Мелькают дни

      Он словно вернулся домой после долгого отсутствия. Шутка ли, что в этом месте, чужом государстве одного из древнейших народов, где он чужак и странник, Дуики чувствовал себя лучше, чем на родине? Но здесь было так спокойно и свободно, и он даже почти не ощущал неловкости, когда оказывался единственным чёрным пятном на фоне снежной белизны. Единственным мужчиной в обществе женщин, чья культура так отличалась от всего того, что было привычно Дуики. Но он будто вернулся домой, и честно говоря, ему совсем не хотелось уходить. — Когда-нибудь тебе придётся сделать это, — словно читая его мысли, распевно произнесла наставница, и Дуики даже не удивился её проницательности. Сильфы всегда были такими и замечали гораздо больше, чем другие народы. — Тебе придётся покинуть нас и искать своё место в этом мире.       Конечно, он знал об этом, но после всей пережитой боли об этом не хотелось думать. Хотелось остановиться и отдохнуть, и это место, что приютило его, позволило ему остаться и стать его частью. Дуики было некуда и незачем идти. — Мы можем разделить это на двоих, — наставница разлила по чашкам чай, и вампир вдохнул запах горных трав. — Но только лишь если ты откроешься и отдашь добровольно то, что тебя тревожит. Боль может сделать тебя сильнее, закалить как клинок, но она также может отравить тебя. Передержишь меч в огне дольше положенного — клинок получится хрупким и тонким. Сломать его так просто даже простым неосторожным движением. — Я знаю, — он устало вздохнул, прикрыв глаза. — Я благодарен тебе, госпожа, что ты принимаешь меня. — Я несу за тебя ответственность, — холодная ладонь мягко опустилась на плечо, утешающе погладив его. — Теперь мы связаны прочными узами, мой друг и мой ученик, и твоя боль — моя боль.       Дуики посмотрел в белые глаза сильфы. Спокойная мудрость и терпеливость успокаивающими волнами расходились от неё. Эта женщина была намного младше вампира, но несмотря на это, он ощущал себя неразумным ребёнком рядом с ней. Лиливиниада казалась намного старше и мудрее, казалась знающей ответы на все вопросы. Снисходительная и принимающая — такой была бы его мать, если бы он знал её?..       Дуики качнул головой, усмехнувшись. Лиливиниада улыбнулась в ответ и привлекла его к себе, позволив устроить голову на своём плече. Мягко перебирая чёрные волосы, она разрешила ему отдохнуть, и вампир снова закрыл глаза, принимая. Чувствуя себя как никогда легко и спокойно, он отдавал ей всё, что имел. Без слов изливал боль и сожаления, и Лиливиниада не отвергала, оставаясь рядом.       Наставница и подруга — рядом с ней было спокойно. Она была словно мать, и Дуики чувствовал себя ребёнком, каким ему никогда не позволено было быть. Смог ли бы он когда-нибудь отплатить ей за всё, что она для него сделала? — сейчас он предпочитал не думать об этом. Лишь ощущать холодные пальцы на своём затылке и наконец-то быть дома.