратную прическу Нормана. Озборн никак не прокомментировал это действие, казалось бы, ему нравится все происходящее, и он получал удовольствие от любого внимания, которое уделял ему Паркер. — Как это будет? — хрипло спросил Питер, все же вернувшись к теме обсуждения. — И что мне надо сделать? Насколько больно это может быть? Я вообще получу удовольствие, или… — ..Питер, — прервал его Озборн. — Я все расскажу тебе. И нет, никакой боли не будет, если сделать все правильно. — А мы сделаем все правильно? — тупо уточнил Питер. Ему нравилось сидеть на коленях Озборна, но он начал сомневаться в том, понравится ли ему, если тот вставит свой член ему в задницу. Разница все же была колоссальная. — Да, обещаю тебе. Ты получишь удовольствие. Стало немного спокойнее, но тем не менее, зародилось много новых вопросов. Несмотря на то, что Питер уже был возбужден, и ощущал как собственную эрекцию, так и эрекцию Нормана под своими бедрами, он все равно хотел получить ответы. — Вы гей? — прямо спросил он. Может быть, ситуация была не очень располагающая, но Питер выглядел весьма серьезно. Озборн несколько раз моргнул, переваривая этот вопрос. — Просто вы были женаты, и насколько я понимаю, это был счастливый брак. А теперь мы с вами… Теперь у нас связь. Так вы гей? — После смерти супруги у меня был опыт с мужчинами, — спокойно ответил Норман. — Но я не зацикливаюсь на влечении к какому-то конкретному полу. — С мужчинами? — Питер нахмурил брови. — И когда последний раз? Норман еле подавил улыбку, услышав ревностный тон в его голосе. Паркер отпустил его плечи. — Нет, я просто хочу знать, может быть, вы еще с кем-нибудь встречаетесь? Потому что, знаете, на такую связь я не согласен. Вы спрашивали, встречаюсь ли с кем-то я, но не говорили… — ..Питер, последний раз у меня были романтические отношения почти семь лет назад, — перебил его Озборн. Питер замолчал, смутившись собственной реакции. — Как я и говорил, я очень много работаю. — Семь лет? — уточнил он. Не надо было раскидывать цифры в голове, это был долгий срок. Семь лет назад Питер был двенадцатилетним школьником, плачущим на театральной постановке с Мэри-Джейн. И вряд ли мог предъявлять какие-то собственнические права на отца Гарри Озборна. — Ну… Ладно. — Да, ты удовлетворен? — улыбнулся Норман, обняв Питера за поясницу и вновь придвинув его плотнее к себе. — Да, — удобнее устроив бедра на его коленях, кивнул Питер. — Расскажите про проникающий секс. Он испытывал полную готовность расширять свой сексуальный опыт. Кроме того, он безоговорочно доверял Норману и был уверен в том, что тот явно не причинит ему вреда. Наоборот, мистер Озборн всегда носился вокруг него, сдувая каждую пылинку, и даже наверняка бы не простил себе, если бы причинил Питеру боль. — Для начала нужно тебя подготовить. Ты можешь сделать это сам, или я могу тебе помочь. В принципе, у Питера были некоторые предположения по поводу приготовления, поэтому был не слишком удивлен, когда они вновь оказались в спальне, и после вручения полотенца для душа мистер Озборн продемонстрировал ему клизму с угрожающе длинным носиком. И лубрикант. — Смажь наконечник перед тем, как его ввести. Питер молча посмотрел на клизму, а затем на Нормана. — Промыть себя, да, я понимаю, — он решил отнестись к этому с пониманием, и без споров взял ее в руки. — Не страшно. Норману больше показалось, что Паркер таким образом успокаивал себя. Но тем не менее, выглядел он весьма уверенно. Он уже собирался отправиться в душ, но затормозил на месте и спросил: — Мне надо побриться? Чтобы не выдать собственную стыдливость, Питер часто и неторопливо моргал. Норман, хоть и оставался внешне спокойным, но под прямым и полным смущения взглядом Питера он чувствовал еще больший жар, чем когда тот сидел на его коленях. — Нет, не нужно. — Точно? Сто процентов? — глухо повторил Питер. — Мне нравится твоя естественность, — подтвердил Норман. — Не беспокойся об этом. Оставь все как есть. Паркер неловко переступил с ноги на ногу. Оставаться уверенным ему удавалось все тяжелее, а потому он просто молча удалился в ванную комнату. Наедине с собой он стал немного поспокойнее и, кроме того, в запасе было много времени, чтобы взять себя в руки. Раньше ему никогда не нужно было заниматься промыванием себя, но ничего страшного в этом действительно не оказалось. После этой необычной процедуры он принял душ и облачился в мягкий черный халат, который нашел в ванной комнате. Почувствовав себя абсолютно чистым, он вновь испытал утерянную уверенность. Его немного беспокоило время ожидания, которому он подвергал Нормана, но тот сам говорил о том, как важен этап подготовки. Чтобы у них получилось сделать все правильно. — Все в порядке? — первое, что спросил у него Норман, когда Питер вышел из ванной комнаты в халате. Он был немного порозовевшим и растрепанным после душа, еще и завернутым в халат Озборна, и весь вид вызывал у Нормана какие-то неконтролируемо нежные эмоции. — Да, все отлично, — Питер подошел к постели, на которой прямо сейчас сидел мистер Озборн, и поплотнее запахнул на себе халат. Теперь, глядя на мистера Озборна, он не мог не думать о том, что уже совсем скоро они займутся сексом. Мозг начинал посылать волнительные сигналы всему телу. — Ты невероятно красив, Питер, — улыбнулся ему Озборн, жестом подзывая Питера к себе ближе. Как только Паркер оказался прямо перед ним, Норман не торопился сажать его к себе на колени, а аккуратно распустил на нем пояс халата, обнажая крепкий подтянутый торс и немного напряженный член. Питер, оказавшись перед ним практически полностью обнаженным, тяжело вздохнул. Стоять вот так перед Норманом и смотреть на него сверху вниз было неловко, но жар мгновенно ударил в голову, когда Озборн, подтянув его плотнее к себе, коснулся горячими губами его груди. Он покрывал его кожу короткими поцелуями, запустив ладони под халат, прошелся пальцами по его голой коже бедер. — Вы тоже очень… очень сексуальный, — выдохнул Питер, немного задирая голову от того, как губы мужчины опускаются ниже, обжигая своими поцелуями его живот. Халат сполз на пол, ноги начинали подкашиваться. Он боялся и очень хотел продолжения. В порыве эмоций он положил руку на затылок Нормана, словно пытаясь остановить его от этих беспорядочных поцелуев по телу. Питер вздрогнул всем телом, когда Норман, опустившись к самому его паху, прошелся горячим широким языком по самому лобку. Член мгновенно напрягся, и Питер сильнее сжал чужие волосы в своих пальцах. — Норман, — выдохнул он, чувствуя, что уже не может просто спокойно стоять на ногах. В этот момент Озборн, взяв его за бедра, вдруг развернул спиной к себе, и теперь задница Питера оказалась на уровне его лица. Питер выдохнул, сердце ушло в пятки, но он был готов встать на четвереньки и податливо прогнуться в пояснице в любую секунду — настолько его завел Норман. — Будь добр, открой верхний ящик тумбы, — спокойно сказал Озборн, все еще приобнимая Питера рукой за поясницу. После этих слов он запечатлел короткий поцелуй прямо на сочной ягодице Питера, заставив его уши вновь заалеть. Казалось бы, что сильнее этого сможет его смутить? Не сходя с места, Питер послушно протянул руку к верхнему ящику и, выдвинув его, невольно сразу отвел глаза в сторону. — Анальная пробка лучше всего подходит для подготовки, — пояснил Норман. Она была из черного силикона, довольно вытянутой, узкой со стороны наконечника и становилась все шире к основанию. Пока Питер пытался принять мысль, что скоро она полностью окажется внутри него, он сам оказался лежащим на постели. Абсолютно голый, пока одетый мистер Озборн нависал прямо над ним. — Все будет хорошо, Питер. Я сделаю все сам, — его шепот прозвучал над самым ухом, Питер только с волнением сжимал чужие плечи, сминая ткань его рубашки. — Перевернись на живот. Повиноваться чужим указаниям было проще всего, контроль со стороны Нормана успокаивал Паркера, и тот торопливо подчинялся его словам. С готовностью перевернувшись на постели, он затаил дыхание. Пальцы Озборна немного надавили на бедро, принуждая мальчишку раздвинуть ноги, что он тут же и сделал, податливо расставив колени и уткнувшись лицом в сгиб своего локтя. — Какой ты гибкий, котенок, — голос Нормана звучал немного хрипло. Один вид растянутого на постели Питера с широко раздвинутыми ногами заставил его горло пересохнуть. Крепкая юношеская спина с изящным прогибом в пояснице, упругие бледные ягодицы и розоватое колечко ануса между ними составили полную аппетитную картину, от которой невозможно было оторвать взгляд. Будь у Озборна меньше выдержки и терпения, их подготовка бы закончилась не начавшись. — Постарайся расслабиться. Когда кончик смазанной пробки коснулся ануса, Питер интуитивно сжался. Голос Озборна над самым ухом продолжал успокаивать его: — Расслабиться, детка, — повторил он, — пусти меня внутрь. Питера пробила мелкая волнительная дрожь. Он тяжело дышал, уткнувшись в свой локоть, и всеми силами старался прислушаться к Норману. Ощущения были очень непривычные, хотя и безболезненные, и Питер с силой вцепился в простынь, пока конусовидная расширяющаяся пробка медленно проскальзывала в него, все сильнее растягивая его дырочку. Она была прохладной, и с каждой секундой будто становилась ощутимо шире. — Блин… — панически выдохнул он, широко распахивая глаза. Внешне эта пробка казалась ему не слишком большой, но теперь возникало ощущение, что она просто огромных размеров. И мистер Озборн хотел целиком вставить ее ему внутрь. Его ладонь успокаивающе оглаживала его ягодицу, а горячее дыхание ощущалось у самой шеи. — Блин, блин, блин… — Больно? — Нет, просто… Просто это жесть, — Питер немного сдвинул ноги, чувствуя, как растет напряжение внутри. — Помедленнее, пожалуйста. — Уже все, котенок. Питер, глубоко дыша, с неверием подвигал бедрами, чтобы убедиться, что теперь пробка была полностью внутри него. Она не двигалась и не скользила, не вызывала ни дискомфорта, ни каких-либо приятных ощущений, а создавала лишь чувство наполненности и некоторого натяжения внутри. Мышцы ануса плотно обхватывали ее со всех сторон, с каждой секундой их напряжение становилось все меньше. Руки мистера Озборна обвили его, а сам мужчина вжал его в постель своим весом. Питер, лежавший лицом вниз с задранными бедрами, несдержанно заскулил от откровенности этой позы. — Я хочу развернуться, — промолвил он, в следующую секунду мистер Озборн собственноручно перевернул его на спину. Питер прикрыл глаза от смущения и невозможности сейчас сдвинуть колени. Норман мог видеть его везде, раздетого и незащищенного, каждый участок обнаженного тела. — Долго нужно… держать ее внутри? — Пока твоя попка полностью не расслабится. Питер изо всех сил прислушивался к собственным ощущениям, чтобы не упустить момент когда «его попка полностью расслабится», и предпочитал при этом держать глаза закрытыми. — Все хорошо? — тихо удостоверился у него Норман. — Знай, что мы можем остановиться тогда, когда ты захочешь. Несмотря на то, что Норман говорил об этом не в первый раз, его слова успокоили Питера. Он открыл глаза, осмелившись взглянуть в лицо Озборна. Он был до сих пор так же забавно взлохмачен с тех пор, как Питер взъерошил ему волосы. Привыкший видеть Нормана в вечно идеальном образе масштабного бизнесмена, Питер улыбнулся. — Да, я хочу продолжить, — кивнул он. Несмотря на волнение, член Паркера сейчас твердо стоял, его возбуждало даже просто лежать под Норманом в обнаженном виде. В прошлый раз, когда тот потрогал его между ягодиц, Питер мгновенно запаниковал, но теперь он не чувствовал никакого страха. — Может, снимете наконец рубашку? Озборн усмехнулся, повторять два раза не стоило. Питер закусил губу, наблюдая за тем, как его длинные элегантные пальцы расстегивают пуговицу за пуговицей, обнажая скрытое под одеждой тело. Озборн не был обладателем чрезмерной мышечной массы, его тело было крепким, сухим и подтянутым, как у бегуна на длинные дистанции. И когда его руки поднимали, переворачивали Питера, он постоянно ощущал на себе его физическую силу. Когда Норман вновь навис над ним, Питер с удовольствием провел ладонями по его горячей груди. Ему нравилась их неторопливая близость, была возможность посмаковать каждую ее секунду. — Мне всегда хотелось стать твоим первым, Питер. Эта мысль просто сводила меня с ума. И сводит до сих пор, — хрипло произнес Озборн ему в лицо. И без того огромные глаза Питера стали еще шире. — Моим первым? — вздохнул Паркер, чувствуя, как от этих слов между ног обдало приятным жаром. — Правда? — И никогда не рассчитывал, что это действительно произойдет. Это была моя… недостижимая фантазия. До сегодняшнего дня. Прямо сейчас его «недостижимая фантазия» лежала перед ним обнаженная, готовая абсолютно на что угодно. Это признание немного выбило Питера из колеи, он просто безотрывно смотрел на Нормана, который, в свою очередь, выглядел как зверь, в любой момент готовый к прыжку. Он постоянно создавал такое впечатление, и теперь Питер понимал почему. Колени его подрагивали от предвкушения. Ему уже очень хотелось ощутить мистера Озборна внутри себя, позволить ему стать своим первым. — Давай немного расслабим тебя. Питер не понял, о чем конкретно говорил мистер Озборн, когда внезапно опустил руку между его ног и немного надавил на торчащий стоппер пробки. Через секунду она завибрировала прямо внутри, заставив мальчишку задрожать от неожиданно накативших на него ощущений. Он вцепился в плечи Нормана, и не сдержал тихого глухого стона. — Что… Норман?.. Чужие губы нежно коснулись его лица, самого уголка рта, как будто желали выцепить очередной сдавленный стон. Питер задрал голову, чувствуя, эта слабая стимуляция изнутри заставляет все тело сильно напрягаться. — Норман, — повторно позвал его Паркер, крепко обхватив плечи своего любовника, — я уже готов. Пожалуйста. Когда пробка была извлечена, внутри осталось лишь ощущение растянутости и влаги от использованной смазки. Мышцы ануса пульсировали, эта пульсация отдавала прямо в пах, и Питер не мог заставить себя дышать нормально, когда увидел, как мистер Озборн приспускает с себя белье. Питер и правда был готов, готов настолько, что уже хотел насадиться на него самостоятельно. Озборн безумел от нетерпения не меньше, чем он. Когда он прижался пахом к бедрам Паркера, его член был набухшим почти до боли, горячим и твердым словно дерево. Питер с беспокойством смотрел вниз, на то, как он пристраивается между его ягодиц, и податливо обвил ногами таз Нормана, словно желая повиснуть на нем всем телом. В руках Озборна он чувствовал себя полностью под его контролем, и не испытал никакого страха, когда его смазанный горячий член коснулся подрагивающего ануса. Это было совсем иначе, чем с пробкой, Питер ощущал его рельеф и пульсацию, и когда почувствовал, как он проникает внутрь, то с тихим скулежом уткнулся носом в висок Нормана. Он не замедлялся и не останавливался, полностью наполняя Питера собой, нанизывая его на себя. Его движения были неторопливыми и скользкими, сопровождались характерным мокрым звуком, Паркер поскуливал от каждого движения внутри себя, они заставляли его тело трястись и глаза закатываться. Норман точно знал, как нужно двигаться. Он раз за разом подавался бедрами вперед, натягивая его горячую девственную задницу на себя. Она идеально принимала его размеры, жадно обхватывала его член со всех сторон, и позволяла входить на полную длину. — А… Черт… — Питер жмурился, чувствуя, как от этой новой, совершенно незнакомой стимуляции у него начинают слезиться глаза. Ему нравилось то, что с ним делал мистер Озборн, как впечатывал его в постель своими сильными бедрами и как его член безостановочно скользил внутри. Он двигался именно так, как надо. Когда он на мгновение целиком оказывался внутри, это выбивало весь воздух из легких. Питер чувствовал себя маленькой пищащей игрушкой, которую раз за разом сжимают в кулаке, выбивая не писк, а чертовски откровенный стон. Толчки стали немного резче. Озборн хотел слышать его голос еще громче. Он чувствовал себя пьяным, витающим на грани удовольствия под воздействием тяжелых веществ, когда Питер хватался за его плечи и постанывал под ним. Едва ли его раздраженное сознание принимало то, что происходящее сейчас — это реальность, а не видение. — Мистер Озборн, — пролепетал Питер, шире распахнув глаза, когда движения внутри стали грубее и резче. Пальцы на ногах сами поджимались от напряжения и абсолютно леденящего взгляда Нормана. — Это очень… очень хорошо. — Да, моему дорогому мальчику нравится проникающий секс? — улыбнулся Норман, сомкнув свои пальцы на челюсти Питера и принудив его смотреть в глаза. Паркер, содрогающийся от каждого толчка всем телом, послушно поднял подбородок. — А-а, да, да, — Питера пробила мелкая дрожь, бедра сами механически подавались навстречу члену мистера Озборна. Руками он притянул к себе Нормана ближе, прислонившись к его лбу своим и безостановочно постанывая прямо ему в губы. Собственный член сочился от постоянного воздействия на простату. — Поцелуйте меня. Норман делал все, что ему хотелось, и прямо сейчас, не прекращая его трахать, впился в рот жарким напористым поцелуем, проскальзывал языком внутрь, словно желая заполнить Питера полностью, со всех сторон. От этих ласк Питер задыхался, он даже никогда не думал о том, что может получать удовольствие от такого явного доминирования над собой. Близкий к оргазму, Питер дрожал, цеплялся ногтями за его обнаженную спину, желая расцарапать ее до кровавых следов. Стенки ануса начинали сильно сжиматься, член подрагивал, Паркер не сдержал громких оглушительных стонов, почти срывающихся на крик. Они наполняли всю комнату, смешиваясь со звуками шлепков по обнаженной коже. Озборн тяжело дышал. — Норман, Норман, я не могу больше, — беспорядочно повторял Питер, не зная, как еще выразить свои чувства в этот сильный эмоциональный момент, — я уже почти… сейчас… — Давай, детка, — выдохнул Озборн, позволяя Питеру с силой цепляться ногтями за собственную спину. — Ты можешь кончить. Именно это Питер и сделал, выгнувшись всем телом, словно натянутая струна. Этот оргазм был умопомрачительно сильным, Питер беспорядочно трясся на члене Нормана, со стоном извергая сперму на его обнаженный торс и собственный живот. Глаза почему-то не прекращали слезиться, в голове не было ни единой мысли, и Питер даже не почувствовал никакой паники, когда прямо из запястий резко вырвалась плотная паутина. Коротким, но сильным потоком она прилипла прямо к потолку спальни. Питер, глядя на это туманными глазами, медленно начал осознавать, что произошло. Норман, трахающий его прямо сейчас, не услышал подозрительного шума сверху. Он был в абсолютной прострации, доводил себя до самой грани, и намеревался заполнить мальчишку собственной спермой. У него вырвался низкий гортанный стон, настолько откровенный, что Питер понял, что прямо сейчас тот испытывает оргазм, и подтверждение этому была горячая влага, которую он почувствовал внутри. Эмоций стало слишком много, Питер крепко удерживал Озборна за шею, боясь возможности того, что он внезапно выпрямится, поднимет голову и увидит потолок, заляпанный паутиной. Питер даже не знал, как будет объясняться и не был к этому готов. Поэтому он не отпускал мужчину от себя, лихорадочно продумывая план действий. Со спермой внутри это было слишком тяжело. — Норман, я… Мне нехорошо, — пролепетал Питер первое, что пришло ему в голову. Затуманенный взгляд Озборна мгновенно прояснился и сфокусировался на нем. — Питер, в чем дело? — он выпрямился, но взгляд его был направлен только на лежащего на постели Паркера. В этот момент сеть паутины нависала в опасной близости от его затылка. Господи. — Кажется, я сейчас отключусь, — Паркер никак не мог отвлечься от чувства наполненности изнутри, потому что член Нормана до сих пор был в нем. — Принеси воды. Сейчас. Повторять не стоило, Озборн не задавал лишних вопросов. Его член аккуратно выскользнул, вызвав тихий стон Питера, после чего Норман незамедлительно поднялся с постели и покинул спальню. Выиграв буквально несколько секунд, Паркер тут же подорвался на ноги, но потерпел поражение в этом неожиданном порыве — ноги просто не держали его, они были обмякшими, словно вата, а капли семени вытекали прямо по бедрам вниз. Нет, нет, нет, сейчас он точно не хотел рассказывать о своем тайном альтер-эго. Это абсолютно неподходящий момент. Он только уничтожит отношения, которые зародились между ним и Норманом. Его приближающиеся шаги уже слышались за дверью, Питер, приложив все свои усилия, одним прыжком махнул к самому потолку и, прилипнув ладонью к его твердой поверхности, начал лихорадочно сдирать паутину. Но куда, твою мать, он денет ее после этого? Скомкав ее в руках, Паркер быстро сориентировался и рванул к окну прямо по потолку, вися на нем вниз головой. Распахнув форточку, он с силой швырнул липкий паутинный ком на улицу. Никакого стыда он при этом не испытывал, потому что был просто в ужасе. Прежде, чем Норман вошел обратно в спальню, Питер успел упасть прямо на постель, такой же расслабленный и порозовевший, как и полминуты назад. Озборн вручил ему стакан воды. — Кружится голова? — тихо уточнил он. Питер кивнул, не задумываясь. — Да, просто… Потемнело в глазах, все такое, — после этих слов он сделал несколько жадных глотков воды. Слава богу, пронесло. Теперь можно было сосредоточиться на том, что у него только что был секс с мистером Озборном, и наверное, стоило это обсудить. — Это было просто нереально круто. Он сказал это с настолько искренним восхищением, что Озборн мягко улыбнулся. — Как видишь, у нас получилось сделать все правильно. Ты ведь не чувствовал боли? — Нет, абсолютно. Может быть, немного отдохнем и повторим? Норману понравилось, с каким энтузиазмом при этом загорелись глаза Питера. — Конечно. Столько раз, сколько захочешь.