Глубоко в моем сердце я скрываю

      Они проговорили далеко за полночь, сидя близко друг к другу на мехах перед огнем, а их руки соприкасались, пока Мерлин говорил, а Артур слушал. Он наблюдал, как языки пламени рисуют узоры на коже Мерлина и освещают его глаза, и слушал истории, в которых он рассказывал о том, как рос и боролся с тем, чтобы быть таким непохожим на всех вокруг.       Артур никогда не встречал никого, кто обладал бы магией с рождения, более того, он никогда не проводил много времени с кем-либо владеющим магией, за исключением Морганы, и он понял, что ему еще многое предстоит узнать о мире магии. Его сердце болело при мысли о том, что Мерлин прожил всю свою жизнь в изоляции, и ему было еще больнее думать о том, что его ясноглазое, молодое «я» прибыло в Камелот только для того, чтобы быть встреченным казнью одного из его сородичей.       Он не мог представить, в каком страхе жил Мерлин, на какой риск он шел все эти годы, и вдруг понял, что с удивлением смотрит на этого храброго, свирепого человека, который решил подарить ему свою преданность. Артур задавался вопросом, заслужил ли он её, заслужил ли он веру Мерлина в него, преданность, которую тот проявил к нему, хотя он ничего не сделал, чтобы заслужить её.       Они расстались неохотно, оба измученные и хотевшие спать, но Артур знал, что ни один из них не хотел покидать другого. Он спал спокойнее, чем ожидал, но все равно встал раньше обычного, проснулся и оделся как раз, когда Мерлин тихо вошел в комнату, с первыми лучами солнца.       «О, ты проснулся», — сказал Мерлин, ставя поднос с завтраком на стол.       «Мне не особо хорошо спалось», — ответил Артур. «Ты присоединишься ко мне?» — спросил он, указывая на еду, и Мерлин весело улыбнулся ему.       «Что?»       «Ты», — сказал Мерлин, его глаза плясали. «Ведешь себя так официально, приглашая меня позавтракать с тобой, как будто я не сидел и не воровал твою еду последние пять лет».       — «Я… из вежливости», — сказал Артур, чувствуя, как краснеют его щеки.       «Ну прекрати, это нервирует».       «Я не могу быть вежливым?»       «Нет, если судить по твоей истории».       Артур почувствовал, как у него дернулась губа, и Мерлин ухмыльнулся ему. Напряженность между ними испарилась, и Артур почувствовал, как его затопило облегчение от того, что они все еще могут быть такими беззаботными, что вопрос магии и развивающийся характер их отношений не лишили их того, кем они были друг для друга.       «Прекрасно», — сказал он, садясь за стол. «Голодай, посмотрим, волнует ли меня это».       «Сейчас, сейчас», — сказал Мерлин, садясь рядом с ним. «Не могу же я позволить тебе оставить всю эту еду себе. В конце концов, нам нужно подумать о твоей талии».       Артур бросил в него яблоком, и смех Мерлина красиво зазвенел по его покоям. Они ели и препирались, и Артур наслаждался этим. Все менялось, и он знал это, но превыше всего ценил свою близость к Мерлину и ревниво оберегал ее. Он сделал бы все, чтобы защитить ее.       «Если я попрошу тебя пойти со мной на прогулку, ты будешь полчаса издеваться надо мной?» — Спросил Артур, вытирая рот и бросая салфетку на стол.       «Я не знаю», — ответил Мерлин, его лицо было полно веселья. «Попробуй и увидишь».       Артур притворно вздохнул и сказал с преувеличенной официальностью: «Мерлин, не окажешь ли ты мне честь составить мне компанию сегодня утром на приятной прогулке?»       Мерлин рассмеялся, звук был насыщенным и глубоким, и сказал:       «С удовольствием. Позволь мне закончить кое-какие дела, и я встречу тебя снаружи через час».       «Скажи мне, Мерлин», — сказал Артур, когда мужчина встал и отряхнул крошки со своей одежды, «со всей этой могущественной магией в твоем распоряжении, как получилось, что ты все еще один из худших слуг во всех пяти королевствах?»       Рот Мерлина открылся от удивления, прежде чем с его губ сорвался небольшой смешок. Его глаза блестели от веселья, озорство на его лице стало бальзамом за последние несколько дней.       «Ну, сир», — сказал он, почтительное обращение прозвучало как оскорбление, «когда чей-то работодатель такой же тупица, как вы, нет магии, достаточно мощной, чтобы помочь облегчить жизнь».       «Прям сердце кровью обливается».       «Как и должно быть. Представьте себе, милорд, колдуна с таким мастерством, сведенного к стирке королевского белья. Это ошеломляет, не так ли?»       Он отвесил Артуру низкий, насмешливый поклон и ушел, и на лице Артура расплылась улыбка. Было облегчением вернуть их обычное легкомыслие, ссориться и оскорблять друг друга, напомнить, что Мерлин был единственным человеком, с которым он когда-либо испытывал такую близость.       У него было одинокое существование, это правда. Пока Мерлин не вошел в его жизнь, он никогда не знал, что значит иметь друга. Он всегда был близок со своими рыцарями, как с братьями по оружию, но его статус всегда означал дистанцию. Мерлин никогда не заботился о своем титуле, никогда не заботился о королевском происхождении Артура и проявлял почтение только тогда, когда они были перед людьми, что кстати имело весомое значение.       С Мерлином он чувствовал, что был самим собой и что его принимали таким, какой он есть. Мерлин никогда не видел в нем принца или короля, он никогда не присоединялся к нему ради власти или политического маневра, и с Мерлином Артур чувствовал себя особенным. Ему было страшно подумать, как близко он подошел к тому, чтобы потерять все это, и ему пришло в голову, что Мерлин не понимает, как высоко его ценят.       «Мои глаза обманывают меня, или ты действительно пришел вовремя?» — Спросил Артур с ухмылкой, спускаясь по лестнице замка и обнаруживая Мерлина, ожидающего его во дворе.       «Удивительно, как многого я могу достичь, когда ты оставляешь меня в покое», — ответил Мерлин с улыбкой. «Ну что ж, милорд, не отправиться ли нам на прогулку? Я безмерно польщен тем, что вы пригласили такого простого слугу, как я».       «Мерлин, если ты продолжишь в том же духе, я посажу тебя в колодки», — пригрозил Артур, пытаясь скрыть улыбку.       «Хотел бы я посмотреть, как вы попытаетесь, сир», — сказал Мерлин, и уверенность в его голосе вызвала у Артура дрожь, которая была далеко не неприятной.       Они пошли прочь от цитадели и через город, молчание между ними было легким и дружеским. Мерлин останавливался, чтобы поздороваться почти со всеми, мимо кого они проходили, горожане относились к нему так же нежно, как и рыцари. Это заставило Артура задуматься, что бы чувствовали все эти люди, если бы раскрылась истинная природа Мерлина, чувствовали бы они к нему то же самое, если бы знали правду.       Ему нравилось думать, что Мерлина любили достаточно, чтобы его магия не имела значения, но Утер взрастил в своем королевстве такую сильную ненависть и подозрение к магии, что его народ с годами привык испытывать то же самое. Можно ли изменить такое отношение? Можно ли убедить людей в том, что магия может быть силой добра, и смогут ли такие люди, как Мерлин, однажды выйти из тени?       «Я уверен, что в прошлом году я дал тебе приличный зимний плащ», — сказал он, когда они оставили нижний город позади и направились к окружающему лесу. «Почему ты его не носишь? Ты, должно быть, замерз.       Мерлин криво улыбнулся ему и сказал: «Артур, я колдун, у меня есть способы согреться».       Артур почувствовал, как его щеки запылали, когда он сказал: «Ах. Так что… наши… условия для сна, когда мы были в лагере, были… тогда совершенно не нужны»?       Мерлин посмотрел на него, на его губах заиграла загадочная улыбка, и он ответил: «Я бы так не сказал, Артур».       Они шли бок о бок, время от времени соприкасаясь руками и посылая искры вверх по руке Артура. Они спустились к реке, месту, где провели много дней, убегая из замка. Они сели вместе на поваленное дерево, и Артур не смог сдержать дрожь, когда холод от воды окутал его.       «Позвольте мне помочь вам, сир», — сказал Мерлин с улыбкой. Он протянул руку и положил ее на грудь Артура, и Артур, затаив дыхание, наблюдал, как вспышка золота осветила глаза Мерлина. Ему сразу стало тепло, как будто его завернули в одеяло, и он закрыл глаза, почувствовав, как магия Мерлина поселилась внутри него.       Это должно было привести в замешательство. Он должен бы забеспокоиться о том, что магия может навредить ему, как его отец вдалбливал ему с детства, но вместо этого он чувствовал себя в полной безопасности. Это была не просто магия, это была магия Мерлина, и казалось, что она принадлежит ему.       «Это было прекрасно, Мерлин», — сказал он, открыв глаза и обнаружив, что Мерлин пристально смотрит на него. «Я чувствую себя дураком из-за того, что считал магию злом».        «Магию можно использовать во зло», — тихо сказал Мерлин, — «так же, как и во благо. Что имеет значение, так это намерение заклинателя. Меч можно использовать для защиты уязвимых или как оружие, чтобы подчинить их своей воле. Я не могу сидеть здесь и утверждать, что у каждого колдуна чистое сердце, но я также не могу воспринимать их всех как злых».       Артур кивнул. Конечно, он знал это, но его точка зрения была настолько искажена на протяжении многих лет, и он был воспитан с такой ненавистью и скептицизмом к магии, что эти уроки было трудно забыть.       «На что способна твоя магия?» — тихо спросил он, и Мерлин отвел глаза. «Прости, я не хотел, чтобы это прозвучало так, будто я допрашиваю тебя. Я просто… хочу знать, понять». «Понять тебя» — безмолвный намек повис в воздухе, и Мерлин улыбнулся, глядя вперед, на реку.       «Некоторые говорят, что я самый могущественный колдун, когда-либо ходивший по земле».       Артур поверил ему. Это казалось несовместимым с человеком, которого он знал, с тем, кто споткнулся о собственные ноги и уронил бесценное столовое серебро, но в то же время в этом был какой-то смысл, который Артур не мог объяснить.       «Это те же самые люди, которые сделали пророчества о нас?»       «Пророчества», — сказал Мерлин со вздохом. «Пророчества — хитрая штука. Если позволить им, они могут доминировать твоей жизнью. В какой-то момент их надо воспринимать как… вещи, которые имеют потенциал, а не абсолюты».       «Что ты имеешь в виду?» — Спросил Артур, и Мерлин снова повернул к нему голову.       «Артур, ты доверяешь мне?»       «Свою жизнь», — честно ответил Артур, очарованный довольным выражением лица Мерлина и румянцем на его щеках.       «Тогда поверишь ли ты, что в прошлом я принимал определенные решения, чтобы гарантировать, что некоторые пророчества не сбудутся?»       «О чем ты говоришь?» Мерлин вздохнул, на его лице появилось выражение смирения, как будто он знал, что однажды ему обязательно придется вести этот разговор. «Когда-то было пророчество о Моргане и Мордреде, пророчество, в котором говорилось об их роли в твоем уничтожении».       «Что?» — Сказал Артур, внезапно снова почувствовав холод, несмотря на согревающее заклинание Мерлина.       «Казалось, что это обязательно сбудется, что все определено, но я не мог принять это. Я не мог смириться с тем, что судьба была так предопределена и что я ничего не мог сделать, чтобы изменить ход событий. Я передумал так много… ужасного, так много представлений о том, как я мог бы… убедиться, что они никогда не причинят тебе вреда, но…в конце концов… ты дал мне ответ, в котором я нуждался».       «Я?» — спросил Артур, более смущенный, чем когда-либо. Мерлин улыбнулся и снова посмотрел на реку, наклонив голову так, что Артур всегда находил это до смешного милым.       «Примерно через месяц после того, как я начал работать на тебя, конюхи привели лошадь в королевские конюшни».       «Брекен, я помню», — сказал Артур, озадаченный тем, какое отношение это может иметь к чему-либо.       «Брекен», — кивнув, согласился Мерлин. «Он был самым сварливым конем, с которым я когда-либо сталкивался. Никто не мог надеть на него седло, пара человек получили сильный пинок, когда подошли слишком близко, и он нанес изрядный ущерб конюшням. Ты только взглянул на него и я решил, что ты стал бы его блестящим наездником. Конечно, это было тогда, когда я думал, что ты самый большой придурок, который когда-либо существовал, и я был абсолютно убежден, что ты попытаешься сломить эту лошадь, что ты будешь бить ее и изматывать до тех пор, пока у нее не останется выбора, кроме как подчиниться твоей воле. Ты не сделал ничего из этого. Вместо этого ты проводил с ним каждый день в течение двух месяцев, тихо сидя с ним в конюшне, осторожно подходя к нему, давая ему понять, что он в безопасности. Ты разговаривал с ним и гладил его гриву, ты никогда не заставлял его что-либо делать, и я с удивлением наблюдал, как ты проявлял нежность, на которую я никогда не думал, что ты способен. Он ответил тебе, и теперь он один из лучших скакунов, которыми может похвастаться Камелот, и все это благодаря тебе, Артур. Когда я столкнулся с этим ужасным пророчеством, когда мне пришлось попытаться разобраться во всем этом и решить, что делать, я… я вспомнил ту лошадь. Я вспомнил, как доброта и готовность быть нежным и уязвимым изменили саму природу лошади, и я знал, что не могу осуждать Моргану и Мордреда, когда доброта может спасти их».       «Судя по их преданности тебе, я бы сказал, что твой план удался», — сказал Артур, чувствуя себя ошеломленным этим открытием.       «Я люблю их обоих», — с чувством сказал Мерлин. «Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы защитить их, и в глубине души я знаю, что это был правильный путь, что пророчествам не всегда можно доверять или принимать их за чистую монету. Иногда требуется небольшая интерпретация».       «Я знаю, что в прошлом шутил о том, что ты проявляешь мудрость, которой ты не можешь обладать, но Боже мой, Мерлин… Я… удивлен».       «Я все еще большую часть времени веду себя как идиот», — сказал Мерлин с небольшим смешком, но было ясно, что слова Артура подействовали на него.       «Ну, может быть, но ты мой идиот», — сказал Артур, прежде чем смог остановить себя, но Мерлин выглядел далеко не недовольным этим заявлением.       «Я всегда буду твоим, ты же знаешь», — мягко заявил Мерлин, и желание притянуть его ближе и поцеловать было почти невыносимым.       Он прочистил горло и сказал: «Не мог бы ты связаться с Морганой для меня? Мне нужно обсудить с ней один вопрос, и я бы хотел, чтобы Леон и остальные тоже присутствовали. Она может прийдти сегодня вечером?»       «Звучит срочно», — сказал Мерлин, выглядя так, как будто ему пришлось стряхнуть с себя странное маленькое заклинание, под которым они находились.       «Это, это что-то… что-то, что нужно сделать».       «Тогда я немедленно свяжусь с ней. Я все равно старался держать ее подальше последние пару дней, — добавил он с кривой улыбкой».       «Почему?»       «Она… знает, что ты знаешь о моей магии».       «Каким образом?»       «У нас с Мордредом… есть связь. Мы можем общаться здесь, — сказал Мерлин, постукивая себя по виску, — и он почувствовал мои… противоречивые чувства, когда ты впервые раскрыл мой секрет. Моргана намеревалась взять штурмом замок и увезти меня из Камелота, чтобы… защитить меня».       «Она думала, что я причиню тебе вред?» — Спросил Артур, задетый этой мыслью.       «Я не знаю, но она очень хочет убедиться, что все в порядке, самой увидеть, что мне ничего не угрожает».       «Ты внушаешь людям такую преданность, Мерлин», — сказал Артур, понимая, что, должно быть, чувствовала Моргана. Он сам пошел бы на все, чтобы обеспечить безопасность Мерлина, чтобы ничто и никогда не могло причинить ему вреда.       «Как и ты, Артур».       Остаток утра они провели вместе, затем отправились обратно в замок, чтобы посвятить вторую половину дня своим обязанностям. Артур тренировал своих рыцарей, отвлекаясь каждый раз, когда он видел Мерлина, который занимался обычными делами, пока Артур спарринговал.       Он наблюдал, как его рыцари шутили с этим человеком. Прекрасная улыбка Мерлина освещала всю тренировочную площадку, когда он смеялся над чем-то, что сказал Элиан. Он помогал им всем с доспехами и оружием и подбадривал их, а молодые рыцари сгибались в припадках смеха, когда Мерлин продолжал подшучивать над Гвейном и Леоном.       Этот человек был такой неотъемлемой частью Камелота, он был намного больше, чем простым слугой, и, наблюдая за ним, Артур понял, насколько важную роль Мерлин сыграл в формировании королевства. Он провел так много ночей, обсуждая с ним государственные вопросы, он доверял и полагался на мнение этого человека, и он искренне не знал, стал бы он тем королем, которым был без руководства Мерлина на протяжении многих лет.       Как будто почувствовав пристальный взгляд, Мерлин поднял глаза и поймал его взгляд. Вместо того чтобы смущенно отвернуться и притвориться, что он не рассматривал этого человека, Артур улыбнулся ему. Это была открытая и честная улыбка, в которой не было ни лукавства, ни притворства, и Мерлин помедлил мгновение, прежде чем ответить на нее своей собственной яркой и такой же теплой, как у Артура.       Несколько часов спустя Артур мерил шагами свои покои, ожидая прибытия всех, кого он пригласил. Он принял решение и знал, что оно правильное, но не знал, как оно будет воспринято. Все должно было измениться, и, как король, он был обязан позаботиться о том, чтобы это произошло.       Раздался тихий стук в дверь, после чего вошел Мерлин. «Значит, я первый?» — спросил он.       «Дважды за один день ты пришел вовремя. Я едва могу в это поверить, — ответил Артур, и Мерлин закатил глаза.       Он налил себе бокал вина и подошел, чтобы встать рядом с Артуром. «Тогда для чего все это нужно? Мы редко проводим подобные встречи в твоих покоях. Это кажется довольно тайным».       «Это слишком громко сказано для тебя», — сказал Артур, явно уклоняясь от ответа, но Мерлин, тем не менее, цыкнул на него. «Пришло время решить некоторые проблемы, пришло время мне начать управлять тем королевством, которое я могу с гордостью назвать своим собственным».       Мерлин выглядел удивленным, но от ответа его избавил еще один стук в дверь. Они повернулись, когда вошла Моргана, женщина направилась прямиком к Мерлину. Она заключила его в объятия, и Артур наблюдал, как два друга воссоединились, зрелище было нежным. Моргана отстранилась и пристально посмотрела на Мерлина испытующим взглядом, прежде чем улыбнуться и сказать:       «Я рада видеть, что ты так хорошо выглядишь. Кое-кто жаждет убедиться, что с тобой все в порядке».       Она кивнула в сторону двери, и Артур увидел Мордреда, который стоял там, задержавшись всего на мгновение, прежде чем пересечь комнату и броситься в объятия Мерлина. Мерлин ухмыльнулся в ответ на восторженное объятие, прижимая молодого человека к себе и говоря:       «Я в порядке, ты, придурок. Я же сказал тебе, что буду.       «О, потому что ты всегда говоришь, что ты в порядке, когда это не так», — сказал Мордред с насмешливым фырканьем, отстраняясь. Он взглянул на Артура, и Артур внезапно почувствовал, что находится под пристальным вниманием.       «Я обещаю тебе, что с ним все будет хорошо», — искренне сказал он, и Мордред серьезно кивнул ему, прежде чем Мерлин протянул руку и нежно взъерошил черные кудри, продолжая обнимать молодого человека за плечи и прижимая его к себе.       «Давно пора признать Мерлина таким, какой он есть на самом деле», — сказала Моргана, и Артур склонил голову в знак согласия.       «Ты права», — сказал он, и она одобрительно кивнула ему, прежде чем сесть за стол.       Гвен и Ланселот прибыли несколько мгновений спустя, воссоединение Гвен и Морганы было нежным. Гвен поцеловала Мордреда в щеку, а Артур и Мерлин обменялись удивленными взглядами, когда молодой человек покраснел до корней волос. Следующим прибыл Гаюс, за ним остальные рыцари, и Артур с интересом наблюдал, как загорелись глаза Леона при виде Морганы. Его главный рыцарь был самым стойким и сдержанным человеком, которого Артур когда-либо встречал, и радость на его лице от того, что он снова увидел Моргану, была, мягко говоря, красноречивой.       «Спасибо вам всем, что пришли», — сказал Артур, когда все расселись. Он посмотрел на собравшуюся группу; Ланселот и Гвен сидели, переплетя руки, в то время как Мерлин обнимал Мордреда за плечи, жест отеческий и невероятно нежный. Гвейн, Персиваль и Элиан развалились на своих стульях, расслабленные и довольные в компании своих самых близких друзей, в то время как Леон сидел немного более официально, а его стул был слегка повернут к Моргане.             Моргана смотрела на него проницательным взглядом, в то время как присутствие Гаюса успокаивало, как и всегда.       Эти люди значили для него больше, чем кто-либо в мире, и он доверил каждому из них свою жизнь. Все они были жизненно важны для успеха будущего Камелота, и он знал, что без них не сможет построить королевство, о котором мечтал.       «Я уже некоторое время являюсь королем, и, хотя я горжусь тем, чего мы достигли за это время, нам еще предстоит пройти долгий путь, прежде чем Камелот действительно сможет считаться справедливым королевством. Мой отец… совершил много злодеяний, и теперь, когда его нет, я несу их бремя».       Он глубоко вздохнул, чувствуя на себе взгляд Мерлина, но не мог встретиться с ним взглядом, пока не сказал то, что должен был сказать.       «Слишком долго тех, кто владеет магией, преследовали и охотились на них, как на животных. Пришло время покончить с этим. Я намерен снять запрет на магию».       Наступила тишина, и Артур наконец позволил себе взглянуть на Мерлина. Мужчина смотрел на него широко раскрытыми глазами, ошеломленный и потерявший дар речи. Артур поднял брови, гадая, прочтет ли Мерлин вопрос на его лице. Этот человек, конечно, знал его лучше, чем он сам, и он мягко улыбнулся Артуру, когда тот кивнул ему в знак разрешения.       «Моя сестра — могущественная ведьма, и ее собственный отец чуть не казнил ее из-за чего-то, что она не может контролировать, чего-то, что является фундаментальной частью ее. Более того, в этой комнате есть тот, кто спасал нас всех больше раз, чем я могу сосчитать, человек, чья магия защищала всех нас и кто заслуживает признания за все то хорошее, что он сделал. Я знаю, как высоко вы все цените Мерлина, — сказал он, стараясь не улыбаться, когда все взгляды обратились к мужчине, Леон выглядел так, как будто сейчас упадет со стула, — но вы должны знать, скольким вы ему обязаны.Моргана и Мордред смотрели на Мерлина с гордостью, Ланселот, Гвейн и Гай с безудержной нежностью, в то время как Леон, Персиваль, Гвен и Элиан выглядели удивленными.       У самого Мерлина был очень привлекательный румянец на щеках, и он по-мальчишески улыбался всем, совсем не похожий на того могущественного волшебника, каким его знал Артур.       «Я не могу править королевством, где на таких, как Мерлин, как Моргана и ее люди, охотятся и поносят. Я не могу придерживаться идеалов, которые были у моего отца, и я не могу продолжать кампанию, которую в глубине души считаю неправильной «.       «Чертовски вовремя», — сказал Гвейн со своей обычной прямотой. Ланселот улыбнулся и сказал: «Хотя я согласен с этим мнением, вы подумали о практических последствиях такого предложения?»       «Подумал», — ответил Артур. «Мне потребуется время, чтобы должным образом изучить действующие законы, а также те, которые действовали до Великой Чистки. Моргана, я надеюсь, выступит в качестве консультанта, а Мерлин, конечно же, окажет неоценимую помощь в реализации новых законов. Я не буду выносить это предложение на рассмотрение совета, пока мы не будем уверены в нашей позиции, и я знаю, что нам предстоит долгий путь, но… У меня есть все намерения вернуть магию в Камелот».       Он услышал звук, похожий на полузадушенный всхлип, и Мерлин встал из-за стола и подошел к окну, повернувшись спиной к группе, сделав несколько прерывистых вдохов. Моргана склонила голову в сторону Артура, молчаливо приказывая ему подойти к мужчине, и Артур так и сделал, приблизившись к нему и осторожно положив руку ему на плечо.       «Я в порядке», — сказал Мерлин, у него перехватило дыхание. «Просто… Я никогда по-настоящему не верил, что этот день когда-нибудь наступит. Я никогда не смел надеяться. Артур посмотрел на красивый профиль мужчины и увидел, как по его щеке скатилась слеза. Он протянул руку и вытер ее большим пальцем, Мерлин повернулся к нему лицом со слабой улыбкой.       «Я обещаю тебе, что исправлю зло, которое было совершено во времена правления моего отца. Я обещаю, что сделаю этот мир лучше для тебя «.       «О, Артур», — прошептал Мерлин, и Артур притянул его в свои объятия. Он крепко обнял его, его потребность утешить и защитить его была всепоглощающей. Он не шутил; он хотел сделать мир более безопасным и справедливым местом для Мерлина, он хотел сделать его местом, где маг мог бы процветать, а его таланты признавались и ценились. Он слишком долго жил в тени и заслуживал расцвета при свете, что Артур дал бы ему, даже если бы это убило его.       Кто-то прочистил горло, и Артур вспомнил, что они с Мерлином были не одни. Они отстранились друг от друга, Мерлин застенчиво улыбнулся, в то время как Артур молился, чтобы он не покраснел. Брови Гвейна взлетели почти до волос, в то время как ухмылка Мордреда была такой широкой, что грозила расколоть его лицо. У Морганы была невыносимо самодовольная улыбка на лице, в то время как Гаюс и Гвен выглядели так, как будто они оба могли разрыдаться.       Они с Мерлином снова заняли свои места за столом, и разговор возобновился. Они долго говорили о планах Артура по восстановлению магии, каждый задавал разумные и полезные вопросы и вносил предложения. Он знал, что может доверять всем в комнате, но тот факт, что все они так хорошо отреагировали на его план, был огромным облегчением.       Разговор неизбежно зашел о Мерлине и его магии, и у всех возникли вопросы о том, что Мерлин делал на протяжении многих лет, об успехах и победах, за которые он был ответственен. Мужчина отвечал на вопросы людей со смущенной улыбкой, пытаясь преуменьшить то, что он сделал, и свою роль в возвышении Камелота.       «Так бессмертная армия, это был ты?» — Спросил Леон, глядя на Мерлина новыми глазами. Леон всегда испытывал к Мерлину братскую привязанность; он смеялся и шутил с ним и часто ласково обнимал его за плечи, защищая, но теперь Леон смотрел на этого человека, как на солдата.       «Ну, я имею в виду…» — сказал Мерлин, теребя край своего рукава.       «Да, » твердо сказал Ланселот, «это был он».       Было удивительно узнать, что Ланселот всегда знал о магии Мерлина, но, как и Гвейн, Ланселот всегда был предан Мерлину, и их дружба простиралась дальше, чем у кого-либо другого. Артур обнаружил, что не возражает против того, что Ланселот узнал о магии Мерлина раньше него, и его утешала мысль, что, наряду с Гаюсом, Мерлину было кому довериться, у него был кто-то, кто делал его менее одиноким.       «Я действовал не один», — многозначительно сказал Мерлин, глядя на Моргану.       «Ты была там?» — Спросил Артур, глядя на сестру. «Ты помогла нам победить Сенреда и Моргаузу?» Моргана кивнула, и Артур с трудом понимал, что ему говорят.                   «Отец был еще жив, тебя могли поймать, тебя могли убить…и все же ты вернулась, чтобы помочь нам.       «Здесь все еще были люди, которых я любила, Артур, несмотря на то, что Утер сделал со мной. Я должна была помочь, должна была защитить тех, кто мне дорог. Кроме того, — добавила она с улыбкой, которая немного рассеяла серьезность момента, — я только помогала, Мерлин был настоящим героем.       «Это неправда», — возразил Мерлин. «Ты была невероятна».       Они улыбнулись друг другу, и Мордред перевел взгляд с одного на другого с выражением, полным гордости. Он теснее прижался к Мерлину, и Мерлин улыбнулся, когда мальчик положил голову Мерлину на плечо. Из всего, чего добился Мерлин, несомненно, близость, которую он разделял с Мордредом и Морганой, была самой замечательной. Он изменил ход будущего, он обеспечил счастье и безопасность двум людям, которые в противном случае могли бы погибнуть, и у Артура сдавило грудь при мысли об удивительной способности Мерлина к доброте.       «Я всегда считал тебя храбрым, Мерлин», — мягко сказал Элиан, — «но я никогда не понимал, насколько ты храбр».       «Так, прекратите», — сказал Мерлин со стоном, выглядя восхитительно взволнованным. «Это конечно здорово, что вы все так мило относитесь к этому и что никто из вас не хочет насадить мою голову на пику, но я — это просто я, просто Мерлин».       «Ты никогда не был «просто» кем-то», — сказал Артур, прежде чем смог остановить себя, и Мерлин посмотрел на него с таким выражением, что Артуру захотелось, чтобы в комнате с ними больше никого не было.       «Тост», — сказал Ланселот, поднимаясь на ноги и поднимая свой кубок. «За Мерлина, который спасал нас всех так много раз и разными способами. Пришло время выйти из тени, старый друг».       Все поднялись на ноги, кроме Мерлина, который сидел, глядя на них со слезами на глазах, сдерживая их и изо всех сил стараясь сохранить стоическое выражение лица.       «За Мерлина», — нараспев произнесли они, поднимая свои кубки в его сторону и выпивая.       Артур наблюдал, как Мерлин с трудом сглотнул и прошептал:             «Спасибо».       Мордред похлопал его по руке, и настроение улучшилось, Мерлин взъерошил волосы мальчика и вытер слезы с его глаз. Они провели остаток ночи, разговаривая на более легкие темы, каждый явно испытывал облегчение от столь необходимого легкомыслия. Они проговорили до поздней ночи, и именно Леон предложил им всем отправиться отдыхать, иначе, если они этого не сделают, то пожалеют об этом на тренировке на следующий день.       Они ушли со многими сердечными объятиями и хлопками по спине Мерлина, Гвейн поклялся, что вырвет яички любому, кто попытается прикоснуться к Мерлину хоть пальцем, как только его магия станет известна королевству.       «Я помогу ему», — сказала Моргана, ее голос был таким опасным, что у Артура по спине пробежали мурашки.       «Как будто кто-то посмеет связываться со мной, когда у меня есть ты для защиты», — сказал Мерлин, его щеки раскраснелись от выпитого вина. «Ты остаешься, не так ли? По крайней мере, на несколько дней»? Моргана с улыбкой кивнула.       «Тебе нужны все союзники, которых ты можешь найти в данный момент», — сказала она с ухмылкой в сторону Артура. «Кроме того, прошло слишком много времени с тех пор, как я сеяла хаос в Камелоте, и Мордреду не помешало бы немного расширить свои горизонты за пределы лагеря друидов».       «Ты не избавишься от меня», — сказал Мордред с усмешкой, и Мерлин нежно покачал головой.       «Спокойной ночи вам обоим, увидимся завтра».       Моргана поцеловала Мерлина в щеку, и Мордред украл у него еще одно крепкое объятие, прежде чем они оба ушли, Артур смотрел им вслед с улыбкой.       «Ты выглядишь счастливым», — сказал он Мерлину, и тот просиял.       «Это кажется нереальным, Артур. Я так долго мечтал об этом, и вот мы здесь. Ты не ненавидишь меня, ты не изгнал меня из королевства и собираешься отменить запрет на магию. У меня голова идет кругом».       «Возможно, это из-за вина», — сказал Артур со смехом, и глаза Мерлина, казалось, заискрились.       «Верно. Возможно, мне тоже следует отправиться в постель».       Артур кивнул и почувствовал, что ему почти пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не попросить Мерлина остаться.        «Тогда спокойной ночи».        «Спокойной ночи, Артур», — тихо сказал Мерлин. Он сделал паузу, провел языком по нижней губе, прежде чем шагнул вперед, вплотную приблизившись к Артуру, затем наклонился и поцеловал Артура в щеку.       Артур стоял, ошеломленный, застывший на мгновение в восторженном неверии. Мерлин отступил назад, прежде чем он смог остановить его, повернулся, исчез за дверью и закрыл ее за собой. На одно короткое мгновение Артур подумал о том, чтобы побежать по коридору, схватить мужчину, затащить его обратно в спальню и воплотить в жизнь все фантазии, которые поселились в его мозгу. Вместо этого он потер щеку, чувствуя себя почти выжженным нежным поцелуем Мерлина, и задался вопросом, удастся ли ему сегодня заснуть.