Чайльд
Как бы Чайлду ни было неприятно это признавать, когда дело касается тебя, он легко становится нуждающимся, и в такие моменты ему больше, чем обычно, нужна уверенность в том, что его любят. Он никогда не умел хорошо скрывать свои чувства, поэтому, когда он нежно поцеловал тебя в лоб, когда он отстранился только для того, чтобы сказать тебе, что любит тебя, ты сразу заметила внезапную вспышку беспокойства на его лице. Он может не говорить этого вслух, но он умоляет, умоляет тебя глазами сказать, что ты любишь его в ответ, умоляет тебя прогнать его внезапный страх. Это глупо, он знает это, задерживает дыхание, как будто впервые признается в своих чувствах, как будто ты не его девушка, но он ничего не может с этим поделать, ему нужно это услышать. Ты придвигаешься ближе, прижимаешься губами к его уху и притягиваешь его в свои объятия, чувствуя, как его тело вздрагивает от удивления, а затем удовлетворенно расслабляется. “Я тоже тебя люблю”, - воркуешь ты ему на ухо, только чтобы услышать его вздох облегчения, за которым следует его легкомысленный смех, его тревоги исчезают так же быстро, как и появились. Всего несколькими словами ты избавляешь его от любого беспокойства, которое могло у него быть, успокоив его беспокойное сердце с таким небольшим усилием. Иногда он чувствует, что нуждается в тебе больше, чем ты в нем, страх, от которого ты избавляешься всякий раз, когда говоришь ему, что любишь его в ответ. Он целует уголок твоего рта, затем ловит твои губы в долгом, глубоком поцелуе, заставляя твою грудь чувствовать тяжесть, заставляя твое тело болеть от того, как сильно ты его любишь. Он отстраняется всего на секунду, ваше горячее дыхание смешивается, когда он напоминает тебе, словно в тумане, что ты значишь для него все и что он никогда не хочет отпускать тебя. “Я так сильно тебя люблю”, - заканчивает он, не в силах удержаться от желания поцеловать тебя. С этими словами он снова жадно прижимается губами к твоим в долгом, отчаянном поцелуе.Кэйа
Ты сидишь на коленях у Кэйи, лицом к нему, а твои ноги удобно устроились по обе стороны от его торса. Его губы теплые, они покрывают линию твоего подбородка мягкими поцелуями, время от времени спускаясь вниз по шее и затем поднимаясь обратно к твоим губам. Он просто дурачится, загипнотизированный тем, как ты реагируешь на его прикосновения, польщенный тем, что ты не возражаешь ему без малейших признаков жалобы. Ты откидываешь голову назад, издавая стон, когда чувствуешь, как его влажный язык скользит по твоей коже, цепляешься пальцами за его плечи, когда Кэйа продолжает свой путь, останавливаясь прямо у твоего уха. Опустив подбородок, ты испытующе смотришь на него, твои брови хмурятся в замешательстве от его поведения, когда ты спрашиваешь его, почему он остановился. Кэйа только мычит в ответ, поднимает руку к твоей щеке, его большой палец мягко поглаживает твою кожу. Он нежно улыбается, как будто сам себе, его глаза смотрят в твои, полные любви. Его пальцы такие холодные, что их прикосновение почти обжигает, и ты подносишь ладонь, чтобы положить ее на них, вызывая тихий смех Кэйи. “Это секрет. Подвинься ближе, чтобы я мог прошептать это тебе на ушко”, - отвечает он, обнимая тебя за талию и тут же притягивая ближе к себе. Он дразнит: он нежно целует тебя в лоб, затем в мочку уха, посылая головокружительную волну мурашек по твоему телу. Все его тело невероятно теплое, и, убаюканная в его объятиях и избалованная его поцелуями, ты не возражаешь, что не получаешь ответа, ты чувствуешь удовлетворение просто от того, что ты здесь, с ним. Как раз в тот момент, когда ты смирилась с поражением, Кэйа позволяет себе момент искренности, и, прижав губы к твоему уху, прижимая тебя еще ближе к себе, он, наконец, шепчет: “Ничего особенного. Просто вспомнил, что я люблю тебя”. И с этими словами ты не чувствуешь ничего, кроме тепла, когда он утыкается головой тебе в плечо, когда ты чувствуешь, как его рука скользит вверх и вниз по твоей спине, когда ты крепче сжимаешь его в своих объятиях.