Мы были выбраны льдом

(За две недели до возвращения Арсения в Россию) Арсений уже четыре года живёт не в своей родной стране. И, к сожалению, это не было необходимостью. Скорее это было импульсивное решение, которое было спровоцировано желанием пропасть со всех радаров прессы, спрятаться, не давать ответов на вопросы, которых было просто не избежать, оставшись в России. Паша тогда просил остаться, обещал помочь, не оставлять его одного, но Попов стоял на своём и не изменил своего решения. В Канаду он улетел с матерью. Но Татьяна не выдержала разлуки с мужем и через полгода вернулась обратно. Арсений всё понимал, не упрекал и отпустил её. Теперь родители приезжали раз в полгода в гости. И каждый раз надеялись забрать сына обратно, но Попов всё равно оставался за границей: тут у него была работа, он мог оставаться в тени, учиться у хороших тренеров, ездить в другие страны, узнавать новые методы тренировок и постепенно стирать из памяти воспоминания о том, что случилось пять лет назад. Матвиенко в итоге переехал вместе с другом заграницу. Ну не мог он оставить своего друга детства одного в чужой стране в разбитом состоянии. Ему нужен был друг, а Серёже нужно было хорошее образование. В итоге так и решили: Матвиенко учился в институте на управлении бизнесом, а Арсений приходил в себя, отбросив коньки в дальний угол своей квартиры, смотря теперь на лёд лишь со скамейки. Так и прошли четыре года. Серёжа закончил учёбу и стал агентом Попова, в надежде заставить друга всё же вновь дебютировать в родной стране, как фигуриста. Ну, или на крайний случай, хотя бы в Канаде попробовать выступать. Только Попов отказывался всякий раз, стоило поднять эту тему. Он уже два года работает детским тренером в ледовом дворце: учит маленьких детишек кататься на коньках и ищет молодые таланты. И именно в такой обычный день неожиданно появляется Паша. Он не терял связи со своим приятелем, они раз в неделю созванивались по скайпу, много чего обсуждали и делились новостями. Воля очень радовался тому, что Попов уехал в Канаду уже после их свадьбы с Ляйсан, и рад, что Арс совсем не ушёл из фигурного катания. Ведь при таком раскладе оставался небольшой шанс на то, что он вернётся на лёд. Глаза Арсений расширились до размеров пятирублёвой монеты, когда он увидел на пороге своей квартиры старого друга. — Паша? — немного (читать, как очень сильно) охренел, когда увидел товарища. Тот всего неделю назад рассказывал о планах на эту: о том, что они с женой собираются уезжать в отпуск куда-то в тёплые края, а сейчас он стоит у него. В Канаде. Один. С бутылкой. С бутылкой?! — Так, подожди… Ты же должен быть где-то… — Арсений не смог договорить, как Воля поднял вверх правую ладонь. — Притормози, Попов. Мы с Ляйсан прилетели в Канаду в свой законный отпуск. Вот я и решил тебя навестить, — Как всегда с широкой улыбкой сообщает Воля, а потом зашёл в квартиру друга, не дожидаясь приглашения от, явно шокированного, Арсения. Второй же опомнился только спустя минуту, встряхнул головой, закрыл дверь и прошёл за Пашей в собственную гостиную. — Вообще, Арс, я пришёл не только проведать тебя. Я к тебе с интересным предложением. И рассчитываю получить положительный ответ, — тихо выдыхая, рассказывает Паша, уже открыв бутылку дорогого виски. — Ой, а тебе восемнадцать то уже есть? — уточняет мужчина с абсолютно серьёзным видом. Арсений в этот момент, наконец, отмирает, а потом смеётся вместе с товарищем. — Паш, у нас разница с тобой всего два года. Так что да, восемнадцать мне уже есть и пить мне можно. Сейчас принесу бокалы и закуску, — быстро ориентируется Попов, а потом уходит на кухню. — А что за предложение? Надеюсь, не будешь уговаривать меня снова возвращаться на лёд и в Россию? — с усмешкой и долей сарказма спрашивает мужчина, возвращаясь с обещанным набором из двух бокалов и двух тарелок с разной закуской. Паша в ответ тоже тихо смеётся, а потом уже поднимает серьёзный взгляд. — Ну, допустим, на лёд я тебя не прошу возвращаться, а вот на счёт родины… Арс, я следил за твоими достижениями в области преподавания и я знаю, сколько методик обучения ты узнал за эти годы. Твои коллеги говорят, что дети, которыми ты занимаешься, обучаются в два раза быстрее остальных… Попов, ты всегда был особенным: что на льду, как фигурист, что теперь на земле, как тренер… Нашему дворцу спорта и олимпийскому резерву нужен такой тренер, как ты… — Воля говорил довольно эмоционально, даже случайно слегка промахнулся мимо одного из бокалов. Только вот договорить ему не дали, Арсений тут же замотал головой, получая свою порцию крепкого алкоголя. — Паш, нет. Прости. Я уже ни раз говорил, что ни на лёд, ни в Россию я не вернусь. Стоит мне засветиться где-то около русского фигурного катания, как тут же все начнут ворошить прошлое. Мне уже хватило. Я не хочу этого больше. Тут у меня есть спокойная жизнь, дети, которых я тренирую, Серёга… Меня всё устраивает и большего мне не надо, — мужчина выдыхает, делает несколько глотков обжигающей жидкости, а потом закусывает. Воля тяжело вздыхает. Он знал на что шёл. Знал, что переубедить Арсения будет очень (почти нереально) трудно, но Паша был бы не Пашей, если бы не имел туз в рукаве. — Арс, ты меня знаешь, настаивать я не стану, но… Я тебе скажу это один раз и закроем тему. Ты не можешь жить без фигурного. Ты — выдающийся спортсмен, а теперь ещё и выдающийся тренер. Когда я увидел тебя на прокате впервые — понял, что не ты выбрал этот спорт, не ты выбрал лёд… . Нет. Это лёд выбрал тебя! И ты не должен так впустую растрачивать талант, который тебе был дан. Но раз уж ты не собираешься кататься сам, то хотя бы взгляни на тех ребят, которые такие же, как и ты… Ладно, плевать на остальных! Посмотри на одного паренька… Он точно достоин твоего внимания. Да, он не схватывает так быстро, как ты… Но его талант… Он точно достоин такого наставника, как ты… — Паша говорил очень быстро, размахивая руками, местами злился, но всё же старался задеть Попова, ведь всегда знал, что у того есть талант, который нельзя хоронить в чужой стране просто тренируя пятилеток, которые совсем не факт, что станут звёздами… И ведь у Паши получилось. Арсений на некоторое время задумался. Воля первый, кто пришёл к нему не для того, чтобы спасти его, не для того, чтобы снова сказать, как глупо он поступает, что нельзя просто всё бросать… Он пришёл потому, что есть реальный фигурист, которому, видимо, реально необходим новый наставник… И, судя по всему, Паша на эту роль не тянет. — Паш… Спасибо, конечно, за такие слова, но… — Попов снова не договорил, ведь Воля уже знал, что услышит, и отчаянно выдохнул, закрывая одной ладонью лицо. — Дурак ты, Попов, но я тебя понял. Я не стану, как остальные тебя пытать. Не хочешь — не надо. Но поступаешь ты глупо, поэтому прокаты того паренька я тебе скинул на почту — глянешь, если захочешь. Мы с Ляйсан будем тут ещё две недели, она очень хочет с тобой встретиться. И с твоим хвостатым другом. Если передумаешь, у нас два лишних билета до Москвы есть. Готовы забрать тебя и хвостатого обратно на родину, — Арсений лишь вздохнул. Но ему и правда стало интересно, что это за фигурист такой необычный, что Воля так сильно за него просит… — Понял, а теперь, давай просто выпьем и пообщаемся? Тебе повезло, что завтра у меня нет никаких занятий, — усмехнувшись, произнёс Попов, поднимая глаза на друга. Тот тоже усмехнулся, сделал глоток из своего стакана и растянул губы в широкой улыбке. — Это не везение, Попович. Ты думаешь, я следил за твоими успехами и при этом не знаю, какое у тебя расписание на работе? — Арсений после этих слов тихо засмеялся, прикрывая глаза и откидываясь на спинку дивана. И как он мог забыть о том, что Паша всегда думает на несколько шагов вперёд. На этом моменте и закончился их серьёзный разговор о возвращении, тренерстве и большом спорте. Дальше друзья просто отдыхали, делились своими новостями и просто общались. Этот вечер стал для них обоих прекрасным, ведь оба соскучились ужасно. Ушёл, а точнее уехал, Паша во втором часу ночи. И всё хорошее настроение Попова уехало вместе с его другом… Он вернулся в гостиную, взял недопитый стакан с виски и вышел на балкон. Арсений тосковал по тем временам, когда мог спокойно выйти на лёд, когда плохое настроение лечилось просто парой шагов по катку, а поднималось парой тулупов. Теперь же в жизни молодого тренера лёд был только перед глазами, а его прыжки — во снах. Он тосковал, но вернуться не хватало сил. Арсений сел на пуфик и потянулся к пачке сигарет, которая лежала на столике. Курить он стал года два назад, когда в очередной раз чуть не разнёс свою квартиру в порыве гнева на себя, на прошлое и на грёбаную судьбу, которая так и норовила вставить ему палки в колёса. Привычка потом так и приелась. Каждый раз, когда мужчина думает о том, как классно было бы пойти прокатиться, он берёт сигареты и просто старается выжечь это желание из сердца. Но увы, это помогало лишь на короткое время… Курил Попов немного, но всё же курил. Когда от сигареты почти ничего не осталось, он вспомнил о том, что Паша прислал ему прокат какого-то паренька. И почему-то, ему очень захотелось посмотреть, что же такого Воля разглядел в этом юноше, что решил поменять планы на отпуск с женой и прилетел в Канаду, чтобы рассказать о нём лично. Арсений прекрасно понимал, что Паша хоть и хотел повидаться, но по большей части приехал именно из-за ребят, которым, как он сказал, нужен хороший наставник. Но, в частности, из-за одного… И естественно, любопытство взяло верх. Попов открыл на телефоне видеофайл, который прислал друг, сделал затяжку, а потом резко выдохнул дым, слегка закашлявшись… Из динамиков мобильного телефона играла музыка, которая отпечаталась на подкорке фигуриста, а на экране молодой парнишка, лет пятнадцати, катал короткую программу именно Арсения, которую он катал на олимпийских играх. Сигарета тут же оказалась в пепельнице, а взгляд был теперь прикован к телефону и не на секунду не отрывался до тех пор, пока юный фигурист не закончил выступление. — Какого чёрта?! — на выдохе выругался Попов, когда до него таки дошло, что сейчас он увидел… И теперь, похоже, до него стало доходить, почему Паша обратился именно к нему, а не к какому-то другому тренеру, у которого и опыта больше, и знаний… Арсений тихо усмехнулся. — Вот жук… Знал же, что это меня зацепит, — Попов выключил телефон и поднял глаза на небо. Это и правда его зацепило, но сил уже больше не было. День был тяжёлым, выпили они с Волей не мало, поэтому он допил свою порцию и ушёл спать. А об остальном думать будет завтра.

***

Утро Арсения выдалось отвратительным. Голова слегка гудела, а выспаться ему не дали, ведь Матвиенко, как всегда, припёрся с утра пораньше, чтобы проверить: жив он или нет. А когда увидел недопитую бутылку элитного алкоголя, и услышал о том, что приходил Паша и о его предложении, совсем раздосадовался. — Ну вот, как так, Попов? Я тут стараюсь для тебя, ищу для тебя интересные предложения — ты меня посылаешь. А тут приезжает Воля, приносит с собой вискарь, и ты на всё готов… Нельзя так, Арс… Нельзя, — причитает Сережа, пока Арсений приводит себя в божеский вид. Попов знает, что лучше дать Серёже высказаться по полной, а потом уже вести нормальный диалог. Вот и даёт другу возможность выпустить пар. — Я правда не понимаю тебя, Попов. Вот зачем ты собираешься в это лезть? Зачем?! Ты не хочешь возвращаться на лёд, не хочешь светиться в России, а теперь… Теперь ты увидел какого-то мальчишку, который повторил твою программу. Понимаю, что она сложная, что ты её сам осилил только в восемнадцать лет, а он смог повторить почти идеально, как ты сказал, в шестнадцать. Ну и что? Что с этого? — Матвиенко явно был не в духе. Он прямо чувствовал, что план — говно. И то, что Арсений точно всё очень плохо обдумал и скорее всего закончится эта история хуже некуда… Ещё минут десять Серёжа распинался о том, что надо всё тщательно обдумать, взвесить все «за» и «против», но потом всё же остыл. И задал контрольный вопрос: «Ты уверен, что игра стоит свеч?». Арсений на время задумался, улыбнулся другу и спокойно ответил. — Нет, Серый, я вообще не уверен. Но знаю точно, что его никто не поймёт, кроме меня. У меня есть шанс сделать что-то действительно удивительное и такой шанс просирать нельзя… — хвостатый вздохнул, но всё же кивнул. Оставшиеся две недели до отлёта пролетели быстро. Арсений занимался передачей детей другим тренерам, Серёжа решал вопросы с их недвижимостью, которую пока продавать не собирался точно, а Ляйсан и Паша уже звонили в Питер, чтобы сообщить о новом тренере и уладить вопросы с прессой, которая не должна быть в курсе о том, что Попов вернулся. Это было единственное условие Арсения, которое Воля обещал выполнить.