Целители

(Действия происходят в первый месяц после, услышанного Сулейманом, разговора Ибрагима и Хюррем в султанских покоях). Хюррем проснулась, ловя взглядом утренние шаловливые лучики солнца. Она лежала на роскошной кровати в покоях мужа, а Сулейман, как часто бывало в первые годы после их знакомства, сидел за своим столом в халате и с самого утра трудился над каким-то своим новым драгоценным шедевром — украшением. Сулейман не заметил, что Хюррем проснулась, ведь она тихо лежала и вспоминала вчерашнюю их с мужем бурную, страстную ночь! Подумать только! Она поддалась чувствам, снова! После того как тысячу раз была преданной мужем, как видела его с другими женщинами, и после своей неудачной попытки умереть. Она мысленно заставляла себя забыть о муже, думать лишь о благополучие детей. Она ведь пообещала себе, что отныне если и будет приглашена провести ночь с султаном — это будет всего лишь ночь: только любовные утехи, без настоящей любви. «Но нет! — думала Хюррем — Сулейман как будто знал о моем обещании самой себе! Черт! Это была просто прекрасная ночь! Он был одновременно и нежен, и страстен, но вывел меня на эмоции и чувства, которых я не хотела больше чувствовать к нему!». В памяти Хюррем пронеслось то, из-за чего она теперь так жалеет: «Хасеки была очень удивлена, когда вместо Фирузе, султан на ночь пригласил ее. И несмотря на злость, и как казалось равнодушие к мужу, ей пришлось пойти, чтобы не потерять титул. Она одела одно из лучших платьев: чёрное, украшенное алыми драгоценными камнями и отправилась к золотому пути. Хюррем вошла в покои мужа и, как велит обычай, поклонилась. Хасеки хотела было поцеловать платье султана, но Сулейман прикоснулся к ее плечам, и жестом приказал подняться. Затем он нежно обхватил ее ладони и принялся целовать каждый сантиметр ее рук. Хюррем была удивлена этому приступу проявления любви, но, не сумев себя сдержать, закатила глаза от удовольствия. Сулейман протянул руки к ее талии, начал ласкать кожу живота и спины сквозь ткань платья, то с азартом придавливая, то ласково поглаживая. Хюррем пыталась сдержать свои чувства, она молчала, старалась не произносить и звука. Вдруг султан, схватившись за талию жены, резко развернул ее к себе спиной и обнял сзади, оглаживая ее, вздымающуюся от волнения и возбуждения, грудь, и пышные, горящие желанием бёдра. И пока одна рука крепко вцепилась в талию, другую руку он протянул к внутренней части бедра, что заставило Хюррем томно вздохнуть. Он немного приподнял ногу девушки, придавливая ее ягодицами к его боку. От бедра жены Сулейман медленно протянул руку вверх, замедляя ход ладони и останавливаясь на каждой части ее тела. Длинные элегантные пальцы скользнули к горлу и в раз расстегнули застежку платья — верхняя часть платья упала на бедра девушки и оголила полную тугую соблазнительную грудь. Сулейман наклонился над шеей Хюррем и принялся оставлять алые следы своих губ. Одновременно подняв ее руки вверх и, развернув девушку к себе, он начал целовать ее трепещущую грудь. Не останавливая поцелуев, он спустил нижнюю часть платья. Затем поцелуями он начал перемещаться от груди, к шее а затем к лицу, в то время как его руки притянули нагую жену к крепкому торсу, и начали оглаживать нежные, словно бархат, ягодицы. Накопившееся желание Хюррем в этот момент не выдержало заключения — оно высвободилось наружу через громкий восторженный стон. Сулейман воспринял это как сигнал к более активным действиям, он накрыл ее губы своими, но был остановлен. Хюррем тяжело дыша впервые за вечер спросила: -Ты разве передумал холодно ко мне относится? Или тебе надоели твои девушки «по вызову»? Хюррем старалась задеть его ледяным тоном и ядовитыми словами. Она не была готова услышать такой ответ: -Хюррем, я хочу показать тебе, что я тебя люблю, даже если у меня есть или были какие-то женщины — они с тобой и рядом не стоят, потому что ты моя единственная любовь. Только тебе я готов целовать руки, только тебе писать стихи, и только тебя я возвёл до такой власти. -Я благодарна тебе за это, но готов ли ты быть только со мной одной, ведь любить — значит быть верным! Сулейман не стал отвечать — его губы заставили Хюррем молчать, а его руки заставили ее тело гореть. Веки Хюррем прикрылись, а колени подкосились от удовольствия — Сулейман подхватил Хюррем на руки и уложил на кровать: -Ну что, Хасеки, ты сдаёшься? Разум про себя проклинал мужа, ненавидел и говорил отказать, но желание тела пересилило и Хюррем тягостно произнесла: -Да, сдаюсь… Сулейман только и ждал этих слов: он навис над девушкой, целуя ее. Было горько на душе, что Сулейман не смог пообещать ей верности, она знала, что не будет с ним счастлива, знала, что получит от их ночей лишь физическое удовольствие, но вместе с этим она понимала, что не имеет права быть с другим мужчиной, с которым будет счастлива. И ее муж этим нагло пользуется: манипулирует титулом, словами о любви и заставляет ее довериться ему снова и снова, а затем разбивает ей сердце. А так хотелось бы быть с человеком, с которым в отношениях физическое удовольствие и влечение не удерживают отношения от раскола в паре, а дополняют. В отношениях, где основным выступает любовь, настоящая человеческая и одновременно неземная, духовное спокойствие и надежность. Но ей предречено судьбой быть с человеком, который приносит ей страдания. Хюррем решила отдаться порыву, ведь тот о ком она на самом деле стала мечтать не доступен ей. На сей раз и Хюррем горячо, жарко, без памяти целовала Сулеймана. Она протянула свои руки к его одежде, и принялась снимать ее. Сулейман в очередной раз убедился, что не встречал девушки, которая пробуждала бы в нем такой азарт, чувствительность и пылкость, девушки, которая настолько бы сводила его с ума. Она одновременно и подталкивала на безумные поступки, и направляла на верный путь, она опьяняла без вина…» Сулейман оторвал взгляд от драгоценных камней и, поняв что Хюррем проснулась, он подошёл к ней и нежно прильнул к ее губам. Хасеки теперь испытывала к нему противоречивые чувства: с одной стороны — он ее муж, и она не может забыть об этом или изменить это, но с другой — любить его как раньше она уже точно не сможет. -Хюррем, я начал готовить колье для тебя. Оно будет в таком же стиле как и твоё любимое кольцо. -Как кольцо?.. Спасибо, Сулейман. Я ценю это. Хюррем коротко поцеловала мужа и начала собираться уходить. -Хасеки моя, не убегай, давай позавтракаем вместе? -Прости, Сулейман, но мне нужно проведать детей. -Хорошо, у наших детей прекрасная мама. Хюррем улыбнулась уголками губ и одевшись, покинула покои. Дети были причиной чтобы уйти, но Хюррем все равно решила их проведать. По дороге в комнату Михримах Хюррем вдруг было не столкнулась с Ибрагимом пашой. Он вылетел из-за поворота и случайно толкнул Хасеки. Она негромко вскрикнула и повалилась бы на пол, если бы Ибрагим не поймал ее за секунду до. Он навис над ней и растеряно уставился на, сбитое с толку, лицо госпожи. Ее алые губы в удивлении приоткрылись, пышные ресницы прикрыли глаза, готовясь к падению, а некоторые пряди густых рыжих волос рассыпались по плечам. Ее шея напряглась, а грудь бешено вздымалась, пока султанша не поняла, что не упала, и пока не открыла глаза. Ибрагим настолько залюбовался ее красотой, что несколько минут не мог проронить ни слова продолжая держать ее навесу, после чего, осознавая неловкость положения, насилу выдавил из себя: -Хюррем, ты в порядке? Прости, я чуть было не сбил тебя с ног… -Все хорошо… Бывает… Сейчас Хюррем поняла, что Ибрагим одной рукой обхватил ее за талию, а другая рука случайно оказалась чуть ниже. Она схватила его ладонь, которая разместилась на ее ягодицах и убрала. Ибрагим, поняв что случайно подхватил жену султана за место пониже спины, засмущался и извинился. Они стали друг напротив друга. -Хюррем, откуда это ты так спешишь? Неужели снова от султана? И как прошла ночка, с человеком, который не может пообещать тебе верности? — с ядовитой насмешкой спросил Ибрагим, режа по больному. -О! Ночь была просто восхитительна! Мы пришли к полному пониманию и обжигающей страсти. Хотя я не знаю зачем я вам это говорю, ведь Вас, Ибрагим паша, это никоим образом не касается! -Ооо, так значит: я снова Ибрагим паша?! И меня не касается ваша восхитительная ночь?! — посмеялся он, а затем злобно добавил: Отлично, тогда, многоуважаемая Хасеки Хюррем султан Хазретлери, я вас больше не потревожу. -Вижу ваше мнение поменялось, паша… -Что вы имеете ввиду? -То что никогда не сможете ненавидеть меня… -Вы вообще дамочка, которая вызывает довольно противоречивые чувства. Но для меня это точно не ненависть…- сказал Ибрагим, приведя госпожу в легкий шок. Ибрагим ещё раз оглядел Хюррем с виду оценивающим взглядом, но на самом деле любуясь, а затем удалился к своему кабинету, вспоминая вчерашний вечер: «Султан попросил Ибрагима Пашу остаться во дворце на ночь и проверить некоторые документы. Ибрагим не препятствовал, ведь это служило ему хорошей возможностью побыть одному, без присутствия Хатидже, и подумать о том, что наболело — о Хюррем. Он направлялся в свой кабинет, как вдруг, проходя мимо покоев султана, услышал довольно интимные звуки, которые были одним из минусов работы Великого визиря, и хранителя покоев. Ибрагим усмехнулся и хотел пройти мимо, пока не услышал в голосе девушки знакомые нотки. Его лицо моментально изменилось с радости на озадаченность, он ускорил ход и вызвал в свои покои Сюмбюля- агу. -Ибрагииим пашаа! Доброго вечера, чем я могу быть полезен? -Сюмбюль! Срочно пригласи ко мне Хюррем султан! Мне нужно обсудить с ней один вопрос. -Простите, паша, но я не могу. Хюррем султан сейчас с нашим Повелителем… Ибрагим тяжело вздохнул: -Я..завтра с ней поговорю. Можешь идти. Визирь хотел убедится правда ли Хюррем с султаном или нет, но к сожалению, его догадки оказались верны. Сюмбюль ага удалился, оставив Ибрагима в смятении, наедине с разочарованием и бешеной ревностью. «Он же ее предал! — думал паша - Она же была настроена к нему холодно! А Сулейман как будто специально хотел, чтобы я узнал о их, так скажем, «примирении»! Черт. Почему меня это так волнует, если она его жена, а не моя. Не моя… Но…» — мысли паши снова прервали звуки из султанских покоев. «Та что ты будешь делать-то?!» — паша собрал свои вещи и буквально вылетел из покоев — «Не буду я сидеть и слушать! Вот он опять променяет ее на какую-то там очередную Фирузе, пусть не плачется мне! Хотя, как она может отказать султану?» (Во время разговора Хюррем и Ибрагима): Сулейман сидел за столом и размышлял о том, что вчера Хюррем поддалась ему телом, но не душой. «На первом этапе мне нужно попытаться вытравить из ее головы Ибрагима, а Ибрагиму напомнить чья она жена. Показать Хюррем, то что я больше не хочу доводить ее до желания смерти… Я не могу ее потерять, но я вижу: она не доверяет мне и не проявляет таких чувств как раньше. Сейчас я стану лучшим мужем, отцом и любовником, а дальше… нужно тчательно все продумать». *Спустя 2 недели* -Я совсем не понимаю, что с ним происходит! Он забыл о других наложницах, уделяет мне внимание, чуть ли не на руках носит! — недоверчиво удивлялась Хюррем поведению своего мужа, держа в руках, подаренное Сулейманом колье. -Мама, так разве это плохо? — недоумевала Михримах — По-моему замечательно: у вас с папой снова такая же любовь, которую я видела по мере взросления! -Да, но это странно! Я давно не видела его таким! -Мама, я думаю вам нужно расслабиться, не думать о поведении отца, как о чем-то подозрительном и спокойно готовится к ужину у тети Хатидже и дяди Ибрагима. -Твоя тетя Хатидже меня скоро до кондрашки доведёт! А дядя Ибрагим… это дядя Ибрагим! Я не могу выносить его присутствия! -Мама! Потерпите ради нас, прошу! Мы так соскучились по Хуриджихан и Осману! И вообще мне кажется, что у вас к Ибрагиму паше какое-то специфическое отношение. -Ладно, ладно! Стой, в смысле специфическое отношение?! Думай о чем говоришь, Михримах! -Я о том что вы все время враждуете. Кстати, вы что опять поссорились? Он какой-то странный в последнее время. -Нет, мы не ссорились. Все хорошо, Михримах, ступай к себе в комнату и одевайся, и я подготовлюсь к ужину. Когда Михримах ушла, Хюррем словами: «Пошли все вон отсюда, пока не позову!» выгнала слуг из своих покоев, села возле зеркала и примерила колье. Украшение растянулось на элегантной шее и только дополнило красоту Хасеки. Но султанша сняла его и грустно посмотрела на балкон. «Я не видела Ибрагима две недели… Но я никак не могу перестать думать о нем! Мне страшно представить, что будет, когда я его увижу…». (В это же время): -Ибрагииим! Ибрагииииим! — кричала Хатидже из соседних покоев. «Да, угораздило же меня с женушкой!»- подумал Визирь и ответил: -Что, госпожа?! -Я нашла это у тебя в комнате! Снова тайны? — она держала в руке небольшую шкатулку. Глаза Ибрагима округлились, а лицо стало обеспокоенным: -Ты открывала ее? — спросил он грубым голосом. -Ибрагим… -Открывала?! -Нет — с нотками грусти ответила Хатидже, но сказала правду. Ибрагим облегченно выдохнул: -Хорошо, что ты не смотрела — там хранятся важные государственные документы. -Правда? -Правда — соврал Ибрагим, ведь в шкатулке хранилось кое-что более важное, даже чем судьба государства, и жене об этом знать точно не нужно. Хатидже довольно улыбнулась, и обняла Ибрагима: -Прости, я просто волнуюсь, по-этому и… -Ничего.Но прошу, не бери мои вещи без спроса, это может негативно отразится на политике государства. Ибрагим забрал у жены шкатулку, вышел с ней на балкон и задумался: «Хюррем сегодня будет здесь. Надеюсь она захочет со мной поговорить… Чертова пленительница моего разума и серд-…» *** Продолжение следует)))