Глубоко в моем сердце я скрываю

      «Это чертово жульничество!»       «Неправда, это законный ход».       «Нет, это не так, ты не можешь так разыграть эту карту. Мерлин, скажи ему, что он не может так делать.»       «Оставь меня в покое», — фыркнул Мерлин, доел остатки тушеного мяса и сел рядом с Артуром на одеяло, которое они расстелили на земле.       «Я мог бы догадаться, что ты примешь его сторону», — сказал Гвейн, сделав грубый жест рукой.       «Я только что сказал, что не принимаю в этом никакого участия. Держу нейтралитет, — со смехом запротестовал Мерлин, его колено уперлось в колено Артура, в то время как их плечи находились близко друг к другу.       Они путешествовали уже несколько дней, действуя в качестве конвоя для группы торговцев, сопровождая их до границы королевства. По всей стране, к большому беспокойству Артура, нарастали волнения, и несколько торговых путей подверглись нападениям.       Никто не ожидал, что он, будучи королем примет участие в этих защитных вылазках, но Артур никогда не планировал быть праздным правителем, предпочитая отправиться в экспедицию со своими рыцарями, чем торчать в залах совета, слушая, как группа мужчин спорит о формулировке закона, с которым они все равно в конечном итоге бы согласились.       Иногда Артур задавался вопросом, не стал ли он королем слишком рано. Он чувствовал, что его темперамент, его навыки гораздо лучше подходят для того, чтобы быть рыцарем, и чертовски хороши в этом. Мир короля казался слишком маленьким и в то же время слишком подавляющим одновременно, и были времена, когда он чувствовал, что не знает, что делает.       С мечом в руке, с врагом, которого нужно победить, он знал, за что борется. Он был уверен в себе и держал себя в руках. Столкновение с контингентом дворян с разными мнениями или необходимость принимать решения, которые напрямую повлияли бы на жизнь его подданных, — все это тяжело давило на него, и он постоянно задавался вопросом, правильный ли он делает выбор, принимая какое-либо решение.       «Ну все. С меня хватит этой глупой игры», — сказал Гвейн, бросая свои карты в знак поражения. «Я никогда не выигрываю, я убежден, что вы все придумываете правила на ходу».       «Нет, Гвейн, — сказал Элиан с улыбкой, растягиваясь перед камином, — просто все мы обладаем немного большим интеллектом, чем ты».       «Не удивлен», — сказал Персиваль с усмешкой, и Гвейн бросил в него перчатку.       «Хорошо, как насчет нормальной игры? Давайте поиграем в Правду или Действие».       «Ни за что», — твердо сказал Ланселот, в то время как все остальные покачали головами.       -Да ладно тебе, — вкрадчиво сказал Гвейн. «Что еще нам тут делать? Мы даже не захватили с собой никакого эля! Слушай, я буду ходить первым. Я выбираю правду — задай мне вопрос, и я отвечу честно».       «Твое заболевание мозга — это пожизненный диагноз, или все-таки есть шанс на исцеление?» — спросил Элиан, и Гвейн расстался со второй перчаткой и бросил ее ему в голову. «Хорошо», — сказал Элиан со смехом, отбрасывая перчатку назад. «Какая самая тяжелая травма, которую ты получил в бою?»       Игра продолжалась, и все были в приподнятом настроении, вопросы или действия с каждым разом становились все более диковинными и нелепыми. Бедному Леону пришлось процитировать самый грубый лимерик, который знал Гвейн, который рыцарь произнес, заикаясь, с пылающими щеками, в то время как все, даже Артур, расхохотались, особенно когда он закончил стихотворение. Персивалю было поручено нести на плечах и Гвейна, и Ланселота, зрелище было невероятно забавным.       Задавались неловкие вопросы, на которые отвечали покраснением и стонами, в то время как раздавались призывы, от которых все они выли от смеха. Настроение в лагере было веселым и легким, несмотря на унижение всех участников.       «Хорошо, Артур, твоя очередь», — сказал Гвейн с блеском в глазах.       «О нет», — сказал Артур, поднимая руки вверх. «Ты не втянешь меня в это. Король должен сохранять некоторую дистанцию и где-то провести черту. Я назначаю Мерлина, чтобы он ответил вместо меня.»       «О, большое тебе спасибо», — ответил Мерлин с испепеляющим взглядом. «Трус».       «Достаточно справедливо. Мерлин, как насчет того, чтобы ты тогда ответил от его имени. Как ты думаешь, когда наш прекрасный и почтенный король найдет свою королеву?»       Выражение лица Мерлина оставалось пассивным, но Артур все же увидел, как он сжал челюсти и как его глаза на секунду опустились, прежде чем он расправил плечи и сказал: «Не мое дело размышлять о внутренней работе разума моего короля. Я не знаю никого, кто жертвовал бы больше ради своего королевства и своего народа…но… Я могу только надеяться, что какое бы решение ни принял Артур …он позволяет себе руководствоваться своим сердцем и его брак принесет ему счастье».       «Хорошо сказано, Мерлин», — тихо сказал Ланселот.       «Да», — добавил Гвейн с улыбкой, — «Я выпью за это, или я бы выпил, если бы у меня был эль!»       Ночь была приятной, и разговор перешел от игры к потенциальным причинам волнений, охвативших королевство. Не только Камелот заметил нарушение его хрупкого спокойствия; Немет и Мерсия также сообщили об увеличении нападений, и никто не мог понять, почему так происходит.       «Ты беспокоишься об этом?» — позже спросил Мерлин, когда они лежали бок о бок. Остальные спали, и единственным звуком было тихое похрапывание Гвейна.       -Да, — устало вздохнул Артур. «Что-то происходит, и это похоже на затишье перед бурей».       — Возможно, из-за того что происходит, ты рассматриваешь…политический союз, — осторожно сказал Мерлин.       «Это из-за вопроса про королеву?» — спросил Артур, глядя на Мерлина, мужчина приподнялся на локте и настороженно посмотрел на Артура.       «Ну полагаю, в этом есть смысл. Митиан… Немет… это был бы хороший союз, особенно с учетом нынешней ситуации. Она милая, умная, красивая…»       «Может быть, ты хотел бы жениться на ней», — сказал Артур с кривой улыбкой. «Ты, кажется, её большой поклонник».       Мерлин тихо рассмеялся и сказал: «Она прекрасная женщина, и я признаю, что люблю ее. Она стала бы прекрасной королевой».       «А как насчет того, чтобы я женился по любви?»       «Я очень надеюсь, что именно так и будет», — ответил Мерлин, опустив голову и теребя край одеяла, на котором он лежал. «Я просто знаю тебя, и знаю, что твое чувство долга может побудить тебя сделать. Если ты должен жениться из политических соображений, то… Я думаю, Митиан станет тебе хорошей женой».       Артур глубоко вздохнул и закинул руку за голову, глядя в ясное ночное небо и говоря: «Ситуация не настолько ужасна, чтобы оправдывать необходимость таких политических шагов, во всяком случае, пока. Я все еще надеюсь жениться по любви, хотя что это говорит обо мне, я не знаю», -добавил он с насмешливым фырканьем.       «Это говорит о том, что ты отдал каждую частичку себя за свое королевство, но есть одна частичка, которую оно не может получить…и не должно», — тихо сказал Мерлин.       Артур посмотрел на его лицо, освещенное лунным светом и последними тлеющими углями от костра. Ирония заключалась в том, что Мерлин был тем, кто убеждал его что-то скрывать от королевства, когда Мерлин был единственным человеком, которому он отдал всего себя. Не было ничего, чем бы он не делился с этим человеком, ни одной части себя, которую он скрывал от него, и временами он чувствовал, что принадлежит Мерлину больше, чем Мерлин ему.       Мерлин заснул задолго до него. Он лежал без сна, глядя на звезды и задаваясь вопросом, может ли он предсказать свое будущее по ним. Он знал, что весь двор ожидал, что он женится, но он не мог заставить себя думать о том, чтобы занять место рядом с кем-то, выбранным по тактическим соображениям.       Если бы он был одинок, было бы другое дело, но он не был. У него был Мерлин, чье общество он предпочитал любому другому, Мерлин, который был бесценным доверенным лицом и советчиком. Однако он вряд ли мог сделать Мерлина королевой, какой бы забавной ни была эта идея, и он знал, что члены его совета не позволят откладывать этот вопрос бесконечно.       В конце концов он заснул и проснулся с рукой Мерлина, мягко прижимавшейся к его животу. Пока все остальные еще спали, Артур позволил себе слегка улыбнуться, протянул руку и положил ее поверх руки Мерлина, проведя пальцами по огрубевшей коже. Он не мог отрицать, что дополнительным бонусом к участию в этих экспедициях была возможность спать рядом с Мерлином, немного раздвинув границы приличия под видом совместного проживания.       Все остальные начали просыпаться, и Мерлин начал заниматься завтраком. Гвейн поддразнил его тем, что он бы стал прекрасной женой, и в итоге к всеобщему удовольствию, его каша вылилась ему на голову. Их лагерь был собран, и они отправились в путь, всем не терпелось вернуться в Камелот.       Небо впереди потемнело, и Артур не сомневался, что они вернутся в грозу. Они остановились около полудня, чтобы найти воду для лошадей, и группа рыцарей отправилась на поиски ручья. Над головой раздался зловещий грохот. Артур посмотрел на Мерлина, который шел рядом с ним в том же проклятом пиджаке, который он всегда носил независимо от сезона.       «Я же сказал тебе взять теплый плащ», — сказал он. «Ты промокнешь насквозь».       -Со мной все будет в порядке, — сказал Мерлин, пренебрежительно махнув на него рукой.       «Я дал тебе плащ, почему ты его не носишь?»       «Потому что я боюсь, что кто-нибудь примет меня за рыцаря и воткнет стрелу прямо мне в голову», — ответил Мерлин с усмешкой.       «По-моему, самое подходящее место для стрелы. Единственное место, где она ничто не повредит.»       «Такое же подходящее, как твоя задница».        «Тебе когда-нибудь приходило в голову, что это действительно неподходящий способ обращаться к твоему королю?»       «Нет», — весело сказал Мерлин. «Потому что мой король-напыщенный осел».       Артур уже собирался схватить его за воротник и поучить обращению к королю, когда наверху громко раздался треск и разверзлись небеса. «О, ради всего святого», — сказал Артур, и они вдвоем направились к широкому буку и укрылись под его листьями, вполне способными обеспечить укрытие.       «Я знал, что мы вернемся под ливнем», — сказал Артур, прислоняясь спиной к дереву и глядя на Мерлина, который плотно закутывался в куртку. «О, ради Бога, иди сюда», — сказал он с раздражением, притягивая Мерлина к себе и плотно укутывая их обоих своим плащом. Он почувствовал, как руки Мерлина легли ему на талию, волосы прилипли ко лбу, а дождь стекал по его лицу, глаза были яркими и озорными.       «Как галантно», — поддразнил Мерлин, его большие пальцы скользнули вверх, чтобы приятно коснуться мышц живота Артура.       «Ты хочешь, чтобы я вышвырнул тебя под дождь?»       «Ты никогда не был бы таким жестоким».       «Если бы ты захватил с собой свой чертов плащ, в этом не было бы необходимости».       «Да, Артур, но подумай, как тебе весело… Читать мне нотации». Последнее было добавлено с ухмылкой, и Артур не смог удержаться, чтобы не притянуть мужчину ближе, едва ли между их телами оставалось пространство под таким проливным дождем.       «Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты неисправим?» — спросил он, не в силах сдержать улыбку.       «Ты, несколько раз», — ответил Мерлин, — «но я не совсем уверен, что ты знаешь, что означает это слово».       «Нет?» — спросил Артур, его руки скользили по спине Мерлина, чувствуя нежную игру мышц под его ладонями. «Давай посмотрим — не реформированный, неисправимый, несговорчивый, закоренелый. Кого-нибудь напоминает?»       «Это не мог быть я», — сказал Мерлин, качая головой, и капли дождя разлетелись во все стороны. «Я образцовый слуга».       «Что-то я этого не заметил».       Они стояли, улыбаясь друг другу, а дождь не прекращался. Артуру никогда еще так не хотелось поцеловать его, и это чувство было почти непреодолимым. Его влечение к Мерлину со временем не ослабевало, наоборот, оно только росло с годами. У него никогда не хватало смелости что-либо предпринять по этому поводу, и он не был уверен, что когда-нибудь сможет. Дождь хлещет над головой, а прекрасное лицо Мерлина так близко к его собственному… Он бы солгал, если бы сказал, что не испытывал сильного искушения.       «Сир!» — донесся голос Элиана из-за деревьев. «Мы кое-что нашли, вы, возможно, захотите взглянуть».       -Уже иду, — отозвался Артур. Он неохотно отпустил Мерлина и почувствовал, как его руки соскользнули с талии, когда он свернул свой плащ. «Похоже, нам было суждено промокнуть», — криво сказал он, когда они вышли из-под укрытия бука, Мерлин снова плотно закутался в куртку.       «Служба у вас сир опасна для жизни», — добродушно ответил Мерлин.       Они нашли остальных. Все стояли у двух массивных скал, которые, казалось, были входом в дыру в земле и небольшой областью, которая была окружена большими камнями с другой стороны. У входа свисал венок из лент, и Артур видел камни и палки, разбросанные странными группами по всей лесной подстилке.       «Нам нужно уходить», — тихо сказал Мерлин, странно сжав челюсти.       «Почему?» — спросил Персиваль, с любопытством разглядывая это место.       «Это священное место», — ответил Мерлин. «Мы не должны его беспокоить».       «Мерлин прав», — тихо сказал Гвейн, остальные посмотрели на него с удивлением. «Я часто сталкивался с подобными местами в своих путешествиях. Это святилище, для тех, кто был несправедливо убит», нам нечего здесь делать. Я предлагаю развернуться и забыть, что мы когда-либо видели это».       «Для меня этого достаточно», — сказал Ланселот, обменявшись взглядом с Леоном, который кивнул и сказал:, — «Давайте разберемся с лошадьми и поедем дальше».       Дождь продолжался всю обратную дорогу до Камелота, но Артур почти не обращал на него внимания. Что-то мучило его, что-то, что дергало за края его разума. Было что-то знакомое в этом месте, что-то, что Артур узнал в этих внушительных скалах, в странной местности. Ему было жарко, несмотря на дождь, который промочил его насквозь, и к тому времени, когда они въехали в цитадель, он чувствовал себя не в своей тарелке.       Он поднялся по ступенькам замка, прежде чем осознал это, и только растерянное «Артур?» Мерлина заставило его остановиться и обернуться. Он посмотрел на Мерлина, стоящего в паре шагов под ним, и встряхнул себя, сказав: «Иди и переодень свою мокрую одежду. Я эм… Ты мне не понадобишься в течение нескольких часов. Помоги Гаюсу.»       Он чувствовал, как хмурый взгляд Мерлина сверлит его затылок, когда он поднимался по ступенькам, но изо всех сил старался не обращать на это внимания. Он вернулся в свои покои и снял доспехи, обремененный отсутствием Мерлина, который мог бы помочь ему. Он вытерся насухо полотенцем и накинул чистую одежду, затем сел за свой стол, чувствуя, как головная боль начинает давить на его виски.       Что-то происходило в его сознании, было давно похороненное воспоминание, которое пыталось пробиться на поверхность, и он чувствовал, что бороться со своим сознанием бесполезно. Он сидел, обхватив голову руками, и пытался выровнять дыхание, когда фрагменты начали медленно всплывать в голове.       Задание, которое дал ему отец. Рыцари намного старше его. Составлен план. Отданы приказы. Приказы проигнорированы. Крики. Хаос. Кровопролитие. Бойня.       Он почувствовал, как тошнота подкатила к его горлу. Прошло так много лет с той ужасной ночи, и его разум явно пытался похоронить это глубоко внутри, но теперь он вспомнил все, и это угрожало разрушить его изнутри.       Он был в ужасе, испытывал отвращение к своим воспоминаниям, и Артур был бессилен остановить образы той ночи, постепенно топившие его разум. Ладони покалывало, по спине стекал пот, ему отчаянно хотелось бежать, но он знал, что некуда бежать, чтобы освободиться от вины, давившей на него.       Он понятия не имел, как долго просидел там, но внезапно понял, что свет начинает меркнуть, и он смутно заметил, как открылась дверь и вошел Мерлин. Он что-то говорил Артуру, но он не мог заставить себя слушать, осознавая, что в камине разгорается огонь и по всей комнате зажигаются свечи.       «Артур? Артур, ты меня слушаешь?»       «Эм, извини. Да…нет… Я…Что ты сказал?»       «Я спросил, не хочешь ли, чтобы я принес тебе ужин».       Артур сглотнул, мысль о еде заставила желчь подступить к горлу. «Нет, спасибо. Я не очень голоден.»       «Ты уверен? Ты ничего не ел с самого завтрака.»       «Я в порядке», — сказал Артур, стараясь, чтобы в его голосе не было язвительности.       «Как хочешь. Тогда я позабочусь о твоих доспехах и мече. Тебе еще что-нибудь нужно от меня этим вечером?» — спросил Мерлин, хватая доспехи, которые Артур оставил на полу, и раскладывая их на большом столе.       «Тебе обязательно делать это здесь?»       «Я всегда делаю это здесь», — нахмурившись, ответил Мерлин.       «Ну… Не мог бы ты сегодня вечером сделать это где-нибудь в другом месте? Мне…нужно немного покоя.»       Мерлин положил на стол нагрудник, который держал в руках, и, прищурившись, посмотрел на Артура. Он подошел с испытующим выражение лица, и встал перед Артуром, спрашивая: «Что случилось?»       «Все в порядке», — ответил Артур, стараясь говорить ровным голосом. «Я просто хотел бы, чтобы мои покои были в моем распоряжении, неужели это так трудно понять? У меня есть список вещей, которые требуют моего внимания, и мне не нужно, чтобы ты отвлекал меня.»       «Я никогда раньше не отвлекал тебя», — сказал Мерлин, уперев руки в бока в жесте, который Артур сразу же распознал как воинственный.       «Зато ты чертовски сильно отвлекаешь меня сейчас».       «Артур, если что-то произошло, ты можешь мне рассказать, ты же знаешь», — сказал Мерлин, и мягкость его тона почему-то неприятно задела Артура, будто он был его недостоин.       «Ничего не случилось», — сказал он, крепко сжав челюсти. «У меня просто есть государственные дела, которые требуют моего внимания, и было бы лучше, если бы ты не стоял у меня над душой весь вечер».       «Артур — "       «Я не обязан посвящать тебя во все, что у меня на уме. Вам предоставлены определенные привилегии намного выше вашего положения, но это не значит, что вы можете настаивать на том, чтобы я говорил о вещах, которые вы не имеете права знать. Любой другой знал бы свое место, знал бы, что нужно заниматься своим делом, и уважал бы границы приличия. Ради бога, ты же слуга».       Он хотел взять свои слова обратно, как только они были сказаны, и какой-то противный холодок пробежал по нему, когда он увидел боль, промелькнувшую на лице Мерлина, прежде чем его лицо приняло невозмутимый вид.       «Очень хорошо, сир», — сказал Мерлин таким нейтральным голосом, который Артура задел за живое. «Я приношу извинения за причиненное оскорбление. Я оставлю вас наедине с вашими заботами».       «Мерлин…»       Мужчина вышел из комнаты прежде, чем Артур успел его остановить, и Артур с тяжелым вздохом опустился на стул, с трудом веря, что ситуация может быть хуже, чем сейчас. Часть его так сильно хотела обратиться к Мерлину, попросить утешения, но он был так противен самому себе, что было легче вести себя враждебно.       Несмотря на то, что Мерлин дразнил его, несмотря то, что он оскорблял и обзывал, в нем все еще оставалась часть человека, которая относилась к нему как к королю, как к кому-то, кто был достоин трона. Те удивительные вещи, которые Мерлин иногда говорил, выражение его глаз, когда он говорил о будущем Камелота, создали в сознании Артура образ, которому он знал, что должен соответствовать, и он не мог вынести, чтобы разрушить ту веру, которая была по отношению к нему у Мерлина, рассказав ему ужасающую правду о том, кем он был на самом деле.       Он не видел этого человека в течение следующих нескольких дней, что было одновременно и проклятием, и благословением. Он знал, что Мерлин так реагировал на то, что с ним плохо обращались, и Артур не мог винить его. Он не знал, как исправить ситуацию, и боролся с воспоминаниями, которые терзали его после открытия святилища. Он нуждался в Мерлине больше, чем когда-либо, но не мог заставить себя протянуть руку и попросить его о помощи.       Артур словно превратился в тень самого себя. Большая часть замка обходила его стороной, дворяне почти не произносили ни слова на заседаниях совета, а его рыцари испытывали основную тяжесть его плохого настроения на своих тренировках.       «Помоги нам Небеса, я не знаю, сколько еще я смогу это вынести».       «И я тоже. Его состояние уж чересчур негативно отражается на нас.»       Артур услышал голоса Гвейна и Ланселота, однажды днем доносившиеся из оружейной после окончания тренировки, спустя неделю после инцидента в святилище. Он почти хотел войти туда и сказать им, чтобы они повзрослели и перестали жаловаться, но он знал, что в тот день вел себя как урод, и не мог их винить.       -С ним что-то происходит, — со стоном сказал Гвейн.       «Они с Мерлином не разговаривают», — тихо сказал Ланселот.       «А…Ну, этого вполне достаточно. Так вот почему я вчера видел Мерлина с таким каменным лицом?»       «Мм. Я пытался поговорить с ним об этом, но…ты же знаешь, какой он бывает, когда они с Артуром ссорятся. С ним невозможно разговаривать.»       Гвейн вздохнул, и Артур услышал, как кольчуга мужчины упала на пол, прежде чем он сказал: «Эти двое, черт возьми, никуда не годятся, когда они порознь. Может быть, мы можем что-то сделать?»       «Держаться подальше от этого, вот что мы можем сделать», — серьезно сказал Ланселот. «Как бы сильно я ни любил их обоих, я не буду притворяться, что понимаю, что происходит между ними, и вмешавшись, мы только усугубим ситуацию. Они должны разобраться в этом сами».       «Да, полагаю, ты прав. Я просто надеюсь, что они разберутся с этим до того, как Артур убьет всех своих лучших рыцарей этими мучительными упражнениями».       Артур удалился в свои покои и подавил очень сильное желание забраться в постель и спрятаться под одеялом. Он чувствовал себя разорванным надвое и не знал, как это исправить. Он знал, что расстроил Мерлина, и чувствовал себя отвратительно в отсутствие этого человека. Он был так опустошен воспоминаниями, которые вызвал храм, что чувствовал, что не может справиться с чувствами в его груди.       Он опустился на пол, прижавшись спиной к кровати. Он просто хотел, чтобы все это прекратилось. Чтобы его мысли и воспоминания успокоились, чтобы он перестал чувствовать себя самой несчастной душой, когда-либо ходившей по земле. В какой-то момент он не смог остановить полившиеся из глаз слезы. Ему казалось, что он тонет в них, и он боролся за каждое дыхание, когда паника и чувство вины окутали его и отказывались отпускать.       Он не слышал, как открылась дверь, не слышал шагов или своего имени, произнесенного голосом, полным беспокойства, но он чувствовал руки, которые обнимали его, и грудь, к которой он прижимался. Он почувствовал, как пальцы пробежались по его волосам, и услышал мягкий рокот голоса Мерлина, когда тот успокаивал его, прижимая к себе и прогоняя все злые тени прочь.       «Тише, все в порядке. Просто дыши. У тебя есть я.»       Артур крепко вцепился в эти прикосновения, в этот голос и попытался взять свое дыхание под контроль. Он позволил успокаивающей фамильярности объятий Мерлина успокоить его; он вдохнул его запах и прижался щекой к груди мужчины, чувствуя, как нежная рука Мерлина гладит его по спине вверх и вниз.       В конце концов плач прекратился, и когда его дыхание выровнялось, он сел в объятиях Мерлина, а пульс перестал стучать в ушах. Он так давно нуждался в этом голосе и этих прикосновениях, но его гордость не позволяла ему просить об этом.       «Ты не хочешь рассказать мне, что случилось?» — тихо спросил Мерлин, и кулак Артура крепко сжался в материале рубашки Мерлина.       «Я не знаю, с чего начать», — прошептал он хриплым голосом.       «Это как — то связано со святилищем? Ты сам не свой с тех пор, как мы на него наткнулись.       Артур глубоко вздохнул и выпрямился, высвобождаясь из объятий Мерлина и вместо этого беря его за руку. Он держал его руку между своими, чувствуя, как тепло Мерлина просачивается сквозь его кожу, находя утешение в потертых мозолях и широте его ладони.       «Я забыл об этом», — тихо сказал он, глядя вниз, сосредоточившись на длинных пальцах Мерлина, обхвативших его руку. «Или, возможно, я не… Возможно, я оттолкнул это, потому что мне было слишком стыдно вспоминать, что я сделал».       «Что там произошло, Артур?»       «Был налет», — ответил он, его голос звучал глухо и странно. «Мой отец приказал мне возглавить его. Мне не могло быть больше 16…Я был неопытен, неопытен. Я так отчаянно хотел доказать себе и моему отцу что он может на меня положиться, может мне доверять. Я хотел угодить ему.»       Он с трудом сглотнул и почувствовал, как рука Мерлина сжала его руку, в то время как другая растирала нежные круги на пояснице. «Я сказал мужчинам пощадить женщин и детей, но я знаю, что большинство проигнорировало приказ. Там столько всего происходило. Я хотел остановить это, но я…я замер. Я не знал, что делать. Я все еще слышу их крики, Мерлин.»       «Ты не хотел, чтобы кто-то пострадал».       «Но это все равно произошло. Я несу ответственность за смерть тех людей, и…нам вообще не следовало там быть. Они не сделали ничего плохого, мой отец просто хотел, чтобы их преследовали, охотились на них, как на животных. Я должен был противостоять ему».       «В 16 лет? Артур, ты не можешь винить себя за действия, которые были предприняты, когда ты был едва ли больше, чем ребенком.»       «У меня кровь на руках, Мерлин. Ничто не может этого изменить».       «Нет, — мягко сказал Мерлин, — ничто не может изменить прошлое, но ты хороший король, Артур, и ты уже сделал это королевство более справедливым. Ты можешь изменить будущее стольких людей. Ты не можешь стереть прошлое, но ты можешь исправить причиненное зло».       Артур обдумывал слова Мерлина, склонившись в его объятиях и положив голову на плечо мужчины. Его пальцы переплелись с пальцами Мерлина, и он почувствовал, как острые грани его несчастья немного смягчились. Он понятия не имел, как Мерлину всегда удавалось это делать, как несколько слов или нежное прикосновение могли успокоить его так, как больше никто не мог.       «Мерлин», — тихо сказал он, в то время как рука мужчины продолжала успокаивающе гладить его по спине. «Ты все еще поддерживаешь связь с теми друидами, которые приютили Моргану?»       «Да», — ответил Мерлин, рука прекратила свои движения.       «Не мог бы ты, пожалуйста, связаться с ними?»       «Зачем?» — спросил Мерлин, отодвигаясь, чтобы посмотреть на Артура.       Артур сделал паузу, собираясь с духом, прежде чем сказал: «Я хотел бы провести с ними мирные переговоры. Пришло время исправить ошибки прошлого. Пришло время, чтобы к ним относились с уважением, которого они заслуживают».       Мерлин улыбнулся ему с выражением такой гордости и привязанности, что то отвращение к самому себе, которое мучило его последние дни наконец стало меркнуть в его мыслях. Мерлин протянул руку и провел пальцами по волосам Артура, нежно убирая их со лба. «Мне жаль, что прошлое навеяло на тебя такие болезненные воспоминания, но я надеюсь, ты знаешь, что…о каких бы проступках ты ни сожалел…ты хороший король».       «Мерлин…» — сказал Артур, чувствуя, как горят его щеки.       Мерлин улыбнулся и сказал: «Не мог бы ты дать мне пару дней? Я свяжусь с ними и приведу лидера друидов в Камелот.»       «Я уверен, что справлюсь без тебя, ведь, мне уже пришлось справляться без тебя на прошлой неделе».       «Артур, насчет этого…»       «Нет», — сказал Артур, качая головой. «Я вел себя отвратительно, и я сожалею об этом».       «Мне тоже жаль. Мне следовало отбросить свою гордость и прийти поговорить с тобой раньше».       Они застенчиво улыбнулись друг другу, и Мерлин постучал Артура по плечу, сказав: «Давай, болван. Нельзя, чтобы король Камелота валялся по всему полу. Давай уложим тебя в постель.»       Мерлин уехал на следующий день, и Артур почувствовал себя намного лучше, чем за последние недели, зная, что принял правильное решение, и страстно желая должным образом наладить отношения с друидами. Все заметили перемену в нем, и его рыцари снова улыбались ему, в то время как членам совета больше не приходилось терпеть его, мягко говоря, колючее настроение.       Однако он нервничал и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме ожидания возвращения Мерлина. Он понятия не имел, с какого бока подойти к этим переговорам с друидами, и не сообщил совету о своем решении связаться с ними. В течение многих лет он жил в состоянии враждебности между друидами и Камелотом, и теперь в его власти было изменить это.       Он надеялся, что, учитывая историю Мерлина с друидами, этот человек сможет выступить в качестве своего рода посредника и помочь сгладить переговоры. Он не пытался понять, какие отношения были у этого человека с ними, или почему он поддерживал с друидами связь после того, как они приняли Мордреда, но, тем не менее, был благодарен за это.       Три дня спустя, ближе к вечеру, он сидел в своих покоях и читал один бесконечный отчет за другим, когда дверь открылась и ворвался Мерлин с ухмылкой на лице.       «Артур», — сказал он, задыхаясь. «Вставай, давай. Тебе нужно кое с кем встретиться.       «Ты привел с собой лидера друидов?» — сказал Артур, поднимаясь на ноги и поправляя одежду. Он нервно провел рукой по волосам и сказал: «Должен ли я…должны ли мы встретиться с ним в тронном зале? Где-нибудь официально?»       «Нет», — сказал Мерлин с улыбкой, практически вибрируя от возбуждения. «Я думаю, что здесь будет просто идеально. Артур, позволь мне с огромным удовольствие представить тебя лидеру друидов.»       Он кивнул в сторону двери, Артур посмотрел и его глаза расширились от шока, а время, казалось, замедлилось до полной остановки, когда лидер друидов вошла в его покои. «Моргана», — прошептал он, прежде чем пересечь комнату и заключить ее в объятия.