Literalmente sensación de ardor

      Всю ночь девушка провела не в самой удобной позе, но самое главное, что Мария чувствовала себя лучше. Сейчас её волновало лишь состояние той.       Крис проснулась раньше. Ну, конечно. Неудобное положение давало себе знать. Лопатки ужасно болели, но не критично. Блондинка встала с койки, наблюдая за спящей Машей. Ужасно хотелось домой, но эта проблемная Лебедева свалилась ей на голову. Может, оно и к лучшему. Хер знает. Тяжело вздохнув, голубоглазая подняла свой сонный взгляд на спящую шатенку. Она лишь мирно посапывала. Младшая аккуратно погладила ту по тёплой щеке. Кареглазая поморщила нос от прикосновений, не прерывая сон. Штрэфонд улыбнулась, потянувшись за рюкзаком, который она с собой принесла. Достав оттуда нужную вещь, это была футболка татуированной. Хотелось переодеться, но телефонный звонок помешал этому. Он поступил на телефон старшей. Взяв телефон, увидела, что это Каширина. Как и обещала, позвонила. Кристина подняла трубку. — Как она? — первым же делом спросила Таня. — Всё хорошо. Говорит, что бок иногда побаливает, — шёпотом говорила та. Она сейчас спит, потом тебе наберёт, — спокойным голос сказала та и сбросила трубку.       Голубоглазая продолжила начатое. Скинув с себя уличную футболку, поменяла на домашнюю. Футболка Маши приятно отдавала духами. Прекрасный запах. Посмотрев на неё, шатенка всё так же спала. Взяв в руки мобильник, на нём была куча сообщений. От Громовой, от Кравцовых. В особенности от Оли. Зайдя в диалог с ней, сообщения удивили. olya.twix: Крис, почему ты не отвечаешь? Где ты? shtrefond13: Всё хорошо, я сейчас больнице.       М-да, не очень успокаивающий ответ. Не отвечала на сообщения, а уже в больнице. Кравцова могла надумать себе всё что угодно. Что в принципе и случилось. olya.twix: В смысле в больнице? Крис, что случилось? Как ты там оказалась?       Вместе того, чтоб ответить волнующейся подруге, блондинка отложила телефон, любуясь спящей Машей. Эту идиллию прервала вошедшая медсестра. Всё та же, которую видела младшая вчера. — Доброе утро, — сказала коротковолосая, тем самым нарушив сон Маши. — Как вы себя чувствуете? — она прошла ближе к кровати. Сонная Лебедева не сразу поняла, что вообще происходит. — Нормально, но швы ужасно тянут, и этот катетер ужасно бесит, — возмущалась та. Брюнетка лишь усмехалась. — Я могу отсоединить капельницу, но катетер, всё же, останется с вами, — потянулась к аппарату, отключая его. — Вам придётся провести здесь ещё дня два. Не меньше. — шатенка тяжело вздохнула. — Да какие два дня? Я за эти два дня в овоща превращусь, — возмущению не было придела. Крис посмотрела на ту исподлобья. Якобы, затыкая ту взглядом. — Конечно, она останется тут на два дня. Если надо, то даже больше, — мило улыбаясь, отвечала Штрэфонд. — Отлично, — произнесла медсестра и покинула палату.       Маша тяжело вздохнула. Это будут самые ужасные два дня, тем более, в таком состоянии. Она чувствовала себя… Беспомощной? Все вокруг неё бегают, помогают. Лебедевой такое не нравилось. Всегда привыкла вылезать из всякого говна сама, без помощи других. Она была под чьим-то крылом. Под крылом Штрэфонд. *** Каширина словно вырывала из себя волосы. Состояние Марии волновало больше всего. Как она себя чувствует? Что ей надо привести? Она впервые в жизни испытает заботу к человеку. Впервые. С Машей они были как сёстры. Таня — старшей, а Лебедева — младшей, которая всё время попадала в какую-то грязь. Так и было. Именно из-за Танка Маша сейчас живёт в спокойствии, а не в какой-то клетке вместе с зеками. В тот момент грязь, которую сотворила татуированная, расхлёбывала Каширина. За это она ей безумно благодарна. Если бы не помощь той, то чтобы сейчас было с Марией. ***       В этот день у шатенки словно испарилось всё настроение. Радовала лишь Кристина, которая сидела напротив, приторно улыбаясь. Словив на себе взгляд голубоглазой, это переросло в игру. Ни одна не отрывала взгляд. Маша словно тонула в этих голубых глазах, медленно погружаясь на самое дно океана. а Штрэфонд уходила в эти карие огоньки. Блондинка сошла со своего места, не спеша направляясь к койке, на которой лежала Лебедева, лыбясь во все 32 зуба. Крис аккуратно присела на край постели, на что шатенка похлопала на место около себя. Младшая протиснулась к татуированному телу. Шатенка уткнулась и зарылась своими носом в золотые локоны. Обстановка радовала. Да, это не дома на мягкой постели, но они были вдвоём — это уже повод для радости. Такая чёрствая, на первый взгляд, Кристина растаяла в этой чёртовой Лебедевой. Она смогла пробить тот айсберг, который долгое время рос в сердце блондинки. Кареглазая с первой же встречи приглянулась той. Именно тогда пошли всё эти первые чувства, первые ссоры между ними… Когда-то, они не хотели друг-друга видеть, а сейчас не видят смысла существовать без друг-друга.       Крис вылезла их таких тёплых объятий, перелезая на другой конец койки, всё также разглядывая Лебедеву. А та лишь сладко улыбалась. Солнце, которое прорезалось ближе к обеду, падало на лицо татуированной. Маша жмурила глаза от такого прилива солнечного света. А блондинка наслаждалась таким красивым моментом. Мария была очаровательно красива. Волшебна, прекрасна, великолепна — это всё можно отнести к ней. — Прикрой жалюзи, мне уже это солнце поднадоедает, — голубоглазая кивнула, направляясь к источнику ненасытного света. Подойдя ближе, эти тёплые лучи припали к лицу Штрэфонд. На что та скривила лицо. Солнце светило прямо в глаза. Неприятно.       Избавившись от этого лишнего света, снова прошла к постели, в которой её поджидала шатенка. Она всё тем же жестом показывала на свободное место около неё. Кристина плюхнулась на койку, подтягиваясь ближе к возлюбленной. Холодный нос уткнулся в татуированную шею, заставляя старшую дёрнуться. Голубоглазая водила по шее аккуратным носом, вызывая у шатенки уйму мурашек. Свободные руки переместились на здоровый бок, поглаживая его. От таких нежных прикосновений Маша чуть-ли не урчала. Руки поднимались выше, затрагивая более чувствительную зону — ключицу. Сладкие губы смаковали каждый миллиметр шеи, что доставляло огромную волну удовольствия у Лебедевой. Нежными поцелуями Крис пробралась к губами старшей, втягивая её поцелуй. Самый обыкновенный, а доставлял столько положительных эмоций. Такую прекрасную идиллию прервала вошедшая в палату медсестра. Ахнув от такой картины, коротковолосая кашлянула в кулак, заставляя тех прекратить. Блондинка отстранилась от столь желанной Маши. На лице шатенки выступил румянец. — Мария, как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Горб, проходя к койке. — Ничего не изменилось, — сухо ответила татуированная. — Хорошо. В скором времени поставлю вам капельницу и принесу обед, — сказала медсестра и покинула помещение. Кареглазая всё так же тяжело вздохнула, рассматривая улыбавшуюся Кристину. Лебедева недовольно цокнула, ведь их разорвала эта шатенка. Штрэфонд явно не собиралась продолжать начатое, что сильно расстроило ту.       Мария лениво перекатилась на здоровой бок, утыкаясь в подушку. Хотелось побыстрее домой, на тёплую постель, лежать в обнимку вместе с блондинкой. Дикое желание оторваться от реальности и посветить всё время этой малышке. Но это — лишь мечта. Этот факт расстраивал больше всего. Не меньше, чем пребывание в этой ужасной больнице. Ничего не можешь сделать. Только плюй в потолок. В буквальном смысле. Частичкой радости была лишь Штрэфонд, которая смотрела в свой мобильник, мило хихикая. — Кри-и-ис, — младшая сразу оторвалась от устройства и подняла голову. — Иди сюда, — просила шатенка. Кристина послушно отложила телефон, направляясь к больной Марии. Кареглазая сразу расплылась в улыбке от вида голубоглазой. — Ляг рядышком, — просила Маша, сладко улыбаясь. Штрэфонд сразу же легла рядом, прижимаясь к накаченному телу. Татуированные руки обвили бёдра, ближе притягивая к себе Лебедеву. Голубоглазая зарыла свой аккуратный нос в тёмно-каштановой копне волос. Горячее дыхание блондинки заставляло откинуть все мысли и наслаждаться моментом. Нежные губы прикоснулись к шее, оставляя на ней влажные поцелуи. Старшей хотелось замурчать от таких действий. Было до ужаса приятно.       Оставив лёгкий поцелуй на губах шатенки, Крис отлезла в сторону, всё также поглаживая ту по бедру. Мария довольно улыбаясь, смотря на свою возлюбленную.       В дверь палаты постучали. Обернувшись, шатенка увидела там Каширину вместе с Кравцовой. И не одной, их было двое. Глаза разбежались. Два одинаковых лица, обе с накаченными губами. Челюсть отвисла. Маша была единственная, которая не знала, что у Ларисы есть близняшка. Крис слетела с постели, побежав обнимать подруг. Одна из Кравцовых поцеловала ту в макушку. Татуированной это не понравилось. Шатенка прожигала взглядом их двоих. — Боже, Крис. Ты меня напугала, я тебе пишу, а ты не отвечаешь! — возмущалась Оля. — Не, ну я же живая. Вы любите себя накрутить, — говорила Штрэфонд. Тем временем Татьяна прошла к кареглазой, которая была недовольна данной картиной. Присев на корточки, она взяла руку Лебедевой в свою. — Ну, ты как? — волновалась Таня. — Та нормально, — спокойно отвечала та. — Мы тебе привезли фруктов, много всего. Ты и твоя Штрэфонд с голоду не помрёте, — на этой ноте коротковолосая оценивающе посмотрела на блондинку, которая активно что-то рассказывала подругам. — И что ты в ней нашла, — с тяжелом вздохом шептала Каширина. — Себя, — с облегчением сказала Мария, Танк закатила глаза.       В палату снова вошли. Это была всё та же медсестра, но на белом халате виднелся бейджик — «Алина Горб». Девушка прошла, таща за собой капельницу. — Ну, нам пора, — на прощание брюнетка поцеловала татуированную в щёку. Каширина прошла к выходу, отнимая у Кристины Ларису. Взяв Кравцова за руку, те покинули палату. На прощание Оля отправила той воздушный поцелуй.       Около койки сидела Алина, которая мучилась с иглой. Лебедева лишь отводила взгляд в сторону, иногда поглядывая на голубоглазую. Крис облокотила на стену. «Когда же это закончится…» — этот вопрос терзал душу Лебедевой. Надоела эта больница, вся эта неприятная атмосфера. Закончив своё дело, Горб обратилась к Штрэфонд, которая погрязла в своих мыслях. — Проконтролируй её сон, пожалуйста, — сказала коротковолосая и покинула помещение. Блондинка прошла к койке. Кареглазая уже была в полудрёме. Младшая любовалась такой картиной. Такая очаровательная, такая красивая — и она только её. Это заставило улыбнуться. Каждая проведённая минута с ней — повод для улыбки. Присев на край постели, она потянулась за татуированной рукой. Аккуратно взяв, та поглаживая её длинными пальцами. Маша давно погрузилась в сон. Иногда её нос морщился, а иногда вздрагивала.       Проснувшись, она увидела рядом сидящую Кристину, которая залипла в свой мобильник. Та даже и не заметила, что её возлюбленная проснулась. Мария, как малое дитя перевернулась на здоровый бок и уткнулась в подушку. Но и этого Желточенко не заметила. Лишь спустя некоторое время увидела, что девушка сменила позу. Подползая ещё ближе, нежные губы коснулись тёплой щеки, оставляя приятный и лёгкий поцелуй. На лицо у обоих всплыла улыбка. — Так ты не спала, — усмехаясь, говорила та. — Уже как минут 10, — подмечала шатенка. Свободная рука обхватила талию голубоглазой, заставляя прижаться сильнее. Маша повернула голову, встречая своими искусанными губами розоватые тонкие губки Штрэфонд. Недолго думая, она жадно впилась в эти желанные губы, наслаждаясь процессом. Первая отстранилась Лебедева, рассматривая свою пассию. Сильная рука перебралась с талии на голову. Татуированная игралась с золотистыми локонами, наматывая себе на пальцы. Крис улеглась рядом, закидывая свою ногу на бёдра старшей. Голова опустилась на грудь твой, устраиваясь по удобнее. Кареглазая склонила свою макушку, прикасаясь губами к аккуратному носу. — Меня это уже всё бесит, — устало шептала Мария. — Какой раз ты мне это говоришь? Ну чем я тебе помогу, а? — с некой надеждой в голосе молвила Кристина. — Не знаю… — тянула та. — Вот я тоже не знаю, — сухо отвечала Желточенко. — Ты злая такая. Смотри, не траванись своей вредностью, — усмехалась Маша. — Иди ты, — обиженно мямлила девушка, отстраняясь от подруги. Лебедева в негодование закатила глаза, отворачиваясь от возлюбленной. Крис который раз проклинала себя, что решила остаться с этой чертовкой.       Встав с кровати, девочка потянулась к портфелю, доставая оттуда пачку сигарет. Надпись «Chapman» виднелась на упаковке. Младшая прошла к форточке, открывая его. В палату залетел свежий воздух. Вздохнув его, она закурила сигарету. Едкий дым проникал в лёгкие. Ветер, который бушевал на улице, раздувал волосы блондинки. Мария не могла оторвать от неё глаз. Солнце слепило глаза. Докурив, окурок полетел в окно. В помещении был запах курева. Девушек это не смущало. Штрэфонд вновь села на край кровати. На телефон поступил звонок от Оли. Голубоглазая сразу же подняла вызов. — Ещё раз привет, дорогая моя. Ну как, не стухла за это время в больнице? — звонкий голос раздавалась на трубке. — Не, когда вы ушли, хуже не стало, — убеждала та. — Так может сегодня развеяться сходим? В клуб там, отвлечёшься, — предлагала Кравцова. — Не, Оль, спасибо. Я сижу с этой раненной. Не могу, — грустно сказала младшая. — М-да-а-а, — тянула Ольга — Ну, ладно, моё дело было предложить. Давай, — и сбросила вызов. — И кто это был? — поинтересовалась Маша. — Оля, — кратко и ясно. — Она уже к тебе на «дорогая моя» обращается… — задумчиво запричитала та. — Давай, разведи тут из-за этого, — повышая тон, говорила Крис. Ревность со стороны Лебедевой бесила. Крис никогда ничего не чувствовала к младшей Кравцовой. Ничего. Лишь крепкая дружба. Маша сглотнула слюну, но это продолжать не стала. Не видела в этом смысла: ссориться с близким человеком. — Боже, Ларис. Крис уже надоела со своей Машей! Везде только Маша, Маша, Маша. Бесит. Жизни без неё не видит! — психовала Ольга. — Оль, ну, они стали больше друг для друга… Крис любит её, а Маша её. Тебе нужно это принять, — успокаивала старшая. — Тебе легко говорить, когда на твою Танечку никто не претендует. Представь себя на моём месте. Эта Маша, как непробиваемая стенка. Что Крис в ней нашла… — задумывалась Кравцова. — Она нашла в ней себя, — отвечала Лара. — Себя? Ты вообще слышишь, что ты говоришь? Они как две противоположности! Я даже себе представить не могу их вместе. Крис и Маша — собачий бред! — возмущалась голубоглазая. — Но ведь мы с тобой тоже очень разные, лишь схожи внешне и видишь как сильно мы друг-друга любим. — Скоро не надо будет представлять — лучшая поддержка. — И ты туда же! Я думала меня поддержишь. Ну, спасибо. — фыркнула Ольга и выбежала из комнаты. Лариса никак не отреагировала, ведь сестру в такой ситуации не остановить. — Держи телефон при себе. На созвоне! — крикнула рыжая, а затем послышалась звук захлопывающиеся двери.       Лариса спокойно отреагировала на такие психи сестры. Для неё это не впервые. Не раз Ольга психовала из-за Желточенко. Кристина давно нравится Оле больше, чем подруга, а она её тупо не замечает! То была Штрэфонд одна, а теперь появилась эта ёбанная Маша, которая всё портит. Шатенка с первой встречи не приглянулась той. Сразу поняла, что та станет пешкой в дружеский отношениях с блондинкой. А сейчас она стала не просто пешкой, а огромной непробиваемой стеной, которая не пропустит ни одного человека к голубоглазой. Кравцова когда-то было в отношениях с голубоглазой, но это было давно, очень. На данный момент девушки воспринимают это как шутку. Да, но так считает лишь Крис, а для Оли те эмоции и чувства были прекрасны, хоть они были и малы. Тогда она чувствовала себя счастливой, находясь рядом с Кристиной. На телефоне message. Ты не приедешь. Оууу, Переживу Пусть слабаки с разбитыми сердцами плачут, ну а я смеюсь. Ведь мое сердце холодное словно лед. Ты не придешь так кто-нибудь другой придет. Я слишком хороша для слез. Телефон отключив, я беру ключи и и и И завожу, чуть приоткрыв окно пусть каждый видит кто ведет эту мечту. Ведь я сверкаю как бриллиант в двадцать пять карат, Я вылетаю на одну из местных автострад. В плотный ряд машин,двадцатка на бензин, И я давлю на газ. Пр. На каене вся в габане по житомиру ганяю, ганяю. Все таксисты и маршрутчики дорогу уступают, текают Все подруги по общаге наливаю и рыдают ведь знают, шо я На каене вся в габане по житомиру ганяю, Я ганяю. Твои волосы цвета первого снега слепят встречных водителей, Ты лучшая жопа на факультете, ты гордость своих родителей. Да я сверкаю как бриллиант в двадцать пять карат, Я вылетаю на одну из местных автострад. В плотный ряд машин,двадцатка на бензин, И я давлю на газ.