I wanna shelter you

Вместить в один год все те знания, что передавали ученикам академии святого Макария больше десятка, было невозможно, да и не нужно для «помощника следователя». Тем не менее у Бруно не было ни минуты свободы, чтобы предаваться праздным мыслям. Лишь изредка, помогая по кухне ли, прибирая в главном зале, он замирал, будто зачарованный пляской огня в открытом очаге. Глядел неотрывно, как языки пламени ласкали податливые поленца, как те сбрасывали поначалу неохотно, а после почти мгновенно скручивающуюся от жара кору. Как касалось, облизывало их пламя, распаляя, раскаляя докрасна. Как осыпалась пепельно-алым зола, открывая всё новые и новые потаённые глубины казавшейся когда-то цельной древесины. Прогорая до самой сердцевины, пылая белым, исступлённым светом, пламя манило и притягивало, ближе, чище, ярче, навсегда… Бруно встряхивал головой, сбрасывая морок, и с ожесточением тёр запястья, которые фантомно обжигало прикосновением пепельных щупалец — где когда-то случайно ли, в заботе касались кожи пальцы Курта. А сердце тисками давила тоска — сердце рвалось в мир, защищать Курта от огня, а этот мир — от того пламени — Бруно знал, видел, чувствовал, если быть совсем уж честным, с первой минуты знакомства, – что бушевало в самом Курте.