Любовь из камня

Виктор был Мастером. Его знали многие в Нижнем городе. Он умел создавать невероятные в своей красоте и практичности вещи. Вырезал особенные, почти живые игрушки из дерева. Казалось, что его мишки-статуэтки вот-вот пойдут, переваливаясь с боку на бок, а птицы очнутся в своих гнездах и запоют. Он собирал механические заводные машинки и кораблики, у которых были потайные отделы-сундучки, где ребенок мог хранить свои маленькие сокровища… Несмотря на бедность Зауна, люди покупали его работы, потому что просто не могли остаться равнодушными к чудесным творениям его рук. Виктор был Мастером. Но еще Виктор, к сожалению, был калекой. Он с трудом ходил из-за больной ноги, поэтому материалы для изделий в его мастерскую приносили люди. Так было до тех пор, пока Вик не почувствовал, что начинает скучать за своим ремеслом. Дерева и металла ему стало недостаточно, чтобы выразить все свои нерастраченные чувства и все свое мастерство. Виктору было жизненно необходимо найти что-то новое для себя, новый материал для творения, чтобы развиваться, двигаться дальше. Чтобы не растрачивать свой дар. Поэтому он взял трость и пошел по городу, куда глаза глядят. Некрепкие ноги привели его в знакомое с детства место: река из отходов с производства, вытекающая в пещеру, наполовину естественного происхождения, наполовину заброшенная шахта. Виктор скептически посмотрел на острые валуны, перепады высот и скользкие камни по пути внутрь, а затем перевел взгляд на свою ногу, поддерживаемую ортезом. Вряд ли он сможет пройти вдоль реки и забраться в пещеру, не оступившись, не сломав себе пару ребер или не раскроив череп об особенно «удачно» торчащий булыжник. Но его что-то как-будто манило идти, не останавливаться. И Мастер пошел. Медленно, осторожно, выбирая пусть и не самый короткий, но самый безопасный путь. Как ни странно, внутри пещеры было не темно, как ожидал Виктор. Ее стены были слабо подсвечены странным сиянием розоватого цвета от невиданных им ранее растений с мясистыми бутонами. Да и воздух в пещере был не затхлый, влажный и с нотками плесени, как обычно бывало в таких местах; и не тяжелый смрад Нижнего города. Нет. Тут было свежо, словно Виктор выбрался за пределы города, на природу, на какую-то луговину. Даже легкий порыв неясно откуда взявшегося ветерка запутался у него в волосах. Виктор отошел от реки, уходя вглубь. Из основной пещеры по узковатому переходу он попал в другую, тоже освещенную цветами, но почти идеально круглую в плане. «Вряд ли эта пещера была природного происхождения», — успел подумать Мастер, до того, как увидел Это. В самом центре круглой комнаты был сталагмит очень странной формы: у него было очертание человеческой фигуры. Кроме того, он словно стоял на невысоком постаменте. Виктор подошел к нему ближе. От его рваных шагов воздух пришел в движение, бутоны-фонарики закачались, и тени в пещере заплясали по стенам, полу и потолку, создавая причудливые образы. А сталагмит словно поменял позу: сгорбившийся «человек» расправил плечи и теперь возвышался над Мастером, хвастая своей горделивой осанкой. Виктор потер глаза. Наверное, у него обман зрения? Или это просто изменившееся освещение? Ну, не может же сталагмит двигаться? Сделав еще пару шагов к нему, отчего по пещере раздался цокающий звук его трости, Виктор протянул руку и коснулся кончиками пальцев. Это нечто точно не было сталагмитом, а было жестким и гладким камнем, излучающим ровное слабое тепло. Виктор не разбирался в камнях — не его область, — и никогда ими не интересовался, но сейчас просто не мог оторвать ладонь от каменной фигуры. Словно кто-то оставил здесь нечто важное томиться в одиночестве. Камень был слегка влажным, как будто из несуществующих глаз текли слезы. Словно он оплакивал свою судьбу, обреченный быть забытым и брошенным. И Виктор его прекрасно понимал. Несмотря на его известность в Нижнем городе, на популярность его работ, он все равно проводил свои вечера лишь в компании книг. — Не плачь, — пробормотал в пустоту пещеры Мастер, не очень понимая кому и что хочет пообещать. — Я вернусь завтра. И все исправлю. Виктор не помнил, как добрался до дома. Он остался мыслями в той пещере, возле куска камня, от которого не хотелось отходить. В иррациональном порыве его даже хотелось обнять, но Виктор еще не настолько отчаялся найти своего человека, чтобы стать отшельником, живущим с каменной глыбой… Всю ночь у Виктора щемило в груди и ныло сердце. И он очень надеялся, что это просто избыток эмоций, а не ухудшение его хронической болезни. Следующим же утром, с рассветом, собрав сумку с инструментами, Мастер прошел уже знакомой дорогой до отходной реки, а затем, через главную пещеру и узкий проход, к своему сокровищу. За ночь ничего не изменилось. Каменная глыба на постаменте стояла на месте, а цветы все так же освещали помещение. Но для задумки Виктора этого света было недостаточно. Поэтому он поставил сумку на пол, раскрыл ее и достал с самого верха большую масляную лампу. Временно он поставил ее недалеко от Камня. Конечно, лучше было бы подвесить, чтобы свет был равномернее распределен, и тени падали привычным образом. Но никакого выступа он не увидел, а стебли диковинных растений доверия не внушали. Следом за лампой на пол перекочевали различные инструменты: стамески, мягкий молоток, долото, гравировальный скальпель. А защитные очки и респиратор собственного изобретения Виктор надел сразу. Теперь он почти готов был приступить к работе, но сначала… Сначала Мастер несколько раз обошел вокруг Камня, оставив трость на полу: она отвлекала стуком, а боль он привык терпеть и так. Он прикладывал ладони к глыбе то с одной стороны, то с другой, слушая голос материала, пытаясь понять, с чего ему начинать. Раньше Виктор несколько раз вытачивал небольшие поделки из камня, но он отпугнул его своей хрупкостью и холодностью. Этого в жизни Виктора и так хватало. Поэтому он переключился, в основном, на изделия из дерева или механизмы. Но этот Камень был не такой. Он все еще был теплым, как и вчера, но сухим. Что-то внутри Виктора трепетало, когда он прикасался к нему. Совершенно точно, что ни о какой холодности про этот Камень говорить не приходится. У Мастера не было плана, эскиза или чертежа, что он хотел сотворить из этой глыбы. Он доверился своему опыту, чутью и интуиции. — Послушай, я буду очень стараться, но это займет много времени, — снова сказал Виктор то ли обращаясь к камню, то ли в пустоту, прекрасно понимая, что он в пещере один. Но он чувствовал потребность в том, чтобы высказаться и обозначить свои намерения. — Сам видишь, что я не в самой лучшей форме. Поэтому мне понадобится твоя помощь, чтобы все получилось. Готов? Взяв первую стамеску, на секунду прикрыв глаза, Виктор выдохнул и принялся за работу. Дело, действительно, шло медленно. В респираторе было тяжело дышать, глаза слезились под очками, руки уставали от напряжения, а ноги не держали тонкое тело уже после пары часов. Виктор постоянно делал перерывы, давая отдохнуть себе и Камню. Смачивал его водой, стирая пыль… К концу первой недели из каменной глыбы обозначилось лишь очертание мужской фигуры. К концу второй — проявились сильные мускулистые руки, крепкие плечи, на торсе была каменная чешуйчатая броня. Виктор невольно любовался собственным творением, хотя оно еще даже на половину не было окончено. К концу третьей недели Виктор закончил основную работу с телом, и было пора переходить к проработке головы и лица Каменного пленника этой пещеры. Но была одна проблема: из-за постоянной работы стоя, в сумраке и пыли, Виктор чувствовал себя плохо, как никогда раньше. В последние дни он даже не надевал респиратор, потому что задыхался в нем, а без него появился жуткий кашель. Но мужчина понимал, что не может оставить работу незаконченной, надеясь вернуться, когда ему станет лучше. Ведь учитывая особенность его болезни, ему может уже и не полегчать. Поэтому, несмотря на головокружение и усталость, на стреляющую боль в ноге и царапающее ощущение в легких, Виктор все равно пришел в пещеру на следующий день. Его инструменты лежали точно так же, как он их и оставлял, как и весь месяц до этого. Он взял самую тонкую стамеску и подошел к Камню. — Надеюсь, тебе все понравится, когда я закончу. Я не часто занимаюсь проработкой человеческих лиц, чаще морд животных, так что если хочешь, чтобы все были тобой очарованы, стой смирно, — нервно пошутил Виктор и принялся за работу. У Камня проявились слегка растрепанные волосы, аккуратные уши, прямой нос, брови вразлет, а линия челюсти и подбородок скрылись под короткой бородой. Виктор был доволен. Конечно, ему то и дело приходилось класть ладони на плечи каменного мужчины, чтобы перевести дух и дать ноге отдых. И со стороны эта поза выглядела странно интимной: высокая крепкая каменная статуя служит поддержкой для своего хрупкого болезненного автора. Оставалось закончить только глаза. После недолгого перерыва Виктор вернулся к своему творению. Это был завершающий штрих, но самый важный: ведь глаза зеркало души? От волнения сердце Виктора грохало, как сумасшедшее. Ему пришлось снять не только респиратор, но и очки, чтобы лучше видеть, что он будет вырезать. Первые движения прошли хорошо, глаза каменного мужчины словно открылись, хотя так говорить будет не совсем верно. Но дальше… Дальше Виктора скрутил сильный приступ кашля. Стамеска соскользнула, оставив длинный уродливый шрам на глазу-щеке-переносице. И Виктор бы расстроился и обругал себя последними словами, если бы в тот момент не пытался выхаркать свои легкие вместе с кровью прямо на статую. Ему было жаль, что он все испортил, но он успел закончить эту работу. Теперь и умирать не страшно. Уже теряя сознание и буквально сползая по фигуре мужчины вниз, к его ногам, Виктор смог прохрипеть одно единственное слово: — Прости…