Кленовое масло

Кадзуха открыл глаза, когда ему внос ударил едкий запах настойки стеклянных колокольчиков. Над ним навис обеспокоенный взгляд врача и глаз бусинок змеи. -- Господин Каэдэхара? Вы меня слышите? -- спросил травник. -- Просто Кадзуха, зовите меня Кадзуха. -- Как скажете, тогда и вы зовите меня Бай Чжу. -- А почему на мне не верхней части одежды? -- приподняв одну бровь, спросил самурай оглядывая себя. -- Пока вы спали, я взял на себя наглость раздеть вас, дабы подготовить к сеансу лечебного массажа. Надеюсь, вы меня простите. -- Ничего страшного. Я совершенно не сержусь. -- с этими словами Кадзуха лёг поудобнее на живот и постарался забыться мыслями о Томе, об Аяке, о Горо, о Кокоми и о хитрой лисе Яэ Мико, а так же размышляя о путешественнице и её верной, вечно голодной компаньонке. Тихо усмехнулся. Тем временем, Бай Чжу снял свои рабочие, врачебные перчатки, отнёс Чан Шэн в помощь Гую, и вернувшись, и помыв руки, он налил себе на руки масло с таким знакомым Кадзухе запахом...запахом сладкой сакуры...лепестки которой, ветер разносит по всему острову Наруками. Этот далёкий запах уносил его далеко на остров Рито, где ветер разносил листья багряного клёна далеко за моря. В лес Тиндзю, где растёт Аралия, на остров Амаканэ, где вечно цветёт юмэмиру. Далее, воспоминания переносят его на остров Ясиори, где растёт отоги. Кадзухе показалось, что прошла вечность, прежде чем Бай Чжу произнёс: -- Теперь я помассирую ваши ноги. Вы позволите снять с вас нижнюю часть одежды? -- Да, конечно. Делайте всё, что считаете нужным. -- поспешил ответить Кадзуха. -- Вы же не будете возражать, если я тогда оголю вас полностью и буду любоваться вами, потому что считаю это необходимым. -- хихикнул лекарь накрывая горящую спину самурая полотенцем. Кадзуха вспыхнул. Но этот травник, он же шутит, ведь так? Бай Чжу тем временем снял с него штаны, а сапоги с самурая травник снял ещё раньше. Его плавные, чуткие и нежные движения заставили Кадзуху вспомнить Томо вновь, как он так же ласково и аккуратно перебинтовывал его, или укладывал спать рядом с собой. Совсем как Бай Чжу сейчас, который растирает ему ноги. Взглянуть бы на его лицо в этот момент, оно наверное серьёзное и сосредоточенное, а может быть на нём сейчас лёгкая улыбка и мягкий взгляд. Самурай резко покраснел до кончиков ушей, чего это он думает о нём? Они же знакомы от силы два часа. Это неправильно, но эти движения... Неожиданно Каэдэхару посетила мысль: "Хочу прикоснуться к нему, к его коже..." и настолько была сильна эта мысль, что Кадзуха ловким движением поймал руку травника, заставив того остановиться. -- Вам больно? -- спросил лекарь. -- Нет...вы не поймите неправильно...мне всё нравиться...я просто хотел прикоснуться к вашей коже...вы не подумайте...-- нелепо извиняясь самурай продолжал пальцами поглаживать руку Бай Чжу, но и травник не спешил вынуть руку из чужой ладони. Казалось, он тоже получает удовольствие. Так прошло минуты две. -- У вас очень шелковистая кожа...-- пробормотал смущённый Кадзуха. -- Это хорошо или плохо? -- усмехнулся врач. -- Хорошо. -- буркнул юноша и отпустил ладонь лекаря. Бай Чжу вновь продолжил свой массаж, опускаясь всё ниже к стопам. Из уст самурая вырвался вздох. Настолько ему было приятно. Когда врач закончил, Кадзуха в самом деле не чувствовал этой колющей, режущей, тупой боли, а по телу текла беззаботная лёгкость, которой он не чувствовал так давно. Над Ли Юэ уже давно стояла полная луна, освещавшая всё вокруг своим огромным сиянием. Иногда, когда садясь на бушприт Алькора и размышляя о судьбе, Кадзуха думал, что он один такой, маленький, маленький мальчик в большом мире, у которого нет ничего и никого... Ему казалось, что вот-вот, сейчас рухнет этот звёздный купол и всё застелет беспробудная, жестокая тьма. Становилось страшно и равнодушно одновременно. От потока мыслей, его оторвал этот мягкий словно песок на берегах Рито голос. -- Вы так были погружены в свои мысли, что я не решался вас трогать. -- Кадзухе хотелось, что бы этот врач говорил вечно. Его голос это лира, мелодия которой спасает от безумия. Вот опять он ушёл в себя сидя на скамейке для массажа. Быстро одевшись, самурай вышел к прилавку и его вновь встретил змеиный и ласковый взгляд травника. -- Прошу прийти завтра, в это же время. -- он записал это в толстую книгу учёта и захлопнул её так, что вся пыль вылетела наружу. Чан Шэн уже мирно спала на его шее, изредка взмахивая своим хвостиком. Кадзуха внезапно вспомнил, что идти-то ему некуда. Все гостиницы закрылись, а Бей Доу уже давно спит на корабле, как и лодочники в своих домах. -- Можно просьбу? -- застенчиво спросил он. -- Да-да. -- торопясь, ответил врач, прибирая склянки и пробирки по местам. -- Я останусь здесь на ночь? -- Вам некуда идти? -- этот взгляд, вновь был направлен на него, долгий, изучающий и такой близкий. -- Как оказалось... -- Тогда, пойдёмте ко мне. Я не могу позволить вам остаться в своей аптеке, но в свой дом приглашу. -- Не заставляйте себя... -- Это строго моё решение. Сейчас, я закончу, то что Ци Ци и Гуй не успели и мы направимся ко мне. Сев на стул, самурай стал ждать. Терпеливо. Долго. С предвкушением. Как только лекарь закончил, они тут же вышли на улицу и юноша вдохнул свежий морской воздух полной грудью, он тут же ощутил непонятный комочек счастья в груди, но он был тёплый как тот котёнок...

***

Бай Чжу закрыл аптеку и они направились по тёмным и сонным, мощённым камнем улочкам. Вдруг Кадзуха сорвал цветок глазурной лилии и подошёл к лекарю. -- Бай Чжу, наклонись...-- как ни странно, тот повиновался и через десять секунд цветок засиял отблесками луны в его салатовых волосах. -- Благодарю, но за что? -- он непонимающе взглянул на белокурого юношу. -- Просто так. Вам идёт. -- и лучезарно улыбнулся. Травник хихикнул и сорвав цветок шелковицы, догнал Кадзуху и вплёл этот цветок ему в волосы. -- А мне за что? -- улыбка на губах самурая передалась и врачу, тот ответил: -- Просто так. Красиво... В свете луны их взгляды встретились. Им обоим казалось, что он поймет меня, если расскажу... и оба они откидывали эту навязчивую мысль прочь. В молчании, они дошли до ухоженного дома, и когда травник открыл дверь, Кадзуху встретил запах сухих трав, цветов и ароматного чая. -- Ци Ци, ты молодец. -- самурай вновь увидел девочку-зомби которую гладил травник. -- Бай Чжу красивый...цвето-о-ок...красивы-ы-ый...-- отрывочно пробормотала она. Лекарь аккуратно снял змею с шеи, и сказал девочке отнести её в комнату, что послушный ребёнок тут же поспешил сделать. -- Проходи, правда у меня лишь одна постель. -- лекарь устало улыбнулся, -- Ци Ци в кровати не нуждается, а у Чан Шэн маленькая полочка над камином. -- Ничего. Я могу и на полу поспать. -- заскромничал юноша. -- Я не смогу этого тебе позволить, после моего сеанса, за который, ты так мне и не заплатил. -- закрывая за гостем дверь, недовольно проговорил Бай Чжу. -- Тогда я буду спать с тобой. -- Да, это единственный выход к сожалению, или может быть, к счастью. -- ответил врач разливая чай по пиалам. Они присели. Пару минут сидели молча. -- У меня есть вино из Мондштада, подаренное мне бардом-бродяжкой, я редко пью. Но хочешь попробовать? -- Я бы не отказался. Бай Чжу достал бутылку и вместо чая налил в пиалы вина. Как только вино коснулось сухих губ Кадзухи, его вновь настигла та лёгкость и беззаботность, как тогда, шесть лет назад... Он дал волю эмоциям и заплакал. Ему было так грустно, так паршиво, что слёзы сами капали из глаз и не желали остановиться, пока касание той шелковой ладони вновь не настигло его. Эта ладонь как платок из шелковицы стирал его слёзы и приказывал им остановиться. Сам не зная отчего, но Каэдэхара внезапно обхватил обеими ладонями лицо травника и поцеловал его, просто потому что ему этого хотелось. Этот страстный и трепетный поцелуй...от него бабочки в животе...а на сердце ветер, и семена одуванчика... Бай Чжу на мгновение отстранился и с серьёзным видом произнёс: -- По словам многих я владею исключительно и великолепной медициной, но если ты захочешь исцелить свои душевные раны, то в качестве оплаты я возьму твоё сердце. Поэтому, прошу подумай над этим. Я постелю тебе у себя, а сам лягу здесь, возле камина. -- и поцеловав юношу в лоб, он встал и направился в свою комнату. За закрытой дверью, он сполз по стене со словами: -- Что же я делаю с ним? И в первую очередь, с собой? Что за чувство так больно разрывает грудь и давит на сердце? Давно я забыл его, но почему оно снова меня настигло? -- из под очков упала слеза. Когда он вернулся на кухню, то увидел спящего за столом Кадзуху. Он взял его на руки и вновь раздев, уложил на свою кровать и накрыл одеялом. Затем, разделся сам и одев пижаму, лег возле камина, заботливо натопленного Ци Ци, которая сидела в своей комнате и перебирала травы. В этот вечер, оба, и врач, и самурай уснули с сомнениями в сердце.