Глубоко в моем сердце я скрываю

      Утер искал Моргану шесть месяцев. В знак неповиновения, которым он отчаянно гордился, Артур отказался принимать в этом какое-либо участие. Из-за неподчинения он провел неделю в подземельях, но как только Утер понял, что подмять под себя сына не удастся, он решил притвориться, что Артура просто не существует. С тех пор в их отношениях что-то сломалось, что-то, что у Артура не было ни сил, ни желания исправлять.       Пелена спала с его глаз, и он не мог найти в себе сил смотреть на своего отца так, как раньше. Артур был вежлив на публике, проявлял должное уважение, когда это было необходимо, но делал это лишь для того, чтобы правители Камелота оставались сильными в глазах народа. Наедине Артур едва мог находиться в одной комнате с этим человеком и старался избегать его любой ценой.       Он ужасно скучал по Моргане и знал, что Мерлин и Гвен тоже скучали. Гвен была переведена на общую роль в делах замка, и она достаточно хорошо приспособилась, но Артур знал, что она скорбит о прошлом. Мерлин мало говорил на эту тему, но в тех редких случаях, когда упоминали о Моргане, на его лице появлялась странная тревога, и поэтому, Артур решил, что будет лучше не упоминать о ней. По правде говоря, думать о ней было слишком больно, и он вздрагивал каждый раз, когда слышал ее имя.       Он задавался вопросом, где она, в безопасности ли она и заботятся ли о ней. Удалось ли ей найти себе место среди друидов, сдержали ли они свое слово и присматривали ли за ней, как обещали. Он постоянно думал о том, скучала ли она по Камелоту и по нему, увидит ли он ее когда-нибудь снова. Боль от ее потери была острой, и это делало ненависть Артура к Утеру еще более сильной.       Он ни минуты не сомневался, что этот человек казнил бы собственную дочь, и Артур просто не мог с этим смириться. Его собственные чувства к магии были сложными и часто противоречивыми, но он никогда не мог позволить этим чувствам ослепить его настолько, чтобы он был готов убить собственную плоть и кровь во имя ложного дела.       Это повергло его в состояние постоянной неопределенности, и он усомнился во всем, чему его научил отец, во всем, что этот человек вдалбливал ему в голову с детства. Он уже некоторое время знал, что его ценности начали расходиться с ценностями его отца, что многие вещи противоречили урокам, которые Утер преподал с таким упорством.       «Ты же знаешь, что в какой-то момент тебе придется присоединиться к своему отцу за ужином», — сказал Мерлин однажды вечером, когда принес тарелку с ужином в покои Артура, поставил ее на стол и уставился на Артура таким взглядом, который он демонстративно игнорировал.       «Если не состоится официальное мероприятие, я бы предпочел поужинать здесь, спасибо», — ответил Артур, удержавшись от того, чтобы не рявкнуть на Мерлина, что это не его дело. Он ни при каких обстоятельствах не собирался позволять Утеру вбить клин между ними.       Мерлин вздохнул и взял доспехи Артура, разложил их на другом конце стола и осмотрел. «Ты все еще можешь все исправить», — мягко сказал он, проводя пальцами по небольшой вмятине на нагруднике Артура.       «Мерлин», — сказал Артур, ковыряя вилкой еду, — " Я знаю, что ты хочешь как лучше, и я действительно ценю это, но, пожалуйста, перестань давить на меня. Мне даже в одной комнате с этим человеком противно находиться, и для всех нас будет лучше, если мы будем держаться как можно дальше друг от друга».       Мерлин прикусил губу, явно желая сказать больше, но, похоже, за последние несколько лет он научился хоть капельке такта и сдержанности, и просто кивнул головой и стал полировать доспехи Артура. Артур продолжал ковыряться в еде, чувствуя, как аппетит уменьшается с каждой секундой. Мерлин обошел стол в поисках чего-то, и Артур протянул руку и схватил его за запястье, мягко потянув назад.       «Посиди со мной», — сказал он тихо, стараясь чтобы это не прозвучало как приказ. Он посмотрел на Мерлина, безмолвно умоляя просто сделать так, как его просили.       Выражение лица Мерлина смягчилось, и Артур отпустил его запястье, когда он выдвинул стул и сел рядом с ним. Артур пододвинул к нему тарелку с едой, сказав: «Держу пари, ты не ел весь день. Давай, угощайся. Я не могу допустить, чтобы ты стал прозрачным от недоедания.»       Мерлин улыбнулся и начал ковырять еду. Артур наблюдал за ним и обнаружил, что рядом с этим человеком тяжесть в груди от всего происходящего будто становится легче. В эти дни единственное время, когда он чувствовал хотя бы легкое умиротворение, ощущение того, что он действительно был самим собой, было только рядом с Мерлином. Он всегда предпочитал компанию Мерлина кому-либо другому, хотя никогда бы в этом не признался, но в последние дни её значимость многократно возросла.       Мерлин был единственным человеком, рядом с которым он мог находиться часами. Единственным человеком, которому удалось успокоить его не в меру капризное настроение, и одно слово или глубоко пронзительный взгляд голубых глаз этого человека мог увидеть, как все его раздражение и бремя его судьбы сходили на нет. Учитывая все, что происходило с его отцом за последние несколько месяцев, он обнаружил, что больше, чем когда-либо, полагается на этого человека, чтобы не утонуть в потоке собственных мыслей.       «Расскажи мне как прошел твой день», — сказал он, откидываясь на спинку стула. «Я едва ли тебя видел сегодня».       «Я был занят в нижнем городе», — сказал Мерлин, и что-то в его поведении заставило Артура нахмуриться. «Там была вспышка лихорадки среди некоторых бедных семей, и Гаюсу нужна была помощь, чтобы позаботиться обо всех».       «Это серьезно?» — спросил Артур, и последовавший за этим вздох Мерлина сказал ему, что ответ ему не понравится.       «Гаюс говорит, что почти все были очень слабы, и поэтому их организм не способен сражаться с болезнью. Они…изо всех сил стараются позволить себе купить еду, но это влечет для них определенные проблемы. Они…они не могут прокормить себя и платить налоги, которые продолжает вводить твой отец. Последнее повышение…поставило их на колени».       «Налоги, которые он собрал, чтобы финансировать свою бесконечную кампанию по поиску Морганы», — сказал Артур, чувствуя, как его гнев жарко и неуютно закипает где-то в груди.       Мерлин кивнул, и Артур задался вопросом, как долго будет продолжаться эта ситуация, как долго его отец заставит страдать свой собственный народ, чтобы удовлетворить свое собственное эго и продолжить свою кампанию террора.       «Что можно сделать?» — спросил он, нуждаясь в чем-то практическом, не в силах слишком долго размышлять о проступках своего отца, без того, чтобы не сойти с ума.       «Это деликатная ситуация», — сказал Мерлин со вздохом. «Жители нижнего города не нуждаются в благотворительности, но те, кто живет в замке, о них даже и не вспоминают, так что её нет в любом случае. Для меня… Самым логичным решением было бы использовать всю ненужную еду с замковых кухонь».       «Неужели её так много?» — спросил Артур, ничуть не удивленный тем, что Мерлин уже думал о том, как решить эту проблему.       «Достаточно, чтобы что-то изменить. Проблема в том, что горожанам не нужны подачки, и в любом случае будет трудно найти способ раздавать еду. У твоего отца был бы припадок, если бы он узнал, что еда, предназначенная для замка, отправлялась в город, но…им нужно поесть».       Артур обдумывал этот вопрос, покусывая кончик большого пальца и стараясь не поддаваться мыслям о том, что его отец был причиной стольких страданий. «А что, если бы еда давалась в обмен на труд?» — спросил он в конце концов.       «Какого рода труд?» — спросил Мерлин с задумчивым выражением лица.       «Отдаленные фермы всегда жалуются, что у них недостаточно людей, чтобы помочь им со всей работой, которую они должны выполнить. Как думаешь, горожане захотят отправить туда несколько своих людей в обмен на регулярные посылки с едой?»       «Это неплохая идея», — ответил Мерлин, задумчиво кивнув. «А как насчет раздачи еды? Нам придется сделать кухарок соучастницами, а это значит лгать твоему отцу, даже окольным путем, и тот, кто решится помочь, пойдя на такой риск, может потребовать плату.»       Артур кивнул. «Я заплачу из собственного кармана», — сказал он, совершенно не готовый к взгляду, которым смотрел на него Мерлин. В лице этого человека было что-то гордое и нежное, и отвратительный голос в глубине его сознания сказал ему, что он этого недостоин.       Артуру не терпелось дотянуться до руки Мерлина, переплести их пальцы и почувствовать тепло его кожи на своей. Мерлин всегда был тем, кто прикасался к нему, как бы случайно, но Артур обнаружил, что отчаянно хочет прикоснуться, почувствовать именно сейчас.       Однако он не мог заставить себя протянуть руку. В этом действии была бы уязвимость, к которой он просто не был готов, и, возможно, он не был готов поддаться тому желанию, которое словно кричало ему прикоснуться к Мерлину.       «Иногда ты заставляешь меня задуматься», — тихо сказал Мерлин с тем же гордым выражением на лице.       «О чем?» — спросил Артур, стараясь, чтобы его голос звучал легко.       «Как этот тупоголовый придурок, которого я встретил на рынке, мог оказаться…не таким уж и придурком».       Артур фыркнул, радуясь, что настроение немного улучшилось. «Действительно, выпросил слабую похвалу».       Мерлин улыбнулся, выражение его лица было таким нежным, что тепло разлилось по груди Артура, и сказал: «Я серьезно, Артур. Иногда я задаюсь вопросом, знаешь ли ты, как далеко ты зашел».       «Недостаточно далеко», — сказал Артур, прежде чем смог остановить себя.       «Артур…»       Артур покачал головой, не в силах справиться с какими-либо утверждениями о том, что он был лучше, чем сам себя считал. Последние несколько месяцев после побега Морганы он провел, борясь с ужасным самоанализом, изучая многие грани своего характера и обнаруживая, что ему чего-то не хватает.       Он так долго пытался угодить отцу, пытался добиться одобрения, которое было не более ощутимым, чем туман над морем, и где-то по пути он потерял сам себя. Он ожидал, что траектория его жизни будет следовать траектории жизни его отца, усвоит уроки и ценности, которые были вбиты в него с рождения, и взойдет на трон, как близкое подобие короля Утера.       Теперь эта мысль привела его в ужас. Он чувствовал себя так, словно ему всю жизнь предстояло избавляться от влияния этого человека, как будто он чувствовал, как рука отца сжимает его горло, угрожая лишить его жизни, если он не найдет в себе сил вырваться. На протяжении всей своей жизни он испытывал много страхов, но сейчас его самым большим было то, что он станет своим отцом и будет жить жизнью, охваченной горечью и тиранией.       «Не хочешь ли ты…ты пойдешь со мной завтра в город?» — спросил он, пытаясь стряхнуть с себя гнетущие мысли.       «Конечно.»       «Пришло время мне узнать Камелот, который существует за стенами замка. Рассмотреть всех граждан королевства, а не только проклятых дворян».       Мерлин снова смотрел на него с этим проклятым выражением, полным гордости, и Артур ненавидел и одновременно любил этот взгляд. Он был в ужасе от того, что никогда не заслужит этого, что он разочарует всех, что он больше всего разочарует Мерлина, и этой мысли было достаточно, чтобы по его телу пробежал холодок.       «А ты не боишься, что они поймут, какой ты пустоголовый осел?» — спросил Мерлин, и выражение его лица стало дразнящим. Артур почувствовал, как напряжение немного спало с его мышц.        "Рядом с тобой, Мерлин, я буду выглядеть гением».       На следующее утро они вместе позавтракали, и Артура все меньше и меньше заботил тот факт, что принцам не полагалось обедать со своими слугами, что чертовы принцы не должны были так часто искать общества своих слуг, как он.       Он все больше разочаровывался в нелепых традициях, которые окружали жизнь дворянина, а жизнь принца тем более. Так много из этого казалось произвольным и совершенно бессмысленным, и он начинал чувствовать, что у него нет желания править страной с такими нелепыми правилами. Какое это имело значение, если Мерлин родился крестьянином? Он все еще был интереснее всех, кого Артур когда-либо встречал, и ему еще предстояло найти кого-нибудь, чью компанию он бы предпочел.       Первые пару лет их знакомства он провел, обманывая себя, что так оно и есть. Он устроил грандиозное шоу, терпя Мерлина и притворяясь, что терпит присутствие этого человека в своих покоях или непонятным образом всегда рядом с собой. С течением времени, когда Мерлин, стал будто смотреть ему в душу, Артуру становилось все труднее и труднее лгать самому себе, что он просто позволял Мерлину проводить с ним время.       Хотя это все еще заставляло что-то глубоко внутри него чувствовать себя неуютно, но Артур мог признаться по крайней мере себе, где-то в глубине своего подсознания осознать тот факт, что Мерлин со временем стал для него гораздо больше, чем просто слуга. Этот человек был его другом, действительно, возможно, единственным другом, который у него был, единственным человеком, которого Артур искренне ждал, единственным человеком, с которым он мог сидеть в полной тишине и не чувствовать ничего, кроме умиротворения.       «Ты не надел свой неприметный, красный, с гербом Камелота плащ», — сказал Мерлин с улыбкой, когда они вместе шли по цитадели, их руки время от времени соприкасались там, где они шли так близко.       «Я просто подумал, что лучше не привлекать к себе внимания», — сказал Артур, защищаясь.       «Артур, ты наследный принц Камелота. Все и так знают, кто ты, сукин ты сын, — сказал Мерлин с ухмылкой. Действительно. Вообще никакого внимания «.       Артур фыркнул и сказал: «Это плохая идея? Ты это хочешь мне сказать?»       «Нет», — сказал Мерлин, выражение его лица смягчилось. «Я думаю, что пришло время замку уделить больше внимания тем, кто находится за его стенами. То, что ты осознал это сам, говорит многое не только о твоем характере, но и о твоем отношении к своему народу. Ты не смотришь на них сверху вниз и поверь мне, они это оценят».       Артур хотел отмахнуться от комплимента, обратить его в шутку или каким-то образом превратить в оскорбление по отношению к Мерлину, но что-то в лице Мерлина остановило его. Он все еще чувствовал себя неловко из-за тех мыслей, которые были у Мерлина в отношении него, и он чувствовал, что никогда не сможет полностью соответствовать им, но знал, что отчаянно хотел бы этого.       «Спасибо, Мерлин», — тихо сказал он, и нежной улыбки, расплывшейся по лицу Мерлина, было достаточно, чтобы укрепить решимость Артура стать достойным этого мнения.       Мерлин отвез его в несколько семей в нижнем городе, и все они были ошеломлены, увидев, как принц появился на их пороге. Одни были смущены, другие смотрели на него с подозрением, а третьи вообще смотрели на него с таким пристальным вниманием, что Артуру стало немного не по себе. Мерлин был бесценен. Горожане явно доверяли ему, и его манеры были настолько простыми и естественными, что даже самые грубые, самые скептически настроенные члены группы начали оттаивать в его присутствии.       Артур решил, что честность-лучший способ подойти к делу, и поэтому он рассказал им о своих опасениях, в отношении того, что они получают недостаточно пищи, что им грозит последующая опасность болезни, и что он сам глубоко обеспокоен ситуацией. Он высказал свою идею отправить людей на отдаленные фермы, которая была встречена более благосклонно, чем он себе представлял.       Мерлин был прав, что это были гордые люди, люди, которые не хотели подачек, чтобы выжить. Мысль о том, что они могли бы заработать больше еды и, тем самым, быть полезными, пришлась им по душе, и Мерлин предложил им назначить бригадира для надзора за всей деятельностью. Бригадир также будет отвечать за сбор пищи с кухонь и ее распределение, получая денежное вознаграждение за свои хлопоты, которое Артур, как и обещал, будет выплачивать из собственного кармана.       Артура и Мерлина пригласили остаться на обед, и они оба приняли предложение с улыбкой. Артур знал, что это было чрезвычайно значительным жестом. У этих людей было мало для себя, и Артур был унижен тем, что они поделились этим с ним. Он ел с чувством благодарности и уважения к людям, в чьем доме он находился, и позволил Мерлину взять на себя инициативу в разговоре.       «Завтра я составлю официальный документ, в котором будет изложено, что мы сможем отправить на фермы», — сказал Артур позже тем же вечером, когда они с Мерлином сидели в его покоях.       Мерлин кивнул, положив себе кусочек сыра с тарелки Артура и заработав при этом сердитый взгляд. «Я тогда поговорю с парой торговцев, посмотрим, помогут ли они перевезти горожан на фермы. Проблем возникнуть не должно»       «Я поражен, что все прошло так гладко. Они были удивительно восприимчивы и гораздо более умны, чем я мог бы предположить. Я имею в виду, для крестьян они… — он замолчал, слова замерли у него на губах, когда он понял, что именно он говорил и кому. «Мерлин, я приношу свои извинения. Это было невероятно бестактно с моей стороны, я не…       «Артур», — сказал Мерлин с веселым выражением лица, — «все в порядке».       «Нет, это не так», — настаивал Артур. «Я не имел права делать такого рода предположения о людях, и я должен лучше, чем кто — либо, знать, что обстоятельства рождения человека не означают…или они не должны означать, что кто-то не может быть…»       «Артур», — снова сказал Мерлин, и веселье в его взгляде теперь смешивалось с какой-то нежностью, которая заставила что-то теплое и приятное затрепетать в груди Артура. «Предположения, которые ты собирался сделать, — это предположения, которые есть у всех дворян о тех, кто ниже их. Тот факт, что ты способен видеть дальше своего носа и признавать, что они могут быть чем-то большим, многое говорит о том, какой ты человек».       Артур почувствовал, как у него запылали щеки, и попытался скрыть румянец, притворившись, что слова Мерлина не имели такого большого значения, что одобрение этого человека значило для него не больше, чем должно значить.       «Каждый день я стараюсь стать лучше», — сказал он, прежде чем смог остановить себя, подняв глаза, чтобы встретиться с глазами Мерлина и найти в них напряженность, от которой было трудно отвести взгляд. «Мерлин», — начал он, прочищая горло и подыскивая правильные слова, — " Я не всегда…что-то между тобой и мной… Я не должен был… — он замолчал, слова ускользали от него, он нахмурился от разочарования того, что он не мог сформулировать то, что хотел.       «Все между нами так, как и должно быть», — в конце концов сказал Мерлин, и Артур понял, что Мерлин сказал это, щадя его чувства. Он не мог оставить этот вопрос без внимания, не мог позволить Мерлину погасить вину, которую нужно было не похоронить, а признать.       «Нет», — твердо сказал он. «Нет, это не так».       «Артур, ты принц, наследник престола…»       «Я тоже мужчина, Мерлин», — сказал Артур более резко, чем хотел. «Я человек, чей статус создавал дистанцию со всеми на протяжении всей его жизни, человек, которого приучили верить в определенные вещи, поддерживать определенные ценности, которых с годами становится все труднее придерживаться». Он вздохнул и отвел взгляд от Мерлина, и сказал тихим голосом: «Я ненавижу тот факт, что эти ценности означают, что мне не позволено называть тебя другом».       На мгновение воцарилась тишина, ее глухое звяканье ужасно пронизывало комнату, и Артура охватил ужасный страх, что он сказал что-то не то, что он каким-то образом пересек еще одну проклятую черту и оскорбил Мерлина. Он услышал скрип стула Мерлина и, подняв глаза, увидел, что мужчина тот придвинулся ближе, и их колени почти соприкасались.       «Ну и что, что ты не можешь назвать меня таковым», — мягко сказал он. Вечерний свет просачивался через окно и падал на тонкие углы его лица. «Ты думаешь обо мне как об одном из тех, кого можешь внутри себя назвать другом?»       Артур фыркнул, ненавидя Мерлина за то, что он поставил его в неловкое положение, за то, что он вырвал что-то, что Артур пытался похоронить глубоко внутри себя. «Да», — выдавил он в конце концов. «Конечно, черт возьми. Ради всего святого, Мерлин, ты единственный чертов человек, с которым я провожу время, единственный человек, с которым я хочу проводить время. Ты единственный человек, которому я доверяю, и ты единственный человек, который меня знает не только как наследного принца, черт бы его побрал. Конечно, ты мой друг, и, честно говоря, меня раздражает, что я не могу открыто признать это, что я должен относиться к тебе как к чему-то ниже меня…что я делал это много раз в прошлом и чертовски охотно.»       Он захлопнул рот, понимая, что сказал гораздо больше чем хотел, и чувствуя себя словно нагим перед толпой девиц, раскрывая Мерлину свой внутренний мир. Тот ничего не сказал, и по выражению лица Мерлина не понятно, о чем он думает. Артур не мог понять, стоило ли ему этого говорить или ему вообще следовало держать рот на замке и никогда не произносить этих слов.       «Я думаю, ты изменился больше, чем тебе кажется», — наконец сказал Мерлин. Его голос прорвался сквозь мысли Артура и заставил вздрогнуть. «Ты не тот человек, которого я встретил на рыночной площади много лет назад… Ты даже не тот человек, которым был шесть месяцев назад. Твои взгляды, твои ценности изменились, и я могу честно сказать, что наблюдал за этим с…гордостью».       Артур не знал, что ответить. Он чувствовал, что недостоин гордости Мерлина, его веры, что он никогда не сравнится с человеком, которым, по мнению Мерлина, он мог бы быть. Где-то по пути мнение Мерлина стало важнее, чем чье-либо, и он обнаружил, что ему на самом деле все равно, что о нем думают другие, включая его собственного отца, но он не мог даже допустить мысль о том, чтобы подвести Мерлина.       «Ты тот же пустоголовый осел», — добавил Мерлин. Артур посмотрел на него, и увидел, как он расплылся в его фирменной улыбке до ушей.       Артур схватил горсть винограда со своей тарелки и бросил в мужчину.       «Смотри!» — сказал Мерлин, «Ты все тот же тиранический правитель, который думает, что может обращаться с низшими классами так, как ему заблагорассудится».       «Что, если я вылью этот кувшин вина тебе на голову?»       «Это было бы ужасной тратой ресурсов, сир».       «Отлично. Тогда я вылью ведро воды». — Атмосфера внезапно стала намного светлее.       Артур плечом распахнул дверь в свои покои, радуясь, что Мерлин уже там, сидит на подоконнике и чинит тунику, которую Артур разорвал накануне. Он поднял глаза, когда Артур вошел в комнату, и улыбнулся, это действие согрело Артура.       «Как прошло заседание совета?» — спросил он, скидывая длинные ноги с подоконника потягиваясь. Его пиджак и шейный платок были сброшены из-за летней жары, а рубашка слегка задралась, когда он поднял руки над головой.       Артур отвел глаза от обнаженной полоски бледной кожи и сказал: «Не очень хорошо. По всему королевству распространяются беспорядки и шепчутся о чем-то…о чем-то другом.»       «Какого рода другом?» — нахмурившись, спросил Мерлин.       Артур сел за стол и посмотрел на карты и отчеты, которые изучал этим утром. «Я думаю, что Сенред собирает армию, чтобы выступить против Камелота».       «Что? Ты уверен?»       «Не совсем. Это просто…предчувствие. Читая эти отчеты, наблюдая закономерности… Я думаю, что было бы глупо сбрасывать со счетов такую возможность.»       Мерлин соскользнул с подоконника и подошел к Артуру. «Я так понимаю, что твой отец не поддерживает такую догадку?»       Артур кивнул. «Он говорит, что для подтверждения этой теории недостаточно доказательств. Он почти сразу же отверг такое предположение».       Мерлин задумчиво поджал губы на мгновение, а затем сказал: «Когда же мне тогда собираться?»       «Прошу прощения?»       «Я так понимаю, что мы отправляемся на миссию, чтобы найти эти доказательства, возможно, рискуя нашими жизнями в процессе, но, без сомнения, доказывая правильность твоей теории. Итак, когда мы уезжаем?»       Мерлин посмотрел на него, приподняв бровь, которая ужасно напоминала Гаюса, и Артур не мог не застенчиво улыбнуться ему. «Завтра», — сказал он, наслаждаясь тем фактом, что Мерлин был так настроен на него.       Мерлин закатил глаза, выглядя более снисходительно, чем он, вероятно, осознавал, и Артур придвинул к себе одну из карт, указав на маршрут, по которому он намеревался идти, и сказал: «Вот откуда поступало большинство сообщений о неприятностях, где войска Эссетира были замечены на землях Камелота».       «Значит, мы отправляемся на разведку? Только мы вдвоем, я так понимаю? Нет группы рыцарей, которые прикрывали бы наши спины и следили за тем, чтобы на нас ненароком не напали люди Сенреда?» — спросил Мерлин, положив руку на спинку стула Артура, когда тот наклонился вперед, чтобы изучить карты.       «Боюсь, только ты и я. Мой отец не одобрил бы такую миссию, и, я уже сказал ему, что мы с тобой отправляемся навестить сэра Озрика.       «О, я бы точно предпочел компанию Озрика, перспективе встречи с людьми Сенреда», — сказал Мерлин с усмешкой, и Артур посмотрел на него прищуренными глазами.       Он уже собирался придумать подходящий язвительный ответ, когда увидел, что у Мерлина было пятно сажи вдоль челюсти и за ухом до самых волос. «Ты что, совал голову в дымоход?»       «Что?» — спросил Мерлин, наморщив нос. «О», — сказал он, поняв, о чем говорит Артур, — " Я…попытался почистить эту чертову штуку, но за свои хлопоты получил полное лицо сажи. Я думал, что вычистил эту чертову дрянь.»       Артур рассмеялся и потянулся, чтобы коснуться пальцами челюсти Мерлина. " Хотел бы я на это посмотреть», — сказал он, смахивая черное пятно, позволяя своим пальцам провестись по твердому углу челюсти Мерлина, прежде чем они двинулись вверх по шее мужчины. Его большой палец мягко надавил прямо за ухом Мерлина. «Что мне с тобой делать?» — спросил он, слыша нежность в своем голосе и совсем не беспокоясь об этом.       «Очевидно, тащить меня с собой на опасное задание», — ответил Мерлин, слегка поворачивая голову, чтобы сильнее прижаться к Артуру.       «Если ты не хочешь идти… Я имею в виду… Я бы никогда не стал принуждать тебя, — сказал Артур, его пальцы скользнули по шее Мерлина, в то время как большой палец нежно ласкал его кожу. Если бы его спросили, он бы сказал, что все еще счищает сажу, хотя следы ее давно исчезли.       «Конечно, я иду, ты, болван. Я не могу доверить тебе заботу о самом себе, не так ли?»       Артур улыбнулся и неохотно опустил руку, сказав: «Ну, если у тебя больше нет дымоходов, чтобы сунуть в них голову, мы уедем с рассветом».       Они выехали с первыми лучами солнца, их оружие было собрано, а еды хватило бы по крайней мере на неделю. Артур не потрудился попрощаться с отцом и оставил Леона во главе рыцарей в его отсутствие.       Чем дальше они отъезжали от цитадели, тем больше Артур чувствовал, как тяжесть спадает с его плеч. Он знал, что они отправились не на прогулку, что у них была важная цель, которая на первом месте, но в Камелоте стало душно, и это не имело ничего общего с жарой сезона.       Он чувствовал себя легче, чем когда-либо за последние месяцы, пока они ехали, и легкий и естественный разговор с Мерлином только улучшал это чувство. Он мог бы не обращать внимания на герб Пендрагона, украшающий его грудь, и притвориться, что он просто человек, отправившийся на охоту с другом. Он не осознавал, как сильно ему нужно было уехать, пока между ним и замком не осталось много миль, и от этого он чувствовал себя еще лучше.       Они разбили лагерь ранним вечером, выбрав тихое место у реки. Артур внимательно изучил карты и отчеты и счел это достаточно безопасным местом для отдыха, не требующим особой осторожности. Мерлин присматривал за лошадьми, пока Артур приводил в порядок местность и раскладывал одеяла и спальные мешки, не нуждаясь в палатке, так как было очень тепло.       «Я собираюсь искупаться, а то скоро сварюсь под этим солнцем», — сказал Мерлин, расстегивая ремень и стягивая рубашку через голову. «Идешь?»       «Через минуту», — сказал Артур, занимаясь извлечением ножен, и отводя глаза, когда услышал, как Мерлин вылезает из брюк.       Мгновение спустя он услышал всплеск, за которым последовал крик Мерлина, удивленного тем, насколько холодной была вода, и удивился, почему он не присоединился к нему. За эти годы они с Мерлином искупались во множестве рек, и ни одного из них никогда не беспокоила нагота другого, но что-то его останавливало. Что — то изменилось, и он не мог понять, почему вдруг почувствовал нежелание, особенно когда между ними не было никакого напряжения.       «Боже, это потрясающе. Отличный способ хоть как-то справиться с этой жарой, » — сказал Мерлин, бросаясь на одеяло рядом с Артуром, и Артур, наконец, позволил себе поднять глаза.       Мерлин лежал рядом с ним, опершись на локти, запрокинув голову и закрыв глаза, позволяя солнцу согревать его обнаженное тело. Он был весь мокрый, и единственная капля воды скатилась по его кадыку и осела во впадинке на горле. Взгляд Артура скользнул ниже, вниз по бледной и стройной груди, к плоскому животу и вниз к паху. Щеки Артура запылали при виде мужского члена, прижавшегося к копне черных волос.       Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что вид тела Мерлина заставил его напрячься, и эта мысль ударила его как гром среди ясного неба. Он отвел глаза и в шоке уставился вперед, не зная, как переварить поразительное открытие, что он находит Мерлина привлекательным. Он нахмурился. Конечно, он находил Мерлина привлекательным; он всегда думал, что у этого человека удивительно красивое лицо, и нельзя было отрицать, что острые углы его скул в сочетании с этими пронзительными голубыми глазами делали его очень красивым мужчиной.       Однако он никогда раньше не реагировал на эту привлекательность. Он никогда не смотрел на плоскости тела Мерлина, пока не почувствовал, как возбуждение растекается у него в паху, а член набухает до тех пор, пока ему не стало чертовски неудобно в бриджах. Привлекательность Мерлина всегда была чем-то объективным, чем-то, о чем Артур знал, но теперь…теперь он хотел, чтобы этот человек надел какую-нибудь чертову одежду и перестал мучить его.       Он покачал головой и сказал: «Я пойду и принесу дров. Нам понадобится огонь, даже если на улице тепло.»       «Хорошо», — сказал Мерлин, все еще греясь, как кошка на солнышке, и Артур крепко сжал челюсти и на мгновение подумал о том, чтобы утопиться в реке.       Ему удалось взять себя в руки, и они провели приятный вечер, делясь едой и разговаривая ни о чем, в чем они всегда были хороши. Они спланировали свои следующие пару дней и улеглись спать. Их спальные мешки были прижаты друг к другу, а ночной воздух был приятно теплым и чистым.       Мерлин быстро заснул, его дыхание было тихим, Артур лежал рядом с ним и перебирал в голове множество вопросов. Он повернулся на бок, не в силах сдерживаться, и изучил лицо Мерлина свежим взглядом. Это было лицо, которое он всегда искал в толпе, и это было лицо, которое всегда заставляло его улыбаться.       Он протянул руку, его пальцы слегка дрожали, когда Артур провел ими по высокой дуге скулы мужчины, затем спустились по прямому носу и ниже к пухлым губам. Он позволил кончикам пальцев нежно погладить их, задержав дыхание на случай, если разбудит Мерлина, задаваясь вопросом, какого черта он делает. Мерлин был прекрасен, и Артур не мог оторвать от него взгляда, чувствуя себя так, словно в тот день на него снизошло озарение.       Он убрал руку и попытался выровнять дыхание, чувствуя себя полным идиотом. Мерлин был его другом, его единственным другом, и он не собирался портить их отношения, поддаваясь странному чувству влечения, которое внезапно подкралось к нему. Потребовалось много времени, чтобы их отношения были комфортными для них обоих, в которых они оба были счастливыми, и Артур был бы проклят, если бы рискнул этим из-за нескольких неуместных вспышек похоти.       Он стряхнул с себя это влечение в следующие несколько дней и попытался сосредоточиться на том факте, что он был далеко от замка, от своего отца, и что он получал удовольствие от времени, проведенном на природе в компании Мерлина в качестве дополнительного бонуса. По большей части это срабатывало, но время от времени он ловил себя на том, что его взгляд скользит обратно к тонкому изгибу плеч или элегантному изгибу спины своего спутника, и ему приходилось отводить взгляд, прежде чем его бриджи снова становились ему внезапно малы.       Они придерживались намеченного маршрута, и чем ближе они подходили к границе Эссетира, тем большую осторожность им приходилось проявлять. Им пришлось прятаться от нескольких отрядов людей Сенреда, хотя это сильно раздражало Артура, и напряжение в воздухе было ощутимо в городах и деревнях, мимо которых они проезжали.       «Они все неохотно разговаривают», — сказал Мерлин, снова садясь на лошадь, где Артур ждал его на окраине небольшого городка, — «Но они сказали, что за последний месяц здесь прошли войска, как и в других городах в радиусе 20 миль».       «Они сказали тебе еще что-нибудь?»       Мерлин помолчал, нахмурив брови, и сказал: «Одной из женщин показалось, что она слышала разговоры о колдуне».       «О», — сказал Артур. У него не было времени как следует погрузиться в свои мысли о магии с тех пор, как Моргана сбежала из Камелота, но он знал, что его мнение на этот счет изменилось. От этого не становилось легче слышать, что потенциальный враг использует магию в своих собственных целях и, возможно, может обратить эту магию против Камелота.       «Давай», — сказал Мерлин, подтолкнув его ногой. «Нам лучше поторопиться, если мы хотим добраться до места назначения к ночи».       Они скакали до ночи, подгоняя лошадей так сильно, как только могли, стараясь сохранять бдительность. Было ясно, что, хотя они находились в пределах границ Камелота, вокруг было не спокойно, и нужно было проявлять осторожность. Они нашли небольшую пещеру у ручья и, насколько позволяла местность, спрятали подальше от чужих глаз, пока устраивались на ночь.       Они решили отказаться от костра, вечер был теплым и им не нужно было привлекать к себе нежелательное внимание. Мерлин купил еще немного провизии в последнем городе, где они остановились, и они спокойно поели, Артур был в задумчивом настроении.       «Ты думаешь об этом колдуне?» — в конце концов спросил Мерлин, его голос прорезал тишину ночи.       Артур, нахмурившись, посмотрел на него. «О каком колдуне?»       Мерлин достал из кармана нож и отрезал ломтик яблока, который держал в руке. «Ты молчишь с тех пор, как я упомянул, что Сенред может быть в сговоре с одним из них. Кажется, эти мысли не дают тебе покоя».       Артур вздохнул и провел рукой по лицу, не совсем уверенный, как ответить на этот вопрос. «Просто этот факт заставил меня задуматься», — тихо сказал он, пожимая одним плечом. «Магия это… это сложнее, чем хотел бы верить мой отец, и я знаю, что его кампания против этого коренится в чем-то эгоистичном и извращенном… Но я бы солгал, если бы сказал, что меня не беспокоит, что на стороне Сенреда есть колдун.»       «Это разумный подход с его стороны», — спокойно сказал Мерлин, продолжая нарезать свое яблоко.       «Может быть. Я не знаю… Любое упоминание о магии заставляет меня думать о Моргане. Я не могу не задаваться вопросом, где она, все ли с ней в порядке… Иногда я так по ней скучаю».       Мерлин на мгновение замолчал, и Артур вопросительно посмотрел на него, сумев прочесть выражение его лица и заметить в нем некоторую неуверенность. Он наблюдал, как Мерлин отложил яблоко в сторону и оперся локтями о колени, встретившись глазами с Артуром, и сказал: «Я все еще поддерживаю связь с друидами. Время от времени они говорят… Моргана процветает. Она в порядке, она в безопасности, но она скучает по нам, она скучает по Камелоту, несмотря на опасность, которая грозит ей в замке».       «Ты…ты говорил с ней?»       «Не напрямую», — сказал Мерлин, покачав головой. «Это небезопасно… Но у меня…есть способ связаться с одним из друидов. Извини, что я не упомянул об этом раньше. Честно говоря, я думал, что было бы проще, если бы мы просто не говорили об этом. Я не хотел тебя расстраивать.       Артур обхватил голову руками и попытался осмыслить слова Мерлина. Часть его злилась, что Мерлин скрыл это от него, но он также понимал, что не дал повода думать, что хотел услышать новости о своей сестре. Он вздрагивал каждый раз, когда упоминалось ее имя, и настрой придворных был настолько враждебен при любом упоминанию о Моргане, что Артуру было слишком больно думать о ней.       «Не мог ты в следующий раз, когда будут новости сообщить мне? Я хотел бы знать, как у нее дела.»       Мерлин мягко улыбнулся и сказал: «Конечно».       Артур уже собирался спросить, не может ли Мерлин рассказать ему больше, когда услышал шум недалеко от входа в пещеру. Он посмотрел на Мерлина и прижал палец к губам, тот кивнул, когда они оба поднялись на ноги и молча направились ко входу. Артур увидел, что у ручья стояли два человека, низко склонив головы и разговаривая.       Он почувствовал, как рука Мерлина опустилась ему на плечо, пока они смотрели, и был благодарен за это в тот момент, когда понял, что смотрит на Сенреда и Моргаузу. Его сердце заколотилось, его худшие опасения подтвердились, и тысячи возможностей пронеслись в его голове, пока он обдумывал план действий.       Он знал, что Моргауза была могущественна, что у нее был зуб на Утера, и, хотя все внутри Артура кричало о нападении, он знал, что у него нет шансов. По крайней мере, его действия были оправданы теперь, когда он понял, что отказ его отца от доводов Артура стоил бы очень дорого Камелоту, если бы принц бездействовал.       «Я так и знал», — прошептал он, чувствуя, как пальцы Мерлина сжались на его плече.       Они не слышали разговора, но Артур знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и в конце концов Сенред и Моргауза расстались, и Артуру стало плохо от мысли, что они что-то затеяли.       «Камелот в беде», — сказал он, прислоняясь к стене пещеры и чувствуя, как холод каменной земли давит ему на спину.       — Только не с тобой у руля, Артур, — твердо сказал Мерлин. «Твои инстинкты подсказывали тебе, что что-то не так, что твои подозрения нуждаются в расследовании. Ты продвигался вперед, несмотря на то, что твой отец говорил тебе об обратном, и именно это делает тебя хорошим правителем Камелота».       «Ты действительно в это веришь?»       «Сейчас я верю в тебя больше, чем когда-либо». Он протянул руку и нежно взял Артура за подбородок, Артур был ошеломлен нежностью, смешанной с решимостью, которую он увидел в лице Мерлина. «Ты-Камелот, Артур. Без тебя эта кампания Сенреда, несомненно, могла бы увенчаться успехом, но с тобой…у него нет ни единого чертова шанса. Ты-сила Камелота».       Артур с трудом сглотнул и потянулся, чтобы обхватить пальцами запястье Мерлина, чувствуя сильный пульс под кончиками пальцев, говоря шепотом: «Я могу принадлежать Камелоту, Мерлин, но ты принадлежишь только мне».