***
В ответ на звонок дверь, щелкнув замком, чуть приоткрылась, но все же не распахнулась до конца. Словно замерла в нерешительности. Выждав несколько секунд, Сидни легонько толкнул ее от себя. Их взору предстал просторный светлый холл, выстланный мягким ковром, и полуголый, в одних белоснежных трусах, молодой человек, замерший в коленопреклоненной позе футах в десяти от входа. В уголках губ Эв родилась легкая улыбка. Что ж, это было ожидаемо. Собственно, ее клиенты обычно и делились на тех, кто встречал доминатрикс на пороге своего дома (реже – номера в отеле) при полном параде, едва ли не в смокинге и бабочке. И тех, кто предпочитал заранее свести количество одежды к минимуму, либо вообще к полному ее отсутствию. Впрочем, пусть не так часто, но попадалась и третья категория – кто мог предстать перед Госпожой, скажем, уже в кожаной сбруе, маске на молнии, с кляпом во рту или даже в собственноручно исполненной обвязке. Мило, тематично, но именно с этими-то чаще всего и возникали различные проблемы. Не далее как месяц тому назад Эвелин и Сидни, приехавшим на очередной заказ и заставшим такого вот энтузиаста полузадушенным собственными неумело накрученными веревками, пришлось откачивать беднягу, вызывать неотложку и затем с рук на руки сдавать его врачам. Запланированный экшн, разумеется, не состоялся. Впрочем, деньги за неслучившуюся сессию клиент, оклемавшись, Эвелин позднее таки перевел. В качестве благодарности за спасение. Но от новой встречи с ним та предпочла уклониться. Сидни молча прошел в холл. Поставил саквояж тут же на банкетку и, не обращая ни малейшего внимания на хозяина квартиры, двинулся дальше, заглядывая поочередно во все комнаты. Его задачей было убедиться, что клиент действительно один, все условия встречи соблюдены, и Эвелин не поджидает никаких неприятных сюрпризов. Сама Эв не спешила переступать порог дома заказчика – пока она остается снаружи, ничего как бы еще и не начиналось, и ни у кого ни перед кем не возникло никаких обязательств. Она продолжала с улыбкой взирать на обнаженного юношу, подогнув одну ногу в колене, да чуть поддернув полы шубки, так что с одного края из-под них оказался виден самый низ черной резинки чулок. «Совсем еще юный», – промурлыкала она про себя, взглядом лаская атлетически сложенное тело молодого человека в холле. – «Неплохо. После всех этих бесконечных стариканов, обрюзгших и заплывших жиром». Она мечтательно сузила глаза, мысленно представляя, как ее туфелька отпечатывается на аппетитной выпуклости грудной мышцы парня. Сначала четко очерченный треугольник от мыска, а затем и аккуратная, глубоко впившаяся в плоть звездочка от шпильки. Молодое крепкое мускулистое тело – это не то же самое, что рыхлые телеса старика, с которым нужно быть осторожнее, чем с вазой династии Минь, если не хочешь оказаться внезапно с трупом на руках. Или же покрытая толстым слоем жира туша очередного любителя покушать лишнего, при «работе» с которым только и думаешь, как бы не соскользнуть ненароком вбок и не нанести клиенту повреждений больше, чем он заказывал. Здесь действительно можно и самой получить немалое удовольствие от процесса. Тем временем вернулся Сидни. – Все в порядке, – доложил он, вновь бесстрастно минуя застывшего на полу юношу, будто того и не существует вовсе, и выходя из квартиры. – Приятного времяпрепровождения. Я вернусь через два часа, – постучал ногтем по циферблату наручных часов. Эвелин кивком отпустила водителя и, вновь повернувшись к ожидавшему ее клиенту, наконец-то сделала первый шаг вперед. Цок. Черная туфелька с ярко-красной подошвой коснулась узкой полоски паркета, видневшейся между порогом и краем застилавшего холл ковра. Норковая шубка на плечах Эв дрогнула и чуть раздалась в стороны, приоткрывая, что под нею на юной домине не было ничего, кроме белья. Клац. И вторая туфелька утонула в толстом ворсе ковра. Эвелин не глядя прикрыла за собою дверь и позволила шубе полностью соскользнуть с ее плеч, разоблачаясь. Мысленно в этот момент, впрочем, она напротив словно бы натягивала на себя профессиональную спецодежду. Или униформу. Где-то снаружи глухо лязгнул лифт, унося вниз Сидни. Эв взвесила на кончиках пальцев казавшуюся воздушной шубку и уронила ее на банкетку возле своего саквояжа. Шагнула к молодому человеку. – Последняя маленькая формальность, прежде чем мы перейдем к делу. – Она наклонилась, подцепила лицо парня пальчиками за подбородок и рывком вздернула его вверх. – Выбери себе стоп-слово, мальчик, – велела домина.***
Эвелин удивленно заломила тонко очерченную бровь. – Наглая псинка, – заметила она, проводя большим пальцем ладони сверху вниз по губам юноши, чуть сминая их и легонько царапая кожу острым кроваво-красным ноготком. – Но будь по-твоему. Она выпрямилась, еще раз окинула молодого человека перед ней оценивающим взглядом, уже нарочито подпуская в него побольше властного высокомерия. Ткнулась туфелькой ему в бедро с внутренней стороны разведенных в стороны ног, повела ею дальше, задумчиво очерчивая рисунок мышц. Замерла, словно только сейчас заметив вздыбленные от стояка трусы, а затем вдруг коротко, почти без замаха, пнула его мыском туфли в пах точно по туго обтянутым тканью яичкам. Не сильно, но достаточно, чтобы заставить парня согнуться пополам, почти утыкаясь лицом в пол. Не столько даже от боли, сколько от вспышки заложенного в подкорку инстинктивного страха. Ну и пусть на время, но сбить эрекцию наглой животинки. Эв улыбнулась самыми уголками губ и поставила ногу на так удобно склонившуюся перед нею спину. Попутно не без удовлетворения отметив про себя как отменный рельеф этой самой спины, так и симпатичные округлости ягодиц. – С этого момента и до особого моего распоряжения тебе запрещено подниматься с колен, мальчик, – распорядилась Госпожа, ощутимо впечатывая каблук в спину раба. – Передвигаться по квартире будешь на четвереньках. Как и подобает животному. Она не без сожаления убрала ногу со спины нижнего, отступила к своему саквояжу и, клацнув застежкой, не глядя выудила оттуда узкий кожаный ошейник с заклепками и тонкой металлической цепочкой на карабине. Сноровисто захлестнула его на шее хозяина квартиры. Намотала цепочку-поводок на кулак и рывком вздернула голову парня вверх. – Кто тут будет хорошим мальчиком? – елейным голоском поинтересовалась она у него, вновь заводя острый мысок туфли меж ног своей жертвы. – Ну-ка, покажи хозяйке, как ты делаешь «гав»? Голос, псина!***
– Так-то лучше, – похвалила его Эвелин, и кончик ее туфли не ударил, но лишь с усилием вжался в пах молодого человека, не причиняя, но дразня возможностью причинить боль. – Еще не идеально, – чуть сокрушенно покачала она головой, запустила ладонь в короткие русые волосы и слегка потрепала их, словно всамделишнего пса по загривку, – но у тебя еще будет время потренировать свою истинную сущность, дружок. – Эв неожиданно стиснула пальцы в кулак и дернула юношу за вихры, вынуждая его запрокинуть голову назад. – Служить, дворняга, – холодно процедила домина, внимательно изучая правильно очерченные черты породистого лица. «Красив», – не могла не отметить она про себя. – «Но это и хорошо. Хорошая вещь ведь и должна быть красивой, не так ли? Иначе ее место на помойке. А эту... эту и на полочку над камином поставить не грех. В спальне». Она моргнула, переключаясь с режима жесткой домины на обычную сдержанную Эвелин, и, отпустив мальчишку, отступила от него на шаг. Встряхнула ладонью, почти полностью разматывая цепочку-поводок. – Ну хорошо, малыш, пойдем посмотрим, что там у нас дальше. Подхватила с банкетки саквояж и, ведя за собою владельца квартиры на поводке как собачку, прошла в гостиную. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, какой вид сейчас открывается сзади и снизу ее сабу. Знала и наслаждалась этим, старательно вколачивая каждый свой шаг каблуками в толстый ворс ковра. Она собиралась вернуть каждый фунт, потраченный на приобретение этого белья, как минимум в десятикратном размере. – Место! – Эв указала юноше коврик у столика с цветами на самом входе в гостиную, а сама прошла чуть дальше и уронила сумку на краешек белоснежного дивана. Вновь расстегнув саквояж и немного порывшись в нем, она извлекла оттуда небольшую металлическую конструкцию на кожаных ремешках и с крошечным навесным замочком. Взвесила ее в ладони. – Знаешь, что это? Представляешь, как пользоваться? – Она швырнула игрушку сабу, велев: – Снимай трусы и надевай это. Там твоей висюльке самое место. Живо! А сама, пошире распахнув саквояж, принялась извлекать наружу занимавшие едва ли не половину внутреннего объема сумки черные латексные сапоги и такие же перчатки. Нет, конечно, она могла бы и сразу прибыть на встречу с клиентом в них. Эв не сомневалась – многие из ее нижних были бы только рады собственным языком счистить с ее сапог грязь лондонских мостовых. Но хороший верх тем и отличается от плохого, что отдает себе отчет в том, какие из желаний низа могут быть исполнены, а каким лучше так и остаться в области фантазий.***
Как любит говаривать одна ее подруга, хочешь раздавить мужчину – начни с его члена. Ну или машины. Надевая перчатки, Эвелин краешком глаза с улыбкой наблюдала за страданиями парня, вероятно, впервые в жизни вынужденного прятать свое достоинство в пояс верности. «Пожалуй, лучше и нельзя было бы придумать», – заключила юная домина, сжимая и разжимая ладони, любуясь переливами света на непроглядно-черной поверхности перчаток и легким скрипом чуть тянущегося латекса. – «Даже если бы я знала, что он раньше никогда не носил пояс, непременно стоило заставить его пройти через это. Такая прелесть!» – И она рывком застегнула молнию на внутренней стороне предплечья. Наконец молодой человек закончил возиться с поясом верности и поднял взгляд на Госпожу и ее дальнейшие приготовления. И не иначе как сразу же пожалел о том положении, в котором теперь оказался его член – во всяком случае за пах он схватился с таким страдальческим выражением лица, что Эв едва не замурлыкала вслух от удовольствия. – Вы обворожительны, Госпожа Эвелин, – с трудом выдавил он из себя, пожирая глазами поочередно то девушку, то сапоги на диване подле нее. Та лишь довольно зажмурилась в ответ. Ну чисто кошка после миски сметаны. Подманила облитым латексом пальчиком юношу ближе и, когда тот подчинился, вскинула навстречу ему ногу, упираясь туфелькой в грудь точно против сердца. – С перчатками-то все просто, – задумчиво проговорила она, глядя не прямо на парня, а немного по-над его головой куда-то в пространство, словно не считая нужным снисходить до прямого общения со столь незначительной персоной. – А вот сапоги поверх чулок – это уже ересь. Верно? – Эв водрузила чуть согнутую в колене ногу на плечо нижнего, ничуть не смущаясь тем, что фактически распахивается сейчас перед ним, словно обычная женщина, готовящаяся отдаться своему мужчине, и, поддев каблуком, стряхнула туфельку на пол. – Постой так, малыш, мне нужно снять их. Эвелин отстегнула один за другим замочки подвязок, подцепила резинку чулка и принялась скатывать его вниз к колену. Склонилась ниже, едва не задевая качнувшимися следом волосами лицо оказавшегося совсем близко юноши, и пробежалась пальчиками по лодыжке и ступне, наконец полностью сдергивая чулок. Со вздохом откинулась назад, отбрасывая его прочь и опуская ногу с плеча парня. Но только лишь затем, чтобы тут же закинуть на него вторую. – Тебе не тяжело... песик? – поинтересовалась она, роняя и эту туфельку куда-то за спину нижнего и вновь с деланным безразличием раскрываясь перед ним во время возни с капризными замочками подвязок.***
– Умница, – мазнула пальчиками по щеке парня. – Хороший мальчик. На миг задумалась, уже приспустив чулок до середины бедра, и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, повела ступнею дальше, к его губам. Чуть надавила на них, проскальзывая большим пальцем внутрь, задевая предупредительно раздавшиеся зубы и буквально вкладывая обтянутые нейлоном пальчики ему в рот. Поводила голову юношу из стороны в сторону ногою, словно надетой на руку куклой, и негромко рассмеялась этому сравнению, невольно пришедшему ей в голову. – А тебе не помешало бы проколоть соски, – неожиданно отметила она, вынимая пальцы из его губ, рывком сорвала с ноги ставший чуть влажным на кончике чулок и уже голой ступней царапнула грудь нижнего. – Два маленьких колечка тут и тут, – Эв задела ноготками и второй сосок, – смотрелись бы очень даже неплохо. К тому же, за них тебя было бы так удобно водить за собой. Даже лучше, чем на поводке. – Она несильно толкнула его ногою в грудь. – Подумай над этим на досуге. Если захочешь, можешь попросить меня в этом... в следующий раз. Эвелин сложила второй чулок к первому и, подхватив с дивана сапог, встряхнула его, разворачивая. С наслаждением потянула носом распространившийся во все стороны ни с чем не сравнимый специфический запах. О-о, этот незабываемый аромат элегантности и... и проблем, конечно же. – Нравится? – она повела раструбом голенища под самым носом коленопреклоненного молодого человека. Усмехнулась и скомандовала: – Стой смирно. Это может быть немного больно. И не солгала. Шпилька сапога была, пожалуй, даже тоньше и острее, чем у туфель. И когда Эв проскользнула ступнею в лодочку и уперлась ногой в грудь парня, чтобы расправить бликующее и отчаянно скрипящее голенище вверх, та глубоко вонзилась в его грудные мышцы. Хотя не исключено, что она сделала это вполне осознанно. – Терпи, – велела Госпожа своему живому упору, деловито расправляя неизбежные складки латекса и раз за разом старательно подтягивая сапоги как можно выше, чтобы их можно было зацепить подвязками от пояса чулок. Придирчиво осмотрела дело своих рук со всех сторон, еще раз провела ладонью снизу вверх от самого мыска сапог и до узкой полоски голой кожи в верхней части бедра, где латекс заметно впился в тело, удовлетворенно кивнула и наконец убрала каблук от груди клиента. Но только затем, чтобы тут же вонзиться в него левее другим, натягивая второй сапог.***
Клац, клац. Защелкнув оба замка подвязок и на втором, Эвелин наконец убрала каблук с груди клиента. Опустила обе, теперь по самую середину бедра затянутые в облегающий их словно вторая кожа латекс, ноги на пол, положив руки в черных латексных же перчатках на колени, как если бы была примерно ученицей на уроке. Пару раз на пробу провела ладонями вперед и назад, разгоняя складки, наслаждаясь звуком. А затем быстренько оттарабанила пальчиками по туго обтянутым гладкой черной субстанцией бедрам, выбивая характерную приглушенную дробь. Тра-та-та-та. В уголках губ Эв мелькнул слабый намек на улыбку воспоминания – когда-то ведь она начинала свою «карьеру» на просторах интернета с вполне невинных видео по ACMP. В том числе со звуков, издаваемых латексом и лакированной кожей. Это уже потом... Домина медленно поднялась с дивана. Выпрямилась во весь рост, широко расставив ноги напротив коленопреклоненного юноши и чуть подвернув мыски сапог внутрь, будто указывая ими на саба перед нею. Подвязки пояса от чулок вытянулись до предела, однако не отдавая свое, и латекс сапог надтреснуто скрипнул, но сам потянулся вверх небольшими треугольничками в местах крепления, глубже впиваясь в покрытую легким загаром кожу женских бедер. Эв вновь по-хозяйски подцепила парня пальчиками за подбородок и, вздернув послушное лицо к себе, заглянула в него сверху вниз. – Ты ведь хочешь меня? – ледяным тоном и со столь же холодным, высокомерно-отстраненным выражением лица, спросила она, очерчивая большим пальцем руки контур губ хозяина квартиры. – Хо-о-очешь, псина, – протянула утвердительно заместо него. И тут же отвесила тому звонкую пощечину, отчего голова юноши заметно мотнулась вбок. Но пальцы Госпожи почти тут же снова сомкнулись в его волосах, возвращая лицо нижнего под цепкий злой взгляд. – Еще когда рассматривал мои фото на сайте, наверняка дрочил свой гадкий член, представляя, как ты... меня... им... – она осеклась и презрительно скривила полные алые губы, пальцы девушки в то же время сильнее сжались в его волосах, уже не невольно, но вполне осознанно причиняя боль. – Мерзость! И вторая пощечина, на этот раз тыльной стороной ладони, отбросила голову молодого человека в другую сторону. Но только затем, чтобы новый рывок за волосы вернул ее в прежнее положение. – Запомни хорошенько, животное, – жестко процедила Эвелин, вплотную придвигаясь к сабу, словно не замечая, насколько близко оказывается ее промежность, прикрытая лишь тончайшей завесой полупрозрачной ткани трусиков, от лица мужчины у ее ног, – мое тело – не для такого ничтожества как ты. И пусть боль в паху, где бьется твой мерзкий отросток, служит тебе постоянным напоминанием об этом. – Она впервые с начала своей тирады широко улыбнулась, показав жемчужные зубки. – Единственное, чего ты достоин, – ножка Госпожи вспорхнула на плечо юноши, – это лобызать землю у моих ног и целовать мне сапоги. Чем ты сейчас же и займешься. И она с силой вдавила тонкий острый каблук в плечо парня, вынуждая того пасть ниц, уткнувшись лицом в пол. – К ноге, пёс!