Бездушные не видят снов

      Творец сидел на полу, в окружении кукол самого себя. На белом полу анти-пустоты были лишь игрушки, синие нити, на которые они были привязаны к потолку ранее, и сам Инк. Как вообще так получилось, что Художник смог достать куклы? Ведь они висели высоко вверху и, если их всё-таки замечали, достать не могли. Однако не стоит забывать, что мы имеем дело с Инком, который, в придачу, только недавно получил эмоции. Для него интерес узнать, потрогать, узреть вблизи, что же это за куклы, был выше, чем вопрос о том, как их достать. Инк даже и сам не понял, как сделал это — просто сделал и всё. Скелет обернулся на крик Эррора, неловко улыбаясь.       — Хех… Привет, Эррор. — Не успел парень договорить имя Разрушителя, как его тут же связали нити и подвесили вверх, словно этих кукол, лежащих на полу. Творец ожидал такой реакции, потому, досадно вздохнув, покачал головой. — Невежливо так с гостями.       — Зачем ты здесь и почему ты трогаешь мои вещи? — Эррор был настроен агрессивно, но, благо, слушать и слышать собеседника был готов. Творца это вполне устроило и он, невзначай осматривая других кукол, вскинул надбровную дугу.       — Всех кукол у тебя по одному экземпляру… Так почему моих так много? — Инк опустил взгляд на Эррора. Последний, от неожиданности вопроса, завис, кряхтя и издавая звуки типичной перезагрузки. Творец хмыкнул и, приняв оболочку чернил, выбрался из хватки нитей Эррора, падая на пол. Вновь обернувшись собой, Хранитель осмотрел Ошибку, заинтересованно обводя каждую часть его тела взглядом. — Он так… Смущается? Можно ли это так назвать? — Инк уже протянул руку, дабы огладить черепушку Эррора рукой, но скелет быстро отвис и Творцу пришлось одёрнуть руку обратно к себе. — Кхм…       — Ты. Какого хрена ты постоянно мне мешаешь? Отъебись от меня и свали к себе. — Разрушитель отступил от Инка на несколько шагов, готовясь к драке. Скелет коснулся щеки, вытаскивая из неё нити. Художник выставил руки перед грудью, махая руками.       — Только не связывай меня снова! Я пришёл для того, чтобы поговорить! — Инк зажмурился, надеясь на понимание Эррора. Однако такое снисхождение для Творца было редкостью, потому парень, не давая Эррору что-то сказать или сделать, продолжил. — Если хочешь, то я могу откинуть кисточку. Только чтобы всё было честно. — Инк потянулся к своей кисти, но не успел коснуться её, как Ошибка с помощью нитей откинул её в сторону.       — У тебя есть минута, чтобы заинтересовать меня. — Разрушитель убрал руки в карманы толстовки, показывая тем самым соглашение на минутное перемирие. Творец улыбнулся, радостно кивая несколько раз.       — Я… Я хотел спросить, что произошло после того, как ты ударил меня в прошлую нашу битву? — Инк не помнил, что произошло после неё. Лишь только когда проснулся, после того сна… Эррор недоумённо осмотрел Творца.       — Я ударил тебя? Если твоя память тебя подводит, то я любезно напомню: ты засунул меня в какой-то чернильный кокон, а сам ушёл. Мудила, — в конце пробормотал Эррор, сжимая ладони в кулаки. Инк удивлённо вскинул надбровные дуги, после сразу же хмурясь. Но почему он помнит совершенно другое? Не уж то это тоже была часть сна?       — Тогда… Ты виделся с Найтмером? Хотя, нет… У меня ведь нет души. — Тихо прошептал Инк в конце. — Ты… Эм… Тебе когда-нибудь снились сны со мной? — между скелетами повисло молчание. Спустя лишь минуту Инк понял, насколько эта фраза неудобная. В плане того, что сны — слишком личное, к тому же Эррору, скорее всего, сняться кошмары по большей части. И Инк мог бы в них фигурировать. Тогда, если Ошибка ответит положительно — ничего хорошего это значить не будет. Но Разрушитель не ответил. Он поднял руку к щеке, вытаскивая нити.       — Твоё время вышло, Инк. — Эррор пустил нити куда-то в сторону от Творца. Он притянул кисть «гостя» к нему самому, а после открыл портал. Ошибка больше ничего не сказал, лишь отворачиваясь.       — Ты меня выгоняешь? — Инк прижал к себе кисть, грустно опуская взгляд в пол. Его настроение и эмоции менялись от эмоций окружающих людей, и это больше всего мешало ему. Разрушитель по прежнему молчал, а глючный портал лишь мерцал и шипел рядом с ним. Инку ничего не оставалось, кроме как со вздохом пойти к порталу. — Я многого о тебе не знаю, Эррор… И ты обо мне тоже. У меня намного больше причин быть таким привязанным к тебе, чем ты думаешь. Я делаю это не только ради вселенных… Просто хочу, чтобы ты знал — если я задел твои чувства-       — У меня нет чувств. — Скелет холодно перевёл взгляд на Художника. Ему уже были не важны слова Инка. Он затронул ту тему, что нельзя было поднимать.       До войны Разрушения и Создания Инк и Эррор не встречались. Они просто поймали друг друга за работой. Потому ни первый, ни второй ничего не знают друг о друге. Только самую малость: общую информацию, которая доступна всем. И если Инк пытался что-то узнать про Эррора, то последний не делал ничего. Он не хотел копаться в этом дерьме, не хотел узнавать о ком-то больше, чем просто знать имя. Он уже привязался к своему миру, и что стало с ним в итоге? Он был сожжён дотла. Сожжён и уничтожен. Конечно, в этом есть вина Эррора. И «есть» — это ещё мягко сказано. Но разве это не значит, что ему нужна помощь? Он кричит об этом, нуждается в ней, как во вздохе капли воздуха. Но никто этого не понимает. Легче осудить монстра, чем защитить его. Так было и будет всегда. Эррор принимал это.       Но эта шайка звёздных… Им всегда было легче принять чью-то сторону. Это бесит. Раздражает. Им не было легко скрыть эмоции. Утаить. Не рассказывать. Они напротив не могли сдержать эмоций, не могли не сказать лишнего с глупым выражением лица. Эррор не понимал их. А они его понимали.       Глючный сжал ладони в кулаки.       — Ты ничего обо мне не знаешь. Не можешь. Не хочешь. И не захочешь никогда. — Ошибка стиснул зубы. Если бы он сейчас промолчал… Инк бы ушёл? Оставил ли бы он Эррора со своими переживаниями или такого варианта не могло бы быть? Во всяком случае после вышесказанного Эррором Творец точно не уйдёт.       — Я знаю, что ты крадёшь в Андерфелле шоколад. — Художник отошёл от портала. С каждым словом на его лице сама по себе появлялась нежная, искренняя улыбка. Она исходила от самого сердца. — Что ты очень любишь вязать и шить. И что едва можешь рассмотреть мои черты черепа дальше двух метров. — Художник огладил кисть ладонью, тихо хмыкнув. — Знаю, что ты втайне от всех поёшь песни перед зеркалом. И знаю, что ты сам себе делаешь комплимент по поводу носа в виде сердечка. — Ошибка обернулся, глядя на Инка с возмущением и, что более удивительно, с синим румянцем на скулах. Это очень понравилось Инку и он прикрыл рот рукой, чтобы сдержать лучезарную улыбку и смех. — Я знаю, что ты не плохой скелет, Эррор. И знаю, что тебе очень больно в глубине души. Я всегда открыт для тебя, для Найтмера и других ребят. И Дрим, и Блу тоже. Мы никогда не ненавидели вас. Только боялись. — Художник опустил взгляд в пол. — И вы тоже боитесь нас. Мы разные. Но что мешает нам узнать друг друга лучше? Перестать бояться. И просто… — Инк протянул руку, в надежде на осознание Эррора. — Помочь? — Творец закусил губу. Всё это было сказано спонтанно, от души, что совсем не характерно для Инка. Это очень волновало его, заставляло волноваться. Руки дрожали и та, что была протянута, шаталась в воздухе очень заметно.       Ошибка развернулся к Хранителю. Сейчас ударит. Оттолкнёт. Инк был готов ко всему и не готов ни к чему одновременно. Разрушитель медленно тянул к ладони Творца свою ладонь. Так медленно и неуверенно, словно испуганный зверёк. Вот его рука уже ложиться в чужую.! Ошибка оттолкнул руку Инка и растворился в воздухе. Ушёл… Снова оставил диалог открытым, незаконченным. Словно бросил читать важную книгу, перестал идти к мечте. Инка поразило это больше, чем он думал. Это было больнее, хуже, чем раньше. Творец прижал руку к груди, щурясь и сжимаясь. Он не смог вытерпеть этот поток чувств, не смог понять эмоций и простить себе небольшую ошибку. Художник упал на колени перед всё ещё открытым порталом. Кисть упала рядом, ударяясь о пол пустоты. Тишина… Не было ничего вокруг, кроме гамака и оружия Инка. Он остался в одиночестве. Творец помнил, как впервые оказался в пустоте. Один. Совсем беспомощный ребёнок с юным характером. Опустошённый, он пытался найти хоть что-то: человека, монстра, зверька, хоть травинку. Но его встречала бессменная тишина и пустота. И лишь спустя огромное количество времени он смог выбраться. Познал миры. Осознавал ли тогда скелет важность всего произошедшего с ним? Точно нет. Но сейчас он понимает, что не случись с ним всего этого, он так бы и умер в этом глухом пространстве. В одиночестве. Для монстра, что испытывает чувство, это страшно. Эррор не социофоб и не социопат. Ему нужно общение. И он не отказывается от него наотрез, но и не может показать, сказать, что ему это нужно. Творец уже решил для себя, что не оставит Разрушителя в одиночестве. Он поможет ему.       Почему Инк так самонадеянно решил, что Эррору нужна помощь? Думаю, из личного опыта. Не имея чувств, ты не можешь понять мысли других людей, но когда они выливаются на тебя, словно холодная вода, это даёт глоток свежего воздуха. Ты начинаешь понимать поступки других людей, их поводы. И если Эррору действительно не нужна помощь, Инк поймёт это. Но попытаться он должен. Обязан.       Остаётся последний вопрос: как? Он сам ещё многому должен научиться и многое должен узнать. Что ему делать? Здесь Творец снова вспоминает Блу и Дрима. Они сопровождали его с самого выхода Инка в свет. Направляли, хоть и по-своему. Помогали и поддерживали. Сейчас Художник очень ценит их. Он понимает, что многим обязан им. И он обязательно сделает для них всё, что сможет, а пока ему снова понадобиться их совет.       Творец аккуратно, слегка подрагивая, поднялся с пола. Он обхватил кисть двумя руками, прижимая её к своей груди. Словно на трость, он опирался на своё оружие и таким образом дошёл до портала. Создатель прошёл сквозь него, на удивление, оказываясь не в своей анти-пустоте, а под деревом Мечтателя. Ошибка будто бы знал, что Инку нужно наставление. Или это просто портал почувствовал и услышал желания Художника? В любом случае, удачно, что он оказался здесь. Инк поднял взгляд вперёд и заметил Дрима, старательно обрабатывающего землю у окаменелого дерева. Ветви его уже разрастались высоко в небо, но пережитки прошлого в виде каменного столба остались, впиваясь в душу и память. Но Дрима это не беспокоило. Он продолжал делать всё, что мог, чтобы вернуть всё на круги своя. Он никогда не сдавался. Сон выдохнул и поднялся, оглаживая столб дерева. Услышав шорохи позади, скелет обернулся. Заметив Инка, он откинул своё орудие труда и помчался к другу.       — Инк, ты весь дрожишь! — Мечта взволнованно подхватил Инка под руки, помогая ему встать нормально. Тело Творца всё ещё содрогалось от волнения и переживаний, что он уже успел пережить. Инк неловко улыбнулся, заставляя Дрима забеспокоиться ещё больше.       — Мне нужно просто немного отдохнуть… Дай мне присесть, и я всё объясню. — Мечта закивал, осматривая местность. С помощью посоха, что Сон достал из пояса на бёдрах, скелет соорудил магией скамейку рядом с деревом. Дрим усадил на неё Инка, так же умещаясь рядом.       — Будь уж так добр, расскажи, что произошло. Раньше ты никогда так не реагировал ни на что. Ты вот-вот... Заплачешь? — Дрим обнял друга за плечи, внимательно слушая его. Он не смел и слова вставить, пока Инк рассказывал о том, что произошло. Весь рассказ Мечта сочувствующе поглаживал друга по плече и спине, но понимал, что Эррор не виноват. Этим скелетам нужна помощь. Моральная. И её они могут дать друг другу, это без сомнений понимал мечтатель.       После рассказа Инк открыл недавно прикрытые в усталости глаза. Он взглянул на Дрима, сжимая ладони в кулаки.       — Дрим, я прошу тебя… Нет, умоляю. Научи меня чувствовать. Научи понимать эти эмоции. Я хочу… Хочу помочь Эррору и всё исправить. — Инк улыбнулся. Его глаза блестели, будто из них вот-вот польются слёзы. Мечта не мог отказать другу, да и не предполагал этого делать. Он улыбнулся Инку в ответ, осторожно и коротко кивнув.       — Нет ничего лучше, чем помогать друзьям, Инк. Я готов сделать для тебя всё, что в моих силах. — Скелеты обняли друг друга за плечи, слушая шелест листьев на макушке дерева.