Калибри

Пип… Пип… Пип. Писк монитора сердечного ритма продолжает отдаваться эхом в комнате, как и стук жидкости в капельнице — «кап… кап… кап…», создавая атмосферу напряжённости. Звуки голосов дополняют меланхоличную обстановку, особенно голос врача, которая объясняла что-то Бомгю. Хотя её слова были довольно неразборчивыми, поэтому мне было трудно понять её, по крайней мере, разобрать точные слова. Но насколько я знаю это было, как обычно, о его состоянии. Ничего нового, но это всегда вызывало у меня тошнотворное чувство. Её нежный и успокаивающий голос, поднимал настроение. Но несмотря на это спокойствие, я уверен, оно было фальшивым. Особенно, учитывая тот шок, что показался на лице Бомгю, скрыв его привычной, кривой улыбкой. Эта фальшивая улыбка, которая казалась ему такой естественной… Бомгю, почему тебе всегда приходится прятать это? Доктор быстро кивнула головой. Бомгю поджал губы, смотря вслед удаляющемуся доктору. Прижав планшет рукой к груди, не сбавляя шаг, она прошла мимо меня, стуча каблуками по кафельному полу, эхом разносясь по тихому больничному коридору. Прислонившись к дверному косяку, засунув руки в карманы, я наблюдал, как врач удаляется всё дальше, и дальше, прежде чем остановиться перед палатой, чтобы проверить ещё одного пациента. Сжав руку в кулак, она стучит, один, два раза, прежде чем войти в палату, маскируя свою усталость очередной, фальшивой улыбкой. Я вздохнул. Как обычно. Я оглянулся на Бомгю, поймав его слабую улыбку, — Привет, — то, что он говорит мне, пытаясь сделать всё возможное, чтобы сохранить свой обычный, весёлый тон. Я улыбаюсь ему в ответ.- Привет, Бомгю. Бомгю улыбается мне. Даже в таком состоянии, его улыбка всё ещё такая же милая, как и всегда. Хотя в ней присутствует нотка горечи, но он, будто, изо всех сил пытается сохранять энтузиазм. Я встал со своего места и подошёл к нему, закрывая за собой дверь. Я сел на стул рядом с Бомгю, он наблюдал за мной, его улыбка оставалась непоколебимой. Мирная тишина окутывала нас. Не напряжённая, не дискомфортная, какой должна быть (или какой ожидалась), но и этого было достаточно, чтобы принести мне облегчение. По крайней мере достаточную лёгкость в данный момент. Я заглянул в его глаза, как он делал это со мной. Из того, что я увидел, в его глубоких глазах витал огонёк надежды. Хотя казалось огонёк угасал, умирал. И это заставляло сердце сжиматься. Я взял его за руку, сжимая её, — Как ты? — спросил я, не сводя с него глаз. Его улыбка расширилась, но снова казалась фальшивой.- Я в порядке… Я поджал губы и кивнул, хмыкнув в знак понимания. По крайней мере я пытался понять. Из чистого любопытства я спросил.- Что сказал тебе доктор?  — Ничего нового… Только о моём состоянии. Я кивнул опять. Мой взгляд переходит от его глаз к рукам, которые я так нежно ласкаю. Его руки, они не были такими холодными раньше, с последнего раза, как я держал их. Возможно это было из-за кондиционера, который наполнял комнату холодом, а возможно из-за чего-то другого, чего-то, что очень пугало меня. Мы сохраняли тишину ещё некоторое время. Не потому, что мне хотелось этого, а потому что я не знал, что сказать ему. И как казалось, он тоже не знает, что сказать. Но этой атмосферы спокойствия было достаточно, чтобы дать мне возможность подумать, собраться с мыслями. Но кроме как о его состоянии, я не знал о чём ещё спросить. Я не уверен, должен ли я говорить ему ещё что-то, все мысли в моей голове о том, как он чувствует себя на самом деле. Однако, поскольку моя интуиция подсказывала сказать то, о чём я думаю, я должен следовать ей (я хочу следовать ей).  — Ты действительно в порядке, Боми? — спросил я с сильнейшим намёком на неуверенность.- Я действительно волнуюсь о тебе… Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё что угодно? — это было всё, что я сказал. Невыразимо, нерешительно, тревожно, я непроизвольно сжал его руку чуть сильнее, но я не мог лгать ему. Я никогда не мог врать о том, что чувствую к нему, особенно видя его в таком состоянии. Я бы никогда не смог солгать своему лучшему другу. Мои глаза оставались прикованными к его рукам, так как я не мог больше смотреть ему в глаза. Но, хотя я не мог видеть его лица, я мог чувствовать ту негативную энергию, что исходила от него. В этой тихой комнате, я мог слышать его дыхание, я мог чувствовать, как он слегка шевелится  — Я в порядке Ёнджун-а. Из чистого инстинкта я перевожу свой взгляд на него, заглядывая в глаза, снова падая в этот океан, что хранится внутри. Блеск надежды — вот что я вижу, блеск надежды, который исчезает в глубоком, синим море. Как отражение солнца, исчезающего за горизонтом. Он улыбается опять, на этот раз чуть теплее.  — Я действительно в порядке. Он вселяет в меня уверенность. Он пытался успокоить меня, но я продолжаю сомневаться. Прежде чем я смог спросить ещё раз, выражение лица Бомгю изменилось, словно он видел меня насквозь. Он тихо выдыхает, а его рука, дрожащая, но старающаяся, легла поверх моей. Его взгляд упал на мои колени, а мой оставался прикованным к его лицу. Он выглядел нерешительным, слегка неуверенным, но всё равно заговорил:  — Новости были не слишком хорошими… Как обычно: «твоё состояние ухудшается». Но я в порядке. Не на 100%, но по крайней мере, ты здесь Джун-а. И это всё, что мне нужно.- подняв свою голову он посмотрел в мои глаза, опять. И в тот момент, с этими искрящимися глазами, моё сердце никогда не таяло, как сейчас. Новости были не теми, что я хотел услышать, они никогда не были хорошими, но последние предложения застали меня врасплох, заставив мои эмоции жонглировать. Я надеюсь, что не превращаюсь в вишню сейчас, очень надеюсь, что нет, но мое сердце не могло не пропустить этот простой, но такой банальный комментарий. — Хорошо… — я выдохнул, почти шёпотом. Всё, что я сделал — это улыбнулся ему, через наши глаза мы общались, понимая друг друга. Бомгю улыбается ещё шире, и наконец, это его искренняя улыбка. Эта улыбка всегда скрашивала мой день. Я подвинул свой стул чуть ближе, и обхватил Бомгю рукой, аккуратно придерживая подсоединённые к нему трубки. Бомгю положил свою голову к моей, расслабляясь в моём комфорте, окутанный теплом и неописуемым чувством. Я чувствовал, как мои щёки теплеют, и к счастью, он не мог видеть, как они покрываются розовым румянцем. Быть с Бомгю — лучшая вещь, которая могла когда-либо случиться со мной. Бомгю — лучший человек, который когда-либо мог случиться со мной, и терять его… Я даже не могу представить этого. Я не хочу представлять. Это, действительно, очень больно, видеть его таким, и осознание того, что я ничего не могу с этим поделать, только усугубляет ситуацию. Хуже всего то, что неизвестно, сможет он пережить эту неизлечимую болезнь или нет. Я надеюсь, что сможет. Но, если у вселенной на него другие планы, тогда… — Бомгю, — вздохнул я. Он поднял голову и повернулся ко мне, так нежно и с любопытством. — Что такое? — спросил он, отвечая так же мягко. Мои губы открылись, чтобы сказать ему то, что я хотел, но я не знал, что сказать. У меня было желание, но по какой-то причине, я не мог думать ни о чём. Все мои мысли были смыты, в то время как остальные были заперты с другими, забытыми мной. Я был в замешательстве, не представлял себе, как продолжить этот разговор. Но, вместо этого, я горько улыбнулся ему.- С тобой ведь всё будет хорошо, да? То, как я сказал это, прозвучало, будто я умолял, отчаянно ожидая хороших новостей. Ведь так оно и было. Потому что сейчас, мне действительно нужно было убедиться, что с ним всё будет хорошо. Что даже с этой ужасной болезнью, он выкарабкается живым. Он должен выкарабкаться живым. Он смотрит на меня несколько секунд, прежде чем уголки его губ слегка приподнимаются в небольшой улыбке, но вновь фальшивой.- Я буду. Не переживай об этом… Неохотно я кивнул. После того, как услышал то, что хотел, я позволил Бомгю опустить голову на подушку, отодвинув стул в сторону, чтобы дать ему немного пространства. Он удобно расположился смотря на меня. С улыбающимися глазами, он медленно моргает, медленно погружаясь в спокойную и комфортную дрёму. Прошло совсем немного времени, как я услышал его сопение. Мой Бомгю казался таким уставшим, как всегда. Должен сказать, хотя мы дружим с ним с самого детства (со второго класса, если быть точным), я впервые видел, как он так спит. Так спокойно… Такой драгоценный… Бомгю так дорог мне. Я положил руку на его лоб, убирая пряди его волос, закрывающие такое красивое лицо. Крепко заснув, я смотрел на него, а точнее на его черты, что так пленили моё сердце. Эти черты, напоминали мне о том, что я с нетерпением жду новый день вместе с ним. Бомгю — самый хороший человек, которого я встречал, мой партнёр по преступлению, мой лучший друг, и самый дорогой человек, которого я встречал за всю свою жизнь. Но как такой хороший человек, почему он должен испытывать это… Почему именно он должен страдать, а не те, кто этого заслуживают? Потому ли, что это вселенная так уравновешивает хорошее и плохое? Если так, то разве это справедливо по отношению к невинным, которые изо всех сил стараются жить нормальной жизнью? Справедливо, если виновный может получить ещё один шанс, а невиновный нет? Всё во вселенной казалось таким несправедливым, а несовершенство мира было настолько идеальным, что иногда ставило меня в тупик. Рассуждения о правде и логике, стоящие за правыми и неправыми. Различные суждения множества людей. Причина, по которой заболел именно Бомгю, а не я. Поглаживая его лоб, я выпустил воздух. Я очень надеялся, что Бомгю — один из тех счастливчиков, которым выпал ещё один шанс в жизни. Он не заслуживает этой болезни. Он действительно заслуживает намного большего, чем жизнь в больнице. Жить на свободе, за пределами больничной палаты, и вернуться в (не очень) свободный мир. Вернуться к нормальной жизни, а может быть даже к лучшей. Я надеюсь, что его скоро вылечат (даже если лекарства от этой болезни на самом деле не существует). Но если нет… Тогда я не знаю, как буду жить дальше без него.