Шеф-повар для Звезды. Три подарка на Рождество.

Я должен был улететь в Москву через три дня. Мы проводили нашу группу, сами же вернулись в роскошную квартиру Луиса в районе Саламанка. Пока гостеприимный хозяин создавал очередные шедевры на своей любимой кухне, я удобно устроился в гостиной возле высоких окон и, глядя на вечерний город где-то внизу, тихо перебирал струны гитары. Атмосфера идеально настроила мою душу на романтический лад. Было так хорошо, что даже становилось страшно. Шучу… Я просто наслаждался жизнью, отбросив подальше все свои сомнения. У меня ещё будет время подумать. Я дал себе слово, что больше не буду тянуть кота за хвост. До Рождества есть время. Несколько месяцев назад мне исполнилось тридцать лет, далеко уже не мальчик. Скакать по чужим постелям мне уже надоело и, конечно, хочется стабильности. Того единственного человека, который будет понимать меня без слов. Человека, который будет чувствовать меня так же, как и я его. И… я понимал, что уже встретил его. Точнее, судьба, в которую верит Луис, уже не раз сталкивала нас лбами, намекала. И, возможно, если я откажусь от такого шанса… горько пожалею. Раньше я никогда не сомневался в том, стоит ли ввязываться в интрижку. Просто плыл по течению, увлекаясь раз за разом, словно пчела, перелетая от одного красивого цветка к другому в поисках мимолётного счастья. Я всегда предупреждал, что не стоит рассчитывать на долгие отношения, лучше принять короткий, но красивый роман. Девушки соглашались и летели, как бабочки на огонь. Многих устраивал такой вариант, у каждой были свои цели, но были и такие, что на самом деле думали привязать меня. Я всегда пытался быть честным, говоря, что для меня чувство яркой влюблённости ‒ этот как некий допинг для творчества. Люди моей профессии должны переживать эмоции, ведь мы вкладываем в свои работы то, что чувствуем. Песня без настоящих чувств ‒ обычная пустышка, набор слов без смысла. Есть много хороших исполнителей с прекрасными вокальными данными и внешностью, подходящей для сцены, но… песни в их исполнении никогда не станут хитами, а они сами никогда не поднимутся слишком высоко, потому что им не дано умение вкладывать душу в музыку. Правильная техника ‒ это далеко не всё, что нужно. И яркая внешность тоже не рецепт долгой, а главное успешной карьеры. Большая удача, когда в исполнителе сочетается всё: прекрасная душа, внешняя красота, плюс талант вокалиста и артистические данные. Но есть и другие. Те, кто не выглядит как… «идеальная звезда», но… они притягивают к себе сердца публики, словно самый сильный магнит. Тот же Фредди Меркьюри с его неидеальной улыбкой или Адриано Челентано, Стив Тайлер или Бьорк. Или вот женщина, чей голос я обожаю слушать, а её песни всегда проникают очень глубоко. Она ‒ это пример уникальности во многих смыслах. Тонко чувствующая певица, обладающая красивым меццо-сопрано и, конечно же, чертовски нестандартной, даже немного странной внешностью. Кудрявая копна чёрных волос, всегда закрывающих глаза, худая фигура без особых признаков женственности, татуировки, украшения и вечные мужские прикиды вместо красивых платьев. Да я и представить даже не могу её в платье. Но ей и не нужна вся эта мишура. Когда Лаура Перголицци или попросту LP начинает петь, от неё трудно отвести взгляд. Она волей-неволей притягивает к себе своей необычностью, нестандартностью, удивительной подачей материала, пропитанного насквозь эмоциями и чувствами. И тем, кого зацепили её песни, становится всё равно, лесбиянка она или нет, красавица или так себе. Они просто тонут в её песнях, в её чувствах. Мои пальцы сами собой стали наигрывать одну из моих любимых композиций «Lost on You». Я тихо запел, погружаясь в эмоции, в смысл. Эта песня о сожалениях, ошибках, прощании, любви и, конечно, надежде на то, что счастье всё ещё где-то впереди, но… у каждого своё. Не так давно я встретил русскую версию перевода. Очень неплохого. Смысл передан очень точно… Пусть пройдет не день, Не месяц — годы, Может быть, тогда понять ты сможешь Все про нас. Словно угольки, С тобой мы тлели, Вспыхнув, мотыльками в миг сгорели. И сейчас В последний раз. [Распевка:] Ну, что ж, нальем бокалы И начнем с нуля, Все, что в жизни нужно — лишь ты. Я в небо не взлечу, Как птица без крыла. Давай за все мечты. [Припев:] Что строили с тобой тогда, O-o Цел тот замок из песка? Эхо донесет ответ. О-о Сердце знает это слово "нет". Это слово "нет". Оооо-оо Это слово "нет". Оооо-оо Сердце знает — слово "нет". Это слово "нет". Пустые отношения не приносят истинной радости, только потерю времени и сожаления. У меня не было таких отношений, о которых поёт Лаура в этой песне, но… я тоже сожалею о впустую потраченном времени. Возможно, мне нужно было раньше найти Луиса. А может быть, всё просто должно происходить именно в своё время. Наш первый поцелуй на бостонской вечеринке потряс меня, но я не уверен, что тогда смог бы сделать шаг навстречу отношениям. Попросту не был готов к кардинальным переменам. Но так случилось, что тот случайный опыт остался. Я ничего не смог забыть, хоть повторных экспериментов не проводил. Никто, кроме Луиса Риверро не вызывал у меня чувства собственника, желания обладать, стремления окружить собой и не подпускать никого чужого ближе, чем на десяток метров. Только он. ‒ Прекрасный вечер и прекрасная песня, ‒ прозвучал рядом со мной бархатный голос Луиса. Его рука протянулась из-за моей спины, предлагая бокал красного вина. ‒ Отчего такая меланхолия? ‒ Мне слишком хорошо с тобой рядом, ‒ не стал я играть и сказал о том, что было у меня внутри. ‒ Никогда не чувствовал себя так уютно рядом с другим человеком. ‒ Всегда пожалуйста, ‒ усмехнулся мой испанец, присаживаясь рядом. ‒ Мне также хорошо рядом с тобой. Ты вырос, я тоже, но то чувство близости никуда не делось. ‒ Я думал о музыке, потом мысли перескочили к LP, потом захотелось спеть… Знаешь, я только недавно понял, насколько пусты были мои короткие романы. Как замки на песке, которые легко смыть волной. У них не было крепкого основания. Не было глубоких чувств. Не было любви, лишь её призрак, лишь лёгкая красивая влюблённость. ‒ Я понимаю. Именно поэтому в последние пару лет я редко заводил романы. Чувствовал пустоту. Но… я всегда был влюблён в тебя. ‒ Тогда почему не… ‒ Не связался с тобой раньше? Не был уверен, что ты примешь мои чувства. Вокруг тебя всегда был цветник из красивых женщин. До Бостона я был уверен в том, что ты стопроцентный натурал. ‒ Это ты разбил мою натуральность в дребезги. ‒ Ты тогда возбудился, ‒ нахально засмеялся Луис, напомнив мне о том смущении, которое я испытал. ‒ Я почувствовал это собственной ногой. ‒ Не напоминай! Именно этот факт и заставил меня дать дёру из клуба. Я почти протрезвел! ‒ Я должен отблагодарить Жан-Франко за то, что столкнул нас вновь. ‒ Женить бы его… ‒ Он уже был женат. Дважды! У него не такой простой характер. Жан-Франко во многих вещах перфекционист. ‒ Я заметил. Неужели в личной жизни тоже такой? ‒ Да. Он пока не нашёл свою идеальную женщину. ‒ Ну… очень многие считают именно славянок таковыми. Кто знает… Ещё пара лет и, возможно, он всё-таки найдёт себе прекрасную жену. ‒ Я готов высидеть рождественскую мессу, чтобы помолиться и пожелать счастья в личной жизни своему любимому дядюшке. ‒ А ты лотерейный билетик уже купил? Лотерея в Испании перед Рождеством ‒ это традиция ещё с 1812 года, которая не прерывалась даже во время гражданской войны и в период правления Франко. В 1862 году рождественская лотерея получила своё нынешнее постоянное название Sorteo de Navidad. Её призовой фонд может достигать огромной суммы в более чем два с половиной миллиарда евро. El Gordo, то есть первый приз, «толстушка», как говорят испанцы или джек-пот, может вырасти до четырёх и более миллионов евро. Испанская рождественская лотерея считается второй самой крупной в мире по величине призового фонда. Это также вторая самая старая лотерея в мире. Цена билета может достигать двухсот евро и иногда один билет покупают в складчину. Рождественская лотерея весьма популярна среди населения Испании. ‒ В юности я тоже покупал пару билетиков, ‒ признался Луис. ‒ Хотелось независимости от семьи, от решений отца. Но мне не особо везло. А потом я уехал учится и понял, что могу заработать сам столько, сколько мне нужно. С тех пор я больше не покупаю билеты для себя. Иногда дарю их своим близким друзьям. Тем, кому удача нужна больше, чем мне. ‒ Ты прямо как Папа Ноэль. ‒ Для тебя могу побыть Дедом Морозом. Только в шубе здесь будет жарковато. ‒ Не надо, ‒ засмеялся я, отложил гитару в сторону и хмыкнул: ‒ Пару лет назад мой старый друг решил вернуть своего любимого человека. Он 31 декабря устроил ему целый марафон из Дедов Морозов. Одиннадцать штук и каждый со своим специально подобранным подарком. Сам же пришёл к полуночи. Тоже в костюме Деда Мороза и с подарком. ‒ И как? Дюжина ряженых лично меня бы с ума свела. ‒ Сначала Эмиль дал ему по шее, потом простил. ‒ Эмиль? Эмилио? Тот самый? ‒ Ага. Они из-за недопонимания расстались на два года. Теперь… они с Вадимом Шехановым замечательная пара. И партнёры твоего дяди по бизнесу. Им разлука даже на пользу пошла. ‒ Жан-Франко говорил о Вадиме. Одно время предлагал мне приехать и помочь с рестораном. Кажется, они хотят открыть именно заведение в испанском стиле. Только теперь проект отложили из-за всех этих карантинных мер. Я даже думал согласиться. ‒ Если скажешь, что из-за меня, я возгоржусь. Что будешь делать тогда? ‒ Что? ‒ Луис поднялся на ноги, потом чуть наклонился к моему уху и прошептал: ‒ Спущу с небес на землю, свяжу и оттрахаю так, что станешь ласковым и милым. ‒ Твою же… ‒ Не ругайся. Мама ‒ это святое! Ужинать будете, маэстро? Или… поголодаешь? ‒ Это когда я отказывался от твоей готовки? Я похож на идиота? ‒ Ты похож на голодного музыканта, ‒ хмыкнул Луис, помог мне подняться и утащил на кухню. Романтический ужин для двоих, интимная атмосфера и… таинственно мерцающие глаза Луиса. Мы оба с ним кареглазые, но мои ‒ это янтарь или расплавленный гречишный мёд, его же глаза похожи на жаркую испанскую ночь. Или горький шоколад. Или настоящий арабский кофе. Или… какие-то гастрономические у меня сравнения. Хм, мои губы стали расползаться в дурацкой улыбке, и Луис тут же поймал их в свой жаркий плен. Мы удобно устроились на мягком диване в гостиной. Мы были одни. Свою помощницу Терезу, ту самую девушку-горничную, что встретила меня в мой первый визит, Луис отпустил домой, устроив ей несколько дополнительных выходных. Кажется, ему не понравились её любопытные взгляды в мою сторону. Между прочим, она оказалась студенткой и дочкой его старой подруги. Она тоже мечтала стать известным шеф-поваром. Так что Тереза не только работала горничной, но и была ученицей Луиса. И, по его словам, достаточно способной. Руки моего шустрого испанца уже проникли ко мне под рубашку. Ловкие пальцы потихоньку стали расстёгивать пуговицы. Губы Луиса снова погружали меня в состояние расплавленного воска. В голове был кавардак, сердце билось в ритме фламенко, тело… Оно вообще обнаглело и не особо обращало внимание на команды ещё находящегося почти в трезвом состоянии мозга. Я пьянел не от испанского вина, а от человека. Луис успел уже изучить меня, найти многие мои слабые места и умело играл на мне, как на скрипке. Я тоже немного исследовал его тело и тоже знал, где и как коснуться, чтобы услышать сладкий томный стон. Как сделать так, чтобы дыхание Луиса изменило свой ритм. Чтобы его тело задрожало от желания. Я рисковал, но не мог остановиться. А может, в глубине души и не хотел. ‒ Луис, ‒ с трудом вырвался я из горячечного плена поцелуев, ‒ я всё хочу тебя спросить… А ты… ты сверху обычно или?.. ‒ Сверху, ‒ засмеялся этот гад, прижав меня к дивану. Его дыхание обожгло мне ухо. ‒ Чёрт… ‒ У меня опыта больше, ‒ слова дерзко врывались в мой слегка перепуганный мозг, до которого дошли, наконец, перспективы моего тыла. ‒ И кто будет тебя учить, кроме меня? ‒ Да ладно! Тоже мне нашёл невинного мальчика, который не знает, что такое анальный секс! Не только геи любят такое, но и некоторые девушки. Ты же на оба фронта, сам должен знать! ‒ Это не одно и то же, ‒ Луис нежно прикусил мочку моего бедного уха и стал спускаться ниже, покрывая лёгкими поцелуями кожу шеи. Она у меня всегда была слишком чувствительной. ‒ Я вообще-то тоже активный парень… Может, обсудим позиции? ‒ Нет. Ты ‒ моя добыча! ‒ Слышь, хищник… Я так не играю, ‒ хмыкнул я нахально и попытался выбраться из ловушки тела Луиса. Я, конечно, понимал, к чему у нас идёт и подобные мысли витали в моих фантазиях. Всё-таки Луис ничуть не уступает мне в харизме и характере. Когда шеф Риверро в кителе и на кухне, он единственный генерал. Точно так же, как я главнокомандующий в музыкальной студии. Но… постель ни то, и ни другое. Здесь лучше расставить приоритеты заранее и… соломки подстелить. ‒ Я тоже всегда был активом, но… ради тебя я могу сменить позицию. Иногда. Но не прямо сейчас. Немного опасаюсь неопытных парней подпускать сзади. ‒ Это кто неопытны… Дальше меня опять заткнули и не осталось ничего, как только тихо мысленно посмеиваться над тактикой Луиса. Такой, твою мать, заботливый, но… обещание заманчивое. Равенство в постели? Ещё одна золотая монетка в пользу синьора Риверро. Их в моей воображаемой копилке уже достаточно много собралось. Каждый раз, когда он удивлял меня, я бросал мысленно золотую монетку. Проворные пальцы Луиса расстегнули молнию на моих джинсах, пробрались внутрь белья. Мои глаза сами собой закрывались от удовольствия. Кончики пальцев приятно покалывало, когда я касался гладкой кожи этого мужчины. Именно мужчины. Сильные мышцы поигрывали под моими ладонями, напоминая о том, что этот человек ни в чём не уступает мне. Что мы можем играть на равных. Это ещё больше будоражило кровь. Девушки мягкие, нежные, о них хочется заботиться и, конечно, контролировать свою силу и желания. С парнями всё иначе. Действительно иначе. Пока я пытался немного удержаться и не утонуть в ласках Луиса окончательно, тишину испанской ночи вдруг разорвал звонок моего телефона. Рингтон как-то тревожно полоснул по нервам. Я не стал спешить, надеясь, что звонившему скоро надоест. Но… Луис отпустил меня, когда телефон зазвонил в третий раз подряд. Я дотянулся, взял его в руки и попытался не рычать. ‒ Да! ‒ Привет, братец. Прости, ‒ раздался в трубке встревоженный голос моей сестры Ирины, ‒ если оторвала тебя от дел. ‒ Не страшно, ‒ она редко звонила так поздно и так настойчиво. ‒ Что-то случилось? У тебя с Марио всё хорошо? ‒ У нас всё хорошо. Проблемы у тебя. ‒ У меня? Какие? ‒ Кое-кто объявил на всю страну, что ты спишь с неким Крестовским и… ‒ Подожди… ‒ я бросил извиняющийся взгляд на Луиса и вышел в другую комнату. ‒ Я слушаю! ‒ Некто Дугова в своей сегодняшней программе показала фото папарацци, где ты в полуголом виде на балконе и он рядом. ‒ Что за бред? ‒ Господин Крестовский обнимает тебя за плечи и целует в висок. Интимно так. По словам госпожи Дуговой, фото сделано в загородном доме Крестовского. И, конечно, она не забыла добавить, что как раз в то время ты получил в подарок свой вишнёвый кабриолет. И меня она тоже не забыла упомянуть. Такая милая! ‒ Вот же курица! Не успокоилась, значит. Что у нас за планы? ‒ Я сегодня лечу в Москву. Надеюсь, ты тоже. ‒ Сейчас попробую заменить билет на ближайший рейс. ‒ Я испортила тебе свидание с твоим испанцем? ‒ Да всё хорошо… Спасибо, Ириш, что позвонила. До скорой встречи! Билет мне удалось получить без проблем. Самолёт вылетал ближе к полуночи. Ещё несколько часов. Но… как же мне хотелось придушить одну тупую амбициозную блондинку. Шерхан меня предупреждал ещё в октябре, что она что-то мутит. Интересно, её новый любовник понимает, что она ямку ему копает. Крестовский зароет и табличку не поставит. Мой любовник… Из меня рвался истерический смех, но пришлось взять себя в руки. Надеюсь, к моей мамочке эти «сенсации» не дойдут. А то многим придётся вспомнить, кто такая Алина Данилевич и какой у неё острый язык. ‒ Проблемы? ‒ Луис посмотрел на меня спокойным, казалось бы, взглядом, но я уже достаточно хорошо его знал, чтобы разглядеть тлеющие угли в тёмно-карей глубине. ‒ Не критичные, но неприятные. Прости, но мне пришлось поменять планы. Самолет в Москву через пару часов. ‒ Пара часов… Мне этого хватит. ‒ В смысле… А дальше я был ловко пойман, усажен на диван и… кое-кто вновь подарил мне мой первый минет в исполнении мужчины. И это было… крышесносно! Луис оказался таким виртуозом, что я почти забыл, что хотел сказать и сделать. С моих губ срывались только стоны, когда член скользил во влажную теплую глубину его рта. Он языком и губами сводил меня с ума. Настолько далеко мы ещё ни разу не заходили. Луис всегда оставлял мне возможность для манёвра, возможность сделать шаг назад. Но… ‒ Я хочу, чтобы ты не забыл этот вечер. Помнил, ‒ Луис навис надо мной, пока я возвращался в реальность, ‒ что я могу подарить тебя рай. Наш с тобой рай, Андрэ. ‒ Думаешь, я снова сбегу? ‒ Это решать только тебе, но… В этот раз я найду тебя и получу свой ответ. Каким бы он ни был. ‒ Умеете вы убеждать, синьор Риверро.