Дуэль\DUEL

Примечание автора: В этой главе мы продолжим изучать биографию и историю Дамблдора, а также изложим его планы на будущее. Я считаю, что Дж. К. Роулинг (я не являюсь владельцем Гарри Поттера) хорошо справилась с одной задачей - показать историю главного злодея в довольно хороших деталях. Однако она по-прежнему оставляет тонны вопросов о Дамблдоре без ответов, и если бы он действительно был злодеем, каким он является в этой истории, каковы были бы ответы на эти вопросы? Я уже ответил на некоторые из них, но еще один, который всегда привлекал мое внимание, - почему Дамблдор отмечен на карточке "Шоколадная лягушка" как работающий над алхимией с Николасом Фламелем, в то время как Фламель должен был создать философский камень и преуспеть в алхимии задолго до этого, чтобы дожить до рождения Дамблдора. Это наводит на мысль, что камень Фламеля до этого был каким-то образом несовершенным, и Дамблдор помог его улучшить, но также не дает ответа на вопрос, почему Дамблдор решил помочь или почему ни он, ни Фламель не создали другой камень. В связи с этим возникла довольно интересная для меня сюжетная линия, которая создает действительно замечательный сюжет. Дамблдор сидел в своем тайном убежище и рассматривал свою новую руку. Она была покрыта слоем золота, которое он считал лучшим металлом в мире. Хотя хорошо известно, что Николас Фламель был создателем философского камня, на самом деле именно ему удалось его усовершенствовать. Николас всегда был привязан к камню, поскольку эликсир, изготовленный из него, нужно было постоянно принимать, чтобы оставаться в живых. Можно только удивляться, как камень, способный превратить любой металл в золото, может даровать бессмертие. Ответ на этот вопрос был гораздо более прост, чем все думали: по сути, это одно и то же. Золото долгое время считалось неизменным. Его можно, конечно, переплавить, но оно всегда останется золотом, и по этой причине золото было принято считать символом вечности, наиболее часто встречающимся в обручальных кольцах - круглых кольцах, не имеющих ни начала, ни конца. С начала времен человек пытался и не смог сделать золото из другого вещества, но все попытки были безуспешны. Так было до тех пор, пока Николасу Фламелю наконец не удалось это сделать. Признаться, это заинтриговало Дамблдора еще в юности. Он представлял себе, что можно сделать с философским камнем, который Фламель, как оказалось, растратил на его применение. Сначала он подумал о том, что можно сделать с неограниченным запасом золота. Он мог бы купить все необходимое и даже приобрести себе армию, если бы захотел. Очевидно, что аспект бессмертия заинтриговал его еще больше. В конце концов, что хорошего в захвате мира, если в конце концов ты умрешь и не сможешь забрать его с собой? После размолвки с Гриндельвальдом и неудачной попытки обрести бессмертие с помощью феникса своей сестры, ему удалось устроиться в ученики к Фламелю. Фламель был старым дураком. Хотя ему удалось выжить, его тело, к сожалению, продолжало стареть, пока он не перестал выглядеть человеком, превратившись в невероятно иссохшую шелуху прежнего себя. Это было совсем не то, чего он хотел для себя, - стареть, пока не превратиться почти в ничто, но он продолжал усердно работать на Фламеля, пока ему не удалось наконец убедить Фламеля открыть свой секрет, как он это сделал. Проблема золота, по его словам, заключалась в том, что оно было невосприимчиво к магии. Его нельзя было ни создать, ни уничтожить, ни изменить, а поскольку оно не могло быть изготовлено человеком и было довольно редким, это и делало его таким ценным. Однако он заметил, что лепреконы и гоблины могли его создавать, хотя его хватало всего на 3-4 часа. По большей части оно казалось совершенно бесполезным, но по какой-то причине обе расы продолжали постоянно его изготавливать. Казалось, в этом не было никакого смысла, и даже они были вынуждены признать, что не знают, зачем они это делают. К счастью для Фламеля, человеческая магия наконец-то развилась настолько, что у него появились заклинания, позволяющие изучать состав различных видов. После того как ему удалось убедить испытуемых обеих рас принять участие в его эксперименте, что, должно быть, было нелегко, учитывая их подозрительный и скрытный характер, он обнаружил, что в их организме присутствуют микроэлементы золота, и каждый раз, когда они создавали больше временного золота, в них попадало еще больше. Однако, как и временное золото, оно в конце концов исчезало. Все это было довольно интересно, пока он не обнаружил связь: те, кто больше производил такого рода золота, как правило, жили дольше. Гоблины и лепреконы могли жить намного дольше людей, а некоторые из них доживали до 800 лет. Дальнейшие исследования показали, что даже просто работа с настоящим золотом приносит пользу здоровью. Несмотря на то, что гоблины, по-видимому, в значительной степени забыли об этом, они все же врожденно знали, насколько оно полезно, поэтому гоблины работали в банках и шахтах, и поэтому они так яростно охраняли свое золото. Гоблин или лепрекон, не зарабатывающий золото или не находящийся рядом с ним, умирал гораздо быстрее. Именно по этой же причине возникло так много войн гоблинов за золото, сражавшихся не только за золото, но и, в каком-то непонятном им смысле, за свои жизни, хотя со временем это стало больше похоже на месть за прошлые войны. Но в конце концов он узнал, что дело было не в самом золоте, а в магии, которую они использовали. Но, к сожалению, она была слишком слаба, чтобы стать постоянной или жить вечно. Волшебники, конечно, и сами владели этой магией, но она была еще слабее и давала им жизни лишь вдвое дольше, чем обычным людям. Это не помешало Фламелю создать нечто, имитирующее магию, которую использовали гоблины, только для использования на людях. Это привело к созданию оригинального философского камня. В свое время он был чудом, позволил Фламелю создать временное золото, а также зелье, которое позволило ему жить намного дольше, чем отведено обычному человеку. К сожалению, поскольку он все еще был человеком, зелье не действовало так хорошо, как могло бы действовать на гоблинов или лепреконов, продлевая ему и его жене неестественно долгую жизнь, но не молодость. К тому времени, когда он раскрыл Дамблдору свой секрет, и он, и его жена почти полностью истощились и были близки к смерти даже при постоянном использовании камня. Иметь свой собственный философский камень Дамблдору показалось бесполезным, поскольку он не мог остановить старение, только продолжать жить, а чтобы он работал, Фламель должен был пить зелье из него каждые три часа, чтобы магия всегда была в его организме и не исчезала. Такая зависимость ему не понравилась, и он начал работать с Фламелем над созданием улучшенного философского камня. Это потребовало больших усилий, но он не зря был самым гениальным волшебником из всех, кто когда-либо жил. В итоге им понадобилось более сильное, более волшебное золото, чем то, которое могли изготовить лепрекон или гоблин. Настоящее золото, просто выкопанное из земли без обработки, конечно, ничего не давало. Им нужно было золото, которое жило бы собственной магией и могло производить еще больше золота. Сам Дамблдор изучил множество легенд о таком виде золота: рука Мидаса, ткацкий станок Румпельштильцхена и т.д., какими бы возмутительными они ни казались. Почти поэтично, но именно одна из лекций профессора Биннса о, казалось бы, бессмысленных и скучных войнах гоблинов, наконец, дала ему маленькую подсказку, где искать. Бесчисленные студенты проспали упоминание Биннса о возможной причине постоянных войн гоблинов: золото, более ценное, чем все остальные. Биннс лишь вскользь упомянул об этом, так как не считал, что эта теория заслуживает доверия, но для Дамблдора этого было достаточно, чтобы он хотя бы попытался расследовать ее. Однако выяснить, правда это или нет, было совершенно другим делом, поскольку гоблины были очень скрытными и подозрительными. Если бы не последняя война с гоблинами, они, возможно, никогда бы и не узнали об этом. На самом деле гоблины обладали им всегда, даже когда ревностно оберегали его и хранили в тайне. Однако во время этой войны он перешел в другие руки и впервые за долгое время был поднят на поверхность из одной из их очень глубоких шахт, где он хранился. Все это время они хранили его и практически поклонялись ему, не осмеливаясь даже оказать себе честь использовать его. По его мнению, это была пустая трата времени. Когда ему удалось узнать об этом, он воспользовался возможностью украсть его себе, но когда обнаружилось, что он пропал, обе стороны гоблинов обвинили друг друга в его исчезновении, что привело к самой кровопролитной из всех войн гоблинов. К моменту окончания войны вся популяция гоблинов в мире значительно сократилась. Например, количество гоблинов в Британии сократилось настолько, что оставшиеся в живых были вынуждены собраться и жить в глубоких туннелях под банком Гринготтс в Лондоне. Однако то, что гоблины нечаянно стали причиной таких огромных потерь, его не волновало, они всегда были для него отвратительными существами. Однако они сумели дать ему то, что он искал: живое золото. Оно было размером с камешек, но все же невероятно мощным. Используя свою собственную врожденную магию, он мог делать постоянное золото, хотя, к сожалению, только не магическое. Он никогда не рассказывал Фламелю, как он его получил, а Фламель никогда не спрашивал, но им, по крайней мере, удалось создать новый философский камень, который делал не только золото, но и эликсир жизни, более совершенное зелье, дарующее не только бессмертие, но и молодость. Но поскольку камень был так мал, он мог дать только определенное количество силы. Выпив его, Дамблдор, Фламель и его жена смогли прожить еще год, прежде чем им потребовалась новая доза, но не для чего-либо другого. В течение довольно долгого времени это хорошо работало: Фламель и его жена теперь могли жить бесконечно долго, а ему самому больше не приходилось бояться старческих недугов. Он позволил Фламелю присвоить себе заслугу в создании улучшенного колдовского камня и заставить всех поверить, что именно Фламель был его обладателем на случай, если гоблины когда-нибудь сложат два и два и поймут, кто украл их реликвию. Фламель был вынужден скрываться с оригинальным, гораздо более слабым колдовским камнем, в то время как новый камень он держал в тайне, доставая его только раз в год, чтобы из него можно было сделать новый эликсир. Чтобы скрыть тот факт, что он на самом деле использует камень, он принимал зелья старения, увеличивающие возраст, на который он должен был выглядеть. Зелья старения, если они были достаточно сильными, могли действовать в течение нескольких недель, так что принимать их ему было не в тягость. Когда несколько лет назад Квиррелл пытался заполучить камень, он подбросил ему фальшивку. Однако в это время Фламель и его жена решили, что больше не хотят жить, желая наконец отдохнуть. Он решил это допустить и заставил всех думать, что философский камень был уничтожен, хотя он хранил его и позволил Снейпу продолжать делать для него эликсир жизни. Теперь, когда Снейпа больше нет, ему придется либо делать его самому, либо найти кого-то достаточно компетентного, кому он мог бы доверить сделать его для него. Конечно, он мог бы и дальше просто использовать философский камень и поддерживать свою жизнь бесконечно долго, даже перестать принимать зелья старения, чтобы его трудно было узнать в гораздо более молодом человеке, но он представлял себе нечто большее. Гораздо больше. Даже когда он задумал захватить мир, создав клонов, он все еще рассматривал другие варианты на случай неудачи. Одним из вариантов была его давняя мечта - получить неограниченный запас золота, которое можно было бы использовать для набора армии, подкупа чиновников и т. д. Однако ему нужна была не та мизерная сумма, которую он мог заработать на камне, а нечто большее. Снова обратившись к истории, он узнал о необоснованных слухах о золотом городе. Во многих культурах существовала такая легенда, но он хотел узнать, есть ли в этой истории хоть доля правды, и если да, то как был построен город. Его поиски обошли 6 континентов, но несколько лет назад ему наконец удалось выяснить, что такой город действительно существует. Однако его поразило то, что это был город гоблинов, где гоблины, почти такие же древние, как и гора, под которой они, как говорят, живут, существовали глубоко под землей, глубже, чем когда-либо спускался человек. Тогда он решил, что у них вполне может быть гораздо больше запасов живого магического золота. К сожалению, гоблины, жившие там, все это время держались особняком и убили бы любого чужака, который приблизился бы к ним. Хотя исследовать это место было заманчиво, к тому времени он уже начал добиваться реального прогресса в своем первом плане по созданию клонов, поэтому он решил, что это слишком рискованно, и отказался от него. Однако теперь, не имея возможности создать больше клонов и ресурсов для получения материалов, необходимых для того, чтобы начать все сначала, он решил действовать по этому плану, чтобы иметь все необходимое для того, чтобы вернуться к созданию клонов. Это будет нелегко, но он был уверен, как величайший из когда-либо живших волшебников, что у него все получится. На полученное золото он изготовит новый философский камень, настолько мощный, что он даст ему способность жить вечно и создаст достаточно золота, чтобы он мог купить все, что ему нужно, подкупить или завоевать чью-либо верность, фактически купить на него целые города или даже страны. В конце концов, золото - это власть. DUELDUELDUELDUEL Следующие несколько дней стали для Гарри пыткой: он беспокоился о матери и гадал, когда же проснется Ариана, надеясь, что она знает о лекарстве. Когда это наконец произошло, он сидел рядом с ее кроватью вместе со Сьюзен, которая так же, как и он, хотела, чтобы она проснулась. Ариана открыла глаза и издала стон, заставивший и его, и Сьюзен немедленно обратить на нее внимание. Он уже порывался спросить ее, но знал, что она, скорее всего, все еще не в состоянии оказать реальную помощь. - Где я? - спросила Ариана. - В поместье, ты нас здорово напугала, - призналась Сьюзен. Ариана попыталась приподняться в сидячее положение, но не смогла и была вынуждена просто остаться лежать. - Что именно произошло? - спросила она. Сьюзан рассказала ей, при необходимости вклинивался и он сам. Когда они дошли до того момента, когда он спас ее, она посмотрела на него расширенными глазами и спросила: «Ты спас меня?» - Ты действительно так удивлена, что я не дал тебе умереть? - спросил он. Она улыбнулась и ответила: «Думаю, нет, хотя я не знаю, чем смогу отплатить тебе». Он не мог удержаться, автоматически подумав о компенсации, которую он хотел бы получить. - На самом деле ты можешь кое-что сделать, - признался он. - Что? - спросила она. И он рассказал о судьбе своей матери и о своей надежде, что она может знать о лекарстве. Как только он закончил, она снова попыталась встать в сидячее положение. - Отведи меня к ней, - приказала она. - Я восхищаюсь твоим желанием помочь, но не знаю, что хорошего ты сможешь сделать в твоем состоянии, ты даже не можешь сидеть, - напомнила ей Сьюзен, обеспокоенно глядя на нее. Ариана задумалась на мгновение, а затем сказала: «Если бы вы могли привести меня в одну комнату с ней, а потом сказать Пэнси сделать то, о чем я ее попрошу, я бы смогла выяснить, с чем мы имеем дело». - Это может сработать, - согласилась Сьюзен. Лично он тоже хотел попробовать, надеясь как можно скорее получить шанс помочь матери. В конце концов им удалось договориться, и он переправил Ариану в комнату, где находилась его мать, хотя и медленно, чтобы она ни обо что не ударилась. Конечно, это не могло поднять девушку на ноги, но это сработало. Сьюзен, в свою очередь, отправилась искать Пэнси. Ариана инструктировала Пэнси как могла, а Пэнси пыталась следовать ее указаниям. Он был уверен, что Ариана сделала бы это сама быстрее, поскольку некоторые заклинания Пэнси не знала, но раз уж она не могла, то придется обойтись этим. Пэнси объяснила Ариане, что она нашла, а затем Ариана сделала мысленные заметки. Однако он заметил, что даже это было утомительно для Арианы, но она все равно отказывалась остановиться, пока не почувствовала, что все закончено. Наконец она позволила им отвести ее обратно в комнату. - Есть идеи? - спросил Гарри. - Несколько, каждая опаснее предыдущей, - призналась Ариана, - похоже, это проклятие, и чтобы остановить его, потребуется очень сильная магия. Первым и самым простым способом была бы кровь единорога. - А разве это не погубит ее окончательно? - заметила Сьюзен. - Конечно, - ответила Ариана, - ее жизнь будет настолько несчастной, что она захочет умереть. Нужно быть отчаянным и безумным, чтобы попытаться сделать это. - Какие у нас есть другие варианты? - спросил он, сразу же отвергнув этот вариант. Он никогда бы не обрек свою мать на такое существование, и он понимал, почему ни один целитель даже не заикнулся об этом. - Ты можешь обратить ее в вампира, хотя в ее ослабленном состоянии есть большая вероятность, что процесс обращения убьет ее, - сказала Ариана. Опять же, не лучший вариант. Хотя он предполагал, что сможет жить с тем, что его мать станет вампиром, он не хотел рисковать тем, что она умрет в процессе... и не станет частью нежити. - Я бы не хотел, чтобы у моей матери была зависимость от крови и отвращение к солнечному свету, - признался он. Она кивнула, а затем продолжила: «Также существуют ритуалы жертвоприношения, когда заклинатель отдает свою собственную жизнь, чтобы спасти человека». Признаться, он был искушен этим. Разве он не должен отдать свою собственную жизнь ради матери? Однако Сьюзен сразу же заметила выражение его лица и сказала ему: «Даже не думай об этом, Гарри, я знаю, что ты хочешь спасти ее, но я не переживу, если ты при этом потеряешь собственную жизнь». - Моя мать сделала то же самое для меня, чтобы я мог жить, - заметил он. - Я также не думаю, что твоя мать хотела бы, чтобы ты вернул ей долг и жить, чувствуя вину за то, что ее жизнь стала причиной твоей смерти, - ответила она. Он задумался на мгновение и кивнул, так как был вынужден согласиться с ней. - К счастью, Сьюзен, тебе не стоит беспокоиться о том, что Гарри пожертвует собой, - объяснила Ариана, - не существует ни одного известного заклинания жертвоприношения, в котором сын мог бы принести себя в жертву матери, только наоборот. - Хорошо, не буду отрицать, что это принесло некоторое облегчение, - сказала Сьюзен, глубоко вздохнув, - мы можем попробовать что-нибудь еще? Возможно, это действительно выполнимо. - Насколько я могу судить, - объяснила Ариана, - проклятие, вероятно, было одним из изобретений Дамблдора, и он никогда не предоставлял мне никакой информации о нем. Однако, судя по тому, что мне рассказала Пэнси, это проклятие было сделано специально для клонов и было наложено на дверной проем. Это объясняет, почему Снейп мог входить и выходить из комнаты Лили и не поймать проклятие, но как только она попыталась выйти, оно ее пригвоздило. Скорее всего, это также объясняет, почему проклятие не было обнаружено в первую очередь при сканировании на наличие мин-ловушек. Я бы предположил, что это была дополнительная мера предосторожности на случай, если Снейп решит отпустить ее или она попытается сбежать. - Так это значит, что Дамблдор - единственный человек, который знает контрпроклятие? - спросил он, чувствуя еще большую безнадежность. Кто знал, сколько времени потребуется, чтобы разыскать Дамблдора, и не похоже было, что он просто добровольно расскажет им об этом. Потребуется чудо, чтобы вывести его из строя настолько, чтобы выпытать у него информацию, даже если на его разум будут нападать несколько человек. - К счастью, я думаю, что кто-то еще может знать, но он, скорее всего, не решится нам рассказать, - ответила Ариана. - Кто? - спросила Сьюзен. - Гриндельвальд, - призналась Ариана. - Гриндельвальд? - спросил Гарри в полном удивлении, - Ты имеешь в виду того злого темного волшебника, который пытался захватить мир вместе с Дамблдором, Гриндельвальда? - Верно, - подтвердила Ариана, - я не могу сказать наверняка, но я предполагаю, что в первую очередь именно он помог Дамблдору создать проклятие. - Почему ты так думаешь? - спросила Сьюзен. - У меня есть свои причины, - загадочно ответила Ариана. - Разве Гриндельвальд все еще не в той тюрьме в Германии? - спросил Гарри. - Да, а значит, мне придется поехать туда, чтобы поговорить с ним, - сказала Ариана. - Почему ты думаешь, что он тебе что-нибудь расскажет? - заметила Сьюзен. - Он не будет говорить с кем попало, но он будет говорить со мной, - ответила Ариана, - и прежде чем ты задашь еще один вопрос, я не могу сказать тебе, почему. Хотя он был недоволен тем, что Ариана не была столь откровенна, если есть хоть какой-то шанс, что она права и может получить лекарство, он готов им воспользоваться. - Я пойду с тобой, - предложил он. - Нет, попасть в эту тюрьму и так будет непросто, - объяснила Ариана, - они не позволят мне просто войти туда и поговорить с Гриндельвальдом. В лучшем случае у меня уйдут недели на то, чтобы оформить все бумаги, позволяющие это сделать, и это при наличии всех нужных связей. Он был не слишком доволен тем, что это займет несколько недель или даже больше. - Разве нет более быстрого способа? - спросил он. - Я могла бы попытаться проникнуть внутрь, но в этой тюрьме очень строгая охрана, даже сильнее, чем в Азкабане, и если бы меня поймали... - сказала Ариана. - Ладно, я понял, - вынужден был признать он. Затем Сьюзен задала другой вопрос. - Как ты думаешь, сколько времени осталось у матери Гарри, пока она находится в коме? - спросила Сьюзен. - Я бы сказала, если за ней правильно ухаживать... возможно, чуть больше года, - призналась Ариана. Он покраснел от этого. - Не волнуйся, я найду для нее лекарство задолго до этого, - сказала ему Ариана. - Как только ты восстановишься, - добавила Сьюзен. - Конечно, я дам себе день на отдых, - добавила Ариана. - Больше чем день, - напомнила ей Сьюзен. - Я нужна матери Гарри, - настаивала Ариана. - Это не принесет ей никакой пользы, если ты умрешь по пути к ней, - заметила Сьюзен. Ариана вздохнула и сказала: «Наверное, вы правы». В этот момент он заметил, что Ариана уже очень устала. Она уже многое сделала и, казалось, боролась за то, чтобы держать глаза открытыми. - Тебе, наверное, стоит отдохнуть, - посоветовал он. Ариана согласилась, в основном потому, что, вероятно, не могла больше бороться, и они со Сьюзен ушли, чтобы дать ей поспать. Что касается их самих, то они пошли объяснять всем остальным, что происходит. У них, конечно, было много вопросов, но они старались отвечать на те вопросы, на которые хотя бы знали ответы. - По крайней мере, я, наверное, должна пойти, - вызвалась Нарцисса, - У меня есть много связей, которые понадобятся Ариане. - А что если ребенок родится, пока ты там? - обеспокоенно спросил Сириус. Нарцисса должна была родить только через месяц, но это не означало, что она не может родить раньше. - Мне просто придется рискнуть и хотя бы остаться там достаточно долго, чтобы для нее начался процесс, это может стать разницей между неделями и месяцами, - сказала Нарцисса. - Есть большая вероятность, что у меня могут начаться схватки, пока тебя не будет, - заметила Амелия. Признаться, Амелия полагалась на Нарциссу во время беременности, и, вероятно, будет продолжать полагаться на ее опыт, когда родятся ее дети. Без Нарциссы ей будет тяжело. - У тебя будет Сириус, чтобы помочь тебе с этим, - ответила Нарцисса, - а если тебе понадобится помощь с детьми, у тебя есть все эти девушки. Су закатила глаза и сказала: «Ну да, раз я девушка, то автоматически знаю, как ухаживать за детьми». Он должен был признать, что Су не похожа на мать, хотя она и говорила, что хотела бы когда-нибудь иметь ребенка или двух. - Поначалу это, конечно, страшно, но поверь мне, это будет один из лучших периодов в твоей жизни, - тепло сказала ей Нарцисса, в доказательство своих слов взяв на руки дочку. Кассиопея при этом издала услужливый звук отрыжки. - Я хочу ребенка, - сказала Сьюзен. Амелия посмотрела на нее с укором и выругалась: «Сейчас тебе лучше этого не делать. Если я узнаю, что ты забеременела...» - У меня даже секса еще не было! - с досадой ответила Сьюзен. - И как долго это по-твоему продлится? - заметила Амелия. Сьюзен покраснела и ответила: «Ладно, может, ты и права, но я буду осторожна». - Если я разрешаю вам всем заниматься сексом под моей крышей, я ожидаю от вас особой осторожности, и не стесняйтесь приходить ко мне, Нарциссе или Сириусу, чтобы задать вопросы, если они у вас возникнут, - сказала Амелия. Все девушки пообещали ей, заставив его поверить, что она удовлетворена, но затем она попросила поговорить с ним наедине. Теперь, опасаясь получить еще один разговор о сексе, он последовал за ней в ее комнату. Она устало села на кровать. - Я иногда забываю, какой вес ношу с собой, пока не сяду, - призналась она. - Могу ли я тебе чем-нибудь помочь? - спросил он, стараясь быть полезным. - О, нет, Гарри, - сказала она с благодарностью, - со мной все в порядке, но не забывай о таком отношении. Тебе, вероятно, придется иметь дело с не одной беременной женщиной. - Думаю, да, - согласился он, - странные пристрастия, гормоны, утренняя тошнота, ломота и боли - должно быть весело. Конечно, он сказал это с сарказмом, но потом Амелия добавила: «А твои жены постоянно жалуются, что чувствуют себя такими толстыми». - Ты не толстая, - настоял он, - ты красивая. Это было не потому, что она его привлекала, а потому, что для себя он воспринимал ее как материнскую фигуру. Она немного посмеялась, а затем сказала: «Спасибо, Гарри. Запомни, каким бы большим ни был живот у твоей жены, они не толстые... если только ты не хочешь спать на диване». - Так о чем ты хотела поговорить со мной? - спросил он. Посмотрев на него секунду, она затем спросила: «Дай угадаю, ты волновался, что я хочу устроить тебе еще один разговор о сексе?» Он кивнул. - Не волнуйся, у тебя их было достаточно, я бы хотела поговорить с тобой о Тонкс, - призналась Амелия, - Я понимаю, что вы с Тонкс вместе, и я не против этого, но она старше тебя. Тебе почти 15, а ей 22. - Есть небольшая разница, - вынужден был признать он. - Как я уже сказала, меня это не беспокоит. У волшебников часто бывает небольшая разница в возрасте. Например, мои собственные родители, моя мать была старше моего отца на 10 лет, - сказала Амелия, - Однако я также понимаю, что, хотя я чувствую, что могу говорить за других девушек, Тонкс закончила школу, уже имеет работу и доказала свою ответственность. Я хочу сказать, что Тонкс может решить, что она хочет иметь ребенка прямо сейчас или в ближайшем будущем. Он был ошеломлен, совершенно не ожидая этого. - Я даже не думал об этом, - ответил он, пытаясь придумать, что сказать, - Я тоже не спрашивал ее, но я не знаю, готов ли я стать отцом. Амелия кивнула, похоже, ожидая такого ответа, но, тем не менее, почувствовав облегчение: «Я подумала, что должена хотя бы затронуть этот вопрос. Я думаю, что ты довольно молод, чтобы стать отцом, но мне кажется, что я должна хотя бы затронуть этот вопрос на случай, если в будущем Тонкс решит, что она этого хочет». - Думаю, если бы Тонкс действительно этого хотела, я бы, по крайней мере, подумал об этом, - начал он, - но, скорее всего, ей придется многое делать самой, поскольку я все еще буду учиться в школе и не смогу ей помочь. Я не могу подвергать ее такому испытанию. Что ты думаешь? - Честно, Гарри? - спросила Амелия, - я вижу ситуацию так: тебе пришлось столкнуться с множеством проблем, с которыми даже большинство взрослых не сталкиваются, и ты справился с ними хорошо и со зрелостью, превосходящей твои годы, но это не значит, что так и должно быть. Я бы все еще хотела, чтобы ты мог просто быть подростком. Я знаю, что у тебя не было детства, о котором можно было бы говорить, поэтому я пытаюсь дать тебе как можно больше времени. Взрослая жизнь наступит достаточно скоро. У тебя будет семья, ты начнешь делать карьеру, в конце концов, появятся дети, и ты обнаружишь, что у тебя больше нет времени на все те вещи, которые ты считал само собой разумеющимися в детстве. Однако я понимаю, что в силу твоих обстоятельств на тебя может оказываться некое давление, и просто потому, что я считаю, что ты справишься со всем, я не думаю, что тебе стоит это делать. Тем не менее, я доверяю тебе достаточно, чтобы ты мог принимать собственные решения. Вот это да, было над чем подумать. - Я ценю это, - просто ответил Гарри, пытаясь придумать, что еще сказать, - Я должен подумать об этом. - Я не жду от тебя ответа, я просто даю тебе знать, что у меня на уме, - сказала ему Амелия, прежде чем сменить тему, - есть еще одна вещь, которую я хотела бы с тобой обсудить. Я намерена уйти в отпуск на 6 месяцев и работать дома неполный день. Конечно, я люблю свою работу, и время не идеальное, но мне также необходимо взять отпуск и сосредоточиться на своих детях и семье. Это также означает, что мне нужен кто-то, кто заменит меня на посту главы магического правопорядка, и я уже попросил об этом Скримджеура. Он не идеален, но я думаю, что он достойную справиться. - Хорошо, будет приятно, если ты будешь чаще бывать рядом, - ответил он. - Я в этом уверена, - тепло сказала Амелия, - но проблема в том, чтобы найти кого-то, кто возглавит поиски Дамблдора в мое отсутствие. Я все еще буду работать над этим сама, но, к сожалению, это будет неполный рабочий день, а мне нужен кто-то, кто будет работать над этим постоянно. После событий последних нескольких дней я поняла, что, вероятно, будет лучше, если этим займется Тонкс. Она молода и неопытна, и я не сомневаюсь, что некоторые авроры будут чувствовать себя оскорбленными за то, что я обошела их стороной, но она также доказала, что знает больше всех о ситуации с Дамблдором, и в обозримом будущем это будет нашей основной задачей. Она не будет переоценивать или недооценивать его, и она будет знать, как справиться с любыми клонами, которые могут быть у Дамблдора. - Ты действительно думаешь, что их может быть больше? - спросил он обеспокоенно. Она вздохнула и сказала: «Я не знаю. У него может не быть ни одного или миллион, мы просто не знаем, и поэтому я должна полагаться на Тонкс». - Я понимаю, что могу быть немного предвзятым, но я думаю, что Тонкс проделает фантастическую работу, - настаивал он. - Я тоже так думаю, но я также понимаю, что это может быть тяжело для тебя, - сказала она. - Как это? - спросил он, теперь недоумевая. - Поскольку эта работа потребует, чтобы она больше не была с тобой в Хогвартсе, - заметила Амелия. Его сердце сжалось от этого. За всем, что произошло, он не подумал о том, что миссия Тонкс уже закончена. - Я могла бы сделать так, чтобы она осталась для тебя телохранителем, - объяснила Амелия, - это тоже не вызвало бы слишком много вопросов. Дамблдор, несомненно, попытается вернуться и отомстить тебе, но присутствие Тонкс не поможет. Он знает эту школу лучше, чем кто-либо другой, и если он захочет проникнуть внутрь и попытаться убить тебя, он сделает это, если Тонкс или даже все авроры Британии будут там. Услышать, как Амелия говорит об этом так просто, обеспокоило его. Дамблдор, безусловно, был опасен, и он знал, что это определенно может произойти. - Там будет несколько авроров и дополнительная охрана, - попыталась она успокоить его, - однако я не стану врать тебе, насколько опасными могут быть события. Однако сейчас я бы сказала, что наша лучшая защита - это нападение. Мы должны постоянно работать над его розыском и получать любую информацию от всех, кто может что-то знать. В этом мне придется положиться на Тонкс, не только из-за ее опыта в этом деле, но и из-за ее способностей метаморфа. - Понятно, - заключил он, - что ж, мне определенно будет грустно, если ее больше не будет рядом, но я понимаю. - Это еще не решенный вопрос, так как мне еще нужно поговорить с ней об этом, но я считаю, что должна была сообщить тебе, прежде чем она сможет сказать "да", так как это касается и тебя, - сказала ему Амелия. - Спасибо, что сделали это, - с благодарностью ответил он. Она сделала паузу, а затем сказала: «Мне очень жаль твою мать, надеюсь, мы сможем найти для нее лекарство». Он вздохнул и ответил: «Мы найдем что-нибудь, я знаю, что найдем». - Я уверена, что это было тяжело - не иметь матери большую часть своей жизни, а потом вернуть ее только для того, чтобы это случилось, - призналась Амелия. Теперь, глядя на нее, он почувствовал, что должен сказать что-то прямо сейчас. - Я бы так не сказал, я бы сказал, что у меня есть мать с тех пор, как я встретил тебя, - заметил он. Она тепло улыбнулась, похоже, тронутая его заявлением, и протянула руки для объятий, на которые он ответил, как мог, обхватив ее широкий беременный живот. Такое объятие как-то напомнило ему, что, несмотря ни на что, все образуется.