Песнь Стихий: Легенда о драконе. Книга третья - Рассвет новой эры

Хааро Нерен 3.2.1г. от основания И.О.       Прикрыв глаза, Хааро прислушался к певшему о неудержимом пламени ветру, что растрепал его длинные черные с фиолетовым отливом волосы. Ветер, он всегда был рядом с ним. С самого детства в его сердце жила она, самая бесформенная и невесомая из стихий. Он чувствовал это и жил этим. Мог где-то задержаться, чтобы потом, неожиданно даже для самого себя, бросить всё и устремиться на другой конец света к чему-то новому и интересному. Его отец понимал, что подобное — неотъемлемая часть Хааро, и редко когда останавливал его от подобных решений. Разве что в детстве, когда он был ещё слишком мал для дальних странствий.       Ребенком он обижался на это, но, повзрослев, все понял и был очень благодарен отцу за то, что каким-то неведомым образом тот смог удержаться между достаточно строгим воспитанием и поощрением сына на различные авантюры. Благодаря этому он в итоге стал тем, кем стал, и многим помогал отцу в делах и увлечениях, привозя из своих странствий новые знания, идеи, связи и просто интересные истории.       Хааро жил полной жизнью, следуя своему сердцу и используя все возможности, что открывались перед ним. Именно это тогда, в Пентосе, заставило его проследить за Таргариеном. Вначале просто из любопытства, а потом уже и с более направленным интересом. В итоге те решения привели его к становлению настоящим магом, что только расширило чувство и понимание того, чем он жил и дышал. Но ведь всего этого могло и не быть. У него могли забрать Ветер из сердца, и тогда все сложилось бы иначе. Но, к счастью, ему надоело просиживать свои штаны в библиотеке Цитадели и слушать ворчание старых мейстеров, и он, следуя какому-то внутреннему порыву, отправился на Север, посмотреть на Стену.       Тогда он ради этого даже отказался от испытания валирийскими свечами, насчёт которого уже почти договорился и был готов заплатить много золота за допуск к магическим знаниям Цитадели. Да, за изучение знаний о магии он был готов заплатить большую цену, но никак не самой магией. К счастью, что-то его уберегло от непоправимого шага и направило по другому пути. Словно кто-то его благословил.       – Нет – выдохнул Нерен. – Не кто-то. Меня благословил и уберёг сам Ветер. Но эти Посвященные ответят за тех, кого лишили сил, и за то, что чуть не лишили их меня. – снова вдохнув полный пламени воздух, Хааро открыл глаза и осмотрел полным решимости взглядом Тенистый город внизу, разобраться в хитросплетении и переплетении улочек которого было решительно невозможно даже с высоты ста восьмидесяти футов (54,8 м) шпиля Башни Копья, на который он забрался.       Задерживаться в Солнечном Копье он больше не собирался, ведь нужно было поспешить в Старомест, дабы положить конец заговору против магии и не только. Да, гегемония Цитадели в области знаний уже была нарушена императором, отцом Хааро и архимейстером Марвином, но она должна быть полностью уничтожена. С этим лучше было не медлить. К тому же Хааро хотел успеть на казнь Роберта Баратеона и Ланнистеров, что должна будет состояться в столице через месяц. И для того, чтобы успеть за этот месяц посетить Старомест и добраться до Королевской Гавани, ему непременно нужно было научиться летать так же, как император Визерис после боя с демоном-богом.       Хааро уже давно хотел этим заняться, но всё времени не было. Огромная завоёванная территория только была объявлена империей, а легионы уже размазались по ней тонким слоем, представляя действительно мощную силу лишь благодаря армейским магам в своем числе. Всё это требовало особого внимания и забирало у него много времени, оставляя лишь небольшую часть дня на медитации, тренировки покорения воздуха и отработки заклинаний.       Такое будет продолжаться не всегда, ведь Хааро уже давно озабочен поиском толковых людей на нужные ему места. Пока же многим приходится заниматься лично ему. Так обстоят дела во многих сферах правления новообразованной империи. Только вроде более-менее решится вопрос с нехваткой людей, как территории снова прибавляются, и тех опять не хватает. Вопрос решается, и занимаются им многие. В том числе и сам император. А Хааро же, помимо всего остального, был занят ещё и «ловлей блох», как он сам это назвал. Если точнее, то во всех городах империи его люди искали и уничтожали различные объединения воров, наемных убийц, а также прочую шваль, включая нечистых на руку дельцов, контрабандистов, разбойников, пиратов и людей, связанных с разбойниками и пиратами.       Самыми тупыми занимались корпуса легионов и создаваемая на их основе стража, а вот люди Хааро давили клопов крупнее и умнее. Тех, что сейчас затаились, дабы выждать и приспособиться к новому укладу. Время на это им давать было нельзя, ведь в будущем это грозило многими проблемами. Само собой, потом появятся и другие. Такова уж человеческая натура. Но если убрать таких людей сейчас, то это значительно уменьшит проблемы в будущем, а главное, даст закону империи необходимое время на окончательное его закрепление. Мало же захватить территории, подписать указы и поставить людей на нужные места. Это все только посев. Семена, которым нужно дать прорасти и проконтролировать этот рост, выпалывая сорняки.       И чтобы обеспечить это время, Хааро занимался спешной, но от того не менее методичной и последовательной «ловлей блох», с чем ему очень помогали обсидиановые зеркала принцессы Дейнерис. Крайне важные, очень полезные и, главное, своевременно появившиеся артефакты, благодаря которым младший Нерен справлялся со своими задачами более чем просто эффективно. Ведь с помощью них ценные сведения он получал довольно быстро и так же быстро на них реагировал, устраняя неугодных империи людей, когда те, даже прознав и почувствовав что-то, думали, что ещё успеют спрятаться или что-нибудь придумать. Люди просто ещё не привыкли к тому темпу, что империя задавала с помощью магов, самых быстрых кораблей и обсидиановых зеркал.       Но сейчас Хааро передал все эти дела своему помощнику, а сам забрался на самый высокий шпиль Солнечного Копья и слушал поющий о пламени ветер.       – Это не заклинание или приём техники покорения, а больше умение, но в первую очередь, акт веры. Веры в себя и в магию ветра. Не нужно пытаться, просто потянись к воздуху всей своей сутью, впусти его в себя, положись на него и просто лети, оставив твердь и все сомнения с тревогами позади. – пробормотал себе под нос слова императора Хааро, улыбнулся и, призвав ветер, подбросил себя вверх и в сторону от шпиля башни.       Расправив руки и закрыв глаза, он, продолжая улыбаться, начал стремительно падать вниз, на крышу Ковчега Песков, старинной крепости Мартеллов, что к этому времени стала лишь частью большего замка. Однако Хааро это совершенно не беспокоило. Он не думал об этом и не боялся, ведь его ждало небо. Оно с рождения оставило в нем крохотную частицу себя и звало его всю жизнь. И вот сейчас, чтобы достичь небес, ему нужно было только прыгнуть.       В какой-то момент, когда до крыши оставалось футов сорок (12м.), падение Хааро замедлилось, а потом полностью остановилось. Внутренне ликуя от этого нового непередаваемого ощущения полета, маг воздуха сложил руки и свечой взмыл в небо.       – Аааааахууууууу! – вырвался из его уст полный восторга крик. Он столько пытался добиться полета. Составлял заклинания, даже научился немного парить, покоряя воздух. Что уж говорить, ведь это именно он подкинул Шаму и принцессе Дейнерис идею летающей платформы… А для мага воздуха все оказалось проще, пусть и немного опаснее. Но из-за этой простоты, как бы странна не была эта мысль, понять, что нужно для полета, оказалось довольно сложно. Хотя, выслушав императора, Хааро признал, что по-другому и быть не могло, ведь иначе в этом не было бы никакого смысла. Было бы просто глупо, если бы для полета магу воздуха нужны были бы те же ухищрения, что и магам остальных стихий. Дейнерис 7.2.1г от основания И.О.       Откинув голову в большой каменной купальне, в которую она велела наполнить всего пару часов назад, когда вместе с братом и племянником вернулась из Долины, Дени посмотрела на стоявшую у стены и ожидавшую распоряжений служанку, что с удивлением смотрела на то, как принцесса нежится в кипящей воде.       – Ты же видишь это не в первый раз, Ашел. К чему столько удивления? – усмехнувшись, спросила Дейнерис на общем языке Вестероса.       – Простите, светлейшая принцесса, но я в такой вода варить птицу, мясо и яйца. И постоянно удивляется, когда вы делать воду такой. – с сильным акцентом ответила служанка.       – Это называется кипяток. – кивнув на воду и сказав название ее состояния, Дени перешла на валирийский. – Ты молодец. У тебя уже хорошо получается.       – Я стараюсь, ваша светлость. Кипяток. Я запомню. – кивнув с серьезным выражением лица, служанка коротко поклонилась – Благодарю вас, светлейшая госпожа.       – Не стоит благодарить всякий раз, когда узнаешь от меня новое слово. Я понимаю твои чувства, но это уже немного раздражает. К тому же ты не думаешь, что частое повторение благодарности сделает её пустой? – Дени вздёрнула вверх бровь, как это любит делать ее брат.       – Как вам будет угодно, светлейшая принцесса. – ответила ей Ашел.       – Хорошо – улыбнулась Дени. – Тут я сама справлюсь. Твоя помощь не нужна. Позови ко мне Шама. – взмахом руки отправив служанку, Дейнерис направила жар из воды в воздух на улице, приводя воду к приемлемой для помывки температуре. Нежиться в кипящей воде ей было, безусловно, приятно, но вот заниматься всем остальным было уже сложнее. Впрочем, вода все равно осталась слишком горячей для тех, в ком нет драконьей крови.       Один из охранявших вход в купальню легионеров постучался, когда Дени уже выбралась из воды и, осторожно, чтобы, как в прошлый раз, не устроить пожар, обсушившись заклинанием, расчёсывала волосы гребнем.       – Светлейшая госпожа, Стальной Шам прибыл по вашему зову! – вслед за стуком из-за двери донёсся голос легионера.       – Впустите его! – не отвлекаясь от своего занятия, дала дозволение Дени и прислушалась к звукам отворяемой двери и знакомым быстрым и твердым шагам.       – Вы звали меня, светлейшаааааяяя ааа вы совсем без одежды, принцесса! – как обычно четко начал Шам, но сбился, увидев в каком виде его встречала Дейнерис. И пусть она сидела к нему спиной, его это все равно очень смутило.       – Что случилось, Шам? Ты смущён? – не оборачиваясь, спросила Дени. – Ты же уже видел меня без одежды, когда мы давали жизнь драконам.       – Я-я-я не смею смотреть на вас, госпожа, и никто не посмеет смотреть на вас. – смотря в стену, немного сбивчиво ответил Шам.       – Я что, так страшна и некрасива? – с нотками веселья спросила принцесса.       – Нет, что вы, светлейшая! – ужаснувшись тому, что он сказал и как это поняла принцесса, воскликнул Шам. – Нет на свете девы прекраснее вас! Я-я-я лишь хотел…       – Я поняла, что ты имел ввиду. – не удержавшись, прыснула в кулак Дени. – Я просто пошутила. Ты так мило смущаешься. Подай, пожалуйста, тунику там. – Дени махнула рукой в сторону небольшого столика у стены. – Мне нужно с тобой поговорить.       – Да, я сейчас, принцесса! – поклонившись, Шам подскочил к столику и, ориентируясь на чувство земли, подошёл к принцессе, чтобы протянуть ей тунику.       – Спасибо. – улыбнувшись, Дени накинула на себя одежду и, надев лёгкие сандалии, взяла Шама под руку. – Пойдем. – сказала она, когда покрасневший маг металла посмотрел на нее.       – Как вам будет угодно, светлейшая принцесса. – выдохнув и смирив разбушевавшиеся чувства, чуть склонил голову повелитель тверди и металла.       Не отпуская руки парня, Дени увлекла его из купальни в комнату и усадила в обитое оленьей шкурой кресло, к которому с небольшим усилием пододвинула другое такое же, взмахом руки велев встрепенувшемуся Шаму сидеть и не помогать.       – Практика покорения хорошо сказывается на силе. – сев в кресло, улыбнулась она ему.       – Я знаю, принцесса, но я мог бы… – начал было Шам, но Дени его перебила.       – Ты здесь не для того, чтобы прислуживать мне. – вздохнула Дейнерис. – Как и сказала, я лишь хочу с тобой поговорить.       – О чем вы хотите поговорить, светлейшая? – с живым интересом спросил окончательно взявший себя в руки маг.       – Ты, наверное, и так знаешь, что я люблю Визериса. – вздохнув, Дени начала волнительный разговор.       – Ну, он же ваш брат, принцесса. Странно было бы, если бы вы его не любили. Более того, он великий, милостивый император и могущественный маг, ниспосланный нам духами. – кивнув, убеждённо сказал парень.       – В том-то и дело, Шам. – вздохнула Дени. – В том то и дело, что я люблю его не только, как брата и великого императора. Какой мужчина сравнится с ним умом, силой, красотой и величием? Он велик во многих областях, и очень многие девичьи сердца трепещут рядом с ним. Не только моё… Но мне не быть с ним, как бы я не желала. Это то немногое, что я не могу получить. Таргариены слишком часто мешали свою кровь, выдавая сестёр за братьев. Это одна из причин, почему наш дом чуть не исчез совсем. Мы решили прекратить эту дурную традицию. Я сначала не очень понимала, но потом прочла много книг, говорила с умными людьми и теперь полностью разделяю и одобряю решение брата. Вот только сердцу не прикажешь, Шам. И от всего этого только больнее… – замолчав, Дени облокотилась на ручку кресла и вытянув руку, взяла ладонь Шама в свою.       – Я не уверен, что вам стоит говорить об этом со мной, принцесса. Я не знаю, что вам сказать, и не очень разбираюсь во всем этом. – как-то грустно и виновато сказал он, сжав руку принцессы, понимая, что она хочет этого.       – Я знаю, Шам. – улыбнулась Дени. – Просто не знала, как начать разговор, и в итоге поделилась с тобой своей болью. Об этом знает мой брат и Арианна Мартелл. У неё та же боль, и она проклинает богов за то, что не родилась магом. Даже отцу своему заявила, что раз так, то замуж вообще не пойдёт и будет изучать науки. После того, как выплакала все слёзы. Я думала также посвятить себя магии, но у меня не столь свободные взгляды, как у моей подруги. Я много думала об этом. Там, в Астапоре, по пути сюда и здесь. Думала и решила, что для меня важно, чтобы единственным мужчиной в моей постели был мой муж. И я не хочу до конца дней своих быть девой. Брат дал мне право самой выбрать себе мужа, и я сделала свой выбор. Это ты, Шам. Ты, конечно, бы и не подумал о таком и не подошёл бы сам никогда. Я понимаю это и потому сама затеяла этот разговор. Но мне важно знать, выберешь ли ты меня после моего признания в том, что брата люблю. – Дени выпустила его руку и выжидающе замолчала.       – Я-я не достоин такой чести и милости, ваша светлость. – вновь задрожавшим голосом хрипло ответил Шам.       – Достоин или нет, решать не тебе, милый Шам. Не думай об этом. Я выбрала тебя, значит, посчитала достойным. Брат согласится со мной. Он, конечно, рекомендовал присмотреться к магам огня, но это только рекомендация, к которой я могу не прислушиваться. Да и не хочу, если честно. А ты, Шам, побольше гордись тем, кто ты есть и чего достиг. Ты первый маг металла и мастер магии земли! И если магии земли тебя научил император, то металл ты постиг сам! А ещё ты научился летать вперед магов воздуха! Но главное, ты никогда не предашь наш дом. Твоя верность не вызывает сомнения. Ну, и ты мил моему сердцу. Я выбрала тебя, а значит, считаю достойным… Да и кого выбрать? Сам, как и его брат Сем, мне не по сердцу. Они не плохие парни, но… Вар уже нашел любовь, а Хор слишком маленький. Хааро я даже не рассматриваю. Нет, я лучше выберу того, кто однажды спас мою жизнь. – Дени коснулась маленького шрама на шее. – Того, кто мне действительно мил. Того, кто всю ночь молил луноликую богиню за меня, когда моё тело убивал яд, а с рассветом обратил свои мольбы солнцу. Да, я знаю об этом. Мне Хааро рассказал. И вот теперь я спрашиваю тебя, Шам, не думая о том, достоин ты или нет, ты хотел бы быть моим мужем? – закончив, Дени потянулась к небольшому столику и смочила свое горло персиковой водой из кубка, что стоял на нем.       – Да. – закрыв глаза, тихо ответил Шам, не веря в то, что он действительно это сказал.       – Да?! Да! – воскликнула Дени и живо перепрыгнула из своего кресла на колени к недоумевающему и какому-то потерянному Шаму, который весь произошедший разговор и свой ответ ощущал, как какой-то бред, и даже подумал, что спит, но вес принцессы на коленях разубедил его обратном.       – Я-я действительно согласился, светлейшая? – хрипло спросил он.       – Да! – довольно ответила Дени. – И даже не думай, что ты сможешь забрать свое согласие. Дракон своё не отдаёт, а ты теперь мой и только мой! – немного хищно сказала Дени и, вспоминая все уроки Арианны, поцеловала Шама. Визерис 8.3.1г. от основания И.О.       Бросив взгляд на почти погасшую комету далеко на западе, я досадливо вздохнул. Марвин только полторы недели назад смог сопоставить её с прилетавшими в прошлом. Если всё верно, то в следующий раз она вернётся почти через половину тысячелетия. Именно через такие сроки в истории появлялась кроваво-алая комета, как её часто называли в хрониках. Нам это знание бесполезно, но вот будущим поколениям пригодится. Чтоб хотя бы были готовы к изменению в этере, которые она с собой приносит.       Кипение этера, как мы это назвали, сейчас немного утихло, но все равно ещё остаётся его огненная направленность и высокая активность. Спящего этера вокруг почти не осталось. Разве что в земных недрах и морских глубинах… Но это не так важно. Главное, сейчас замечательное время для ритуала с Детьми Леса и Древоликими.       Да, духи сообщили мне, когда я пару дней назад прибыл к оговорённому сроку на остров Ликов, что они знали о комете и специально не стали говорить, чтобы я не стремился поскорее за Стену и был жив и здоров к идеальному времени для ритуала возрождения и плодородия. Но вот назначенный срок настал, и сегодня мне нужно будет заплатить часть цены за новую жизнь. Потом ещё нужно будет высадить богорощи по всей империи, но это уже так, мелочи. Больше даже взаимовыгодное сосуществование, нежели уплата долга. Долга, который Древоликие снимут с меня сегодня после ритуала. Останется лишь магический договор между духами и империей.       На мое недоумение по поводу того, что они так легко отказываются от такого замечательного инструмента давления на меня, духи ответили, что прекрасно понимают то, что добровольное сосуществование намного лучше того, что будет навязано силой. И я с ними полностью согласен, ведь мыслят они не в пределах одной человеческой жизни, а на поколения вперёд. Что мешает мне всю жизнь сотрудничать с ними по принуждению, а потом последней своей волей приказать вырубить все богорощи и убить Детей Леса, дабы отомстить за навязывание своей воли? Ничего. А так они действительно приносят пользу, да и требуют в ответ не очень много. Не трогать высаженные богорощи и Детей Леса, если те первыми не начнут вражду. А поклоняются им или нет, Древоликим почти не важно, но своих последователей они награждают знаниями и способностями к варговству и магии жизни. К тому же без долга я всё равно останусь с ними связан. После Единства во время битвы с Рглором по-другому и быть не могло. Так что я их решением полностью доволен и рассчитываю, что наш договор просуществует очень и очень долго.       Бросив последний взгляд на комету, я посмотрел на выстроившихся вдоль берега Божьего озера легионеров, которые будут охранять таинство, что свершится на острове Ликов в ближайшее время. Два дня назад, когда я говорил с духами, у Детей Леса почти все было готово к ритуалу. Оставалось дождаться только подходящего дня, который наступил сегодня, а точнее, прямо сейчас. Да, солнце уже почти достигло полудня. Нужно идти, меня уже ждут.       Пнув валявшийся на земле камешек, я миновал строй легионеров и спустился к берегу озера. Посмотрев на зеркальную гладь воды и мысленно повторив детали ритуала, которые узнал от Древоликих, поднимаюсь в воздух и лечу к острову Ликов со множеством чардрев, взиравших на мир разными выражениями лиц на своей коре. Многие думают, что лица эти в незапамятные времена вырезали Дети Леса, но я ещё тогда, у Драконьего Камня, узнал, что выращенное духами чардрево имеет лицо или лица с самого начала, и только на первом принявшем в себя древовидца чардреве лицо было вырезано каменным ножом.       Опустившись на берег острова Ликов, я усмехнулся охватившему меня философскому настроению и пошёл по петлявшей между белыми, словно кость, корнями тропинке к встречавшим меня Детям Леса. Нужно закончить здесь и возвращаться в Королевскую Гавань. Послезавтра состоится коронация Элмора и казнь Баратеона и Ланнистеров. Также на пиру в честь коронации нами было решено объявить о помолвке Дени и Шама.       Признаться, выбор сестры меня удивил, но выслушав ее, я нашел аргументы сестры в пользу Повелителя металла вполне приемлемыми и благословил их. Действительно, достойный и разумный выбор. Правда, потом мне пришлось поговорить с Элмором, чтобы убедиться в том, что он действительно доволен Маргери Тирелл, которая, можно сказать, была мною навязана, хоть он и сам попросил выбрать жену.       К счастью, племянника все устраивает, и он действительно доволен моим выбором. Более того, дней пять назад, в беседе за партией в кайвассу, он признался мне, что девица Тирелл уже не девица. Прибывшая в столицу вместе с бабушкой Маргери в одну из ночей очень удачно заблудилась в коридорах Красного Замка. Да и была она при этом в одном ночном платье, что так некстати порвалось, когда Маргери перепутала покои Элмора со своими, которые, между прочим, находились вообще в другой части замка! В общем, Тиреллы время зря не теряют, а внучка отлично показала, что уроки бабушки пошли ей впрок.       Ну а я, после разговора за игрой с Элмором, в который раз убедился в том, что принятое мною в первые дни здесь решение создать нормальные и тёплые отношение внутри семьи было действительно правильным. Не хотелось бы допускать прошлых ошибок. И кажется, у меня это все-таки получилось. Думаю, как бы не странна для меня была мысль искать одобрения у оставшегося в том мире Айро, он гордился бы мной…       Откинув воспоминания, я подошёл к двум Детям Леса, которые были облачены в плащи из листьев и цветов. Головы их были украшены венками.       – Народ Элдин приветствует вас, славный император Визерис из дома Таргариенов, ниспосланный к нам спаситель наш. – певучими голосами поприветствовали меня женщины лесного народа и поклонились почти до самой земли.       – Вы взяли себе имя Элдин? – кивнув, спросил я, следуя за ними.       – Это имя ниспослали нам духи предков, спаситель наш. И мы с благодарностью его приняли. – ответила мне одна из Элдин.       – Элдин. – ещё раз произнес я новое имя этого народа, прислушиваясь к его звучанию. – Оно значит что-то?       – Оно обозначает нас. Других смыслов у него нет, славный император. – ответила мне другая сопровождающая.       – Понятно, и, в целом, даже правильно. Да и звучит неплохо. – улыбнувшись, сказал я, и дальше мы пошли в тишине. Целью нашего пути была поляна в центре острова, посередине которой находился алтарь из переплетённых в форме ложа-чаши корней чардрев.       На поляну мы так же вышли в тишине. Осмотревшись, я увидел, что здесь собрались все прибывшие из-за Стены Элдин. Они тремя кругами стояли вокруг алтаря и все были так же облачены в венки и плащи из листьев и цветов. Распустившаяся осенью, или, как я её назвал на валирийский манер, Auturuklonis (Аутюруклонис), ждала меня у алтаря, держа в руках деревянную чашу с ритуальным питьем. Ничего особенного, просто напитанный этером и духовной энергией настой нескольких трав, сока чардрев и крови самой Auturuklonis. А она довольно мила… Даже как-то печально стало.       Пройдя мимо замерших в ожидании Элдин, я всмотрелся в их сосредоточенные лица. Как же мало их осталось. И какая ответственность за свой народ довлеет над ними. Их напряжение и надежда словно разлиты в воздухе, ведь сегодня они должны получить самый великий и желанный дар для своего народа. Будущее.       Перестав рассматривать стоявших кругами, я сосредоточил свое внимание на той, что распустилась осенью и увянет весной, дабы стать удобрением для молодых побегов. Так она сказала это о себе два дня назад, когда я был здесь. Вообще, интересно, что летоисчисление у Элдин ведётся не днями и месяцами, а сезонами по девяносто дней. Четыре сезона – круг, ну или год, если переложить совсем уж на человеческий манер. Да и если переводить дальше, то сезон цветения – это весна, плодоносный сезон – это лето, сезон увядания – осень, а сезон снега – зима.       Да, их календарь был составлен до прихода Иных и долгой ночи, во времена до многолетних зим и таких же долгих лет. Тогда зима длилась всего три месяца, если по человеческим меркам. Столько же длились и остальные сезоны. И некоторые Древоликие помнят это и говорят, что, если не станет Иных, мир вновь вернётся к прежнему циклу. Сейчас же из-за смерти Рглора равновесие качнулось в сторону долгих зим и вымерзания мира. И мне нужно будет с этим разобраться. Подозреваю, что Рглор был когда-то призван для обеспечения хоть какого-то равновесия в мире, но лучше уж вернуть всё к изначальной смене сезонов.       – Можно начинать, Распустившаяся осенью. – сказал я, остановившись возле алтаря. Всё же с валирийским именем не очень удачно получилось.       – Да, спаситель. – без тени грусти сказала она, протягивая мне чашу и обсидиановый кинжал, что лежал на алтаре. Сделав надрез на тыльной стороне ладони, я сцедил немного крови в чашу и принялся размешивать снадобье ножом, напитывая его и своим этером.       Закончив, я выпил половину содержимого чаши и передал её обратно Распустившейся осенью. Как только она выпила остатки и откинула чашу в сторону, я скинул с себя плащ с гербом дома Таргариен и начал снимать остальную одежду. Дева лесов же, скинув с себя плащ из листьев и цветов, что был единственной ее одеждой, легла на алтарь и ждала дальнейшего действа. Заклинаний от нас не требуется. Только сам процесс и управление этером. Все нужные слова споют остальные, а Древоликие соединят их с этером и обратят благословением, благодаря которому следующие десять поколений лесного народа будут плодовитыми, как люди, что при сроке жизни в триста-четыреста лет позволит им во много раз увеличить свою численность. Ещё, помимо этого, в течение нескольких дней после ритуала все чардрева на острове дадут семена для будущих богорощ.       Закончив раздеваться, я подошёл к Распустившейся осенью, лоно которой уже исходило любовным соком. Да и я к этому времени уже был сильно возбуждён. Выпитое снадобье успело оказать одно из своих действий. В противном случае я бы вряд ли смог ее возжелать, зная, чем это в итоге закончится. Слишком живо мое воображение рисовало дальнейшие события, да и Древоликие показали один из подобных ритуалов в прошлом. Жаль, что иного пути нет, ведь она действительно красива, хоть и не человек. Да и по их меркам сто пятьдесят лет это, можно сказать, даже не середина жизни.       – Давай же. Возьми меня в жены и не печалься, я уйду к предкам. – изнывая от желания, практически простонала она, и я, направляя этер в Распустившуюся осенью, одним резким движением ввёл в неё свой член до середины, вызвав стон боли и наслаждения. Все же Элдин меньше людей, и там у них все тоже намного меньше и, подозреваю, немного иначе.       Продолжая вливать в нее этер, я начал скользить в лоне Распустившейся осенью, вызывая у нее все новые и новые стоны. Остальные же Элдин начали петь просящую и грустную песнь, что сначала звучала тихо, но с каждым мигом набирала силу и приобретала какую-то торжественность. Я же был полностью сосредоточен на лесной деве и только краем сознания отмечал поднявшийся на поляне ветер, что в вихре кружил опавшие с чардрев кроваво-алые листья.        Вот песнь достигла своего пика, красная круговерть листьев казалось заполонила все вокруг, а Распустившаяся осенью, продолжая стонать от наслаждения, выгнулась на алтаре, и её грудь через спину пробил выстреливший из алтаря острый корневой побег, белый цвет которого практически сразу сменился на светло-зелёный цвет крови лесного народа.       Жизнь взятой мною в жены Распустившейся осенью оборвалась мгновенно. Я отошёл от алтаря, с грустью смотря на то, как её иссыхающее тело оплетают стремительно зеленеющие корневые отростки и утягивают его в глубь алтаря, что с каждым мигом начинал все сильнее и сильнее светится зелёным, пока от него по всему острову не разошлась напитанная большой силой зелёная волна этера, что заставила меня покачнуться и уронила остальных участников ритуала.       Вот и всё. От меня больше ничего не требуется, и оставаться здесь не имеет смысла. Семена чардрев, когда они созреют и опадут, соберёт лесной народ, а сами Элдин будут спать до завтрашнего утра. За тем, чтобы их не потревожили, проследят легионеры, которые не допустят сюда никого в ближайшие дни. Да и потом надо будет оставить здесь охрану и связного. Я же хочу вернуться в Красный Замок и просто напиться. Хоть и знаю, что Распустившаяся осенью стала одной из Древоликих, а сами духи не знают другого способа спасти свой народ, чувствую я себя все равно мерзко. Радовало только то, что тягучее и холодное, напоминавшее о долге, чувство в груди полностью исчезло. За новую жизнь я расплатился.