Меняются роли, сменяются болью

      День Олеси проходил размеренно, чему она была крайне благодарна. Девушка наконец отоспалась до позднего утра, и проспала бы ещё больше, если бы её сон не прервал какой-то шум с улицы. Посмотрев в окно и не найдя в звуках ничего криминального — просто ссорились автомобилисты в попытке поделить узкую улицу, Олеся легла обратно, но сон не шёл, поэтому Умановой пришлось вставать. Весь день она делала какие-то рутинные дела по дому, на которые с их службой иногда просто не хватало времени. Неумолимо приближался вечер и Ума с ужасом поняла, что ей нечего надеть. Конечно, это была не самая большая проблема для Умановой и она в принципе не сильно заморачивалась над своей одеждой, но сейчас почему-то хотелось затмить всех, кто этим вечером будет в клубе. Олеся прошерстила весь свой шкаф на предмет чего-либо подходящего и наткнулась на чёрное платье с откровенным вырезом в форме ромба на спине. Глаза девушки загорелись при его виде и она тут же его примерила. Хорошая фигура Умы стала ещё более привлекательной и подчёркнутой этим образом, который девушка дополнила туфлями на каблуке, которые так давно никуда не носила, и сумкой. С макияжем Олеся решила долго не возиться, а сделать только самые необходимые манипуляции — подчеркнула глаза и подкрасила губы.       Встретиться ребята договорились непосредственно у входа в клуб и Олеся пришла одной из первых, надеясь не сильно замёрзнуть в платье и куртке, пока не пришли остальные. Переминаясь с ноги на ногу, Уманова вглядывалась в уже сгустившуюся над городом темноту, пытаясь угадать в ней силуэты своих друзей, которые что-то не торопились. — Эй, красавица, выпьешь с нами? — мерзким голосом проговорил кто-то за спиной. Олеся молниеносно обернулась и увидела перед собой подхамоватого типа, от которого за версту несло выпитыми спиртными напитками. Девушка скривилась от наглости и, скрестив руки, поспешила ответить, чтобы её молчание не было понято, как согласие. — Нет, спасибо за приглашение. — едко процедила Ума, всеми силами стараясь вести себя прилично и не дать нахалу по морде. — Да че ты, пойдём, нормально будет, развлечемся! — слащаво подбивал незнакомец под смешки своих друзей. — С друзьями своими иди развлекайся! — фыркнула Олеся, нехотя развязывая конфликт, не в её стиле было терпеть к себе такое отношение. — Эй, слышь! — хаму такой ответ девушки явно не понравится. — Если ты не понял, девушка тебя послала! «Слышкать» будешь баранам, пастух недоделанный. Иди отсюда, пока я твоё лицо в асфальт не закатал! — совсем знакомый голос, в свете сложившейся ситуации было слышать приятно. Пьяная компания под таким напором громогласного голоса стушевалась и свой пыл умерила, Олеся обернулась на подошедшего Бизона, который подоспел вовремя, конечно, девушка бы и сама постаралась навалять своим обидчикам, но платье и каблуки дело немного усложняли, тем более всегда приятно, когда за тебя заступается твой любимый мужчина. — Тебя вообще нельзя одну оставлять… — хмыкнул Тарасов, оценивающе оглядывая одежду Умановой. — И тебе привет. — засмеялась Ума, продолжая на зрительный контакт с голубыми глазами. Спустя пару минут подошли и остальные Нерпы, пропустившие эту словесную перепалку, которая показала, как Тарасов заступается за друзей. Борис сам понимал, что Олеся давно ему больше чем просто друг, но свои чувства вновь и вновь задвигал на задний план, как коробку с хламом на чердаке. Компания после недолгих приветствий подошла к входу, который на их удивление им перекрыл тучный охранник. Секьюрити выглядел угрожающе, а проблемы Нерпам в их единственный выходной были совершенно точно не нужны, ещё не хватало, чтобы Пригов завтра с утра забирал их из отрезвителя, тогда следующего выходного им точно не дождаться. — Я вас не пропущу, вы не соблюли дресс-код. — угрюмо заключил охранник, скрещивая руки на груди. — Тут сроду не было дресс-кода никогда. — возразил Бизон. — Зачем же делать поспешные выводы, может вы нас просто не разглядели? — Лазарева вышла вперёд, самодовольно улыбаясь. Охранник мгновенно преобразился в лице, услужливо улыбаясь, энергично закивал головой и приоткрыл им двери из которых заманчиво пахло алкоголем и слышалась энергичная музыка. Нерпы, не ожидавшие такой реакции секьюрити, были немало удивлены такой перемене его настроя. — Прошу прощения, кажется, произошла ошибка! — слащаво произнёс он. — Проходите в вип зону. — Вика, чего-то не знаем? — удивился Кот такому развитию событий, обнимая Женю за талию. — Возможно… — загадочно ответила Лазарева, проводя их в закрытую зону клуба. — В другой бы день меня волновало, почему мою подчиненную так приветствуют в клубе. — сказал Тарасов, тоже пребывая в удивлении. — Сейчас повеселимся! Ух-х-х, как я устала! — обрадовалась Мура. Действительно, всей группе было неплохо наконец отдохнуть ещё в приятной компании друг друга. Вип зона клуба относительно пустовала, но здесь тоже играла зажигательная музыка, хотя громкость была значительно тише. Каждый из ребят кроме Олеси заказал по алкогольному коктейлю, чтобы окончательно расслабить голову и тело. Вечер, плавно перетекавший в ночь, уже был насыщен событиями и не очень-то давал отдыхать. Друзья разговорились на какую-то отвлеченную от работы тему, смеясь и отшучиваясь, но и она быстро наскучила. — Пойду потанцую! — объявила Олеся, поднимаясь с мягкого диванчика. — Я с тобой! — перекрикивая музыку, встала Женя. Девушки грациозно вышли из вип комнаты, оставив остальных болтать ни о чём, и очутились в общем зале, где музыка гремела намного громче, танцевали пьяные люди, а за барной стойкой пили ещё трезвые посетители. Яркие лучи светодиодных ламп били в глаза, но танцевальный настрой девушек не убили. Мурашова решила взять ещё один коктейль и направилась к барной стойке, а Олеся начала подтанцовывать, пытаясь уловить изменчивый ритм музыки, пока не увидела в толпе чей-то знакомый взгляд. Какие-то голубые глаза, которые показались Уме ужасно знакомыми, и девушка немедля сорвалась с места, расталкивая танцующих людей под их негативные комментарии. Обладатель этих глаз, не дав Умановой разглядеть себя, сорвался с места и растворился в разношерстной толпе, оставляя недоумённую девушку в середине танцпола. — Олеся, еле-еле нашла тебя! — воскликнула прямо над ухом повеселевшая Женя и, заметив, что Ума смотрит куда-то в глубину толпы, спросила. — Ты чего? — Мне… Да так, показалось. — отмахнулась Олеся и повернулась лицом к Муре, заговорщически улыбаясь. — Потанцуем? Олеся расслабилась, выливая в танец все накопившиеся за долгое время эмоции, конечно, для этого подходила и боксёрская груша в спортзале КТЦ, но танец — это другое, это более волнующее, более раскованное. Неизвестно откуда взявшаяся смелость раскрепостила Уму, которая, ловко подхватывая ритм музыки, играла с движениями своего тела, притягивая взгляды окружающих их людей, мужчины любовались ею, а женщины кусали локти от зависти. Но ни тех, ни других Уманова не замечала, вся окружающая её среда сжалась до маленького вакуума, в которым были только заводная музыка, яркие световые вспышки и Женя, не отстававшая от подруги. Олеся, которой было весело и без алкоголя, не сразу заметила, что кто-то стоит сзади почти вплотную, но каково же было удивление девушки, когда плавно обернувшись, она увидела перед собой Тарасова, довольно любовавшегося её движениями. Ума сделала шаг к нему, сократив расстояние между ними до минимума, невесомо провела пальцами по его руке, ощутив покалывание щетины, и ненамного отойдя, продолжила танцевать. У Бориса в глазах промелькнула искра от такой игры Умы и он, не заботясь о том, что единственный на танцполе не танцует, пошёл навстречу к девушке. Уманова, наверное, хотела повторить прикосновение к Борису, но каблук предательски подвёл её и от падения на пол Олесю спасли только вовремя обхватившие её талию руки Тарасова. — Спасибо. — сказал Уманова, смотря на него снизу вверх. — Я всегда поймаю тебя, если будет нужно. — Борис наклонился к её лицу. Время для них двоих остановилось, чтобы продлить момент, о котором они будут жалеть с утра, но сейчас этим двоим было ничего не нужно, кроме друг друга. Борис поцеловал Олесю, а алкоголь, выпитый ими до этого, придал поцелую терпкий вкус. Мурашова из толпы танцующих куда-то благополучно сбежала, поэтому парочка была предоставлена сама себе, забвенно целуясь в самой гуще людей. — Ты очень красивая! — прервавшись, наконец сказал Бизон, отводя взгляд. — Спасибо… — смущённо поблагодарила Уманова, закусывая нижнюю губу и не до конца понимая, что за искра только что проскочила между ними. — Мне нужно поправить макияж. Неловко отойдя от тела Тарасова, девушка пошла в женский туалет, чтобы скрыть следы их поцелуя в виде размазанной помады, счастливых глаз и бабочек в животе. Естественно, последние два результата скрывались с трудом, так и норовя проскочить на лице у Олеси, а вот губы теперь были свежо намазаны той же помадой. Вернувшись назад, Ума присела на диванчике рядом с Бизоном, но всё же на расстоянии, словно их поцелуй ничего не значил. Кот и Мура куда-то запропастились, но искать их никто не спешил, остальные давали паре возможность насладиться друг другом. Сидевшая напротив Виктория точно определила, что между Олесей и Борисом что-то промелькнуло, но спрашивать не стала. Отдых Нерп нарушил появившийся официант, принесший коктейль, поставив его перед Умановой. — Комплимент для вас от нашего посетителя. — пояснил он, протягивая девушке бумажку. — И записка. — Можете показать от кого именно? — нетерпеливо спросила Олеся, осматривая зал. — Молодой человек сказал, что вы поймёте по записке. — пожал плечами официант. — Хорошо, спасибо. — ответила Уманова, недоуменно переглянувшись с Даной и Бизоном. — Ну ты даёшь, Олесь. — оценила Лазарева. Ума развернула записку, на которой аккуратным почерком было написано «подарок от деда Мороза», и не удержалась от смеха, который ни Вика, ни Борис не поняли. Бизону вообще не понравился этот широкий жест незнакомого мужчины по отношению к Олесе, но вслух командир решил ничего не говорить, делая вид, что ему совершенно всё равно, чтобы не портить отдых очередными ссорами. — Знаешь от кого? — любопытно спросила Лазарева, заказывая себе ещё один бокал. — И да, и нет. — улыбаясь, ответила Уманова, пробуя напиток. Конечно, она догадалась, кто автор записки и комплимента, но вот его имя девушка назвать затруднялась, просто потому что не знала. Борис подавил в себе желание на повышенных тонах расспросить Уму об этом, а потом подошли уже и Женя с Васей. Тарасов понимал, что этот разговор ничего не даст, лишь только причинит им обоим боль, потому что они порежутся о гиперконтроль друг друга. Весёлая компания хорошо проводила время вместе, расслабился даже Бизон, который успел прокрутить тысячу вариантов, кем мог оказаться этот странный знакомый Олеси. Часы на стене услужливо показывали время чуть больше одиннадцати ночи и ребята решили, что им пора расходиться. — Кого-нибудь подбросить до дома? — поинтересовался Бизон, выходя из клуба и придерживая дверь. — Меня! — в один голос воскликнули Ума и Мура, явно уставшие от своих каблуков. — Значит и меня. — смеясь над девушками, кивнул Ионов. — Вика? — уточнил Тарасов, доставая из кармана куртки ключи от машины. — Спасибо, я пешком пройдусь, мне здесь недалеко. — махнула рукой Лазарева. — До завтра. Борис сел на водительское кресло, несмотря на несколько выпитых алкогольных шотов, чувствовал себя настолько трезвым, чтобы вести машину, и с удивлением обнаружил на соседнем сидении Олесю, которая уже любовалась своим отражением в зеркале заднего вида. Женя с Васей кое-как расселись сзади, во время этого чуть не поругавшись. Бизон отчётливо помнил, что живут Кот и Ума в одном дворе, так что, приложив своё отличное знание города, доехал достаточно быстро. Ионов, которому пришлось будить уснувшую по дороге Женю, поблагодарил Борю за двоих. Уманова осталась наедине с командиром и даже не собиралась выходить из машины, а Тарасов в свою очередь не торопил, разглядывая её боковым зрением. — Можешь подъехать к моему подъезду? Боюсь, я отсюда на каблуках не дойду. — выпалила Олеся первую придуманную причину остаться с Борисом подольше. Тарасов, уловив абсурдность просьбы, подкатил машину, к подъезду, который показала Уманова. Девушка обернулась на него, задержав свой взгляд на его губах, словно ожидая его слов. — Проводить тебя? — спросил Бизон и, не дожидаясь согласия, отстегнул свой ремень безопасности. — Да. — тихо ответила Олеся, выходя из машины. Девушка остановилась у подъездной лавочки и повернулась к Борису, этот зрительный контакт продолжался долго. Подул ветер, смахивая с деревьев снег прямо на Бизона с Умой. Тарасов сделал шаг вперёд и обнял Олесю, словно согревая и защищая от всего внешнего мира в своих объятиях, и Уманова уткнулась своим холодным носом в шею мужчины, от которого веяло теплом, таким противоположным зимнему холоду. — Поднимешься? — прошептала Олеся, распаленная алкоголем, куда-то в шею мужчины, вызывая на его коже мурашки от тёплого дыхания. — Олеся, это… — Тарасов не мог подобрать слов, чтобы сказать, что это всё так чертовски неправильно. Неправильно, ненормально, грешно — и ещё миллион синонимов с одинаковым смыслом, которые были проигнорированы мужчиной, когда он почувствовал, что Олеся-то и не возражает насчёт повторения событий прошлой ночью. Вот только девушка, как будто прочитав его мысли и вспомнив, почему утро она встречала одна, резко отошла от Бориса. — Ты прав. Так не должно быть. «Мы» — это ошибка. — выдохнула она, обнимая себя за плечи. — Подожди, — Бизон протянул руку к ней, словно хотел удостовериться, что перед ним не мираж. — я не это имел ввиду! Ты мне веришь? — В этом и проблема, Борь… — горько заключила Олеся. — Я слишком тебе верю… Борис, не слишком понимая, о чём она говорит, остановился как вкопанный и посмотрел на Уму. В его глазах можно было разглядеть целый спектр чувств его души от непонимания до разочарования, но у Олеси больше не было сил смотреть в его глаза, в которых сейчас угадывалось отражение её самой. Уманова усвоила урок, который ей преподнесла судьба — сначала разберись со своими чувствами, хорошенько подумай, а уже потом переходи к поступкам. Иначе обожжешься и твоё пылающее сердце истлеет. Но что-то в её душе тянуло и толкало девушку к нему, поэтому Уманова, не сильно отдавая себе отчёт, а может быть виной всему был алкоголь, подошла к Бизону и звонко чмокнула его в щёку. Тарасов опешил и открыл рот из-за противоречивых действий Олеси, она то отталкивает его, то целует и при всём при этом они не могут нормально поговорить. — Извини. — коротко сказала Уманова, стремительно разворачиваясь. Борис следил взглядом за тем, как Ума открывает домофон и скрывается в темноте своего подъезда, и ничего не мог поделать. Его одежда едва уловимо пахла парфюмом Олеси после их объятий и Бизон глубоко вдохнул, пытаясь вспомнить недавние ощущения. Мужчине оставалось лишь вернуться домой и всю ночь мучать себя мыслями, думая об Олесе и своих чувствах к ней, как о весьма большой проблеме.        Иногда ночь дарует прояснение, а иногда она лишь ещё больше всё запутывает, словно скрывая что-то чрезвычайно важное в своём мраке. Темнота даёт время подумать обо всём и прокрутить в памяти прошедшие за сегодня события, чтобы на следующий день повторить все свои ошибки вновь, ведь ошибаться значит чувствовать и жить.