Не взаимная любовь убивает

      Очередная ссора с бывшим парнем, и Оливия бросает его без капли сожаления. Он, как и все бывшие для неё только объект, с которым можно заниматься сексом, и не более. Вот и её друг очередной дурак который ухаживает за ней больше года. Оливия вновь разведёт наивного паренька на чувства. — Знаешь, я заметила, что ты давно за мной ухаживаешь, да и я чувствую к тебе что-то большее, чем дружба, — наигранно произнесла девушка, — Может начнём встречаться?       Парень подхватил её на руки, и закружил чуть не крича от счастья— Конечно! И куда ты хочешь сходить? Может на танцы? А может в ресторан? Ты такая красивая. И я знаю одно местечко, где давно хотел побывать. Только нужно это будет обговорить со знакомыми. У тебя завтра когда занятия? — спросил он, когда слегка пришёл в себя. К облегчению Оливии, ответ был: в восемь часов вечера. — У тебя много дел.       Опустив её на пол, он был рад, что все сложилось хорошо, он пообещал сам себе, что они будут вместе всегда. Она будет для него всем. Они будут ходить в рестораны, и он не будет думать о других девушках. Он же не монах и не женоненавистник. Он просто будет ходить на занятия и заниматься с ней сексом. Он с пылающей страстью повалил её на кровать, девушка же была не против, доставлять удовольствие себе и ей было невероятно.       Не успевая за её реакцией, он схватил её за ягодицы и прижал к себе. Она обхватила его ногами и радостно вскрикнула. Он остановился. Они начали целоваться, и он почувствовал что она еще теплая. Но было ещё рано и, получив разрешение, он снова начал ласки. Когда он вошел в нее, она тихо застонала. Её выгнутое дугой тело тоже было приятным.       Она прижалась к нему, и он почувствовал, что её влагалище принимает его глубже и глубже, но он продолжал медленные движения. Постепенно она начала двигаться, и он почувствовал что уже входит в неё полностью, а она все еще немного сдерживается. Видимо её возбуждала скорость. Ему тоже нравилось делать это быстро и входить до упора. Он начал глубже и глубже входить в неё, заставляя её задыхаться.       Она не выдержала и раздвинула ноги шире. Он снова вошёл в неё, и в ту же секунду она быстро приняла его, сомкнув ноги за его спиной. Ещё одно движение, и они слились в долгом исступленном поцелуе. Их тела, соприкасаясь, издавали низкий и мощный звук. Его пальцы коснулись её волос. Они были длинные и прямые. Он чувствовал, как шелковая кожа вибрирует под его пальцами. Это было прекрасно, неописуемо и очаровательно.       Секс с Оливией оказался намного лучше, чем он ожидал. Он знал что просто обладать ею будет для него чем-то из области фантастики. Но когда она стала его женщиной, он понял что реально чувствует себя влюблённым. Он и не знал, что существует столько оттенков любви, и что каждая из них имеет свои нюансы и оттенки. Ни один человек в мире не было так много счастлив в любви, как он с Оливией. Разве это не прекраснейший дар?

***

      Всё шло хорошо, Оливия показывала свою любовь, но её поведение изменилось. Она перестала часто бывать дома, отсылаясь на работу, а потом и вовсе исчезла на несколько дней. Это начало беспокоить Алекса.       «Почему она так внезапно исчезла, почему не позвонила? Почему не спросила, чем я занимаюсь? Всё это слишком подозрительно. Как будто я для неё превратился в последнего врага. Может, у неё тоже появился кто-то? Да нет, не может быть, она ведь работает в ФБР…»       Однако беспокойство не проходило. Отношения с Оливией становились всё хуже. Алекс хотел что-то изменить, но не знал как. Они начали отдаляться друг от друга. Больше всего его злило, что это случилось за неделю до Дня святого Валентина. За неделю до того, как он должен был сделать Оливии предложение.       Оливии, которая всегда была внимательной и чуткой, видимо, надоел его неотесанный, постоянно чем-то недовольный вид. Она стала придирчива и холодна, стала сдерживать свои чувства, а потом вообще исчезла. Куда она делась, он так и не узнал. Его заставляла жутко ревновать мысль о том, что кто-то смог влюбить его Оливию в себя. Даже не в него, а в какого-то другого мужчину, с которым она успела «познакомиться» за то время, пока они были вместе. Это было хуже всего. Он не понимал, почему она выбрала этого холодного, лишённого всяких эмоций чурбана. Ведь она знала его много лет.       «Может, это я чурбан? — думал он. — Может, я ей не нужен? Может, я для неё просто…» А почему, собственно, он считает, что это так? Не он ли постоянно интересуется, что она хочет на завтрак, не он ли старается накормить её обедом, не он ли… Нет, хватит! Возможно, она ему ещё позвонит. Но даже если нет, всё равно ничего не изменится. Спустя несколько дней поисков, она вернулась домой, кричала что не обязательно было привлекать полицию, столько позора, что он полный козёл.       Пометалась по квартире, подвывая и швыряя вещи как сумасшедшая, бутылка прилетела в её затылок, она упала без сознания. Для них обоих всё оказалось именно так, в голове стояла тишина. Очнулась Оливия в комнате, с трупами всех ее ухажеров, на её обнажённой коже блестели капельки воды, весь пол был залит кровью. Её любовника задушили и опустили в ванну с холодной водой, чтобы издохнуть.       Через секунду вышел Алекс с холодным оружием в руках, глядя на происходящее, он хрипло засмеялся, и стоял так несколько минут, пока от его смеха не заледенело все тело. Когда он увидел, что она пришла в себя, он подошёл к ней и отвесил мощную пощечину. Она не знала, что делать с внезапно потемневшим лицом, а потом, словно очнувшись, закричала:  — Алекс, не надо! Прошу тебя! Он с силой отвел её руки и ударил в другой раз — Ты что, Алекс? кричала она, плача. — Алекс! Ну пожалуйста!  — Ничего, — холодно сказал он, — Все мы люди, и надо иногда убить других людей. Она поняла, что он говорит о ней, и быстро оправилась от удара. От ужаса она полностью потеряла над собой контроль и била его изо всех сил по лицу. он взял скальпель со стола, и резким движением провел по её соску, расцарапав его до крови, а затем по большому пальцу ноги. Она громко закричала, и попятилась. Палец был отсечен топором.  — Вот так — сказал он, протягивая ей руку с пальцем на ладони. — Умирать будешь медленно. В конце концов сдохнешь. Взяв её на руки, он посадил её к себе на колени. — Я же люблю тебя, дура, — ласково сказал он.  — Слышишь? Зачем ты мне врешь? — На него накатила волна ярости. Поднеся скальпель к её горлу, он стал медленно водить им по шее, слегка нажимая на кожу, выводя там слово любовь, и повторяя его через каждые три-четыре секунды. Это было страшнее, чем самый изощренный акт насилия. Но он вспомнил свое детство и с тех пор научился хладнокровно и спокойно заниматься этим делом. Он чувствовал удовлетворение и даже гордость.  — Не бойся, — сказал он, — скоро ты будешь визжать во всю глотку. Я знаю, что ты меня слышишь, и мне это нравится. Еще немного, и у тебя в ногах растекутся лужи крови. Только молчи, или я перережу тебе глотку. Ты все слышишь? — На шее появилась тонкая красная полоска. Он продолжал водить по ней пальцем и мысленно повторял слово любовь. А потом он стал произносить его вслух, сопровождая движениями своего ножа. Но слова были корявые, каждое требовало особого внимания. В конце концов он прервал операцию и осторожно снял скальп с шеи Оливии.       Теперь остался последний разрез. Это было простое дело. Он отвел рукой волосы с её лица. На виске был отчетливо виден розовый шрам. Он повторил несколько раз слова любви, просто чтобы их запомнить. Затем осторожно отмотал конец простыни, которым она была привязана к табурету, и крепко обвязал им рукоять ножа. Перед тем как спуститься вниз, он снял с кровати второй лоскут, скомкал его и выбросил в мусорное ведро.       Потом он перевел дух и с удовлетворением осмотрел дело своих рук. Нужно было успокоиться. И еще он немного попил водички, а потом еще раз посмотрел на свою работу. Она выглядела просто изумительно. Почти совсем не заметно, что этот узор был так грубо выполнен. Было ясно, что его автор — настоящий художник. Глядя на него, не догадаешься, что на этом месте на кровати лежала мертвая женщина. И от неё не пахло мертвечиной. Пахло просто женщиной. Пахло страстью.       В общем, это было прекрасное и сильное произведение искусства. Именно такой он и представлял себе смерть. Смерть девушки которую сильно любил. Смерть, которая была к этому готова. Ее глаза были закрыты. И она была прекрасна.       Он тронул ее руку — кожа была теплой и мягкой. Он крепко обнял её за талию, и прямо над ухом произнес: ты была самой прекрасной девушкой.       Бела, как снег, румяна, как кровь, черна, как уголь. Я люблю тебя, Оливия. Как всегда… И он сжал ее в своих объятьях, как никогда не сжимал ни одну другую девушку.