Heaven Has No Rage

Было почти четыре часа утра, когда раздался звонок. Хотя она, конечно, никогда бы не призналась в этом, Юй Цзыюань была почти до смерти напугана, когда незнакомая мелодия прорезала тишину кухни. По ее мнению, это была вполне обоснованная реакция. Кто ожидает услышать звонок по мобильному в такую рань? Уж точно не она, и она была потрясена этим звуком. Еще больше она испугалась, когда увидела цвет и дизайн чехла, и поняла, что это телефон ее дочери. А-Ли, должно быть, забыла его, когда ушла наверх спать или, возможно, спускалась ночью перекусить. В любом случае, телефон был здесь, и звонил он далеко не в подходящее время для звонков. Первой реакцией Юй Цзыюань, естественно, была подозрительность. Кто мог так рано звонить ее дочери? Она не сомневалась, что это было не к добру. Юй Цзыюань точно знала, чем молодые люди любят заниматься в три часа утра, особенно в субботу. Она отставила недопитую чашку кофе. Можно задаться вопросом, почему она пила этот напиток, когда до восхода солнца было еще так долго. Разумеется, она делала это не потому, что собиралась встретить мужа, когда он вернется из своей недельной командировки ранним утренним рейсом. Это всего лишь совпадение, что она проснулась так рано, и все, нервы больше не дали ей уснуть. Она пересекла комнату и взяла мобильный со столешницы. Звонил неизвестный, на дисплее высвечивались только номера абонента. Однако код города соответствовал, поэтому она подумала, что маловероятно, что это звонили с какой-то рекламой. Вполне возможно, что это был розыгрыш, но почему-то она сомневалась. Дети вообще устраивали их до сих пор? Она была уверена, что ее собственные уже слишком взрослые для такого поведения. Юй Цзыюань строго нахмурилась, глядя на дисплей телефона. Из всех детей в ее семье об А-Ли она беспокоилась меньше всего. Даже будучи почти четверокурсницей, девушка по-прежнему вела себя безупречно, ее волновали только хорошие оценки и по-настоящему целомудренные отношения с женихом. Настойчивый звонок посреди ночи было более ожидаемо получить на телефон А-Чэна или того, другого, а не нежной, как цветок, дочери. И все же, ее телефон звонит. Очевидно, этот звонивший, кем бы он ни был, намеревался совратить А-Ли. Уже готовая устроить подходящую выволочку какому-то отморозку, несмотря на ранний час, госпожа Юй свайпнула по экрану, отвечая на звонок, и поднесла телефон к уху. — Да? — резко сказала она. На другом конце повисла пауза, а затем: — Шицзе? Она моргнула. Она не ожидала, что узнает голос, тем более, не ожидала, что это будет его голос. Вэй Усянь. Вчера они с А-Чэном поехали ночевать у Не Хуайсана. Юй Цзыюань отнюдь не была идиоткой. Она прекрасно понимала, что под «ночевкой» они имели в виду настолько бурную вечеринку, что они, вероятно, будут не в состоянии добраться домой, когда она закончится. Юй Цзыюань разрешила это. В конце концов, они были взрослыми и, закончив школу (оба должны были осенью отправиться в тот же университет, где училась их сестра и многие другие дети их социального статуса), они, несомненно, будут устраивать такие вечеринки, сколько их душе угодно. По крайней мере, пока они были в родном городе, у нее все еще была гарантия, что они не влипнут в большие неприятности. В конце концов, она была в соседнем районе и, более того, испытывать взрывной характер старшего брата Не Хуайсана не решился бы ни один из мальчиков. Возможно, она ошибалась в этом предположении. То, что звонил Вэй Усянь, не обязательно означало что-то хорошее. На самом деле, госпожа Юй не сомневалась, что это сулит неприятности. — Нет, это ее мать, — жестко сказала она ему, очень скептически относясь к цели этого звонка. —… она с вами? — спросил Вэй Усянь, и по голосу было ясно, что он продолжил разговор очень неохотно. — Нет, и я очень хочу знать, как ты посмел звонить моей дочери в такое время. Несколько секунд не раздавалось ни звука. Она уже собиралась потребовать от него ответа, когда он, наконец, проговорил: —… я хотел, чтобы она меня забрала. Госпоже Юй понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить слова. Как только она поняла, ее охватил гнев. — Моя дочь тебе что, личный шофер? — чуть не выкрикнула она, не повышая голос, только чтобы не разбудить эту самую дочь. — Что дает тебе право просить ее об этом? Юй Цзыюань знала, что ее дочь сделала бы это. А-Ли побежала бы в тапочках и заспанная на край света ради этого мальчика, неважно, как бы он там оказался и почему. Также она думала, что Вэй Усянь никогда не будет так непростительно злоупотреблять добротой ее дочери. Похоже, она ошибалась. — Я потерял телефон, — сказал этот неблагодарный мальчишка. — Даже если здесь поблизости есть Убер-такси, я не могу заказать поездку без телефона. Автобусы тоже не ходят. Она… Она говорила, что я могу звонить, если мне что-то понадобится. О, конечно, она так говорила. Почему бы ей не предложить это мальчику, которого она считала братом? — Где мой сын? — отрывисто спросила госпожа Юй. — Все еще у Не. С ним все в порядке. Она не спрашивала об этом и не знала, почему Вэй Усянь счел необходимым это добавить. Эти слова, казалось, подразумевали, что с ним самим не все в порядке. Она тщательно подобрала слова для следующего вопроса. — И откуда же моя дочь должна была забрать тебя в такое время, еще до рассвета? — Из больницы Цайи. Юй Цзыюань замерла. Почему-то ей не приходило в голову, что он мог звонить из-за экстренной ситуации. «Что с тобой случилось?» — была ее первая мысль, но она не смогла заставить себя спросить. Вместо этого она произнесла: — Почему ты там? — …я ввязался в драку, — последовал очень неохотный ответ. Драка не обязательно была поводом для тревоги, но почему-то этот ответ заставил госпожу Юй насторожиться еще больше. Вэй Усянь был не из тех, кто излишне беспокоится о своей персоне. По крайней мере, не тогда, когда беспокойство было оправданным. Он без проблем ныл своей шицзе о таких нелепых вещах, как порезы от бумаги или боль в горле, даже теперь, когда ему было почти девятнадцать. Но то, что по-настоящему стоило беспокойства, он держал в себе. Однажды он упал с дерева и сломал руку в трех местах, и они заметили это только тогда, когда Цзян Чэн игриво толкнул его, а мальчик закричал и чуть не упал в обморок. Тем не менее, он, очевидно, отправился в больницу. Это не имело смысла. Это слово — «экстренная ситуация» — снова промелькнуло в ее мыслях. Что-то случилось, нечто большее, чем драка. Она была уверена в этом. Это было единственное объяснение. Что-то случилось с ним, и он отказывался ей говорить. «Ты не подходишь для этой роли», — прошептал ей знакомый голос. «Ты нужна ему», — сказал голос, который она никогда раньше не слышала, — не в отношении Вэй Усяня точно. Она не знала, что отвечать этому голосу. Прежде, чем она успела как следует подумать, ее подсознание уже приняло решение за нее. — Я скоро приеду, — сказала Юй Цзыюань и повесила трубку. Спустя несколько мгновений экран снова засветился, и снова заиграл рингтон. Она проигнорировала его и поднялась по лестнице в свою спальню. Госпожа Юй искала подходящую одежду; не могла же она выскочить в ночнушке, так ведь? Для этого кто-то должен был лежать на смертном одре, а голос мальчишки звучал достаточно бодро, чтобы не вызывать ощущения такой срочности. (Возможно, это было совсем и не срочно. Возможно, она выставит себя полной идиоткой без всякой на то причины.) Она изо всех сил старалась отбросить эти мысли. Она ни о чем не думала, натягивая одежду, даже о том, что за все годы, пока этот мальчишка жил в ее доме, это, возможно, был самый длительный ее разговор с ним. Она вообще ни о чем не думала. Она еще даже не приехала и уже жалела о своем решении. По крайней мере, утро было прохладным, летнее солнце еще не взошло. Ветерок, влетающий в приоткрытые окна, сдул последние остатки вялости, заставив ее сознание проснуться, пока Юй Цзыюань ехала по почти пустому шоссе. Приложение «Карты» в телефоне показывало, что до конца получасового пути осталось всего десять минут. Полчаса. Не то чтобы она не ожидала, что это займет так много времени, учитывая ее общее понимание географии, но время, отображаемое на экране, только еще больше разозлило ее. Подумать только, она проехала такое расстояние в предрассветные часы не ради кого-нибудь, а ради Вэй Усяня. Женщина недовольно подумала, что надо было позвонить Фэнмяню. То, что его самолет еще не приземлился и не приземлится в течение нескольких часов, не имело значения. — Твой подопечный попал в очередную передрягу, — язвительно сказала бы она. — Пока едешь, подумай, сколько денег мы тратим, чтобы водить его в ту же школу, куда и родных детей, а в благодарность получаем одни неприятности. А еще лучше — она должна была разбудить А-Ли, как и хотел Вэй Усянь. Очевидно, ее дочь разрешила мальчику звонить в любое время суток, если ему понадобится помощь. Конечно, это означало, что она готова была справляться с последствиями такого обещания. Но госпожа Юй этого не сделала. Она позволила дочери спать и не нарушила мирные мысли мужа, которым он, очевидно, предавался вдали от нее. Она просто натянула удобные штаны, которые никогда бы не надела вне дома, и поехала. Она не могла сказать, почему решила ехать сама. Она много думала об этом по дороге, но не могла найти верного ответа. Однако она была этим недовольна. Нет, определенно, не довольна. Парковка у больницы была почти пустой, как и ожидалось в такое время. Понимая, что он, возможно, уже не рядом с телефоном-автоматом, из-за чего она не сможет с ним связаться, госпожа Юй смирилась с тем, что придется объехать здание, пока она не найдет мальчишку. Если он не хотел ее злить, то ему следовало оставаться на месте и никуда не уходить. Она завернула за угол и увидела, что он действительно ждет снаружи. Он сидел на обочине возле входа в травмпункт, подтянув колени к груди и уткнувшись в них головой, видно было только часть его взлохмаченных волос. Несмотря на то, что она остановилась всего в нескольких метрах от него, он, похоже, вообще ее не заметил. Она открыла дверь и резко окликнула: — Вэй Усянь! Он вскинул голову. Глаза были очень широко раскрыты. — Госпожа Юй, — проговорил он обращение, по общему признанию, устаревшее, но она ни разу не поправила его. Как и предполагалось из официального обращения, он смотрел на нее так, как будто никогда не видел раньше. Или как будто не мог поверить, что она действительно приехала. Достаточно справедливо; она тоже не могла в это поверить. Несмотря на это, его выражение лица (как и почти любое другое) раздражало ее. Однако вскоре после этого его взгляд снова уткнулся в пол. В этом не было ничего необычного. Каким бы несдержанным ни был этот мальчишка, он без труда помнил свое место в ее присутствии. Тем не менее, почему-то это проявление почтения не удовлетворило ее. Во всяком случае, она обнаружила, что это ей не понравилось еще больше. Возможно, потому, что он, казалось, делал это не из искреннего уважения к ней, а скорее… Из страха. Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз видела такое выражение на его лице. — Расскажи мне, что случилось, — потребовала госпожа Юй. Он ответил: — Я подрался с Вэнь Чао. — Это я вижу, — иронично сказала она. Она действительно видела. На его левой щеке багровел синяк, еще один красовался возле правого глаза. Третий синяк виднелся прямо у рта, и с уголка губ тянулась полоска засохшей крови. Тем не менее, это были не особо серьезные травмы. По крайней мере, недостаточно серьезные, чтобы Вэй Усянь отправился в больницу из-за них. Похоже, он вообще не был у врача — все раны были открыты, не обработаны, и госпожа Юй не видела браслета пациента на его запястье. По всей видимости, он даже не заходил внутрь здания. Она открыла рот, чтобы потребовать больше информации, когда осознала до конца все, что он сказал. Названное им имя заставило ее задуматься, и она поняла, что, возможно, должна была спросить об этом еще до того, как приехала. Вэнь Чао. Ей потребовалась минута, но она вспомнила, что это второй сын Вэнь Жоханя. Это был не первый раз, когда ее мальчики ссорились с сыновьями Вэнь Жоханя. На самом деле, похоже, что двое Вэней с удовольствием издевались над всеми, кто встречался им на пути, а Цзян Чэн с Вэй Усянем были не теми ребятами, которых можно было запугать и помыкать как вздумается. Естественно, госпожа Юй была невысокого мнения о сыновьях Вэнь Жоханя (и о нем самом тоже, если на то пошло). Она считала, что их поведение было в высшей степени непозволительным. В конце концов, они были старше Вэй Усяня и Цзян Чэна, а также других их ровесников. И уж точно слишком взрослые, чтобы задирать подростков. Эти стычки обычно обходились без насилия — тем не менее, это тоже было неприемлемо. Мальчики часто жаловались на отношение братьев Вэнь и перепалки, в которых они участвовали, но, насколько она знала, сыновья Вэнь Жоханя не были настолько наглыми, чтобы влезть в драку с кем-то. По крайней мере, до сих пор. Она еще раз посмотрела на Вэй Усяня. Его точно избили, в этом не было никаких сомнений. Она задавалась вопросом, выглядел ли он когда-либо так плохо после драки. Она никогда не удосуживалась обращать внимание на подобные вещи, когда дело касалось его. Тем не менее, внешне ничто не указывало на то, что он совсем измучен. Однако это не обязательно означало, что с ним все в порядке. Она слышала достаточно историй о сыновьях Вэнь Жоханя, о том, на какие жестокости они способны. Беспокойство не покидало ее. — У тебя сломаны ребра? — спросила она. Он моргнул, глядя на нее почти в замешательстве. — Нет. — Внутреннее кровотечение? — нажала она. Что-то промелькнуло в его глазах. — Нет. Юй Цзыюань стиснула зубы, внезапно осознав, что он намеренно отвечает так бестолково. Однако вместо привычного накала гнева, который обычно вызывало его неуважение, внутри росла только тяжесть беспокойства. — Тогда зачем ты сюда пришёл? — спросила она. Ее тон ясно давал понять, что она не потерпит никакой лжи. Но Вэй Усянь все равно колебался. Он отвел от нее взгляд, уставился на тротуар у себя под ногами. Только тогда она поняла, что он так и не встал. Он все сидел на бордюре, сгорбившись, как будто даже мысль о движении была для него болезненной. Что-то тревожно зудело под ее кожей. Если Вэй Усянь дрался с Вэнь Чао, то А-Чэн, без сомнений, тоже бы участвовал. Однако его нигде не было. Вэй Усянь даже не упомянул его. Она также поняла, что район, в котором жила семья Не, был довольно далеко отсюда, а пешая прогулка заняла бы, по меньшей мере, два часа. Почему Вэй Усянь преодолел такой путь, неужели только из-за синяков на лице? Он не стал бы. А-Чэн не позволил бы своему брату драться в одиночку. Кусочки информации складывались у госпожи Юй в голове, почти как пазл, только она не знала, какая картинка должна получиться. Целиком собранный паззл подсказал бы ей, что случилось, ведь что-то случилось. Но что? В конце концов, он сказал: — Я хотел убедиться, что он… ничего мне не передал. Она смотрела на него, но он больше ничего не добавил. — Что не передал? Повисла еще более долгая пауза. Несмотря на темноту раннего утра, она видела, как резко вздымается и опускается его грудь. Она видела, как слова проносились в его голове, почти слетая с языка. Она видела отражение оранжевых уличных фонарей в его глазах, хотя он и не смотрел на нее. Нет, его глаза были опущены, и он смотрел на мелкий гравий под кроссовками так, будто это были единственные безвредные вещи во всем мире. Она задержала дыхание и не выдыхала, пока он не заговорил: — ЗППП. Она выдохнула. И просто забыла, как снова вдохнуть. — Прошу прощения? — она как-то сумела это выдавить без воздуха в легких. Вэй Усянь ничего не сказал; мертвая тишина была единственным ответом, который она получила. Тем не менее, все части пазла сложились в единую картинку, ударившую яркостью по глазам. — Он изнасиловал тебя? — слетело с ее губ, потому что ей нужно было знать, нужно, чтобы не осталось никаких сомнений. Он по-прежнему ничего не сказал. Но, как и раньше, в этом не было необходимости. Она получила ответ, когда он вздрогнул всем телом, когда напряглись его мускулы, она видела ответ в выражении его лица, в блеске его глаз. Она стояла там, едва ощущая землю под ногами, и обнаружила, что растерялась. Это длилось всего одно мгновение. В следующее она полезла в сумочку и вытащила мобильный телефон. Это наконец, привлекло его внимание. — Что вы?.. — Я звоню в полицию, — ответила Юй Цзыюань, и ее пальцы коснулись панели набора номера. — Нет! — крикнул он громким и совершенно ошеломленным голосом. Она вздрогнула от этой вспышки. Пока она колебалась, он резко вскочил на ноги. Он выглядел так, будто едва сдерживался от того, чтобы не вырвать телефон из ее рук. — Пожалуйста… не надо, — попросил он. — Вэй Усянь, — медленно начала она. — Вэнь Чао совершил тяжкое преступление. Ты собираешься позволить ему уйти от наказания? — Пожалуйста, — произнес он снова, и никогда в жизни она не видела его в таком отчаянии. — Пожалуйста, госпожа Юй. Я не могу… я… я просто не могу. Она снова растерялась. Ее первой реакцией было просто игнорировать его. Но что будет, если она проигнорирует его? Законы, касающиеся сексуального насилия (сексуальное насилие. Вэнь Чао изнасиловал его), никогда не интересовали ее. Ей никогда не приходило в голову, что эта информация может когда-нибудь ей понадобиться. Она оказалась на незнакомой территории и даже не знала, с чего начать. Будет ли смысл в ее звонке, если Вэй Усянь просто откажется сотрудничать? Она думала, что, возможно, в случае с детьми обвинения в преступлении неизбежны. Вэй Усянь, однако, не был ребенком (был, на самом деле — может, он и совершеннолетний, но все еще такой юный), по крайней мере, в глазах закона. Она думала, что очень вероятно, что Вэнь Чао нельзя привлечь к ответственности, если Вэй Усянь этого не захочет. Она поняла, что не сможет его заставить. Она могла заставить членов своей семьи делать множество вещей, но Вэй Усянь всегда был наименее восприимчив к ее контролю. Частично потому, что она никогда не чувствовала потребность контролировать чужого ребенка. Она поняла, что если бы они когда-нибудь поспорили, то именно в таком вопросе он бы выиграл. Ее поразила внезапная мысль, что прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз дышала. Она вдохнула, и на выдохе стало больно. Это было слишком. (Как?) Слишком много мыслей крутилось в ее голове. (Как такое могло случиться?) Она не готова к этому, она никогда даже не думала о таком (Как он посмел?) Слишком много всего сразу, и мысли вихрем проносились в голове. (Он заплатит.) Она не могла решить, как поступить, когда ее собственные мысли мешали ей сосредоточиться. (Дыши.) И все же, она знала, что нужно делать. На это преступление она не могла закрыть глаза. Нет, справедливость восторжествует — она позаботится об этом. — Я не буду звонить… пока что, — сказала она, кладя телефон обратно в карман. Она могла пообещать только это. Но для Вэй Усяня этого оказалось достаточно. Его напряженные плечи облегченно опустились. То, что она причинила ему такое беспокойство, почти вызвало у нее чувство вины. Почти. — Тогда пойдем, — сказала Юй Цзыюань, стараясь, чтобы ее голос не прерывался. Он кивнул, но двинулся к машине. — Куда ты собрался? — спросила она, и только после того, как она это сказала, то подумала, что, возможно, ей не стоило говорить таким резким тоном. Он выразительно посмотрел на машину, затем снова на нее. — Вы сказали «пойдем»… — Да, — медленно произнесла она. — Пойдем, тебя должен осмотреть врач. Он побледнел. — Госпожа Юй… — Ты разве не за этим сюда пришел? — Да, но… — он замолчал. Было очевидно, что он передумал. — Вэй Усянь, тебя должны осмотреть, — сказала она, дав понять, что не уступит ему в этом. — Все, как ты сказал. Мы должны убедиться, что он не передал тебе ничего… мерзкого. «И нам понадобятся доказательства, когда мы пойдем в суд», — осталось недосказанным. Но они пойдут в суд. Пойдут. Он выглядел так, будто собирался спорить. Она видела его сжатые кулаки и напряженные плечи. Она также видела это в его глазах. Она слишком многое видела в его глазах. В его глазах полыхал огонь, которого она никогда раньше не видела, отчаянная мольба и сопротивление, и невыносимая боль. Она боролась с собой, чтобы не отвести взгляд, точно так же, как он боролся, чтобы прекратить сопротивляться. Он не мог с ней спорить. У него не осталось контр-аргументов. «Как такое могло случиться?» — снова бесполезно повторил ее разум. Как тот человек мог сделать что-то подобное? Как? Как? Как? Сколько ей придется ждать, прежде чем она сможет придушить его? — Тогда пошли, — решила она за него. Госпожа Юй повернулась на каблуках и направилась ко входу в больницу. Мгновение спустя она услышала, как он последовал за ней, и это напоминало походку преступника, которого вели на казнь.