Adversa Fortuna

Неприступные стены величественного замка покрывал снег. Он шёл без остановки вот уже семь дней и восемь ночей. Жуткий холод пронизывал до самых костей здешних слуг, а мороз рисовал на витражах и окнах замка свои замысловатые узоры. В этот зимний вечер юная госпожа спустилась из своей комнаты, чтобы посидеть возле камина. Длинные темные волосы её были освещены огнем. И хотя она этого не видела, но в ту минуту она выглядела, словно ангел, охваченный небесным сиянием. На её коленях лежали пяльца с недоделанной вышивкой. Однако, вместо того, чтобы держать серебряную иглу, её изящные пальчики изучали золотые буквы на кожаном корешке старой книги, которая лежала рядом с горсткой нитей на небольшом хрустальном столике. Девочка, словно находясь в раздумье, не смотрела ни на вышивку, ни на книгу. Острый взгляд её был направлен на разгорающийся в камине огонь. Пламя исполняло для неё свой причудливый танец. Зачарованная этим плавным движением, она следила за тем, как языки его, подобно змеям, извивались и поднимались то высоко, то мерно опускались вниз. Под тихое потрескивание поленьев и гипнотический танец огня молодая госпожа склоняла свою прелестную головку всё ниже и ниже. Ещё немного, и она бы задремала, но вдруг… Позади неё раздался гулкий хлопок тяжёлой дверью. Кто-то вошёл в покрытую алыми отблесками света залу. Девочка, вздрогнув, обернулась в сторону человека, посмевшего нарушить тишину и покой. На пороге стоял её отец. Ловким движением рук он сбросил с себя тяжёлую меховую мантию, покрытую липким снегом, и повесил на резную спинку кресла. Казалось, что он только теперь заметил свою дочь, с трепетом следившую за каждым его движением. — Я должно быть напугал вас, дитя? - громогласно произнес Нушрок глядя ей прямо в лицо. — Вы меня никогда не пугали, отец. - Её тоненький, почти птичий голосок, звоном отразился от каменных сводов. Он усмехнулся и сел рядом с ней у камина. Отец и дочь нечасто пересекались в стенах замка. Анидаг всё время находилась под присмотром служанок и гувернанток. Изредка её навещала молчаливая матушка, которая, подобно приведению, появлялась в спальне дочери для того, чтобы поцеловать её черные кудри и благословить на спокойный сон. Нушрок исподлобья взглянул на девочку, которая только теперь взяла в руки пяльца и принялась за вышивание колокольчиков в окружении лавандовых веточек. Некоторое время посмотрев на неё, ему подумалось, что Анидаг действительно почти никогда не показывалась ему на глаза, исключением были только его возвращения из долгих поездок или военных походов. В такие дни девочка сама бежала к нему и со смехом бросалась на шею. Однако после смерти своей жены он старался не замечать присутствие Анидаг в замке. Некоторое время понаблюдав за поведением девочки, Нушрок пришёл к выводу, что она то ли боялась его и пыталась это всеми силами скрыть, то ли просто не хотела привлекать к себе внимание. Юная госпожа уже с младенческих лет ощущала себя покинутой, но отнюдь не одинокой. Вокруг неё всегда вились слуги и стражники. О ней заботились и переживали за каждый шаг. Но всё же, ей чего-то не хватало. За все свои девять лет жизни Анидаг ни разу не чувствовала тепла, и потому любила проводить свои вечера у камина. Ей отчего-то думалось, будто тепло пылающего огня сумеет заменить другое, душевное тепло. Отцу, который по долгу своей службы не бывал в замке, эти её мысли, конечно же, были не известны. Окинув залу своим зорким взглядом, Нушрок остановил его на дальнем, почти не освещённом конце комнаты. Чуть прищурившись, он поглядел в ту сторону. Девочка, будто бы сумев почувствовать его настроение, бесшумно отложила вышивку на хрустальный столик, а затем посмотрела на нахмурившегося отца. Сейчас в нём и впрямь проглядывались черты хищной птицы. Было что-то гордое и надменное в его бледном лице. Однако сам он и теперь ничуть не пугал Анидаг. Напротив. Она внимательно вглядывалась в совсем незнакомые черты родного ей человека, и чем больше смотрела, тем больше видела в нём коршуна. Её отвлёк от наблюдений звучный голос Нушрока. — Это вы приказали слугам поставить ель? - задал он вопрос, смотря ей прямо в лицо. — Да, отец, - вкрадчиво ответила девочка, поднимая на него из-под густых ресниц пронзительно зелёные глаза. — Что за неуместное ребячество? Неужто вы, позабыли, что все мы: и я, и вы, и стражники, и наши слуги — будем находиться в трауре по вашей покойной матушке ещё двадцать дней? - странно-спокойным голосом произнес Нушрок. Девочка, не отрывая взгляда от хищных глаз отца, дотронулась до облачённой в перчатку твердой руки. — Отец, если вы сердитесь на меня, то я прошу прощения. Пожалуйста, поймите, я повелела поставить ель в этом зале из лучших побуждений. - А потом, немного подумав, добавила: — Матушке бы понравилось. Нушрок вздохнул и снисходительно погладил её волнистые волосы. — Дитя, - позвал он, и дотронувшись до её подбородка, заставил вновь посмотреть на себя. — Вы, кажется, были заняты вышиванием? - Нушрок взглядом указал на ткань с вышитыми цветами. — Нравится ли вам эта работа? Анидаг качнула головой, но тут же улыбнулась. — Леди Нело считает, что у меня весьма недурно получается и со временем я могла бы стать самой искусной вышивальщицей в нашем княжестве. - Улыбка исчезла с лица девочки также быстро, как и появилась. — Она также говорит, что это искусство будет мне гораздо полезнее, чем чтение книг о путешествиях и дальних странах. Нушрок слегка нахмурился. — Почему же ваша гувернантка так говорит? — Для меня самой это загадка… - девочка взглянула на строгое лицо отца и продолжила: — Однако, леди Нело сказала, будто бы девушки с золотыми руками гораздо быстрее находят себе мужей, чем те, у которых острый язык и ум. Многие их боятся. — И вы, насколько я понимаю, не разделяете мыслей этой женщины? - с лёгкой улыбкой на губах произнес он. — Вас тоже боялись, но это не помешало вам жениться на первой красавице королевства, - не раздумывая, сказала Анидаг. Тишина, царившая в зале несколько секунд, резко оборвалась раскатистым смехом Нушрока. И хотя он звучал не долго, девочка сумела сравнить его с рокотом водопада в горах. Отчего то ей стало так легко, что она и сама чуть было не рассмеялась, но, сумев обуздать внезапный порыв, лишь сдержанно улыбнулась отцу. — Выходит, что вам хочется вселять людям страх своим умом и пламенными речами? - вкрадчиво уточнил Нушрок. Анидаг на некоторое время замолчала, а после взглянула на своего отца со всей серьёзностью, на которую только была способна в столь юном возрасте. — Я хочу быть такой же сильной и мудрой, как вы, отец. Если ради этого нужно будет прочесть сотни книг, я всё равно не откажусь. Знания гораздо больше помогут мне в жизни, чем эти вышивки. Нушрок коротко кивнул. — Что ж, отныне вы обрели нового учителя. Но имейте ввиду, я буду гораздо требовательнее вашей гувернантки. Следующим вечером мы начнём изучать историю нашего королевства. Прошу, отнеситесь к своим новым обязанностям со всей серьёзностью. Сказав это, он встал с кресла. Юная госпожа последовала его примеру. — Благодарю вас, отец. - За словами последовал короткий реверанс. — Обещаю быть хорошей ученицей. На прощание погладив её по тёмным волосам, Нушрок, больше не сказав ни слова, твердым шагом покинул залу. В его голове роились назойливые мысли: «По наставлениям покойной жены, гувернантки хотят сделать из девочки фарфоровую куклу, которая в один из дней смогла бы занять почетное место на полке безделушек какого-нибудь дворянина. Если они и впрямь вырастят её такой, то как же тяжко ей будет выживать в мире, где каждый первый с удовольствием воспользуется её наивностью. Но ещё не поздно отучить Анидаг от этой блажи». Пока отец направлялся в свои покои, Анидаг задержалась в просторной зале всего на минуту. Ей хотелось напоследок взглянуть на догорающий в камине огонь. В её душе происходило что-то странное. Такое она не ощущала даже в присутствии матушки. После встречи с отцом и первого их настоящего разговора она почувствовала себя гораздо важнее и нужнее, чем когда-либо прежде.