Ты всё ещё любишь?

       Люцифер — дьявол, сатана, каратель. Он — зло, которое приносит за собой лишь одни разрушения. Все обвиняют его в своих поступках, утверждая, что это дьявол их заставил сделать, и Морнингстар искренне не понимал, в чём провинился, ведь во всех этих грехах не был причастен. Просто человечество привыкло считать его злом и теперь обвиняют во всех смертных грехах.        Хлоя считала иначе. В три часа ночи, проснувшись из-за снова поднявшей температуры, она, вдруг, осознала, что человек, которого она любит, испытывает ужасные чувства, когда его обвиняют в том, чего он не делал. Ей не нужно было читать библию, гуглить его имя, когда она своими глазами видела этого злого дьявола в постели с собой. Она видела то, как он заботится о ней, как переживает и пытается лишний раз спросить у её отца, а правильно ли он поступает. Он разгребает завалы на её столе в участке и ловит преступников вместо неё, наказывая их не так, как привык делать это с грешниками в Аду, а по всей строгости закона. И кто-то смеет называть его таким?        У Хлои пневмония. Она задыхается от кашля, ей колят антибиотики и витамины, но единственное, о чём она думает в последние дни — это Люцифер. Её Люцифер, которого она знает уже два месяца, который был рядом с ней, когда ей было плохо и она не обращала внимания на его чувства также, как он на её. Ей стыдно, что она могла думать о себе, когда он страдал из-за неё, да и не только из-за неё.        Она не обсуждает эту тему с ним, размышляя об этом по ночам, потому что уже заранее знает, что он ей ответит. Она так хорошо его знает, что от этого сжимается сердце. Сколько всего он пережил до того, как они встретились, и сколько ещё его ожидает? Родной отец выгнал его из дома, растоптав его душу. Мать смотрела на это всё с высока и даже не вступилась за него. У Хлои перехватывает дыхание от одного только представления, каким он был в тот день. Маленький и беззащитный, обиженный и униженный. Как он жил всё это время в Аду? Как он терпел все свои эмоции, когда она не может сдержать своих, учитывая, что не с ней это всё произошло. <       Громкий всхлип вырывается из горла и она переворачивается на бок, подкладывая подушку под щёку. Нос заложен, слёзы стекают по её щекам и падают на ткань, распространяясь неприятной влагой под кожей. Она знает, что от этого у неё поднимется температура ещё выше, но не могла остановить себя. Она кусала одеяло, лишь бы только сдержать крик, вырывающийся из груди. Он — человек, которого она так сильно любит — страдал так долго и всё равно продолжает отдавать всего себя ей.        Ей кажется, что проходит вечность, когда истерика становится невыносимый. Она хочет встать, пойти в ванную, чтобы успокоиться, но с такой высокой температурой она там либо уснёт, либо и вовсе не дойдёт до места назначения. — Хлоя? — сонно бормочет Люцифер и она даёт себе мысленный подзатыльник за несдержанность. Она зажимает ткань одеяла между зубами и жмурится, высвобождая остатки слёз, чтобы стереть их, чтобы он не видел её такой. — В чём дело? Что случилось, малыш? — он придвигается к ней и пытается развернуть к себе, но она сопротивляется. — Всё нормально, — заверяет она его, шмыгая заложенным носом, вытирая слёзы и пытаясь успокоиться. Вот он — рядом с ней. Его больше никто не обижает, он заботится о ней и ему приносит это удовольствие. Она любит его также сильно как он, и не устаёт показывать ему это, но обида за то, что произошло, не отпускает её. Ей хочется увидеться с самим Богом и дать ему хорошую затрещину, а то и парочку… Ей плевать, что он с ней сделает, плевать на всё, что может произойти, потому что она хочет отомстить за все страдания Люцифера. — Если бы всё было нормально, ты бы сейчас не давилась слезами, любовь моя, — с сожалением говорит он, и она всё же разворачивается к нему лицо. Он осторожно стирает остатки влаги с её щёк большими пальцами и хмурится, — Ты снова горишь. Ещё и плачешь.        Морнингстар собирается подняться, чтобы заварить ей жаропонижающие, но она хватает его за руку, чтобы остановить. — Расскажи мне, — она смотрит на него с мольбой и он замирает в непонимании. Он готов рассказать ей всё, что угодно, всё, о чём она только попросит его, если она скажет, что это. Он возвращает обратно на подушки и заправляет её волосы назад, чувствуя приятный бархат нежной кожи. — Что рассказать, радость моя? — ласково спрашивает он. — Как это было? Как ты справился со всем этим? — продолжает Хлоя и слёзы новой волной текут по её щекам. Сначала он не понимает её вопроса, но позже до него доходит. Её странное поведение в последнее время становится понятным. — Ты думала об этом все эти дни? — в его голосе сожаление. Он притягивает её к себе и целует в макушку. — Это было больно, да. Обидно. Я злился, ненавидел, хотел мести. Я карал людей и хотел показать ему, что он прав, но понял, что не могу причинять боль тем, кто этого не заслужил. Я действительно страдал и хотел лишь быть любимым своими родителями, но у них, кажется, были другие планы на меня. Я — Яд Божий. Ты ведь слышала моё настоящие имя. Самаэль, — он на мгновение замолкает, когда чувствует, как она дрожит. Он поправляет одеяло, закутывая её в него и ещё крепче прижимает к себе, но это не помогает, потому что дрожит она не от холода — она ненавидит Бога всеми фибрами души, её переполняют эмоции и обида за него, — Но знаешь, — его губы касаются её горячего лба и он прикрывает глаза, когда чувствует её тело в своих руках, — Так было раньше, и я даже благодарен отцу за это, потому что, иначе, я бы никогда не встретил тебя, — заключает он. — И был бы намного счастливее, — продолжает Деккер. — Нет, — честно признаётся сатана, — Я бы не был счастливее. Знаешь, почему?        Она отрицательно мотает головой. Но не скажет же он, что это она делает его счастливым, потому что это полный абсурд. Если бы он не знал о её существовании, была бы другая девушка, с которой бы он встречался. — Потому что, когда я вижу твои глаза, как они блестят от восторга… Как ты радуешься каким-то мелочам и расплываешься в улыбке, — он целует её губы и улыбается ей, — Я счастлив только тогда, когда счастлива ты. — Это слишком ванильно, Люцифер, — усмехается она, — Но ты не можешь отрицать тот факт, что не будь меня в твоей жизни, ты бы полюбил кого-нибудь другого также сильно, если ещё не сильнее.        Люцифер чувствует сдавленность в груди от её слов, но он не может винить её за это. Он знает, что она сейчас чувствует, и единственное, чем может помочь ей — рассказать абсолютно всё. — Это не так, — говорит он ей, — Я бы никого не смог полюбить также сильно, как тебя, Хлоя Деккер. Никто не сравнится с тобой. В этом вся суть. Долгое время, которое я держал обиду на своего отца, я не понимал этого, но когда встретил тебя, осознания сами пришли. В Серебряном граде нет никого, кто бы затмил тебя, нигде нет такого человека, Хлоя. Потому что ты особенная. Только ты одна. И только ты смогла сделать дьявола ручным и пушистым котиком. — Котиком, — тянет она в уставшей улыбке. Глаза болят от пролитых слёз, но она хотя бы больше не плачет. Люцифер целует её в нос и подминает под себя, оказавшись сверху. Под ним она кажется ещё меньше, когда держится холодными ладошками за его обнажённый торс. С появлением её в его жизни, ему пришлось признать, что спать с ней голышом — не очень хорошая идея, поэтому, нужно было обходиться только голой грудью. — Да, а ты моя кошечка, — ухмыляется он, от чего она закатывает глаза. Это звучит ещё хуже, чем если бы он просто признался ей снова в любви. Но почему-то ей это даже нравится. Их отношения похожи на те самые из сказок, и, порой, она боится, что когда-нибудь появится какая-нибудь злая колдунья и испортит всё. Такая уже появилась в их жизни, и Хлоя надеется, что эта девушка не настолько могущественна, как все злодеи из сказок. Хочется просто уже, наконец-то, обычного человеческого счастья с любимым мужчиной. Пусть без детей, но они и сами неплохо справляются с этой ролью. Особенно Люцифер. Чем не ребёнок? Только и следи за ним, чтобы не пихал себе в рот всякую дрянь. — Ты знаешь, что я хочу этого больше всего, — она кладёт ладони ему на грудь и слегка отталкивает от себя, когда он собирается зарыться в её шее, — Но… Я хочу, чтобы весь этот кошмар закончился, — она снова поднимает на него полные слёз глаза и он понимает, что происходит. Конечно. Как он сразу этого не понял, как только проснулся от её всхлипов. — У кого-то гормоны играют, — ласково говорит он ей, — Чай с ромашкой? — Да причём здесь гормоны, Люцифер? Мы только начали спокойно встречаться и жить — священник, только отошли от всего того ужаса — проститутка. Справимся с ней, кто появится снова? Такое чувство, что кто-то сверху просто издевается над нами, — выпаливает она. — Так и есть, дорогая, — грустно сообщает он ей, — Я говорил тебе, что наша жизнь никогда не будет спокойной. Я не тот, кто может пообещать тебе спокойную жизнь. И, если ты уйдёшь, я пойму тебя.        Люцифер садится на кровати, держа её холодные руки в своих и растирая их. Он не хочет отпускать её, не хочет жить без неё, но, если ей с ним плохо — он конечно же отпустит её, будет присматривать и заботиться как раньше, но больше не будет мучить. — Нет, — пытается всё исправить Хлоя. Она не контролирует то, что говорит и очень сожалеет об этом, потому что это совершенно не то, о чём она хотела ему сказать, — Я имела в виду, что твой отец должен хоть какое-то сострадание иметь. Неужели ему мало того, что он просто изгнал тебя из Рая? Почему он просто не может дать тебе спокойно жить? — Потому что я — сын Бога, любимая, и с этим уже ничего нельзя сделать. Ты… — Я люблю тебя, — вдруг говорит она, — Я люблю тебя и я хочу, чтобы ты знал это. Не просто как слова или выражение чувств. Я люблю тебя всем своим существом и это никогда не изменится. Я всегда буду рядом с тобой, пойду туда, куда пойдёшь ты и сделаю всё, о чём ты меня попросишь. Кроме того, чтобы расстаться с тобой. Никогда не проси меня это сделать. Потому что я не сделаю.        У него перехватывает дыхание от её слов. Ему казалось, что эти слова он должен был сказать ей, но она, как всегда, опередила его. Она всегда на шаг впереди него и ему это даже нравится. Его любимая девочка, такая смелая и нежная. — А я обожаю тебя, — усмехается он, — Действительно обожаю. — Я согласна. — Чего? — Чай с ромашкой. Только чур я завариваю. — Но, Хлоя, ты…        Она его уже не слышит, вскакивая с кровати и босиком убегая к барной стойке. Она забирается на высокий стул в своей короткой пижамке и свешивает ноги, включая чайник. Ему кажется, что она просто издевается над ним, когда так делает, потому что ему самому уже больно от тех уколов, которые делают ей. Обычно это происходит при нём, когда она лежит на животе и оголяет свою прекрасную попку не для тех действий. Медсестра прокалывает иглой нежную кожу и там уже образовался синяк. Если бы он мог, он бы сделал уколы менее болезненными.        Он следует за ней и садится напротив, сощурив глаза, она также хитро смотрит на него и расплывается в улыбке. — Да ладно тебе, — отмахивает Деккер, — Всё нормально. — По крайней мере тебя больше не колотит в ознобе, как последние несколько дней, — подмечает он. — И не будет.        Он склонен ей верить, она знает свой организм куда лучше, чем он, поэтому пускай будет так, как скажет она. Главное, чтобы этот моторчик в ней никогда не ломался.

***

       В следующий раз ромашка нужна уже ему. Прошла неделя после того, как Хлоя выздоровела и вернулась на работу, а он уже успел словить кучу микроинфарктов и разрыв сердца. Он задавался вопросом, как мог раньше спокойно относиться ко всему этому, потому что ничего не изменилось. Однако, когда она прыгала по крышам домов, сопоставленные рядом друг с другом, но всё же имеющие между собой расстояния, для того, чтобы поймать преступника, у него замирало всё, что только могло замереть.        Он бежал позади, мужчина, которого они ловили — впереди, и он явно не собирался просто так сдаваться, хоть тут уже всё было против него. Они нашли доказательства тому, что это он отравил своего отца, для того, чтобы получить всё наследство, поэтому без зазрения совести могли посадить его. Но только когда они с Хлоей пришли в его дом, он столкнул её с лестницы и бросился на чердак, вылезая на крыши.        Люцифер злился. Он был настолько зол, что костяшки его пальцев, сжатые в кулаки, захрустели так, казалось бы, готовые сломаться. Он поймал её в последний момент, когда она была в сантиметре от соприкосновения со ступенями спиной и головой. И его уже ничего не остановит, когда они поймают его.        Однако Хлоя была куда быстрее него, что несомненно раздражало. Как человек ниже него ростом может бежать быстрее него? Настолько, что у него не получается её догнать.        Дома начинают отдаляться друг от друга и последний, который перепрыгивает их беглец — это их шанс его поймать. Ему больше некуда бежать, разве что прыгать вниз. Люцифер нагоняет Деккер как раз в тот момент, когда она отходит от края крыши для длинного прыжка и он понимает, что она не допрыгнет, перехватывая её руку уже в движении. Он выворачивает ей запястье, не специально, потому что это было лучше, чем если бы она упала вниз, и она падает возле его ног на пологой крыше, вытягиваясь на ней во весь рост, пока он держит её больную руку.        Морнингстар впервые узнаёт новые матерные слова, которые вырываются из её рта, а он сам чувствует себя отвратительно, понимая, что причинил ей боль, когда она садится на крыше и обхватывает запястье второй рукой, раскачиваясь вперёд-назад от боли. Но, если бы он не поймал её таким образом, она бы могла быть уже мертва. Это слишком высоко для падения. — Зачем ты это сделал? — спрашивает она у него уже спокойнее, когда видит беглеца на крыше другого дома и то, что он не знает, что ему делать дальше. Снизу слышится вой сирен, полицейские машины приезжают друг за другом — то самое подкрепление, которое они вызвали, узнав, что у преступника есть в доме оружие. Как оказалось, автомат Калашникова был ненастоящим, а лишь хорошо сделанной игрушкой. — Ты не допрыгнула бы, — отвечает он, усаживаясь рядом. Полицейские поднимаются на крышу соседнего дома через чердак и скручивают беглеца.        Люцифер убирает её руку с больного места и тянет тонкое девичье запястье к своим губам. На перелом не похоже, но вывих явно есть. Она хнычет от его действий, пока он снова не касается его губами. — Мне очень жаль, что пришлось причинить тебе боль, но это лучше, чем отскребать тебя от земли, — говорит он ей. Она выдыхает и кладёт голову ему на плечо. Солнце заходит за горизонт, чуть тёплый ветерок раздувает её волосы, собранные в небрежную косичку и становится так спокойно от осознания того, что ещё один преступник пойман.        Морнингстар думает о том, что теперь им придётся ехать в травмпункт, но понимает, что они не уйдут отсюда, пока ей самой не надоест. Весна в этом году действительно выдалась тёплой и солнечной, и хочется подольше проводить время на улице, нежась под яркими жёлтыми лучами. — Знаешь, папа предложил съездить в горы на этих выходных, — начинает она через долгое время молчания, — Я знаю, что предыдущий раз выдался не очень удачным, но мы уже всё уладили и нас больше никто не преследует. Так может давай? Познакомишься поближе с моей мамой, — она подмигивает ему, устраиваясь поудобнее. Рука уже почти не болит и он радуется, что не причинил ей вреда, когда не рассчитал свои дьявольские силы. Всё же она хрупче, чем кажется, и он неоднократно это замечал. — Что-то мне подсказывает, что у меня нет права отказаться, — усмехается он. — Ты абсолютно прав, — она толкает его в плечо и он поднимается на ноги, протягивая руку, чтобы помочь встать и ей. На этот раз он старается быть осторожным, потому что не может быть больше уверенным в чём-то, — Но на самом деле, если ты не хочешь… — Я хочу, — он притягивает её к себе за талию и склоняется к её лицу, соприкасаясь своим носом с её, — Я хочу, если этого хочешь ты, — продолжает он, — А ещё, у нас с твоей мамой была слишком короткая встреча. Я смотрел её фильмы и это очень круто, — сатана разводит руками, отстраняясь и жестикулируя, когда рассказывает о творчестве её матери. Хлоя закатывает глаза, понимая, что ничерта он не изменился, как ей казалось раньше, и она не может сказать, что ей это не нравится. Даже очень. — Послушай, — перебивает его девушка, — Лучше расскажи мне, как мы будем отсюда слезать. Не думаю, что люди, живущие в этом доме, оценят, что мы просидели на их крыше два с половиной часа. — Ты ведь знаешь, что со мной это не проблема, — подмигивает он её и подбирает на руки так, что она обхватывает его торс ногами. Он держит её одной рукой за ноги, а второй за спину и улыбается, когда она смотрит на него, — Ты готова, моя принцесса? — ухмыляется он перед тем, как выпустить крылья. В это время в посёлке можно мало кого встретить, так как все расходятся по домам, либо же уходят гулять в парк, поэтому они не волнуются, что их может кто-то увидеть.        Она кивает ему и он наконец-то взлетает. Она летит с ним впервые. Впервые в сознание. И может видеть всё с высоты птичьего полёта. Они пролетают участок, пока она цепляется прохладными пальчиками за его шею и смотрит вниз, восхищаясь видами. Это так невероятно, так здорово и красиво. Ей кажется, что теперь это будет её любимое времяпровождения и ему не отвертеться от неё. — Будем летать теперь так каждый вечер, — говорит она ему, обнимая за шею и положив подбородок ему на плечо. — Я не против, моя дорогая, — весело отвечает он. Они пролетают ещё какое-то расстояние, прежде чем приземлиться на балконе его пентхауса.        Он ставит её на ноги и у неё слегка кружится голова от долгого полёта. Он придерживает её за локоть и спину, проводя внутрь. Всё кажется таким волшебным, будто она снова попала в детство и больше нет никаких проблем.        Запах горелой мусорки, лёгкий вечерний ветерок и окрашенное небо в пастельные тона, разливающие словно краски по бумаге. Ей хочется снова оказаться за столом с железным чайником, накрытым белым полотенцем, вазой с конфетами и другими сладостями, которые покупали её родители, а на тумбочке напротив телевизор-кубик, где показывают любимые мультики. Пахнет какими-то сладкими цветами от её мокрых волос, которые ей недавно помыла мама, а во рту слишком мало зубов и дыра посредине. Вот эти ощущения она испытывает сейчас, когда стоит посреди гостиной, улыбаясь как дурочка и обнимая Люцифера. — Я хочу, чтобы наша жизнь была такой же спокойной, как сейчас, — молвит она ему. — Так и будет, любовь моя, — отвечает он ей, зарываясь носом в её волосах. Запах сладких цветов никуда не исчез, добавилась нотка ванили и чего-то ещё, чего он не мог различить. Возможно, это был её личный запах. Ему было всё равно, потому что именно так он всегда и узнавал её, даже не видя перед собой. Никто другой никогда не сравнится с ней и он не устаёт ей это повторять.        Они не говорят о погоде или о том, как прошёл их день, что делали обычно, и когда она болела. Люцифер снова поднимает её на руки и несёт уже в известном для них обоих направление, укладывая на мягкие прохладные простыни. В её глазах целый мир, желание и такая невероятная любовь к нему, что он просто не может не исполнить её последнее сегодняшнее желание. — Я хочу тебя, — шепчет она ему на ушко и он выполняет.

***

       Выходные подкрадываются слишком быстро. Хлоя собирает вещи, чтобы поехать в горы, Люцифер разговаривает по телефону с врачом, который делал тест на отцовство. Не то, чтобы они оба сильно нервничали, хотя по Деккер это точно не скажешь, потому что у неё всё валилось из рук и она спотыкалась обо всё, что только можно. Последнее такое падение напугало и самого дьявола, когда грохот раздался где-то в ванной. — Я вам перезвоню, — впопыхах говорит он в трубку и бежит к ванной, — Хлоя? — он стучит в дверь. — Дорогая, у тебя всё в порядке? — Я в порядке, — отвечает она ему, психуя и ударяя ногой по невинному ящику об который она и споткнулась. — Открой мне, солнышко, — просит сатана. Он знает, что она нервничает, он закончил разговор раньше времени, но доктор огласил ему результаты и даже скинул подтверждение на почту. Замок щёлкает и он заходит внутрь, заставая её сидящей на полу, — Ну и кто тут виноват на этот раз? — усмехается он, проходя внутрь. Он тянет её за руки на себя и крепко прижимает к себе, — Ты даже не представляешь, что сказал мне доктор. — Он сказал, что у неё внутри хламидии, а не ребёнок? — она хихикает ему в плечо и он несильно дергает её за косичку. — Маленькая извращенка, — он не сдерживает свой смех, открыто показывая, что оценил её шутку. — Не я сегодня ночью сделала эту штучку, — она отстраняется от него и подмигивает, когда замечает, как он сглотнул от воспоминаний. Хлоя опускает взгляд вниз на его боксеры, поверх которых он так ничего и не надел, и ухмыляется ещё сильнее, — Да, о чём я и говорила.        Она проходит мимо него, уже направляясь в спальню, когда он резко разворачивает её за талию к себе и впивается в её губы страстным поцелуем. Она поднимает руки вверх от неожиданности и он пользуется ситуацией, чтобы усадить её на ванную. — Так что же сказал тебе доктор? — спрашивает Хлоя, когда сатана стягивает с ней пижамную майку. Он также хитро ухмыляется ей и слегка наклоняет назад, придерживая за спину одной рукой, а второй пробирает ей под резинку трусиков. — Он сказал, что моя любимая девочка слишком мокренькая, чтобы задавать такие вопросы прямо сейчас, — отвечает он. Шорты вместе с трусиками падают на кафельный пол, когда он ставит её в ванной на ноги и встаёт сзади, наклоняясь вперёд, чтобы накрыть её ладошкой. — Я серьёзно, Люцифер, — стон вырывается у неё из груди и она выгибается спиной назад, упираясь в его живот. — Тут всё очевидно, — говорит он ей. — Ребёнок не твой? — Люцифер! — слышится где-то при входе и он матерится на всех языках мира. Хлоя вздрагивает и её ноги подкашиваются, чтобы он вовремя успел её поймать. Голос Джона говорит ему о том, что он не приветствует секс с его дочерью в его присутствие. — Прости, малыш, — он быстро включает душ и тёплая вода обливает их с головы до пят, — Кажется нас снова обломали.        Она обмякает в его руках и жалобно хнычет, чувствуя, как внутри всё покалывает и ноет от желания, но также понимает и его, потому что всё ещё видит, как у него стоит. — Я в душе, папа Деккер, — кричит ему Морнингстар, — Вы можете налить себе выпить. — Если ты сейчас скажешь мне, что находишься там с моей дочерью… — он не заканчивает, потому что его явно кто-то перебивает, и Хлоя хихикает в ладошку, когда понимает, что это мама. — Дорогой, наша тыковка выросла, — говорит ему Пенелопа, поглаживая по руке, — Ты не можешь запретить ей быть в душе со своим ухажёром.        От одного только слова «ухажёр» Джона передёргивает и он сжимает кулаки, но тут же разжимает, вспоминая о том, что его дочери действительно уже не девятнадцать, и даже не тридцать. Она достаточно взрослая для того, чтобы устраивать свою личную жизнь самостоятельно, как бы грустно ему от этого не было.        Сатана выходит первый, завёрнутый в синий халат и с мокрыми волосами. Он спускает вниз из спальни босыми ногами, когда слышатся шлепки уже других ног. Хлоя спускается за ним в красном махровом халате и встаёт рядом со своим парнем, опустив голову, как нашкодившая школьница. Пенелопа не перестаёт усмехаться со всей этой ситуации. — Ну и чем вы там занимались?! — строго спрашивает мужчина, буравя взглядом сначала Морнингстара, а потом и дочь. — Ну знаете, сначала я… — он не успевает договорить — локоть Хлои впивается ему в рёбра и он ойкает, опустившись корпусом немного вперёд, — Да, я забыл об этом. — Мы стирали, — продолжает за него девушка. — Друг друга, — всё же вставляет свои пять копеек дьявол и собирается уже бежать, когда она пронзает его ненавистным взглядом. Кажется, что у Джона сейчас случится сердечный приступ.        Хлоя переминается с одной ноги на другую и трёт холодные ладошки, пытаясь придумать, что можно ещё сказать, когда наступает такое неловкое молчание. С одной стороны ей хотелось бы оправдаться, с другой ей казалось, что её отец должен был понимать, что они с Люцифером не просто сюсюкаются и мило целуются… — Вы собрались? — он переводит тему разговора, хлопая в ладоши. Хотя очевидно, что этим двоим ещё нужно время, чтобы высушиться. Мужчина закатывает глаза и пользуется предложением Морнингстара, направляясь в бар. Ему не помешает выпить после того, как он, практически, застал свою дочь занимающуюся сексом с мужчиной в ванной. Нет, не так. Она занималась сексом с дьяволом, и это его немного пугало. Но судя по тому, что она стояла перед ним живая и достаточно здоровая, в своём уме и выглядела не так, как жертва изнасилования, возможно все его переживания были напрасными. Но выпить всё равно нужно.

***

       Люцифер устал. Устал взбираться в гору, хотя он единственный, кто кричал, что сделает это без всяких проблем. Хлоя лишь усмехалась над ним, поднимаясь за своими родителями, которые были немного активнее, чем она сама. Он лишь удивлялся, как люди могут быть настолько энергичнее самого дьявола.        Единственный прекрасный вид, который он созерцает весь подъём это задница Хлои, обтянутая в спортивные шорты серого цвета. Ему кажется, что их прерванный секс с утра слишком дурно на него повлиял, потому что теперь он хочет взять её прямо здесь и сейчас. Он не понимает, как мог сдерживать себя раньше, когда она ему вечно отказывала… Хотя дело, наверное, в том, что тогда он ещё не знал, какого это, находиться в этой маленькой засранке. — У тебя сейчас слюни потекут, — усмехается Деккер, сползая к нему. Вырез на её футболке позволяет видеть капельки пота на её груди и он переводит свой взгляд именно туда, — Мои родители всего в ста метрах от нас, Люцифер. Если ты не прекратишь на меня так пялиться, папа скинет тебя с этой горы, потому что теперь он знает, кто ты такой, и что ты бессмертен. — Нас слишком грубо прервали, — жалуется он. — Я знаю, дорогой, — она треплет его мокрые волосы и улыбается, когда он с недовольством смотрит на неё. Он ненавидит, когда кто-то так делает, и обычно это плохо заканчивается, но кажется ей он позволит сделать с собой всё, что угодно, — И мы обязательно продолжим, когда вернёмся, а сейчас ты обещал провести время с моими родителями. Раз уж ты не позволяешь мне ударить Бога в лицо, тогда мучайся с моими.        Люцифер ухмыляется и она видит чёртиков в его карих глазах. Она может вечность смотреть в них и чувствовать себя невероятно счастливой, зная, что этот придурок именно её. — Ты устала, — говорит он ей. Он не спрашивает, а утверждает и она кивает головой. Она действительно устала и хочет немного передохнуть, но до вершины оставалось уже совсем ничего и нельзя было останавливаться почти в самом конце, — У меня есть идея. — Какая? — Хлоя наклоняет голову набок и смотрит на него с доброй улыбкой. — Забирайся ко мне на спину, — говорит он ей и она усмехается, думая, что он просто шутит, но его взгляд слишком серьёзен. — Если я заберусь к тебе на спину, мы так никогда не доберёмся, — она смотрит вверх и видит, как родители уже почти добрались до вершины. — Наоборот, — заверяет он ей. Она ухмыляется и повинуется, обхватывая его шею руками. Он ползёт вверх и ей действительно кажется, что он делает это намного быстрее, чем раньше. Они добираются до вершины чуть позже её родителей, но всё же быстрее, чем если бы делали это по-отдельности. — Это было нечестно, — подмечает Пенелопа, когда Люцифер поднимается на ноги, но продолжает держать Хлою на своей спине. — Никто не говорил о правилах, — девушка высовывает язык и показывает его матери и отцу, которые теперь уже оба усмехаются с них. — Посмотрим на вас, как вы будете потом спускаться в таком положении, — забавляется Джон.        Хлоя с Люцифером переглядываются и он осторожно опускает её на ноги, ставя перед собой спиной. Джон с Пенелопой так же встают рядом с ними на краю и смотрят на то, как заходит солнце. Закаты в этом месте действительно красивые и на этот раз, они могут налюбоваться ими сполна. Больше никто не прервёт их идиллию, не помешает их отдыху и не поймает в свои сети. Теперь есть только они. — Ты всё ещё любишь? — спрашивает у неё Люцифер, когда они останавливаются на ночлег в палатке, практически на том же месте, что и в прошлый раз. — Сильнее, чем ты когда-либо мог себе представить.        Он расплывается в улыбке, прижимая её к себе и поправляя их спальный мешок, чтобы ей было теплее. Этой ночью они здесь будут только вдвоём, отделенные от всего мира лишь тканью палатки, и он не может быть ещё счастливее, когда понимает, что так будет продолжаться всегда. Она всегда будет рядом с ним, а он — рядом с ней. — А ты? — она нарушает тишину, возникшую между ними. Не ту, которая слишком давит, а та, которая внушает спокойствие. Та, когда ты слышишь только стрекот кузнечиков и шум волн. — Ты всё ещё любишь? — Всегда и навечно только тебя, моя дорогая, — отвечает он, и она жмётся носом в его грудь, вдыхая уже такой полюбившийся и родной запах. Она счастлива. Счастлива с ним, как и хотела.