Теребок

Просто выпьем вина из любви и огня. Десять капель меня, десять капель тебя. Танцы Минус, «Десять капель»

# # # За стойкой администратора девушка с бейджиком «Старший менеджер» как раз инструктировала новую работницу, когда клиент в явно наспех застёгнутой рубашке вылетел в вестибюль из коридора с номерами: - Вы мне кого подсунули? Я женщину заказывал! - Во-первых, вы заказывали не женщину, а объект номер четыре из каталога. – Строгая девушка вежливо протянула словно заранее приоткрытую на нужной странице брошюру. - Ну, да. Но посмотрите на фото! На фото! В каталоге женщина, а мне подсунули… - Во-вторых, в каталоге не женщина, а фотография объекта номер четыре. И все характеристики совпадают с заявленными. Можете проверить его с такого же ракурса. - Да вы издеваетесь! – клиент, зажав пальцем страницу, умчался обратно в номер. - Слушай, а если с фоткой не совпадёт? – новая работница проследила спину клиента, - Может лучше Госпоже сообщить? - Совпадёт, куда денется, - старший менеджер, высокая красотка с длинной чёлкой, закинутой на одну сторону, и изящным высоким узлом на макушке, меланхолично покачала головой. - А если не совпадёт? – новенькая всё никак не унималась. - Если не совпадёт, мы вычтем у мистера Чжоу из зарплаты. Потому что фотографии сделаны с него. - Как с него? Там такая осиная талия, даже у меня шире. - Ну, вот в следующий раз и рассмотри его получше, чтоб глупых вопросов не задавать. - Серьёзно? - Серьёзнее некуда. Чёрт его знает, как он умудряется выглядеть тростиночкой, - вздохнула девушка, - но факт остаётся фактом. За все три года, что он у нас работает, не набрал ни килограмма. Даже похудел скорее. - Может особая диета? - Ага. Именно она. При таком росте он весит как я, а ест как не в себя. Сплошной фастфуд и пиццу. И пьёт. Много пьёт. - Слушай, а что он у нас забыл? С такими данными мог бы и в модельный бизнес податься. - Он не говорил, а мы не спрашивали. Какой у нас главный принцип? Не лезть в чужую жизнь. Это не только клиентов касается, но и коллег. Кстати, он очень популярен, так что лучше бы не передумал. - Популярен? Да ладно? Не может быть. - Не все такие внимательные как этот вот. Многие постоянные клиенты до сих пор думают, что это просто высоченная, мускулистая девица с грубым голосом и широкими ладонями. Любящая выпить, пообсуждать бокс и сметы на строительство. # # # - Обо мне сплетничаете? – мистер Чжоу нависает над стойкой. Спортивные штаны с пузырями на коленях и заляпанная соусом когда-то белая футболка. Длинные волосы собраны в неаккуратный высокий пучок. Так и не скажешь, что одна из самых популярных «девочек» в борделе. - А ты чего не в форме? Закончил с клиентом? К нам завтра проверка приходит. - У меня два выходных. С Госпожой согласовал. - Ты же самая популярная «девочка» в этом месяце, опять пропустишь встречу с президентом? - Вот именно, «девочка». И у «девочки» выходной, процедуры красоты, спа, массаж или чем вы там любите заниматься в свободное от мужиков время? - Врёшь же. Опять по барам собрался. - В корень зришь. Новый бар открылся в центре, говорят тихое и уютное местечко, в помещении бывшей библиотеки. Надо бы инспекцию провести. - Иди-иди, винный инспектор, только переоденься. И не через главный вход выходи, внимания не привлекай. - Вернусь поздно. Приберитесь там, в моей комнате, - бросает Чжоу Цзышу и лениво идёт к себе. - Старый алкаш, - ласково шепчет в спину девушка, и поясняет. - Пьёт литрами и хоть бы хны. Помедитировал и снова как огурчик. Зачем, спрашивается, напивался… И из-за этих символических запоев весь график приходится перекраивать. Если б не пил, цены б ему не было. - А девушка у него есть? – интересуется новенькая. - Даже не думай! – хмыкает старший менеджер. - Он что, по мальчикам? - Да, вроде нет. Но и не по девочкам, - вспоминает она их первую встречу. – Зато в косметике разбирается лучше меня. # # # Первая причина, почему Чжоу Цзышу выбрал бордель, а не должность помощника в службе безопасности популярного зелёного банка, - это спокойствие. Хотя раньше он назвал бы это отсутствием ответственности. Предыдущая работа напрочь отбила желание влезать в какие-либо серьёзные дела, требующие не только интеллектуального напряга, но и физического. Когда он уже отчаялся найти более-менее спокойную работу и почти смирился с должностью охранника в «Пятёрочке», то наткнулся на «Теребок». Последнее задание перед "пенсией" выжало все соки, так что ему хотелось просто, примитивно и тупо расслабиться. Ему тогда попалась нынешняя старший менеджер, с псевдонимом «Красавица», и они с ней благополучно накидались, оставив здравые мысли за бортом номера и обсудив всё – от новых фильмов до последних новинок косметики. Одна из профессии Чжоу Цзышу требовала разбираться и в этом. Тогда-то он и смекнул, что мужики ходят в бордель не только лишь ради нелепых телодвижений, но и как-то пообщаться. Энергичные телодвижения можно обеспечить себе самому, а вот разговоры с собой называются нелестным словом «шизофрения». Ну и кто поймёт мужика лучше, чем другой мужик? Писатели компенсируют тоску по общению писаниной, ленивые - клубом по интересам, умные люди - психотерапевтом, а кто-то вот выбирает бордель с расставленными по фэн-шую кроватями. Так что, когда спустя пару недель он заявился к Госпоже со своим подправленным резюме, то его приняли без вопросов после единственного тестового задания. Он напоил клиента самым дорогим алкоголем в меню под разговоры о «подчинённых которым ничего нельзя доверить и всё сам, всё сам» и сделал дневную норму борделя. В трудовой появилась надпись «Специалист по сопровождению», а в каталоге - новая «девочка». Для большей аутентичности он даже начал растить волосы, которые сейчас уже спустились ниже лопаток. Во-вторых - безопасность. «Теребок» держала какая-то крутая группировка. Босс - в официальном наименовании «Президент» - периодически устраивал проверки, но Чжоу Цзышу особо проблем не доставлял, так что спокойно уходил гулять по барам в эти дни. К стыду бывшего шпиона, он даже поленился вникнуть в тонкости иерархии руководства и их взаимосвязей, надеясь никогда с ними не соприкоснуться. Что благополучно и происходило все три года. Да и кому какое дело до рядовой бордельной «девочки»: деньги приносит – и ладно. В общем, ему хотелось простого человеческого раздолбайства. # # # В новом баре было красиво, он аж засмотрелся. Всё в кроваво-красных тонах с золотистыми вставками. Даже корешки книг и струящиеся занавески. Приятный полумрак и негромкая расслабляющая музыка. Прямо как на скромных китайских свадьбах, либо… в родном борделе. Да-да. Третья причина почему он выбрал именно «Теребок» – там красиво. Незаконченное высшее по специальности «История искусств» требовало какой-никакой, а красоты и утончённости. Да, красный цвет – не самый любимый, но правильно выбранные оттенки, использованные с умеренностью и к месту, делали даже публичный дом каким-то уютным. Недаром одним из условий контракта он затребовал постоянное проживание прямо там. - Как зовут эту неземную краса… вца? – Высокий мужчина в тёмно-красном костюме выдвинул соседний стул, собираясь сесть рядом. Пока Цзышу размышлял, дёрнуть стул к себе за ножку, или, наоборот, пнуть подальше от стола, собеседник устроился и заулыбался во все тридцать два зуба. Цзышу не считал, он просто был уверен, что их количество уменьшится, стоит ему чуть разозлиться. Но улыбка красивая, хоть и усталая. На руке дорогие часы, костюм сшит на заказ, безошибочно определил Цзышу. Годы работы с Хэлянь И не прошли даром, оставив его с утонченным вкусом и проблемами со здоровьем. - Я мужчина. – Цзышу закатывает глаза. Это не первый раз, когда его со спины принимают за девушку. Худая спина, высокий хвост на макушке и... - Цзышу дотрагивается до мочки уха - серёжки. "Опять забыл снять", - сокрушается он, но не слишком. - О! Я вижу и очень рад этому. Я заметил твой силуэт с другого конца бара. Изящные лопатки и именно тот тип сухого мускулистого тела, который я люблю прижимать к постели. Готов поспорить, что под этой бесформенной одеждой скрываются точёные изгибы. Я. Вэнь. Кэ. Син. «Тёплый как яшма», согрею тебя холодными ночами. К твоим услугам. Цзышу глупо моргает, воспринимая общую интонацию - как рекламу йогурта, профессионально вычленяя только имя. А ещё... «Лопатки. – Цзышу оборачивается и видит зеркальную стену за спиной, - Так и знал. Не надо было садиться за угловой столик», но вслух отвечает: - Я не интересуюсь мужчинами. Что-то ещё? - Могу я узнать имя этого пленительного создания, которое ещё не раскрыло свою истинную сексуальность? Чжоу Цзышу закатывает глаза и начинает фирменную пятисекундную медитацию, чтобы успокоиться и расслабить мышцы руки, уже сжимающиеся в кулак: - Я не в самом гомеопатическом настроении… - Так давай исправим? - отвечает этот фонтан извращённого энтузиазма. - Коньяк? Виски? Неужели пиво? Я угощаю! О, теперь Чжоу Цзышу немного заинтересован: - Вино. Он берёт со стола брошюру и разворачивает её, образуя стену из карты вин между ними. А затем мстительно тыкает в самое дорогое. - Без проблем, - мужчина делает заказ, а после наклоняется неприлично близко. - Ты же никуда не торопишься? Я могу доказать, что одна ночь со мной изменит твои представления о близости между мужчинами. В конце концов, на дверях храма Аполлону в Дельфах написано… - «Познай самого себя», Лао Вэнь, - заканчивает Цзышу. А вот это уже интересно. Нечасто встретишь собеседника со сходным бэкграундом. – У нас сегодня лекция по истории? Им приносят заказ, и пока Вэнь Кэсин разливает, у Цзышу есть возможность хорошенько рассмотреть случайного собутыльника. Кроме дорогих часов нет никаких аксессуаров, способных подсказать род его работы, статус, характер. Кроме нефритовой заколки в таких же длинных как у Цзышу волосах. Ни перстней, ни серёг, ни цепочек. Даже костюм, просто костюм без такой популярной подписи портного. - Сегодня у меня был очень длинный и сложный день, я ни с кем не поругался, никого не убил, и лишь мысль о конечной остановке в баре грела мою душу все эти двенадцать часов совещаний. Но увидев тебя здесь, такого красивого и сногсшибательного, всю усталость как рукой сняло. Так что нашу встречу я считаю подарком небес, - мужчина откидывается на стул: в одной руке бокал, другой ослабляет галстук. По поразительному совпадению тот тоже в красно-золотых тонах, словно мужчина одевался на собственную свадьбу, но перепутал аксессуары. - Чжоу Сюй, - отвечает Чжоу Цзышу, уловив более чем явный вопрос в тоне. - Сюй – как ивовый пух? Идеально! Уверен, тебе не стоит быть сверху, так как порыв наслаждения может легко унести тебя прочь! Ещё одна медитация. Или… Обычно стоило так посмотреть на подчинённых, и они начинали ёрзать, сникать, пытаясь слиться с паркетом, но Вэнь Кэсин лишь расхохотался: - Не пронзай меня так своим взглядом. Лучше пронзи меня своим… - Только попробуй закончить это предложение, - обрывает Цзышу и даже немного краснеет. Работа в борделе, конечно, имеет свои особенности, но даже там он не сталкивался с настолько вопиющими намёками. Этот человек совсем не знает берегов? - Ох, прости. Я начну постепенно. Ты же пока не готов… Ах, какие у тебя сильные пальцы. Мозоли? - Цзышу обнаруживает, что Вэнь Кэсин каким-то образом умудрился незаметно взять его руку в свою и уже начал нежно поглаживать запястье. - Чем ты занимаешься в свободное время? - Тренируюсь… - решает не скрывать Чжоу Цзышу. - Как скучно… - …и хожу в бордель. - А-Сюй!! Ты не можешь? Ты настолько красив, что это, наоборот, окружающие должны платить деньги за возможность побыть с тобой. «Как же ты прав», - думает Цзышу и подливает себе вина, ощущая удовольствие не только на языке. Вино вкусное, собеседник интересный, настроение переваливает за отметку «хорошее». Если не обращать внимания на тупые подкаты, то разговаривать с Вэнь Кэсином легко, забавно и… пикантно. У них схожие взгляды на искусство, на его влияние на мировую политику и жизненная философия (Цзышу наконец-то сумел ввернуть в беседу свои любимые коринфско-тосканские композитные архитравы антаблементов… и получить в ответ другие описания архитектурной порнографии…). Он всегда знал, что самый возбуждающий и сексуальный орган в человеке – мозг. У этого щеголя в красном костюме самый сексуальный мозг, который он когда-либо встречал. "Будь я девушкой, - с некоторой долей иронии думает Чжоу Цзышу, - я бы уже затащил его в туалет и отдался". Но упрямо продолжает отстраняться и подливать себе вина. - Ты столько пьёшь, А-Сюй! Тебе не лишнего? Мне не очень нравится заниматься любовью с бессознательными телами. - Не суй свой нос не в своё дело. Ты что, моя жена? - Ещё нет, но готов сделать тебе предложение прямо тут! Ммм... Сейчас все ЗАГСы уже закрыты... Что ты делаешь завтра? - Работаю! - Уверен, я смогу договориться с твоим руководством и украсть пару часов твоего времени. Чжоу Цзышу представляет как тот торгуется с Госпожой и чуть не обливается вином. # # # Вечер плавно перетекает в ночь. Далеко за полночь бар начинает закрываться, а они всё никак не могут наговориться. Цзышу мысленно стонет: почему он не встретил Лао Вэня на два дня раньше. Завтра на работу, а ему впервые в жизни хочется впиться в губы другого мужчины и не отпускать их. Сочные, как вишни, и пухлые как персики. Неприлично возбуждающе. А ещё его длинные, изящные пальцы, крутящие палочки для еды словно нож, перед тем как метнуть в цель. Возбуждающе и опасно. Оказавшись на улице, они, не сговариваясь сворачивают в первый же переулок, и Чжоу Цзышу сам набрасывается на него. Тот сначала замирает, неподвижно и нерешительно, для столь самоуверенного и опытного Казановы. Цзышу подозревает, что это так и есть, большая часть подкатов оттого и казалась искусственной. Спустя пару мгновений Вэнь Кэсин решается и отвечает на поцелуй, и Чжоу Цзышу отключается от реальности. Есть только горячий юркий язык, ловкие сильные пальцы на талии и прижимающее его к стене тело. Это восхитительно. Это упоительно. Это взрывоопасно. Чжоу Цзышу не помнит, было ли ему с кем-то когда-либо так приятно целоваться. Ну… в данный момент он просто ничего не помнит и не соображает, кроме: - К тебе или… - Цзышу резко вспоминает, где он живёт и заканчивает, - Или к тебе? - Здесь… есть… гостиница за углом, - выдыхает тот совсем неромантично ему в ухо. За углом гостиница «Четыре Сезона»– пятизвёздочная в традиционном стиле с экзотической цветущей оранжереей на крыше и астрономическими ценами. Вэнь Кэсин правильно истолковывает секундное замешательство: - Я заплачу. - Тогда закажи ещё вина в номер. # # # То ли вино оказалось крепче, чем обычно. Видимо в номер люкс поставляли исключительно качественные коктейли. То ли эротическое освещение сыграло свою роль. А может тело стосковалось по физической ласке, но дальнейшие события отложились в его памяти с фрагментарностью древнеримских мозаик. Он смутно помнил, как его с силой вжимали в стену, и краем сознания даже отметил чуть выпуклый рисунок ребристых виниловых обоев, с любопытством представляя как цветки орхидей отпечатаются на его спине сквозь тонкую ткань рубашки. Ещё он помнил горячее дыхание на шее, острые зубы скребущие по коже на грани болезненности, как сильные руки с изящными пальцами играючи переворачивали его на живот, исследуя лопатки, сильную спину и изгибы поясницы. А затем эти же пальцы скользнули внутрь, и он потерялся в ощущениях. За тридцать лет своей жизни Чжоу Цзышу считал, что знает всё, на что способно его тело. Как и от чего он получает удовольствие, но этот случайный собутыльник… Его пальцы словно скручивали что-то внутри, отключали какие-то предохранители, давили на нужные клавиши в одному ему известной мелодии, заставляя стонать и извиваться совершенно неподобающе для взрослого человека с пенсионной книжкой в кармане. В голове всплывали моменты взаимных признаний, страстных поцелуев, высасывающих душу, а ещё горячий рот на члене, когда мечтаешь хотя бы вздохнуть между движениями партнёра, потому что просто нечем кричать. Чжоу Цзышу не помнил, как уснул. Скорее всего просто отключился после очередного оргазма, проклиная искусного партнёра и его долбаные длинные пальцы. И губы. И горячее тело, которое не хотелось выпускать из рук даже для смены позы. Чжоу Цзышу с трудом приходит в себя поздним утром, пытаясь сфокусироваться на обоях. С третьей попытки он наконец понимает – рисунок не тот. Оттенок не тот. И вообще, обои чужие. Его встречают: пустой роскошный номер, ноющая поясница, задница и губы. А ещё саднит горло - Чжоу Цзышу просто краснеет от воспоминания, что они творили – когда он пытается ответить на стук. Видимо именно этот звук его и разбудил. Из-за двери настойчиво напоминают, что нужно освободить номер до двенадцати, либо оплатить ещё день. Что? До двенадцати? Уже почти двенадцать? На телефоне – и когда он успел включить беззвучный режим – тридцать шесть пропущенных из «Теребка», в отражении чёрного экрана – серое лицо с опухшими губами. Нет. Так нельзя. Он взрослый, ответственный человек, он живёт на работе и удовлетворяет клиентов на отлично. Он не может опоздать. Цзышу собирается так быстро, как когда их застукал отец его подружки на первом курсе универа. Даже не успевает взглянуть в зеркало, не то что принять душ или поваляться в джакузи, как планировал вчера, когда впервые узрел эту роскошь. Волосы он собирает вслепую, мстительно забирая нефритовую шпильку со столика у кровати. Вчерашний любовник соловьём разливался, что она досталась ему по наследству и какая это для него ценная вещь, а сегодня так легко позабыл её, видимо сбегая утром в суматохе. «И даже записки не оставил, озабоченный ублюдок, - думает Цзышу. А ведь в какой-то момент ему показалось, что он встретил свою родственную душу. - Вот она пагубность недостаточной глубины идентичности векторов целей». # # # Когда Чжоу Цзышу появляется на работе, его лимит на плохие новости исчерпан – во-первых, его трахнул какой-то левый мужик. Ладно, очень красивый, страстный и умёлый мужик. И не просто трахнул, а взял его во всевозможных позах, о которых он даже не знал, что способен так изгибаться. Воспоминания о чужих руках на своих бёдрах моментально заставляют жар скапливаться внизу живота. А во-вторых, этот мужик оказался тем ещё скотом, не просто сбежав с утра не попрощавшись. Что уж врать, именно этот трюк Чжоу Цзышу сам планировал провернуть, но позорно проспал. Самое поганое, что тот сбежал, не оплатив номер и всё то алкогольное безумие, которое они устроили ночью. Так что да, его лимит на плохие новости исчерпан на пару лет вперёд. Как и лимит на его кредитке. Такими темпами, если он не выловит ублюдка и не стрясёт с него всё до копейки, то ближайшие несколько месяцев придётся провести без «алкогольных выходных». Впахивая в три смены. И в-третьих, у него раскалывается голова. Либо бурный секс-марафон, либо алко-ночь по отдельности он бы как-то ещё пережил. Но не оба сразу, тем более теперь, когда после определённых событий он далеко не в лучшей форме. Если б у него был телефон этого эгоистичного придурка, он бы с удовольствием отправил какую-нибудь мстительную смс типа как в песне Земфиры: «у меня сифилис, наслаждайся». Хотя нет. Если бы у него был номер, то спустя максимум сутки, он бы выяснил его адрес и с удовольствием пришёл за долгами лично. За процентами и моральным ущербом. «Это ж надо так затупить, - продолжает грызть себя Цзышу, осознавая как непростительно расслабился за последние три года. - Ладно, попробую выйти на администрацию гостиницы «Четыре Сезона» и достать видеонаблюдение. А дальше…» Чжоу Цзышу перекатывает под языком послевкусие предполагаемой мести. «Ладно, было неплохо. Пусть вернёт долг, а за моральный ущерб просто трахну его ещё пару раз, и мы в расчёте». Так что когда он чуть ли не врезается носом в чью-то мощную грудь, едва войдя в вестибюль через парадный вход - чёрт, ещё один косяк, его уже тысячу раз просили пользоваться чёрным входом после своих загулов - то даже не реагирует, пытаясь обойти препятствие слева, но человек словно специально снова попадается ему под ноги. - Теребок закрыт, - слышит он откуда-то сверху и наконец-то поднимает глаза. Даже от этого движения в черепе что-то болезненно щёлкает. Цзышу и сам не низенький, но тот просто какой-то верзила. Шея и плечи – одна сплошная груда мышц. Глядя на такие формы, он всегда задаётся вопросом, способны ли такие амбалы сами почесать себе затылок. Цзышу тощий, лохматый, с жесточайшего похмелья и немного прихрамывает. Чёрт бы побрал этого ненасытного извращенца с огромным членом. Так что мужик даже пытается прояснить: - Теребок закрыт. – И весомо добавляет, как будто это станет звучать менее абсурдно. - Санитарный день. Если бы у Цзышу случилось хотя бы на одну неприятность меньше, он бы даже поржал. - Да, пофиг. Хоть переучёт. Я здесь живу, - потеряв терпение он уходит с траектории амбала быстрыми шагами, но натыкается на второго. Оказывается, их тут несколько, и это явно не клиенты. Коридор в номера перекрыт, дверь в служебные помещения перекрыта, по бокам от входа – ещё двое, он чувствует это по вибрации воздуха, приближающего неприятности, и наконец-то включается в происходящее на 100%. Но чётче всего понять, что что-то не так, ему помогает новенькая за стойкой администратора – она смотрит на него распахнутыми как плошки глазами, и в них плещется ужас. Голова выбирает этот момент, чтобы заныть, он морщится и с вертушки сносит голову ближайшему, затем оттолкнувшись и приземлившись около входа. Пара профессиональных пощёчин, пинков, один хук и остальные тоже остаются лежать на полу стонущими кучами бесполезных мышц. - Я спать, - бросает он девушке за стойкой, когда та провожает его взглядом, - А… а… тут… - Полицию вызови. Менеджеру сообщи. Что там у вас по инструкции. Я спать. И не пускай ко мне клиентов до вечера. - Они… они… всех забрали… «Всё плохо» - говорит ему её лицо, а здравый смысл добавляет: «Возможно поспать пока не удастся». Он останавливается, поворачивает голову и снова морщится, но этот дискомфорт не в висках. - Есть таблетка от головы? – он залезает на стул, прижимаясь лбом к гладкой и холодной стойке, затем кладёт голову на бок, с силой прижимаясь уже щекой. – И какая-нибудь смягчающая мазь для… Ай! Неважно. Только от головы. Спустя полчаса выяснений, уточнений и утешений. Да, неподготовленному человеку сложно преодолеть стресс, чтоб сформулировать такое чётко и лаконично. На наш бордель наезжают конкуренты. Рейдерский захват. Какие-то матёрые мужики с накачанными шеями ждали в главном холле.. Старшего менеджера нет. Директора, или как тут в шутку называют Госпожу, бордель-маман, забрали. И, судя по рассказу, даже избили. На этом месте Цзышу скрипит зубами. Президента, который как раз был тут с проверкой – тоже забрали. Цзышу с удивлением узнаёт, что их скромный бордель - часть огромного конгломерата «Четыре сезона», которому принадлежат не только сеть гостиниц, но и вчерашний бар, где он так удачно гульнул. - То есть мы можем обратиться в «Четыре сезона» на правах бизнес-партнёра и запросить необходимую информацию? - Да, - растерянно кивает девушка, изумляясь внезапной смене темы. – Думаю, Госпожа не откажет. Если нужно. Если вам нужно. - Но сначала… таблетку. # # # Он стоит перед зданием, от которого так и разит административно-бюрократическим пафосом. "Пафос, - вспоминает Цзышу - категория риторики разработанная Аристотелем, характеризуется излишней драматизацией". Но даже и без этого, большие сомнения возникают во вкусе архитектора, или того, кому доверили проектировать эти напыщенные колонны то ли дорического, то ли коринфского ордена. Это ещё один повод злиться, если бы предыдущих двух было недостаточно. Но если разорение его места жительства и плохое самочувствие после бурной ночи можно отнести к косвенным, то этот вариант какой-то уж больно демонстративный. Человек, устроивший своё «гнездо разврата», точнее штаб-квартиру, в таком безвкусном здании не достоин существовать в одном пространстве с нормальными людьми. - Каннелюры, - вспоминает он своё незаконченное высшее. - Эти желобки на колоннах называются каннелюры, - и входит в вестибюль. Небритый, лохматый мужик, божмеватого вида вряд ли мог бы вызвать хоть у кого-нибудь опасения. Поэтому, когда Цзышу попросил увидеть их главного и сказал, что ищет Госпожу, охранник даже наклонился к нему поближе, чтоб сочувственно послать… и впечатался лицом в начищенную до зеркального блеска стойку. Рука с жёсткими сильными пальцами протащила его до дальнего края и последняя мысль, посетившая его перед тьмой: «Уборщица будет недовольна». Чжоу Цзышу и сам бы рад полежать на стойке лицом, он ещё помнит успокаивающую прохладу такой же в "Теребке". Но, увы, он тут по делу. Где-то на третьем этаже заканчиваются охранники, амбалы и громилы, которых видимо высылали ему навстречу, и начинаются вип-комнаты. Позолоченные обои с пафосными лилиями раздражают его сильнее, хотя казалось бы куда ещё-то. Потому что одних только лилий недостаточно, чтоб стать Валуа. Но с другой стороны, ему всё интереснее взглянуть на того, кто тащится от подобного антуража. Чжоу Цзышу бесится, когда раз за разом выбивает кем-то дверь в очередную комнату и не встречает там Госпожи. Это уже третий этаж, у него ноет голова, болит задница, саднит горло, так что когда он с пристрастием спрашивает очередного амбала, где она, тот лишь пучит глаза, словно не расслышал. Чжоу Цзышу допускает, что у него во рту каша, потому что он накричался за ночь и толком не поел (и даже не опохмелился), но это не повод так наплевательски не вслушиваться в слова допрашивающего человека. Неужели своя целостность некоторым настолько недорога? Да, возможно он излишне высокомерен, но, если ты делаешь свою работу – делай её хорошо. За годы в предыдущей профессии он превратил своё тело в идеальное оружие, будь то его лицо, руки или мозг. Не имело большого значения, как их использовать: если он хотел быть смертоносным - он им был. Так и теперь, не переставая наблюдать, он оценил обилие оружия в сём скорбном месте и даже обнаружил взрывчатку. Когда он уже готов разнести тут всё к чёртовой матери, потому что всегда мечтал уйти в закат на фоне разрывающегося в труху здания, единственная мысль о последней записи в трудовой его немного тормозит. Перерыв стажа… Снова поиск работы… И не факт, что она будет столь же удобной и ненапряжной… Долги по кредитке... Именно в этот момент он натыкается на Госпожу. Цзышу пинком распахивает очередную дверь и утыкается во вроде как светскую беседу. Госпожа привязана к стулу, из уголка рта сочится кровь, а над ней нависает, видимо, местный авторитет. Признаться, Чжоу Цзышу ожидал пиджака с золотыми пуговицами, либо на крайняк одежду с крупной эмблемой от Louis Vuitton по центру груди, но нет. Единственное, что выглядит вызывающе странным – накрашенные чёрным губы. С таким акцентом даже шёлковый зелёный костюм смотрится скромновато. Когда тот оборачивается, Цзышу всаживает ему пулю под колено, затем методично расстреливает стоящих вокруг стула с Госпожой, и, опустошив обойму, отбрасывает пистолет. Оружия в этом здании столько, сколько он не встречал за всю жизнь работы в спецслужбе. Так что зачем волноваться, если можно обыскать следующего лежащего, достать новенькую пушку с полным магазином и приставить к голове чёрногубого. - Что такое капитель? Ты знаешь, что такое капитель? – шипит Цзышу и слышит за спиной окрик. - Не убивай! – успевает выкрикнуть госпожа, но он, в общем-то, пока и не планировал, но так даже лучше. Роль плохого полицейского ему даётся несравнимо легче. - Нельзя смешивать капитель коринфского ордена и ионического, ..ть! – Цзышу бьёт мужика по затылку и идёт развязывать Госпожу. # # # Всё, что они узнали из допроса, это что у них есть ещё одно здание – кто бы сомневался - и именно туда увезли президента. Пока Цзышу раздумывает, где тут выпивка – у каждого уважающего себя бандита, должен быть роскошный бар с редким и крепким алкоголем – Госпожа деловито расстреливает оставшихся, выдирает какие-то провода и забирает ноутбук. Хладнокровное поведение и чёткие движения говорят Цзышу больше чем тысячи слов. - Мадам Луо, мне нужна ваша помощь с… гостиницей «Четыре Сезона», - говорит Цзышу, когда они выходят из здания, и он искренне сожалеет, что Госпожа не позволила ему взорвать его, чтоб снести с лица земли сей образец эталонной безвкусицы. Но хотя бы разрешила взять с собой достаточное количество взрывчатки. - Я помогу, но господин Чжоу. Нас… забрали с президентом. Не могли бы вы, помочь найти его. Он... мой племянник. Цзышу запинается о ступеньку, морщится и заходится в кашле. - Моя благодарность будет… велика, - правильно понимает намёк Госпожа, и Цзышу вспоминает о минусе на кредитке. Он оборачивается на уродливое здание и с тоской думает, что обыскивать ещё одно подобное строение он едва ли выдержит. Но потом вспоминает о трудовой книжке, своей уютной комнатке на третьем этаже в "Теребке" и возможности отыскать ночного собутыльника. # # # - Тащите его сюда! – слышит Цзышу чей-то окрик и рывком приходит в себя. Как же по-идиотски он попался. Усыпляющий газ. Усыпляющий, мать его, газ. - А-Сюй! Что ты здесь делаешь? – доносится до противного знакомый голос, который он уж точно не ожидал тут услышать. Он поднимает лицо и видит жизнерадостную физиономию вчерашнего любовника, который также привязан к стулу и немножко избит. Они сидят друг напротив друга - судя по антуражу из дешёвых боевиков – это тёмный подвал, а лампочки с коническим раструбом – которые он однажды безуспешно искал для своей комнаты – роняют на них круги света. - Ты… - начинает Цзышу и получает по губам. Бесит, как же всё бесит, думает он и начинает перечислять строительные СНиПы – это всегда успокаивает - но сбивается на свайных фундаментах. - Зачем он здесь? Он не имеет ко мне никакого отношения? – Кричит Вэнь Кэсин куда-то за пределы светового пятна за спиной Цзышу. И тот не может с ним не согласиться. - И именно поэтому ты так нежно зовёшь его А-Сюй! – Чжоу Цзышу передёргивает. Почему-то слышать столь фамильярное обращение – пусть даже ненастоящего имени – из уст отличных от Вэнь Кэсиновых неприятно. - Мы с ним переспали вчера один раз. И всё. Он ничего не знает. Я его в баре подцепил. «Один раз», «в баре подцепил» - скрипит зубами Цзышу, представляя, как пересчитает кое-чьи рёбра, когда (если) всё это закончится. Видя количество противников, у него слегка кончаются идеи. И всё также жутко болит голова. На свет выходит высокий мужчина в костюме. "Слава богу не в красном, - в приступе непрогнозируемой истерики думает Цзышу, - ещё одного пафосного придурка я не вынесу". Это явно кто-то авторитетный и руководящий. Он поднимает бровь и с любопытством скользит по Цзышу взглядом. Тот знает, что выглядит даже хуже, чем утром. Освобождение Госпожи не прошло даром, и он с тоской думает, что ещё пару недель ему придётся по полчаса замазывать синяки, раны и царапины перед каждым клиентом. Тоналки не напасёшься: - Я полагал у тебя… более утончённый вкус. Чем докажешь? Теперь уже зубами скрипит Кэсин, а Цзышу вместе с мужиком с интересом ждут ответа. - Ну, я ему оставил свой номерок. Цзышу изгибает бровь, записывая в мысленный органайзер выдрать кое-чей язык за столь явное враньё. - Ах, как бы мне ни было тяжело это говорить… Разденьте его. Прости, А-Сюй! Цзышу давится слюной, которой собирался плюнуть, и дёргается. Он искренне надеется, что это не то, о чём мог бы подумать этот извращённый мозг, и ему не придётся убивать всех в этой комнате. Он кидает взгляд на камеру видеонаблюдения под потолком и мысленно поправляется: «Всех в этом здании». - А-Сюй, не вырывайся! Ничего страшного! - Тебе жить надоело? - Нет! Не целиком. Штаны оставьте. Только грудь обнажите. - И что это? Цзышу перестаёт трепыхаться и опускает глаза. Помимо привычных шрамов, через грудь вьётся надпись, сделанная чёрным перманентным маркером! - Это надо в зеркале читать. - Ты издеваешься? – Цзышу глотает все гласные, но ярость в голосе позволяет безошибочно его понять. - А ты разве не прочитал? – теперь изумляется Лао Вэнь. – Я думал, ты оценишь идею. Ты знаешь, как я старался написать зеркально. - Лучше бы обычную записку оставил, - выплёвывает Цзышу вместе со сгустком крови, - и за номер заплатил. - Ой, я… Ну прости. А-Сюй! Я торопился. Ты злишься? Ты такой хорошенький, когда злишься! Бандиты возвращаются с зеркалом, заканчивая их перебранку, и все вместе они наконец читают надпись на груди: «Спасибо за ночь любви! Позвони мне!» и десять цифр. Хорошо хоть не «Здесь был я», - мысленно радуется Цзышу. Но вот сердечки вокруг сосков в виде восклицательных знаков почему-то особенно бесят. Как? Как он умудрился не проснуться, пока его разрисовывали вот так? Хвалёная шпионская гордость падает куда-то туда между ягодиц. Он мысленно перебирает весь этот грёбаный день с момента пробуждения и понимает, что да, в зеркало себя он ещё не видел. Ни в гостинице, ни в борделе… На одну претензию к Кэсину становится меньше, и он даже чувствует какое-то тепло в груди от того, что этот идиот хоть так, но пытался его поразить. «Пижон долбаный», - нежно думает Цзышу и уже мягче смотрит на любовника. А тот не тушуется и добавляет себе очков. - Отпустите его, - снова просит Кэсин, но, похоже, без надежды на успех. - Что тебе в нём больше всего нравится? – спрашивает мужик, нагибаясь над Цзышу и того передёргивает от ядрёного запаха чеснока. Словно этого мало, чтоб вызвать отвращение, тот начинает перебирать и поглаживать руку Цзышу. – Пальцы? - Да, его пальцы. Его лопатки. Изгиб его позвоночника, когда он… - Заткнись! – шипит Цзышу, он уже знает, куда заведёт этот разговор, но ничего не может с собой поделать и отчаянно краснеет, - Попробуй закончить эту фразу, и я выдерну твой грёбаный язык! - Ух, какой он у тебя темпераментный. Тогда начнём с пальцев. Я буду медленно отрезать и отламывать его пальцы, пока ты не отдашь нам ключ. Итого десять попыток. Дальше ещё что-нибудь придумаем. "Левая, - думает Цзышу. - Это левая рука. И если они начнут с мизинца, можно потерпеть немного". Он однажды переживал подобный опыт и научился неплохо вправлять пальцы. - Нет, - хрипит Вэнь Кэсин, сгибаясь словно его сейчас стошнит. – Ни одной попытки. Не трогай его. Я отдам. Я всё принесу. Только отпустите его. - Давай всё-таки на пробу сломаем один. Ты сразу поймёшь, что мы серьёзно. - Лучше не начинайте, - Цзышу вступает в разговор. – Я тут уже походил по округе, взрывчатку в пару мест пристроил. Таймер сработает… У кого-нибудь есть часы? А, вот, через тридцать шесть минут. - Что ж, - реагирует совершенно невпечатлённый мужик, - Тогда нужно делать это быстрей. Отламывать так скучно, а вот отрезать - эффектнее, - и замахивается ножом. Вэнь Кэсин пинает свободной ногой стул, тянется связанными руками вниз, и спустя пару мгновений нож перекочёвывает в его руку, попутно перерезав верёвки Цзышу и горло одного из амбалов. Дальнейшее – дело техники. Всё заканчивается за считанные секунды. В конце концов, Чжоу Цзышу именно этим занимался 90% профессиональной жизни, причём максимально эффективным способом. А тут ещё такой талантливый союзник. Что особенно актуально сейчас, когда он не очень здоров, не выспался и у него болит голова. И да - он очень голоден! Так что, когда они уже стоят посреди подвала, где не шевелится никто, кроме них, его желудок начинает недовольно урчать. - Меня сейчас стошнит, а ты хочешь есть? – возмущается Лао Вэнь, пытаясь оттереть особо яркое пятно крови от белой рубашки. - Если бы кто-то не бросил меня утром… - Я не бросил! Я собирался пригласить тебя на завтрак, но мне срочно позвонили с работы. - Да-да. Все так говорят. - Это правда, А-Сюй! Ты можешь представить человека, который бы осмелился бросить тебя? - Таких не было. - Вот видишь. - Все мертвы. - Прекрасно! Значит, мне не придётся избавляться от них самому. - Ревнивый ублюдок. Торопился, значит… Но переодеться успел. - Ты такой внимательный! - У тебя все костюмы красные? - Я просто готов в любой момент выйти замуж за красавца из бара! И, судя по шпильке, - он переводит взгляд на причёску. – Ты уже согласился! А-Сюй, тебе, правда, нравится мой костюм? - Край брюк с полированным обсидианом? Острее, чем нож из легированной стали и обходит металлоискатели? Это так ты разрезал верёвки? - Да, А-Сюй! Как приятно иметь с тобой дело! Мы определённо должны продолжить этот вечер за бутылкой вина! - Сейчас четыре утра, Лао Вэнь, какой бар? Кстати, я не врал насчёт взрывчатки. Надо выбираться отсюда. - О, боже, А-Сюй! Ты полон сюрпризов! Кстати, у меня и веер такой же, - Вэнь Кэсин начинает обмахиваться веером с блестящим краем с видом средневекового китайского аристократа. И чёрт знает как, но даже это ему удаётся делать максимально эротично. - Я не хочу знать, откуда ты его достал. # # # - Достаточно будет, если ты отдашь мне деньги. Не надо меня провожать. - А-Сюй! Так ты за этим меня нашёл? Только ради денег? Ты что, злобный коллектор? "Ты почти прав", - думает Цзышу, а вслух говорит: - Нет, я пришёл спасать своего... - и оборачивается. Как раз в этот момент образец архитектурного безвкусия взрывается красивым салютом. - Ну прям фейерверк в честь нашей свадьбы! "Чёрт! - думает Цзышу. - Похоже я только что лишился работы". # # # Весь путь до борделя он размышляет, как бы поаккуратнее слинять из города, что взять с собой и куда податься. Но Вэнь Кэсин это интерпретирует иначе, не отставая ни на шаг и пытаясь всячески отвлечь. - А-Сюй! Ты за что-то на меня злишься? - Нет. - Ну злишься же, я же вижу. - Нет. - Ну скажи-и! - Ты идиот? Кто пишет несмываемым маркером на груди? - Я думал, ты пойдёшь в ванную, разденешься, увидишь надпись и вспомнишь меня! - Он плохо отмывается. - Тогда давай я помогу тебе? Чжоу Цзышу представляет эту сцену и краснеет. В ванной они ещё не пробовали. - Я не в настроении. У меня болит голова. - О! А я как раз знаю чудесное средство от головной боли. - Заткнуть тебе рот? - Секс! - Так. Всё. Ещё одно слово. - Куда ты, А-Сюй! Не бросай меня! Я чувствую себя маленькой цикадкой среди всех этих хищных мужланов. - Ты минимум на голову выше среднестатистического китайца, это большой вопрос - кто тут мужлан. - А-Сюй! Я же такой трепетный. Ну куда ты так спешишь? - В бордель. - Что? А-Сюй! - Ты же сам сказал, что лучшее средство от головной боли это… - Но... Нет! Я… Я имел в виду не с кем попало! Тебе туда нельзя! Они как раз останавливаются перед входом в «Теребок». Вывеска привычно переливается радужными огоньками, весь бардак убран, словно и не было никаких разборок. - А-Сюй, - Вэнь Кэсин склоняется к чужим губам, но натыкается на пальцы. Игриво пытается провести по ним языком, но получает шлепок. - Веди себя прилично. Мы на улице. - А-Сюй, сейчас пять утра. Здесь нет людей, - довольно логично указывает Вэнь Кэсин. - Тут рядом бордель. Тут всегда есть люди, – он толкает дверь в вестибюль. - Ты входишь или нет? - Ты предлагаешь мне пойти с тобой в бордель самообслуживания? - А ты грамотный. Бывал? - Регулярно. - Чжоу Цзышу! – слышит он голос. Девочка за стойкой администратора машет ему рукой. – Вы в порядке? Госпожа просила ей передать, как только вы появитесь... - Цзышу!? Ты соврал мне насчёт имени? И тебя тут знают? Ты постоянный клиент? - На себя посмотри! Как будто тебя и правда зовут Вэнь Кэсин. - А-Син! – доносится ещё один крик, и это уже мадам Луо, - А-Син! Ты жив! Я так волновалась. Спасибо вам, господин Чжоу. - Господин Чжоу? Так ты… самая популярная «девочка» в "Теребке"? - А ты… президент? - Ну, ты же каждый раз во время проверки куда-то пропадал. Откуда я мог знать! - Я увольняюсь! - Согласен! Негоже каким-то посторонним мужикам любоваться на твои божественные лопатки. - Сначала верни деньги за гостиницу. - Я отплачу своим телом. А-Сюй, это судьба! Мы должны быть вместе! - Мы что, тапки по-твоему?