***
Они сидели за кулисами. Володя все-таки согласился выступать, но каждую секунду сожалел о своём поспешном решении. Ему казалось, что он совершенно не знает музыку. Уставив взгляд на нотную тетрадь, тот с ужасом пробегал взглядом по ней, касаясь пальцем каждой ноты, в надежде запомнить. Внутренний голос предательски кричал, велел убежать, ведь они абсолютно не готовы. Голоса, созывающие его вернуться обратно, будто бы насмехались над ним, показывая Володе, что тот жалкое ничтожество. Казалось бы, что сложного в том, чтобы сыграть, опираясь на нотную тетрадь? Мелодия не такая уж и сложная, но был один факт, который заставлял Володю кричать от ужаса. Юра. Этот безумный музыкант никогда не придерживается правил. Он игнорирует все, что относится к правильности. Местный хулиган, который так отчаянно любит свое дело. Он был противный, упрямый до безумия, а разговоры с ним оставляли неприятный осадок, но все это будто бы улетучивалось, ведь Юра Конев был олицетворением любви… Яркой звездой, которую так хочется уберечь, чтобы она не погасла. — Эй, как тебе мой наряд? Думаю, я выгляжу неплохо, — из-за угла вышел Юрка с безупречно выглаженным бархатным костюмом, а на его шее красовалась бабочка. В ответ он получил молчание. Немного насупившись, тот вновь произнес. — Земля вызывает Володю Давыдова, прием! Но его напарник будто бы не видел происходящего вокруг. Его тело находится здесь, а душа где-то далеко, за пределами Галактики. Юра увидел, что у Володи дрожат пальцы, его лицо вот-вот готово взорваться, а в глазах назревают водопады, готовые в любую секунду сорваться с высоты. — Я не… — хотел ответить пианист, но скрипач прервал его, закрывая рот своими пальцами, а после, едва коснувшись подбородка, слегка приподнял его. — Ты всегда опускаешь голову вниз. Не надо так, смотри всегда вверх, — Юра тепло улыбнулся, поглядывая на него своими карими глазами. Ему хотелось, чтобы Володя навсегда забыл испуг. — Мне тоже страшно. Каждый боится выходить на сцену, ведь там решается судьба. Кто-то подчиняется страху, а кто-то, наоборот, бросает вызов и идет к мечте. Ты ведь тоже когда-то следовал за мечтой, но застрял в этой нотной клетке. Я знаю, что твоя мать была для тебя авторитетом, ты всегда слушался ее, но теперь настало время услышать и себя. Однажды Моцарт сказал: «Путешествуй! Человек вдали от дома не чувствует стыда. Позор нам не страшен. Поэтому пошли на сцену. Вместе». «Наивный, но до того причудливый. Ощущение, будто бы я катаюсь на американских горках снова и снова. Ничего вокруг меня не происходит. Только он. И его по-детски ангельская улыбка. Мне порой кажется, что человек — это и есть путешествие. Юра — это сама свобода», — думал про себя Володя, искренне улыбаясь, ведь он готов выйти на сцену вместе с ним. — Музыка равносильна свободе. Помни об этом, Володя. Тишина принадлежит нам. Все ждут нашего выступления. Так давай же отправимся вместе в это увлекательное путешествие!***
В зале был полный аншлаг. Юру это ничуть не испугало, наоборот, он был рад, что все они услышат их музыку. Володя в это время старался держаться стойко, совсем забывая, что раньше он каждый месяц выступал с новым номером. Зрители, увидев Юру Конева вновь, заметно оживились, ведь тот раннее показал действительно ошеломляющее выступление. Также взгляд пал и на новоприбывшего Володю. Кому-то показалось, что он совсем юн, чтобы аккомпанировать, а кто-то даже разглядел в нем того самого Володю Давыдова из детства. В помещении прошелся слушок, и теперь каждый рассуждал, кто же этот загадочный юноша. Парни заняли свое положение. Юра встал посередине, придерживая в руках скрипку, а Володя в это время настраивал сидение. Когда они оба были готовы, то бросили друг другу одобрительный кивок и начали играть. Первое действие было за Володей. Он начал нежно, моментами даже усыпляюще. Присутствующие ахнули, ведь подобного они не видели давно. Этот пианист не совершил ни одной ошибки, а его игра была отточена до идеала. Народ понял — это Володя Давыдов. — Неужели это он? Прошло столько лет, и мальчишка наконец-то вышел на сцену… — Я даже не думал, что они знакомы! — Почему он аккомпанирует ему? Ведь они — полные противоположности! Оно и верно, этот дуэт был действительно особенным. Володя, который всегда доводил музыку до идеала, пытаясь быть наравне с известными музыкантами. И Юрка, который ненавидел всю эту правильность и считал, что музыка должна идти из собственного сердца. Их команда была странной, даже непонятной, но именно в ней присутствовал тот главный шарм, о котором слагали легенды и по сей день. «Начало отличное. Я чувствую музыку! Теперь главное слушать скрипку», — подумал Володя, радуясь, что в этот раз Юра решил не включать свои трюки, а полностью прислушаться к пианисту. Но через секунду звук скрипки оттарабанил, созывая людей послушать и ее. Темп стал бешенный, будто бы все присутствующие теперь свидетели страшной схватки, в которой точно не останется выживших. Володя, услышав резкое изменение, мысленно ругнулся и принялся идти вслед за скрипкой. Они должны раствориться друг в друге, а не убивать друг друга насмерть. Вдруг Володя бросает взгляд на зал и вновь видит ее. Мать. Она продолжает на него пристально смотреть, будто бы сейчас прыснет ядом. Парень замечает, что все окружающие его люди вдруг начинают исчезать. Обратив взгляд на ноты, он с ужасом чуть ли не откидывается от сидения. Их больше нет. Перед ним чистая тетрадь. «Нет-нет-нет! Ноты пропали! Я снова не слышу музыку!» — кричит про себя Володя, яростно стуча по клавишам, чтобы те издали звук. В ответ лишь образовался хаос, вступающий в дуэль со скрипкой. Юра бросил испуганный взгляд на Володю, но продолжал играть. Зрители ахнули, ведь прямо перед их глазами известнейший пианист начал сходить с ума. — Что произошло? Почему он резко изменил темп? — Он не слышит скрипку! Это полное неуважение! — Лучше бы он продолжал вновь оставаться в тени, раз играть разучился! Недовольные крики были наравне с музыкой, но ребята не переставали играть. Володя умолял, чтобы ноты вновь появились. Он обязан сыграть! «Почему мне тяжело нажимать на клавиши? Почему я ничего не слышу? Я не должен его подвести. Не должен!» — кричит Володя, вступая во внутренний конфликт. Он понимал, что своей игрой все портит. Больше всего ему не хотелось, чтобы Юра ушел со сцены с позором. Володя перестал играть. — Володя, почему ты перестал играть?! — кричит во всю Маша, которая тоже была одной из гостей. Она одна из немногих, кто понимал, что сейчас происходило на самом деле. Следом за Володей перестал играть и Юра. Пианист удивленно посмотрел на товарища, но тот лишь тяжело дышал. Это был провал. Их дуэт мигом дисквалифицируют без возможности исправиться. «Я подвел… Не смог… Это моя вина». — Володь, посмотри на меня, — тихонечко прошептал Юра, продолжая стоять в центре, но удерживая взгляд на товарище. — Не опускай голову. Смотри на меня. Если ты чувствуешь, что начинаешь тонуть в пучине, то смотри на звезды. Они будут освещать наш путь. Мы все боимся ошибиться, но надо выйти, стиснув зубы. Не игнорируй музыку. Она — часть тебя. Мы живем лишь тогда, когда играем. Давай насладимся этим моментом, полностью забыв о всех невзгодах? Я здесь, рядом с тобой. Володя тихонечко вздохнул, вытирая рукавом слезы. Тот кивнул ему в ответ и дал команду начинать заново. «Я смогу. Я справлюсь. Мне нужно просто смотреть на него». Их команда вновь заиграла новыми красками, но от слова «дуэт» было лишь название. Володя продолжал играть, несмотря ни на что. Он не чувствовал ноты, не слышал музыку, но не сдавался. Теперь уж точно без поражений. Его игра перестала быть нежной, наоборот, она была свирепой, словно тигр, вот-вот готовый напасть на свою добычу. Юра прислушивался к этой мелодии и создал ответный удар, будто скрипка — это свирепая пантера. «Ты чего, вздумал отобрать мое выступление?!» — прокричал про себя Юрка и принялся играть более грозно, будто сцена — это арена для драк. — Они будто соперничают между собой! На сцене разыгралась война! — Оно и неудивительно, они же оба сольные. Им трудно быть в команде. — Мне кажется, что над нами сейчас возникнет смерч или цунами! Музыка резко обрывается. В зале воцарилась тишина. Юра делает поклон, а Володя вслед за ним. Они смотрят друг на друга и улыбаются, скрипач начинает плакать. Непонятно, то ли от счастья, то ли от грусти. — Спасибо… Спасибо, что сыграл со мной, — Юра всхлипывает, но совсем не обращает на это внимания. — Я теперь действительно счастлив. Володя улыбается. Его улыбка становится такой причудливой, но в глубине души он ликует. Он смог сыграть на публику. Да, он натворил кучу ошибок, не следовал в такт скрипке, но все равно сделал это. Зал ликовал, хлопал не переставая, а на сцену бросались цветы. С каждым днем юный пианист узнавал товарища все лучше и лучше. Юра беспощаден. Он не допустит, чтобы кто-то из его друзей сдался. Тогда, когда он умолял Володю о помощи, он не задумался, что не ему помогают, а самому Володе. Для него Юрка стал прекрасной звездой. Чтобы тот не говорил, чтобы тот не делал, он все еще продолжает сиять. Володе даже приходится зажмуривать глаза, но он открывает их. Снова и снова. Раньше он выходил на сцену, чтобы помочь маме, однако теперь ему хочется появляться здесь из-за другого смысла, который стоит рядом с ним. Но через секунду время остановилось. Теперь в глазах зрителей был испуг. Володя медленно отвел взгляд вниз и увидел рядом с собой лежачее тело. Юра Конев упал в обморок.