Пустыня не даёт обещаний

      На малом по сравнению с соседями острове, покрытом куполом зелёной, местами пожелтевшей листвы, солнце нещадно напекало голову. Этот год вышел жарче и суше, чем остальные. Не спасали ни тень многолетних деревьев, ни веющая прохладой горная река, рассекающая деревню на две части. Люди искали теньки пытаясь спастись знойного солнца. Лишь дети и рабочие находились на улице, подставляя своё тело под удары погоды. Люди работали на полях, пытаясь спасти урожай, но лишь удрученно мотали головой. Дети пасли скот, несмотря на жару, играя друг с другом, наперегонки бегая к сильно иссохшему ручью, отходящей от горной реки. Ребята постарше лежали в траве укрываясь тонкими кусками ткани. Последний дождь прошёл полтора недели назад, пыль клубилась по дороге, заходя в дома. Женщины, охая и пыхтя, пытались избавить дом от духоты и грязи — тщетно. Пыль также проникала и в создаваемые пряжи, в нитки и, следовательно, в одежду из них. Мало кто осмеливался испытывать организм на прочность, погружая в студеную воду руки разгоряченные с работы и духоты тела. Оставалась надежда на море, но родители запрещали детям ходить на побережье, боясь, что привлекут беды на головы.       Несмотря на отдалённость остальных островов в океане, мимо проплывало слишком много кораблей. Рядом проходил торговый путь, приоритетный в Вест Блю, близкий к границу с Калм Белт, что отпугивало незваных гостей. Отсюда и внимание пиратов. Слишком часто жители слышат грохот пушек морских сражений, доносящие до деревушки.       Девочка залезла на дерево, скрывшись в листве, несмотря на чёрные волнистые волосы и смуглую кожу. Она с восхищением смотрела на синеву с маленькими кораблями, проплывающие рядом, но не отражающие внимание на островок. Взрослые верили, что стоит жителям посетить берег, то и пиратов долго ждать не стоит. Пиратство в этом море не в почёте, а если и появляются серьёзные личности, то быстро сразу покидают Вест блю, не только в поисках славы на Гранд Лайн, но и в нежелании пересекать дорогу шишкам преступного мира — мафиозным организациям, известным как «Пять семей Вест Блю».       Девочка, которую не интересовало общение со сверстниками, наблюдала за этими кораблями. Жители считали странной семейку, пришедшую из другого моря. Иногда, когда мать девочки подвергалась ностальгии, можно было услышать удивительные истории о путешествиях в море, о том, как удивителен отец, которого ребёнок ни разу не видел. Несмотря на любовь в голосе матери, при упоминании отца, девочка не знала о нём ничего. Но было кое-что, во что она верила — человек он хороший, несмотря на жизнь пирата. Человек, любящий и заботивший о семье. В глазах маленькой девочки загорелись звезды, а что если есть шанс встретить этого человека? Так, сама не замечая своих мыслей, мечтала встретить того, о ком так тепло отзывалась мать, несмотря на её гневные комментарии в сторону пиратства. Женщина часто повторяла дочери собственное желание, чтобы дитя пошла по её делу — стала дозорной. Стоило кровинушке начать упорствовать на своей мечте, женщина не скупилась прописывать «Кулак любви» от дурости девочки.       Сверстники не понимали стремлений брюнетки. Девушкам в море делать ничего, особенно в рядах пиратов. Для других она была недалекой, а мать — дурой, связавшей не с тем человеком, вот и рассказывающей байки дочурке — ошибке молодости. Девочка не могла этого стерпеть. Изредка она забывала мечтательные глаза матери, изнутри содрогаясь от малейшей возможности, что она, вправду, — ошибка. В эти моменты злоба и страх сдавливали сердце, а пальцы крепче сжимались в кулак. Все эти разговоры заканчивались дракой, в которых она постоянно выходила победителем. Братья, что шли мстить за своих младших, и не думали жалеть обидчика, не задумываясь, что вина за побои в равной степени лежит не только на ней. Она дралась до разбитых кулаков и коленей, сломанных костей, не обращая внимание на кровь из губы или носа, для неё было важнее защитить мать, которая на её ранения лишь мотала головой, тянулась за аптечкой, всегда лежащей под рукой. Да и других причин ссадин хватало. Не всех животных острова можно было считать мирными, взять к примеру почти исполинских размеров крокодилов. Девочке было интересно наблюдать за ними, из-за чего местные хулиганы прозвали её их сородичем. Даже мать, зная интерес дочери, стала в шутку называла её — Крокодайл.       После каждой опасной выходки девочка лишь победно улыбалась, не скрывая этого от разгневанной матери. Всё равно она не будет слишком долго рвать и метать, позже обняв оторву, счастливо рассмеявшись. Девочка внешне пошла в неё: чёрные волосы, смуглая кожа, довольно схожие черты лица— всем, кроме глаз. Глаза, что, казалось, не упускали деталей, которые при попадание солнечных лучей окрашивались в золотистый цвет, в тени же частично светлее чёрных глаз матери.       Жили они на деньги, что зарабатывала мать охотничьим делом, да и временами защищая порядок в деревеньке. Примерно раз в неделю ей приходилось разнимать драки напившись до беспамятства мужиков, да и нередко приходилось вмешиваться в ссоры супруг, останавливая женщин с ножами и другими предметами быта, способными раскрошить череп неверного муженька, или мужчин за счёт силы, пытавших ограничить или выпуская гнев на женушке. Женщины искали защиту за ней. Мужчины, в первое время, скрипели зубами, не желая признавать, что она сильнее. Брюнетка сильна, с открытой и солнечной улыбкой на губах, чем привлекала к себе людей. Мужчины позлившись, плюнули на это дело, теперь женщина званый гость в их посиделках. Её, несмотря на пол, считали своим в мужских разговорах, что не нравилось их женушкам, да и остальным представительницам пола. Из-за неспособности потаскать за волосы ту, что не только сильнее мужчин в деревеньке, но и здоровее, женщины перемалывали косточки словесно. Мужики, которые вчера сидели с ней за одним столом в пабе, образно фыркали, уповая на женскую природу сплетниц, хотя сами были не против присоединится. Отсюда в детской головушки часто появлялся вопрос, кто больший сплетник? Они не могли в лицо сказать те гадости о молодости брюнетки, произносимые за спиной. Это можно было бы списать на муки совести, но слишком кратковременной она была. На следующий день после помощи женщины, они снова брались за сквернословие в её адрес. Это стало одним из любимых дел жителей деревушки, по тысячный раз разглашая теории и фантазии о возможной связи бывшей дозорной и пирата. Самые смелые пытались выяснить правду через девочку, которые на долгое время отправлялись в больничку. Довольно быстро до остальных дошло, что она ничего не скажет, пусть и не знали, что об отце она знала чуть больше их. Девочке часто говорили, чтобы она не обращала внимание на них, это говорила и мать и немногочисленные, но верные друзья семьи, однако мирится с поведением местных женщин-болтушек, которым ничего не стоит оскорбить ближнего, наговаривающих на подружек, она не могла. Ей часто говорили, что люди судят человека, даже не зная его, таков мир, причина в этом — зависть красивой, умной и сильной матери, но что-то всё равно кололо. Если бы они жили с отцом, этих слухов не было? Матери не приходилось бы ссориться с этими людьми? Мать была открытым человеком, она легко говорила людям правду в лицо. Кого-то это привлекало, кого-то нет.       Этот год был не только засушлив, но довольно печальным, под тяжестью многочисленных смертей. Дедушка и бабушка, что раньше тепло встречали девочку на пороге собственного дома, покинули этот мир слишком неожиданно. На другом конце деревни, дела обстояли не лучше. Проклятый год, прозвали местные верующие. Смерть не обошла стороной и молодых. Мать, что никогда не болела, была в глазах дочери нерушимым столпом, стала сдавать здоровьем. Вскоре ситуация ухудшилась. Дети, что постоянно бегали к ручью, теперь лежали в кроватях, с температурой и пищевых отправлением. Даже она сама стала закашливаться преодолевая те же нагрузки, что и ранее.       В один из дождливых дней, эпидемия забрала многих. Вскоре после этого случая её мать умерла, но не от болезни, с которой она боролась уже полгода. Слишком поздно люди заметили, что причиной эпидемии являлась не природная причина, а жестокость людей. Вода была отправлена. Не только горная река, но и некоторые колодцы попали под удар. В каких-то содержания яда больше, в других меньше. Отсюда и степень отравления вплоть до летального исхода. В основном пострадали старики, чьё здоровье дало слабину, и мужчины. Сложно было не заметить, что большая часть заболевших пришлось на мужчин. Лишь позже догадались проверить не только воду, но и бочки с ромом и с элем. Мать «Крокодайл» часто заседавшая вместе с друзьями, в основном состоявшая из мужчин, получила большую дозу отравы.       Трагедия началась позже. Как только яд забрал жизни почти половины мужчин острова, а остальную уложила в кровать, на остров ступила мафия.       Они могли просто перебить их, но это привлекло бы внимание верхушки дозора. Защитники порядка, ближайшая база морского дозора, против шумихи, настояв на бесшумной ликвидации несогласных. Жителям острова дали выбор, либо согласие на покровительство семьи, либо смерть. В назидание остальным населённым пунктам, ради демонстрации судьбы несогласных, была выбрана наиболее пострадавшая деревня. Девочка взвалила мать на себя, надеясь переждать в лесу, в которую бежали все кто мог. Нападение было внезапным. Мафиози просто пришли, потребовав старосту деревни. Уже пожилой мужчина, еле как стоявший на ногах из-за отправления, покорно вышел вперёд, с желанием защитить остальных, взяв ответственность на себя. Он готов был принять любые условия, забыть о гордости и вымаливать помилование. Без лишних слов, им объявили приговор. Бедная деревня, не нужна, как финансовая единица. Они не собирались убивать всех, но никто не знал, кто попадёт под раздачу. На глазах старика, мужчина в чёрном костюме вытащил пистолет, выстрелив в рядом стоящую пожилую даму. Словно насмехаясь дали полчаса, чтобы собрать вещи и бежать.       Брюнетка понимала, что первым делом, они будут стрелять по лежащим, неспособным подняться, которые не представили для них выгоды, но и были обузой для остальных. Из последних сил она вытащила заваленный под другими вещами чемодан с потрепанной фигурой чайки, доставая потрепанный временем листочек с цифрами. Её дочь забежала в дом как раз в тот момент, как женщина стала набирать по Ден-Ден Муши незнакомый номер. Улитка долго клацала, пока не открыла глаза. Раздался мужской весёлый голос, требующий каких-то рисовый крекеров.       — Монки Д. Гарп слушает, кто это? — девочка начала собирать провизию и немного вещей на первое время, не отвлекая ослабевшую мать от разговора. Они жили на краю деревни, у них было немного больше времени подготовиться, пока сидевшие в центре гангстеры доберутся до этого места.       — Ха, а ты так и не изменился, Гарп. Видно не хватило на тебя Кулака любви, раз ты всё такой же беспечный идиот, — молчание стало ответом. Секундой назад беспечные глаза улитки наполнились неверием.       — Аи? Аи! Это ты? Где ты? — девочка отвернувшая, чтобы закрыть чемодан подпрыгнула от голоса. На глазах улитки появились слёзы радости, а на фоне стало слышно чей-то шёпот. Пока мать переводила дыхание, молча намекая собеседнику сменить локацию от посторонних ушей, девочка прислушивалась к этому шепоту, переходящему к удивлённым крикам, смешанным со стуком шагов. Видно собеседник решил найти более подходящее место.       — Это и есть старшая сестра Гарпа? Монки Д. Аи? Они вдвоём стали известны, как Кулак Гарп и Кулак Любви — Аи, — раздался скрип двери, после которой уже не было слышно чужих голосов, однако девочка прекрасно слышала, как мужчина набрал побольше воздуха.       — Сестра, где ты?       — Можешь не искать меня, брат, — улитка словно подавившись воздухом взвыла раненым зверем.       — Почему? Сестра, я хочу тебя увидеть. Ты пропала так ничего и не сказав. Я хочу познакомить тебя со своим сыном — Драгоном… — мужчина продолжал, сокрушатся, обещая сестре, что так просто её не оставит. Женщина тихо смеялась, что насторожило собеседника. Громкий, счастливый смех сестры словно был омрачен чем-то, словно это нечто мешало мелодичному смеху звенеть как прежде.       — Гарп, насчёт детей. У меня есть дочь, — прервала давно перешедший в монолог гнев мужчины. Он остановился, больше не произнося ни слова. Девочка закрепившая на спине рюкзачок, из любопытства поглядела на Ден Ден Муши, чьи глаза округлились до размера блюдца.       — Аи…       — Пожалуйста, не перебивай. Кха-кха, — спина женщина согнулась под тяжестью кашля, окрашивая поднесенную ко рту руку в красный цвет.       — Мама! — девочка бросилась к графину с водой, протягивая матери. Женщина отмахнулась от заботы дочери. Улитка покорно ждала продолжения, хотя губы её были плотно сжаты, сдерживаясь вопросы непроизнесёнными. Аи хмыкнула, мог ли кто-то ещё так просто попросить её брата замолчать?       — Мне осталось немного, — она положила руку на открывшийся в возмущении рот дочери, намекая не влезать, — Мою дочь зовут Ньюгейт Амелия. Прошу найди её. Знаю, что из меня плохая сестра, но прошу исполни мою просьбу.       — Я правильно понял кто отец?       — Да. Но…       — Я заберу вас!       — Хорошо. Спасибо, — через секундную задержку ответила женщина, устало вздохнув. Голос Аи дрогнул, словно освободившись от бремени, — Знаю это эгоистично, но прости меня, брат. Мы находимся в Вест блю, она…       — Клац, улитка слишком резко закрыла глаза, не давая продолжить. Девочка с шоком смотрела на недавно встревоженную улитку, что сейчас спала спокойным сном.       — Чёрт. Перекрыли связь, чтобы никто не смог дозвониться до дозора. Повезло, что эти черти сразу об этом не додумались. Амелия, возьми Ден Ден Муши и этот листок с собой. Как только выберешься с острова позвони этому человеку. Это Гарп, твой дядя, он тебя заберёт.       — А, как же ты? Ты не пойдёшь со мной?! — женщина недолго смотрела в покрасневшие глаза дочери, положив руку на её голову. Ей не хотелось оставлять дочь одну, она хотела знать простил ли её брат, жаль, что этому не суждено случиться.       — Я пойду с тобой.       Они как можно быстрее пробирались через лес, к морю. Амелия часто тайком сбегала через этот путь. Мать опиралась на плечо, как можно быстрее переставляя ослабевшие ноги. Два месяца назад дочь смогла протащить маленькую лодку, что, заняло довольно много времени для девочки её возраста. Усовершенствуя лодочку в последующем, Амелия проверяла на практике рассказы матери, которая была там — на свободе. Сейчас же девочка должна уйти от преследования, найти отца и осчастливить своим появлением. Амелия часто представляла, как заявит, что его дочь. Что он будет чувствовать? Презрение? Счастье? Мать говорила о нём, как о хорошем человеке, он не бросит их, на произвол судьбы. Он будет рад увидеть, будет рад семье! Дядя поможет, он знает её отца, он сможет отвести к нему.       Пуля просвистела совсем рядом. Девочка стала идти быстрее. Крики, шаги разносились всё ближе, оставалось лишь спуститься к берегу, затеряться во тьме. Тропа вела на утёс, с которого открывался отличный вид. Дорожка шла через болото, в котором сгинул не один человек. Поэтому их ещё не догнали, предоставляя маленький шанс! Ногу пронзила резкая боль, пуля попала в неё. Слёзы навернулись на глазах, не сумев сдержать крика, она дала знать последователям о их положении. Она чуть свалилась с края утёса, не сумев, делать шаг на тропинку вниз. Мать смогла придержать её, радость, что она не сгинула в бьющихся об скалах водах угасло с осознанием — их нашли. Девочка через силу попыталась подняться, но силы покидали, голоса разносились ближе и ближе.       — Амелия, девочка моя, ты молодец. Проделала такой путь. — женщина встала на подрагивающих ногах. Она качалась на ветру, но упорно шла к нападающим, которые уже настигли их. Женщина резко сорвалась с места, словно не она недавно не могла и шага сделать без поддержки дочери. Амелия завороженно смотрела за боем матери, которая смогла одолеть шестерых мужчин, однако подмога была близко.       — Мама, можешь идти? Давай, осталось немного, мы скоро дойдём, — девочка подскочила к ней, прошипев от боли, женщина пошатнулась чуть не свалившись с утёса. В шоке ребёнок забыл о боли в ноге, позволив матери упереться об неё.       — Эх, где же прежняя сила? Раньше меня такой ерундой было не понять. Гу-ха-ха-ха, прав был брат, говоря, что недолго мне быть сильнее его. А ведь могла с лёгкостью приструнить его и Сенгоку. Ку-ха-ха-ха, — рассмеялась женщина, похлопав по голове расплакавшуюся дочь, пытавшую закинуть её на себя. Но что могла сделать маленькая, пусть и выше сверстников, девочка с женщиной ростом под два с половиной метра? Аи обняла дочь за плечи, крепко сжимая в объятиях. Дождь начал мелко накрапывать, с каждой секундой усиливаясь.       — Мама? Ты чего? Пошли, там внизу лодка, надо только добраться до неё, — не услышав ничего в ответ, она поспешила пояснить, — я решила пойти когда-нибудь найти отца, вот и приготовила на случай. Конечно, мне далеко до корабельного мастерства, но всё же… Мама? — руки Крокодайл легли на спину матери, нащупав что-то мокрое. Ей хотела верить, что это дождь, который всё сильнее бил в спину, но тёмное чувство шептало, что это не так, — Мама! Это, же просто вода? Это же не кровь! Мама, ответь хоть что-нибудь! — она не смогла сдержать нотки страха в надломившемся голосе.       — Амелия, — погладив по спине, женщина произнесла, — запомни, я люблю тебя, — лицо матери озарила нежная улыбка, — плыви, как можно дальше. Ты сильна, но стань сильнее. Я старалась удержать тебя. Боялась, что повторишь наши ошибки, но знаешь, я рада, что в тайне ты пыталась вырваться. Прям как я когда-то. Прости, что не позволяла развиваться. Не учила тому, что знаю сама. Мне прекрасно известно, что ты сильна, от такого ты не умрёшь, — голова наклонилась назад. Девочка с неверием смотрела вверх, на глаза матери, не понимая показались ли слезы на лице матери или же это дождь — женщина столкнула дочь с обрыва.       Амелия видела, как появились огни за спиной улыбающейся матери, пока на недолгое время успокоившая вода не приняла маленькое тельце. В полёте она закричала, со всем неверием, что накопилось в сердце. Крик потонул в звуках выстрелов и раскатах грома. Слёзы застилали глаза, смываемые дождём. Казалось, что она летела вечность, хотя полет не длился больше десяти секунд. Она волокна ногу за собой, идя к лодке, которая не выглядела крепкой и надёжной, но это был единственный выход. Собрав последние силы, начала толкать лодку к воде, пока на вершине утёса начали раздаваться голоса, и дрожал тусклый свет фонаря. Отталкиваться от мокрого песка было сложно. Он словно пытался проглотить ослабевшие ноги. Тяжело на сердце и душе, разве она не бросает своих родных? Пусть жители деревни и бесили её, но она привыкла к ним. Больше же её беспокоило, что она бросает мать, смотревшую на неё с такой любовью, даже в моменты, когда одаривала Кулаками любви. Она часто говорила, что такими Кулаками её и брата поучал дедушка, о котором почти не упоминала. Внезапно нога поскользнулась по размытому дождём и солёной водой песку. Попытка упереться на другую отозвалась болью, рука соскользнула с мокрого борта. После недавнего купания в морской воде, простреленная нога ужасно ныла, отказываясь помогать. Она упала лицом в мокрый песок. Ком стоял в горле. Она так слаба. Не может защитить близких людей, разве могла она быть капитаном корабля, как в мечтах?       Пальцы оставляли на песке борозды, в попытках за что-то ухватиться. Кулаки наполненный песком, били по лужам. Она так и не подняла запачканное лицо с земли, словно пытаясь закопать себя. Песок не пытался забиться в глаза и в нос, не лез в рот, как если бы случайно упала в него в любой другой засушливый денёк. Она пыталась сдержать крик внутри, оставить ком в горле, что так и рвался наружу. Нельзя раскрывать своего месторасположения.       Минутой спустя, она встала на ноги. Оставалось лишь сделать толчок, чтобы коснуться воды. Ещё несколько шагов, как лодка полноценно выйдет в море. Простреленная нога болела, но она продолжала толкать лодку, всё дальше от берега. Вода уже была близка к уровню пояса, девочка поспешила запрыгнуть внутрь. Как можно крепче сжав весла, в последний раз взглянула на остров. Ничего кроме мелькающего огонька фонаря преследователей и темного силуэта утёса она не увидела.       Лодка странно покачнулась вырвав девчонку из мыслей. Она удивлённо взглянула на движущую в море лодку, что уносила её всё дальше от берега. Отлив. Она даже не заметила этого. На берегу, где минутой назад билась в истерике появились силуэты людей, но она уже была на достаточном расстоянии, чтобы её не было видно. Чёрная точка в море, что скрылась во тьме ночи. Она больше не могла сдерживаться громко зарыдав, спрятала лицо в локтях, крепко держа весла. Всхлипы скрыли звуки разбивающихся об воду капель дождя, что выживающие участок сердца и души.