Туман

      Усталая, ссутулившаяся фигура с туристическим рюкзаком за плечами небыстрым шагом брела вниз по крутому склону. Под крепкими ботинками осыпался чернозём. Редкие порывы ветра так и норовили сорвать изодранный, измазанный в грязи и крови длинный плащ. Один из них чуть не сдёрнул глубокий капюшон, на мгновение открыв взгляду лицо путника. Усталое, с отросшей щетиной и русыми патлами. Нервным жестом тот натянул его обратно, будто боясь быть узнанным. Взгляд заурядных карих глаз упал на наручные часы, светившиеся фосфором. Те показывали полпятого вечера. — Скоро смеркается, — недовольно поморщился путник и, поправив звякнувший котелком рюкзак, ускорил шаг.       Склон спускался к пустой асфальтовой трассе. Разметка потеряла белизну, хоть и всё ещё не стёрлась, отбойники облупились и местами проржавели. В нескольких сотнях метров на дорогу упал столб освещения, с другой стороны виднелся перекрёсток. Путник удивился такому.       Прямо перед ним показался выгоревший почти добела за три года без руки людской дорожный знак. На нём ещё можно было разобрать название населённого пункта. Путник, сощурившись в попытках прочитать хоть что-то, подошёл ближе, всё-таки прочитав текст на табличке. — Мартыши… Такого на карте… Нет. Надо проверить.       С неприятным хрустом присев, путник начал рыться в рюкзаке в поисках путеводной карты, так удачно найденной в одной из фур, в самом начале брошенных на въезде в столицу. Парень расслабленно зажмурился. только сейчас осознав, насколько он устал за этот день. Около пятидесяти километров — не шутки, да и последний привал остался в двух часах позади. Ноги гудели от нагрузок и требовали хоть чуть-чуть отдыха. — Где же ты… Не потерял ли я тебя?       В процессе поиска карты на асфальт отправилась початая коробка патронов к «Нагану» выпуска начала двухтысячных, полупустая «полторашка» с водой, набор карандашей, перетянутый резинкой, нож, немного сменной лёгкой одежды, кофта, кусок цепи и плоскогубцы с отвёрткой. Последним путник вытащил на свет заветный лист бумаги, местами надорванный по линиям сгиба. Бережно разгладив карту по рюкзаку, чтобы не запачкать путеводитель грязью, парень стал пристально её изучать. — Та-эк. Если я был тут…       Сощурившись в попытках разглядеть что-то на карте под тусклым светом, с трудом пробивающимся сквозь низкие облака, путник нашёл неровный красный крестик, обозначавший предыдущую остановку, и недовольно сморщился: — Нет… Я здесь уже был. Я шел чёртовых два часа. Я должен быть…       Взяв из бокового кармана битком набитого рюкзака карандаш, он, погрызя тупой конец, уже покоробленный такой привычкой, отметил крестик в нескольких сантиметрах, возле пересечения двух дорог. В карте была завёрнута небольшая школьная линейка. Приложив её к точкам и посчитав расстояние, он удовлетворённо хмыкнул, довольный результатом: — За два часа почти двенадцать километров. Неплохо, — усмехнулся он. — Но Мартышей тут нет. Ближайший посёлок — Щучинка. Наверное, опять местность перетасовало.       Но и с названием населённого пункта, поменявшегося местами со старым селом, воспоминаний связано не было: слышал он его впервые. Очередная деревня или поселок городского типа, куда Туман, тянущий щупальца по всему земному шару, ещё толком не добрался. «Люди тут, должно быть, более нервные, но доброжелательные» — думал он. Это добавляло веса идее необходимости туда зайти. К тому же, возможности пополнить запасы воды не подворачивалось уже как два дня: полупустая бутылка, лежащая в рюкзаке, была последней. — Может, у них найдется и что покушать? — задумался он, когда живот навязчиво напомнил о том, что еды осталось очень немного. — Зарекаюсь, что если почую что-то неладное, то сразу валю. Да. Никаких остановок дольше, чем на два дня.       Путник аккуратно свернул карту, бережно положив внутрь рулона линейку. Полностью упаковавшись, он взвалил пожитки на плечи и со скрипом разогнулся. Гудящие от недельного похода ноги и спина, ноющая от тяжёлого рюкзака, давали о себе знать. Немного размявшись, присев и со вкусом потянувшись, парень распрямился обратно. Помогло: кровь продолжила мерно циркулировать по телу, гоняя жизнь по венам. Довольно вздохнув, путник шутливо пробурчал указателю: — Надеюсь, что хотя бы здесь мне дадут ночлег. Парень быстро зашагал вперёд, начав считать полосы на разметке. Он сам не мог поверить в то, чем занимался, но подобное нехитрое занятие скрашивало недолгий путь. Потеха немного увлекла парня, отчего он потерял прежнюю бдительность. Отвлёк его резкий звук неподалёку, заставивший заскрипеть зубами. Натренированное чутье буквально завопило об опасности. Споро развернувшись, путник вскинул в сторону звука взведённый револьвер, доселе мирно лежавший в кобуре       Пустота. Все такая же бесконечная и унылая пустота, давящая на человека ощущением того, что он единственный нормальный на сотни километров в округе. На мгновение в голову закралась мысль, что это был лишь гул ветра или галлюцинации от долгого отсутствия общения. Звук раздался громче. Ближе. Свёл зубы от воспоминаний. До боли знакомый парню тихий хлопок, как от надутого бумажного пакета. «Близко. Совсем близко!»       Тихие, будто случайные звуки раздавались то тут, то там, держа в напряжении истощённое терпение путника, заставляя его остановиться и нервно крутить головой, ожидая нападения с любой стороны, а то и со всех разом — вдруг их тут несколько? Существа были крайне изворотливыми тварями, сначала доводящими жертву до чёртиков, и только потом нападающими. Военные, полицейские, когда всё только начиналось, без разбору палили во все стороны, сжигая порох, и успокаиваясь в святой уверенности, что ничего живого там нет. Это их и губило. Поэтому парень, уже имеющий недюжинный опыт, не стал так делать и спрятал воронёное оружие обратно. Рука потянулась к пластиковым ножнам, примотанным к голени, и вытащила оттуда недлинный охотничий нож. Путник тяжело выдохнул и закрыл глаза, полностью обратившись во слух.       Хлопки, достигшие пика громкости, к тому времени начали угасать, будто растворяясь в зыбкой тишине и заставляя человека думать, что ему показалось. Ветер стих, оставив лишь звенящую в ушах тишину. Парень, не открывая глаз, крепче сжал нож. «Не впервой. Справлюсь. Должен выжить.» По телу растеклась приятная волна мурашек, принёсших столь необходимые решимость и уверенность.       Спустя минуту — снова хлопок, в тишине прозвучавший оглушительно. Путник резко открыл глаза, встретившись взглядом с холодными, пустыми без малейшего проблеска жизни глазницами существа, маревом проявившегося чуть ли не вплотную. Парень без лишних слов резко бросил руку с ножом вперёд, пробивая тонкую, почти бесплотную тварь. Она в считанные мгновения беззвучно растворилась. Единственное, что доказывало путнику реальность нападения - пятно маслянисто-чёрной, вязкой жидкости, медленно поглотившее лезвие ножа, а затем без остатка впитавшееся в сталь, превращая остро заточенный клинок в бесполезный кусок металла. Выругавшись, парень бросил пронзительно зазвеневшее оружие на асфальт: — Это был последний.       Путь к посёлку оказался длиннее, чем ожидалось. Предположение о причудах плотной мглы подтвердилось: на месте Щучинки располагался лес. Всё же, за время Тумана весь мир сильно изменился: исчезли некоторые крупные города, поменяли своё расположение многие мелкие. Как же все смеялись, когда один из районов Москвы поменялся местами с городом в Немецких Эмиратах. А вот потом стало не до смеха… Возможно, это село тоже переместилось в другое место, а знак перенёсся вместе с новым куском поверхности. Судя по названию, восточная Европа… Он обещал себе, что прошлое больше никогда не вспомнит. Ностальгия по светлым временам — первый шаг к тому, чтобы сдаться на волю жестоких обстоятельств, уже тогда безжалостно перемалывавших подобных людей. Про настоящее и говорить не приходится. В любом случае, нужно сосредоточиться на пути, главная задача — выжить.       Посёлок появился внезапно и почти незаметно. Просто в один момент путник заметил на обочине бесконечно длинной трассы выломанный отбойник с уходящей в лесок колеёй. На дереве был криво прибит указатель, гласящий, что до Мартышей осталось около сотни метров. Заколебавшись, парень остановился на распутье. Цепкий взгляд пристально изучал дорогу: сразу несколько следов от шин, достаточно глубоких и вытертая между ними трава, обнажившая покрытую следами землю, говорили о том, что её часто использовали. Немного напрягали несколько цепочек из отпечатков сапог, но возможные плюсы и уверенность в себе давали о себе знать. — Чересчур все … Красиво, — кашлянул он, опускаясь на колено и положив ладонь на сырой чернозём.       Интуиция, несколько раз спасшая жизнь ему и его немногочисленным товарищам, молчала, не чувствуя ничего смертельного. В сознание закралась привлекательная мыслишка: «Отбрось риски, всё окупится!», так нетипичная для обычно холодной и взвешенной головы. Подумав, что иного, по факту, и не остаётся, он уверенно зашагал вперёд. Под ботинками неслышно проминалась земля, парень вслушивался во всё вокруг натасканным за несколько лет слухом. Вокруг лишь шелестели деревья, ощущения слежки, шагов или хлопков Существ не было, что сильно удивляло парня, привыкшего, что хотя бы первое присутствует практически везде, даже несмотря на эффект одиночества.       Но ещё большее удивление его настигло, когда через несколько десятков метров за поворотом открылся вид на большие поля, сейчас густо заросшие ковылем. Кусок был вскопан, чёрной заплатой выделяясь на зелёно-жёлтом одеяле луга. Там же стояли полубочки на вид совсем недавно построенных теплиц из дощатого каркаса, обтянутого полупрозрачным брезентом. От радостного изумления путник даже на минутку забыл об осторожности, споро подбежав к сооружениям. Двери были закрыты, но не заперты, так что через несколько мгновений он уже был внутри, лицезрея грядки со спелыми, зелёными огурцами, разделённые дорожками из битого асфальта и кирпича. Рот от вида потенциальной еды сразу наполнился слюной. Над растениями разместилась система полива из бочки под потолком и трубок с маленькими дырочками. Это удивляло заматеревшее сознание, хотя нет. Пугало. Такого он не видел со времён начала, отказываясь признавать картину, как реальность. — Это ловушка. Да. Не может быть такого.       В шелестящей тишине раздалось голодное бурчание, путник с досадой сдавил живот. Запах еды, пусть и такой, щекотал ноздри, подтачивая осторожность и преждевременно запуская пищеварение. Парень сорвал один из заветных огурцов, провёл рукой по трубке, собирая воду и протирая плод, еле удерживаясь от того, чтобы его съесть, и, наконец, закинул в рот, начав с наслаждением жевать. Желудок уже более удовлетворённо заурчал. — Настоящий! Вкусный. Он с небывалой радостью продолжил безжалостно обделять неизвестного владельца урожая — всё же, факт первой еды за неделю и хомячья натура давали о себе знать. Огурцы отправлялись не только внутрь, но и в рюкзак и карманы. — И еда, и вода. Смогу ещё неделю спокойно идти! — Не так быстро!       За спиной прозвучал тёплый, можно сказать, бархатный голос, сейчас наполненный строгостью. Практически моментально разогнувшегося и хотевшего развернуться путника заставил застыть щелчок, напомнивший ему взвод курка на дедовской двустволке. Проявив единственно правильное благоразумие, он решил дождаться развития событий. «Балбес! Надо было слушать! А вот владелец, хотя по голосу скорее владелица, на удивление вовремя.» — Воруешь. В спину ткнулись кольца двух стволов. Путник одним движением развернулся, не считаясь с риском пораскинуть мозгами по полиэтилену. Главным желанием было понять, кто за ним: мирная, бандитка, или…       Обычная девушка. Шатенка. Молодая, привлекательная. Тело скрывал поношенный и потёртый на животе джинсовый комбинезон, надетый поверх тёплого свитера непонятного цвета. На ногах — дешёвые, резиновые сапоги, завершавшие стереотипный образ. Небольшие, побелевшие ладони сжимали двустволку-«горизонталку». Один из курков был взведён, провалы стволов же смотрели в лицо путника, не предвещая тому ничего хорошего. — Я не знал, что это ваше. Парень вёл себя подчёркнуто-учтиво, чтобы не накалять обстановку. — Не знал он. Конечно, — Ещё не растерявшее юность лицо исказила недовольная гримаса, испорченная ноткой триумфа в ярко-зелёных глазах. — Все вы так говорите. — Нет. Послушай. Ситуация для путника медленно ухудшалась, но он методично, понемногу тянулся к верному револьверу. В случае провала переговоров проблему всегда можно решить свинцом. — Я, — неуверенно продолжал он. — Я случайно забрёл сюда. Не ел уже много дней. Решил пополнить запасы. — Это называется воровство. — Не думал, что здесь кто-то есть. Я… — Кто ты? Бандит или один из этих … Странных существ? — Ни то, ни другое. Девушка подозрительно прищурилась, с секунду поизучав изрядно поношенную одежду парня. В относительной тишине снова раздался щелчок, означавший второй взведённый курок. — В любом случае, не имеет смысла не убивать тебя. — Послушай! — пальцы дотянулись до прохладной рукояти. — Заткнись! — не желая слушать незваного гостя, воскликнула девушка. «Вот и свернул с трассы.»       Молчавшая до этого интуиция вдруг завопила о ком-то чужом, заставив путника изрядно напрячься, а хозяйку грядок занервничать. Чутьё уловило лёгкое, практически незаметное колебание земли, издаваемое несколькими людьми в обуви, приближающимися к теплице. Вены быстро наполнились адреналином, сердце, как мотор, забилось в ровном, быстром ритме, приводя немного отдохнувший организм в полную готовность. Рука сама выхватила револьвер. — Ах, ты! Девушка уже практически выстрелила, но парень с кривой ухмылкой заставил её замолчать, приложив палец к губам. Она раздражённо прошипела: — Издеваешься?        Путник, рискуя жизнью, бросился прочь через открытую, вторую дверь, навстречу незваным гостям. Рыбкой вылетев из проёма и тихо упав плашмя, он увидел четверых человек в абсолютно заурядной одежде среднего обывателя до Тумана. Трое вооружены старыми винтовками со скользящим затвором, один безоружный. Лиц видно не было, какие бы он старания не прилагал. На парня внимания они обращали немногим более, чем нисколько, занимаясь планомерным воровством картошки с соседней грядки. Двое копали урожай сапёрными лопатками, остальные двое стояли с оружием наперевес, будто охраняя. Прижавшись к сырой почве, путник ужом пополз ближе, с твёрдым желанием убить одного из дозорных, а затем выпустить весь оставшийся барабан по ошеломлённым чужакам. — Эй, что вы тут устроили?!       Девушка появилась вслед за путником. Быстро окинув взглядом открывшуюся ей картину, она, не поднимая ружья, разрядила оба ствола в одного из охраняющих. Грохотом ей заложило уши, а лишённое упора ружье отдачей вырвало из рук, отбросив к путнику. Сама же она поскользнулась на сырой земле, растянувшись на вскопанной грядке.       Один из воров упал — ногу подломила дробь, изрешетившая бедро. Во все стороны брызнула кровь вперемешку с обрывками плоти, попав и на не обративших внимания чужаков и путника, и на закричавшую девушку. Незваные гости даже не вздрогнули от грохота ружья. Оставшийся охраняющий механическими движениями прицелился и выстрелил. Но промазал, послав пулю в землю в опасной близости от головы парня. Он сразу резво перекатился, схватив ружьё и выпустив из рук револьвер. Девушка в паре шагов осторожно пыталась подняться. — Не смей, — строго прошипел он, протянув к ней руки, — Не против небольшой помощи? Не дождавшись ответа, он сорвал с пояса патронташ, сразу раскрыв его. Переломал ружьё, вставил патроны, и снова — ужом к противнику. Почему так просто? Воры, почтив товарища лишь одним выстрелом, продолжили методично собирать урожай. На фоне лежащего в двух шагах трупа это выглядело пугающе. Но путник без колебаний взвёл курок и сразил свинцом второго охраняющего, кулем повалившегося на землю. — Не вставай, — громко шепнул путник хозяйке грядок.       Рискованный шаг — встать в полный рост и пойти в атаку. Но так было быстрее и проще. Сблизившись почти до расстояния рукопашного боя, парень выстрелил в лысую голову последнему вооружённому противнику. Всё же, смерть охранения заставила их отвлечься от грабежа. Свинец угодил в цель, превратив в решето кожу и смешав плоть с осколками кости. Последний посмотрел на путника. Точнее, повернул голову в его сторону. Ни глаз, ни ушей, ни носа. Просто череп, обтянутый до мерзкого гладкой кожей и обрамлённый чёрными волосами. Путника пронзили воспоминания. ***       Москва. Красная площадь. Живое море из людей, чьих-то родных и близких, навсегда потерявших свой облик. Орда. Все они — адские, безликие марионетки в руках высших сил, запрограммированные на уничтожение тех, кем были. Женщина это или мужчина, старик или младенец — перед смертью в их лице все равны. Никаких чувств. Только холодное, молчаливое безразличие. ***       Переменившись в лице, он перехватил оружие за стволы и ударил наотмашь, повалив противника на землю. Тот попытался встать, но череп с хрустом треснул под яростным напором. Парень придавил тело ботинком и начал методично крошить со всех сторон череп, превращая голову в бесформенный кусок плоти. — Ты чего?! Из транса его вывела хозяйка теплицы, обеспокоенно тряхнувшая путника за плечо. — Чё? — завис он. — Ты чего? — повторила вопрос она, оттащив его от тела. — Сорвался… Бывает… Да. — Эй… — Я в норме! — Не сказала бы, — девушка снова оценивающим взглядом прошлась по парню, ненавязчиво вытащив из сжатых рук ружьё. — Меня зовут Ольга. Для друзей — Оля. — Здравствуйте, Оля, — сказал путник, восстановив душевное равновесие. — Не-а. Ты еще пока мой … Вор-спаситель. — Хорошо, Ольга. Тогда… И мне надо представиться. — Ну-ка, — на пухлые губы выползла лёгкая улыбка. — Семён. Просто Семён.