И все-таки когда рождаются чудеса?

И все-таки когда рождаются чудеса? Он пытался быть аккуратным, но легкая пыль все равно поднималась и оседала пудрой на деревянном столе, стеклянной миске и кулинарной книге, на которую Феликс уже почти не смотрел. Он по старой традиции доставал обветшалое издание его бабушки, раскладывал на какой-нибудь красивой иллюстрации и ловил момент, настраивая себя на готовку. Вот-вот старые маятниковые часики должны были пробить одиннадцатый час. Сочельник подходил к концу, но ни он, ни Хенджин не успели даже толком присесть за весь день. Ли напевал ненавязчивый мотив какой-то рождественской песенки, знакомой абсолютно всем, только вот название затерялось где-то в памяти. Проскальзывали ноты кружащего вальсы снега, тревожно торжественных колокольчиков и чего-то сияющего на кончиках пальцев. Ни то волшебства, ни то чуда. Хван с самого утра распределил обязанности, принимая на себя участь новогодней феечки. Украсить двухэтажный дом, который стал их совсем недавно – казалось чем-то из разряда фантастики в суровых реалиях. Все древесно пахнущие спальни (будто внутри выпиленной сосны, все еще с осенней влажностью хвои), шерстяные и клетчатые гостиные, столовые со вкусом утреннего молока с печеньем “и перила, Джинни, обязательно перила!” – все пока сохраняло нейтралитет и даже не касалось декабрьской суеты. Подготовку праздничного стола Феликс, потянувшись в согревающем клубке из своего парня и нескольких одеял, взял на себя. Так что теперь Хенджин бегал с первого этажа на второй, накидывая шуршаще-пушистую мишуру, распутывая огромный ящик гирлянд разных размеров и цветов и, конечно, примеряя, как лучше будут смотреться однотонные шары, выбранные вместе в каком-то магазинчике неподалеку. Подготовка к ночи проходила довольно весело, потому что у старшего то и дело, что-то падало, он поскальзывался на паркете, запинался о густой ворсистый ковер, пока тянулся повесить носки на камине. “Желательно не спалить нас всех с этими носками, а то это будет последний уголек, который они увидят.”. Все это изрядно веселило готовившего шарлотку и утку с мандаринами Ли, он постоянно сгибался пополам, пачкал стулья и стол, хватаясь, чтобы не упасть, и стопорил весь процесс. В какой-то момент Хенджин вошел во вкус и непоседничал, просто чтобы еще раз услышать заливистый смех солнечного мальчика и увидеть его волшебную улыбку. Еще и еще… И еще раз. А детям говорят, что Санта – глупая выдумка, говорят, что волшебства нет и чудес ждать не стоит. У Хенджина есть живой аргумент, что чудеса случаются. Вот он стоит и смеется, а другую минуту, чешет носик, хмурясь и оставляет след муки на щеке. Чем не чудо? Чем не главный подарок его жизни? – Джинни? – Да, моя радость. – он как раз пытался выпутаться из шнура с желтыми огоньками, что предполагался производителем на гардину, а угодил в роль непрорываемой сети ловушки одного корейца. – Ты скоро? Мне осталось поставить тесто в духовку и через тридцать минут будет уже все готово. Справившись с паутиной проводов, Хван подошел к столу, обнимая своего парня со спины. Последний вздрогнул от дыхания на своей шее, но поворачиваться все же не спешил. Было тепло и уютно. Как он и мечтал, когда они выбирали это место. – Я так рад, что ты согласился отпраздновать Рождество, как это делает моя семья. Просто теперь ты – ее часть и я очень хотел показать тебе это… – Эй, Фел. Все хорошо, ладно? Я рад провести с тобой время в любой день. Деловые встречи всегда можно перенести, а работу сделать потом. Блондин заметно расслабился, полностью отдаваясь чувству покоя. Наконец-то, дома. Раньше он считал им двухэтажный коттедж недалеко от побережья, наполненный смехом сестер и вечных утренних споров о том, кто сядет спереди, но кто знал, что обычный человек тоже может стать чьим-то домом. Хенджин заводит руку так, что Феликс раскручивается из объятий. Мягко его притягивает, делает пару небрежных па вальса и касается губами. – Что это вы вытворяете, Хван Хенджин? – шепчет Ли, не раскрывая глаз. – По всем традициям на Рождество принято вешать веточки омелы. Одна из них как раз над нами. – так же тихо отвечает Джин, обнимая и продолжая вести неровными квадратами под музыку из головы. – Стоит ли мне открыть глаза и проверить? Не помню, чтобы чувствовал ее запах. – смеется младший. Поэтому он называет его Солнечным. Света и тепла от этой улыбки хватит на всю Австралию и еще пару континентов. Удивительно, как они там еще не пострадали от сильных заморозков. Хенджин аккуратно стряхивает с веснушек муку. – Определенно, не стоит. – Ловит поцелуем любимую улыбку, навсегда сохраняя ее в себе. Взрослые не верят в чудеса от Сант, колдунов или Зубных фей — они ждут их от других людей. Чудо Хенджина появилось теплым сентябрем под палящим солнцем где-то совсем недалеко от побережья Тихого океана и он его дождался.