Ушедший король

Волны набегали на берег с каждым мгновение, отступая и оголяя песчаное дно, унося с собой воды небольшой речушки, которая за многие столетия проложила себе путь в гранитном кряже, принеся своим быстрым течением камни. Тавен осторожно пробиралась к воде с небольшим ведёрком для поения лошадей, оно стало их единственной ёмкостью для переноски воды. Ей предстояло набрать им небольшой бочонок, который остался со времён, когда маяк использовали для созревания столь любимого на континенте вина, за бутылку которого люди готовы отдавать целое состояние, чем контрабандисты и пользуются, вывозя и продавая дешёвые сорта Островного вина. Вода в раскачивавшемся ведре плескалась, и так и норовила разлиться. Тавен осторожно выбралась на песок и торопливо зашагала к подъёму. Весной после зимних дождей речушка разливалась и впадала в пролив несколькими рукавами. Именно один из таких ныне сухих протоков мишта использовала для подъёма на невысокий в этом месте гранитный кряж. Позавчера они оставили лошадей у небольшого деревца, но на утро своих коней они там не нашли, скорее всего никогда до этого не имевшая дела с лошадьми девушка просто плохо закрепила повода. Может, займись этим сама королева, этого бы не произошло, но она так привыкла полагаться на слуг и была настолько измотана, что даже не подумала об этом. Теперь же они были вынуждены оставаться здесь. И если Кариэль ещё не понимала, что их главной проблемой являются отнюдь не жёсткая постель из попон и сёдел, и не сквозняки, а ограниченность в еде, то Тавен начинала задумываться о том, что подать своей госпоже на ужин. Последний раз она ходила за грибами, когда ей было пятнадцать, перед поступлением на обучение. И из всего, что она помнила это то, что нельзя есть пятнистые грибы и белые с юбочкой, а ещё она вроде помнила, как отличить царский гриб от его ядовитых братьев, но не могла поручиться, что помнит правильно. Ещё едят водоросли, но вот их она никогда не видела в необработанном виде, на прилавках они всегда были порезаны, а то и засушены и спрессованы. Она родилась и росла в столице, и никогда не плавала по проливу в лодке и не ловила с неё рыбу, как дети из прибрежных городов и деревень. Половину пути она преодолела, теперь предстояло самое сложное добраться с ведром до вершины лестницы и вылить ведро, а затем следующий заход. Но ничего таскать туда камни было тяжелее. Она сложила очаг, чтобы развести огонь и хоть как-то прогреть помещение с не горящим кресалом, даже натаскала хвороста, но у неё не было даже увеличительного стекла, не говоря уже о простейшем огненном артефакте. Где-то она читала, что можно развести огонь, если бить камень о камень, но таким образом она только исцарапала себе руки, немного согрелась, но ничего более не добилась. Королеве под попонами было тепло спать, а она за эту ночь даже глаз сомкнуть не смогла. Наконец немного запыхавшись, она достигла последней площадки и вылила свою драгоценную ношу в бочонок. Кариэль стояла у окна, устремив свой взгляд на виднеющийся в лёгкой дымке противоположный берег пролива. Она хотела отвлечься от гнетущих мыслей, пыталась представить, что когда-то здесь не было солёной воды, на перешейке, входившем в состав полуострова, бурлила жизнь. Что же за чудовищной мощи заклинание погрузило огромную часть суши под воду? И почему король Эльтавэль Сильный после этого остался жив и отделался минимальными последствиями, а Диллон сделав меньшее, погрузился в длительный сон, из которого не смог вернуться? Ирьен между ними называл своего воспитанника самоуверенным идиотом, но при этом прибавлял: «Скажи ему спасибо, что он отправил на дно морское весь Остров!». За вечным раздражением Ирьена всегда крылась отеческая любовь. Кэри вздохнула, вспоминая те моменты, когда она сидела рядом со спящем возлюбленным, иногда, когда ни кто не видит, ложилась рядом с ним, осторожно клала голову на грудь, просто чтобы чувствовать, как он дышит. Кариэль нахмурилась, вспоминая «лишний» шрам на груди. Она никак не могла понять, откуда бы ему там взяться. Ведь его отсутствие не было иллюзией, которая мола бы развеется из-за смерти заклинателя. Просто тогда маг и чародей не оставили следа на коже от ранения. Она была рядом, она видела. Но что же это тогда было? Насколько прав Валпэл? Неужели никто не согласиться тягаться с Приаром? Он намекал на то, что Тимакэл убил свою жену, чтобы оказаться свободным для брака. Но тогда получается, что он знал, что произойдёт? Или сам всё спланировал! Эта ужасная догадка пронзила её разум, от неё потемнело в глазах. Тогда получается, что это был заговор? Это бы объясняли бы кровь в коридоре… Синий, цвет её платья в тот момент, цвет мантии Ирьена. Но почему тогда золотой? Если Тимакэл действительно спланировал заговор, то получается, что они убили Диллона! Может быть именно от смертельной раны остался шрам? Но ведь сердце не там, где это предполагал Нед. Однако не обязательно ранить именно в него, чтобы убить эльфа. Ноги подогнулись и Кэри села на пол, она больше не могла терпеть собственных размышлений, от них темнело в глазах. Она, не поднимаясь, добралась до своей постели, села не неё, опершись спиной на стену. Как бы ей хотелось, чтобы всё это было просто кошмарным сном, чтобы проснуться дома, и чтобы все живы и Диллон, наконец, пришёл в себя. На глаза навернулись слёзы. Кони сбежали и теперь как они выберутся с этого маяка? До ближайшего поселения нужно идти через лес и там где прошли лошади, она не была уверенно, что сможет пройти сама. Хорошо, что она хотя бы не одна, иначе она бы и не знала что делать. — Госпожа! — Тавен вернулась с очередным ведром, отдуваясь, вылила драгоценную жидкость в бочонок. Кариэль отвлеклась от своих мыслей, молчаливо спрашивая, что от неё нужно миште. Та, набравшись смелости продолжила. — Скажу откровенно, нам скоро будет нечего кушать. Те запасы, что были в седельных сумках подошли к концу. Известны ли королеве Кариэль съедобные растения, грибы или знает ли королева Кариэль съедобных моллюсков? Кэри даже сначала не поняла, именно её спрашивают, а потом изменилась в лице. — Получается, что нам нечего есть? — взволнованно спросила она. — Не сказать, что совсем… — опустив глаза, протянула мишта, — но в общем да. — Я никогда не читала о подобном. Отец брал меня на тихую охоту, то меня никогда не интересовали. Но он, насколько я помню, говорил, что здесь растут царские грибы, вернее росли, сколько лет с тех пор прошло… — она вздохнула. — Ещё я знаю, что все древесные грибы, когда они молодые, съедобны! — вспомнила она. — Я попробую поискать грибы, только они пресные, а у нас нет ни каких приправ кроме морской соли. Мы когда-то ходили гулять в лес, но я не очень хорошо знаю, как отличить царский гриб от ядовитых грибов. Кэри вздохнула, ничем больше помочь она не могла. Был бы здесь Диллон! Он маг и должен знать травы. Если бы он был бы рядом с ней! В глазах вновь встала влага, но она не хотела показывать кому-то свою слабость. На неаппетитную массу из водорослей было противно смотреть, не то что бы класть в рот, утешением был осьминог, которого нашла мишта среди скал. Этот деликатес скрасил это отнюдь не доброе утро, хотя запивать пришлось вновь водой, у них не было огня и не откуда было его взять. Она пыталась. Долго сидела над сложенными дровами, пытаясь представить, как на них пылает яркое жаркое пламя, пыталась припомнить словесные формулы, которые когда-то наверняка слышала, но у неё ничего не получалось. Нужно было что-то делать, вот только что? Кэри не знала. Она вновь стояла у окна, смотря на пролив. Тело болело от неудобной кровати, от отсутствия расчёски её причёску только перебирали, чтобы волосы не свалялись, но у корней они начали неприлично блестеть. Но, несмотря на все неудобства её, ужасала мысль о клятве Приару, лучше терпеть все эти неудобства, чем быть безвольной игрушкой в руках Тимакэля. Если действительно ни кто не посмеет ему возразить в правах на трон, то пусть он попробует усидеть на нём, когда она вернётся домой с новым мужем, непременно знатным и достойным эльфом, который поймёт её необходимость и пойдёт на сделку. И тогда Приар поплатиться за всё! Солнце безмятежно играло на волнах. Погода была ясной, так что на небе ни виднелось не облачка, и с маяка можно было разглядеть чёрную полоску леса на другом берегу, ближе к этому берегу, лавируя по обманчиво спокойным водам, шло небольшое судёнышко, его белый парус приносил разнообразие в этот надоевший пейзаж. «Корабль!» — эта мысль пронзила Кэри, словно удар тока. Люди не должны плавать к Острову, если их заметят здесь, то казнят без всяких разбирательств. А её подданным не зачем ходить в таких диких местах, если это конечно не контрабандисты. Об этом ремесле королева почти ничего не знала, кроме тех страшных и захватывающих историй, что ей рассказывали в детстве, чтобы она во время прогулок с отцом несмела, уходить слишком далеко. И откуда ей было знать, что контрабандисты не прячут кладов и не похищают юных принцесс, потому что сами, в основном, являются подданными королевства и предпочитают хранить свой груз в близи своих домов, чтобы иметь возможность быстро погрузить его на судно и вернуться к уходу за виноградниками, выпасу скота или производству сыра. Конечно, за несанкционированные контакты с людьми могли казнить, изгнать, лишить имени, но серьёзно с этой народной забавой давно ни кто не боролся. А карам подвергались только те, кто оставлял за собой через определённый срок маленький плачущий след. И всем было всё равно выживет ли это детя или нет, сделал один раз, сделает и в другой. А о несчастной женщине и её отпрыске есть, кому позаботиться. Зачем вся эта информация королеве, символу чистоты и плодородия Острова. Тем временем подплыл близко к скале, на которой стоял маяк и повернул к противоположному берегу. Некоторое время Кэри следила, как он удаляется, разворачивается, не выходя в открытый океан, и растворяется на фоне водной глади. Уплыло её развлечение! Немного постояв, она решила спуститься и немного прогуляться у подножья маяка. Удача сегодня отвернулась от Тавен. Она возвращалась из леса почти с пустым узелком. Но перед возвращением нужно было забрать оставленные вчера на просушку водоросли, набрать выброшенные на берег часть забрать и замочить на ночь в солёной воде, чтобы подать питательное, но неаппетитное блюдо на завтрак. Но перед этим нужно было обыскать скалы, мало ли там ещё что-то застряло. Конечно, удача не постоянное существо, но надежда на лучший исход всегда должна оставаться. Войдя по щиколотки в солёную воду, Тавен умылась и задумчиво вгляделась в воду, вознося молитву Великой богини-матери, но не успела она закончить, как заметила в воде какой-то объект. Он переваливался на лёгких волнах и был похож на плот. Ей почудилась, что она видела деревянный бок бочонка и верёвку. Вот она могла бы им очень пригодиться, недолго думая мишта скинула с себя платье и что было сил, побежала навстречу приливу. Нужно было доплыть до бочонка, а там она за него зацепиться и сможет вернуться на берег. Море было относительно спокойным и только течение замедляло её продвижение вперёд, но в тоже время приближало её цель, поминутно поднимаясь и оглядываясь, она достигла бочонка, который был только частью импровизированного плота, он и его собратья помогали удерживать на воде массивный сундук. В попытке отдышаться Тавен зацепилась за один из бочонков. Она забыла, что её добычу может унести обратным течением в море или же её вынесет на скалы. Однако сундук, словно заколдованный степенно выплывал к песчаной отмели, неся за собой пытавшуюся его, подогнать пассажирку. Прошло достаточно времени, прежде чем мишта прилагая огромные усилия, смогла вытолкать свой драгоценный груз туда, где его недостанет море. Прикатив последний бочонок Тавен устало села на него, пытаясь отдышаться. Она училась на мишту! Она хорошо разбиралась в моде. Когда её заметили среди многих других и позвали на работу в королевский дворец, она и представить себе не могла, что будет вручную таскать воду по бессчётному числу ступеней и волочить тяжеленые ящики по песку. Правильно говорят, что весь королевский род это отъявленные упрямцы и авантюристы. Все в их прародителя — Эльтавэля! Тавен вздохнула, очень хотелось пить, но она не утерпела и первым делом решила открыть сундук. Возможно, в нём не было ничего интересного, мальчишки играли в пиратов и вот у них и уплыло. Если она сможет закатить бочонок по ступенькам, то у них будет стол, на котором она сможет готовить. Крышка сундука поддалась легко, под ней лежала не толстая доска, впитавшая немного попавшей вовнутрь влаги. Скинув доску, Тавен обнаружила людской ковёр, который стелют на пол место имата, при имитации традиционного дома. Он был тонким и немного потёртым и вряд ли был достоин королевы, но за неимением другого, это было лучше, чем грубый крашеный настил из досок укрытый плащами. Но настоящую радость у неё вызвали два матраса, компактно свёрнутые на дне сундука. Свернув ковёр, Тавен поспешила к маяку, пиная перед собой один из бочонков. Быстрые шаги по траве от берега отвлекли Кэри от мыслей. Она обернулась на мишту и её глаза удивлённо расширились. Королева поднялась со своего места и поспешила ей навстречу. В руках Тавен болтался узелок, а на плече было сложено что-то длинное, провисавшее с двух сторон. — Там на берег вынесло сундук, — восстанавливая дыхание после крутого подъём, ответила на незаданный вопрос мишта, кладя ковёр на траву. — Там много мягких вещей. — Сундук? — переспросила Кэри, спускаясь вместе с Тавен по склону. Та кивнула, с трудом заталкивая бочонок наверх и возвращаясь к своей госпаже. — Он был привязан к бочкам, а это значит, что можно будет растянуть верёвки и сушить наши вещи. Я боялась развешивать ваше платье на деревьях, оно могло порваться. Они торопились по берегу к ценной находке. Действительно за границей прилива стоял сундук, от которого были отвязаны половинчатые бочки, на которых было разложено его содержимое. С большим трудом миште удалось выбить дно одного из бочонков, в него она сложила матрасы, вновь закрыв бочку, была готова катить её к склону. Кэри же нагнулась, изучая сети, что лежали на самом дне. Она впервые вживую видела рыболовную сеть, так хотелось рассмотреть это нехитрое приспособление вблизи. В сундуке было холодно, словно сейчас было не жаркое лето, а поздняя осень. Вытащив сеть Кэри вскрикнула, когда ей на ногу упало что-то увесистое. Перетерпев боль, она наклонилась и с удивлением обнаружила в переплетение верёвок бутылку вина. Мишта кинулась на помощь своей госпоже. — Что случилось? — спросила она. — Мне по ноге, — потирая ушибленное место, ответила Кариэль, указывая на винную бутылку, что держала в руке. Тавен задумчиво заглянула в сундук и вывалила остальную сеть на песок. Кэри внимательно наблюдавшая за эти действом воскликнула от радости, обнаружив на самом дне толстую книгу. Она изголодалась по чтению, не медля, беглая королева торопливо принялась изучать свою находку и немного разочаровалась. В её руках оказалась лишь кулинарная книга со справочником по растениям и грибам Острова, так же на её форзацах разместились изображения различных съедобных рыб с подписями. Мишта же не без труда развернула сеть, извлекая из неё мелкие предметы: чехол со специальным зеркалом и увеличительным стеклом, ножом в красивых ножнах, простенький магическим накопитель и барьерные артефакты в бархатном чехольчике, четыре деревянные тарелки и простейшие столовые приборы. Странный набор предметов для игры в пиратов, но именно их больше всего не хватало миште для ведения хозяйства. Нужно было решать, что делать дальше. Нужно было куда-то двигаться, а не седеть на маяке, но Кэри не могла найти в себе силы двинуться дальше. Спать было мягко, из окон больше не дуло, и она даже привыкла к стряпне Тавен и увлеклась тихой охотой. Прогуливаться по лесу и при этом приносить пользу она чувствовала себя полезной в их маленьком мирке. И чем дальше, тем больше она обнаруживала, что большего ей и не надо. Без любимого её мир сжался до клочка суши и водной глади, что виднелась из окон маяка. Дни складывались в недели, а она всё не могла ничего для себя решить. Возможно, ей стоило принять клятву отшельнице в вечной тоске по любимому и навсегда остаться здесь, возможно со временем она научиться справляться с хозяйством и сможет отпустить Тавен, ведь она ещё не нашла своего счастья. — Великая Богиня, Мать-прародительница, возможно именно этого ты хочешь от меня? — спросила Кэри, смотря куда-то на верхушки деревьев, сквозь которые уже проглядывала вершина маяка. — Дай мне знак, и я навечно останусь здесь. Быть может это моя судьба… В груди предательски кольнуло, а на глаза навернулись слёзы жалости к себе. Лучше милый и придурковатей Нед и милые вечера с возлюбленным, чем её упрямство, мгновение счастья и вечное одиночество. Некоторое время она стояла на поляне, прикрыв глаза, затем вздохнула и поспешила вернуться на маяк. Возможно, сегодня ей удастся почистить грибы, не испортив их. За все эти долгие дни она привыкла к подъёму по крутой лестнице, привычно прикрыла глаза, чтобы солнечные лучи, проникавшие сквозь окна, после темноты подъёма не ослепили её, и только переступив порог из обиталища, почувствовала чужое присутствие, смутно знакомая энергия, непривычный запах, так пахнет земля после грозы. Не раздумывая, она швырнула узелок с грибами и кинулась обратно к лестнице, не стремясь открывать глаза, споткнулась о загнувшийся край ковра и чуть не загремела вниз по ступенькам, но её поддержали, позволяя удержаться за уплотнённый воздух. — Осторожней, деточка! — прозвучал немного хриплый и до боли знакомый голос. — Ведь так можно и на своём горьком опыте узнать, сколько здесь ступеней. Наконец, восстановив равновесие, она не верящее уставилась на бочонок, что служил им столом. Доска-столешница с него была снята, и осторожно облокотившись на его край, поражая безукоризненным синем цветом идеально сидящей на нём мантии стоял чародей. Только его волосы выдавали его нынешнее положение, ибо непривычно были заплетены в тугую косу. — Здесь всё изменилось с тех пор, как одна непослушная девчонка решила забраться сюда, чтобы поволновать своего отца, он взглядом указал на то место, где когда-то стояли бочки, между которыми она когда-то спряталась. — Ирьен… — выдохнула она, до сих пор не веря, что перед ней не призрак, не её ведение. Она сделала несколько шагов навстречу ему, но вовремя опомнилась. — Но как… — прошептала Кэри, разглядывая стоявшего перед ней эльфа и только сейчас замечая, что он держит руку так, чтобы она могла разглядеть кольцо, сидевшее на его пальце как влитое. Этого не могло быть, ведь она видела кольца в шкатулке и тело в храме… — Деточка, ты долго размышляешь и невинна как первый весенний цветок, — усмехнулся чародей. — Я не знаю, что за бедолага сыграл роль моего трупа, но мне было бы весьма любопытно на него взглянуть. Так сказать узнать, что думает и знает обо мне Нэн. Вот «Диллону» он зачем-то несуществующий шрам подрисовал. Думаю, когда ты решила его… эм… потрогать, хиши и заподозрили обман. — Дил… — в ей горле встал ком, в глазах потемнело, и вновь стена воздуха не дала ей упасть, только медленно опуститься на пол. — Он жив?.. — робко, ели слышно пролепетала она. — Неделю назад он посетил Эльши, дальше его след теряется. Ибо лесной лис не терпит вмешательство в свои дела, — ответил Ирьен. — Он… он с Торвалем? — с надеждой спросила она. — Да. Но не стоит так полагаться на нашего, — он торжествующе усмехнулся и пренебрежительно произнёс, выделяя это слова, — Героя. Тех, кто ворует и пугает до смерти бедных хозяев лавок, не очень любит слишком совестливый и разумный Меч. — Он хотел просить помощи у Эльшимэля? — переспросила Кариэль, она не совсем понимала чародея, и ей всё ещё сложно было поверить в реальность этого разговора. — И что произошло той ночью? — Не уверен, — покачал головой Ирьен. — Что произошло с Диллоном в королевских покоях, и как он оказался за приделами Острова, я могу лишь предполагать. Меня же эти, — он скривился, глотая ругательства, — достойные эльфы, вызвали в покои, сыграв на защитных чарах. Думаю, я бы смог выстоять против заговорщиков, если бы одному золотому дракону не пришло бы в голову заиграть свою партию. — Синий и золотой… — прошептала она, наконец, понимая смысл своего ведения и немного придя в себя спросила. — Что же теперь? — Ты мне поможешь найти Диллона. Если он жив, то мы удивим Приара в миг его триумфа. Осталось четыре дня, а этого… — Ирьен поджал губы и, не сдержавшись, всё же обозвал своего воспитанника, — осла нужно найти и достать оттуда, куда он так старательно забирался. Он не стал говорить, что связывающие их заклинания буквально кричат о том, как королю плохо, но они не могли сказать, где он, заточенные на бесконечную силу Диллона, они не могли работать полноценно, когда лишились этой чрезвычайной подпитки. — Чем я могу помочь? — в полной решимости подалась вперёд Кэри. — Твоё сердце отдано ему, а ещё вы близкие родственники, — ответил он, показывая подойти. Кэри сама не поняла, как очутилась радом с Ирьеном. До этого она только один раз слышала его голос в магии, но что делать сейчас ей? Он схватил ей за плечо, что-то подобное она, и ожидала, но всё равно дёрнулась, когда сильные пальцы сжали её руку. Глаза чародея показались ей невозможно синими, а затем перед её взором пронеслись картины. Ей хотелось видить лицо любимого, но она смогла лишь на мгновение замедлить этот безумный галоп образов. Море, телега, корабли, жёлтые паруса, темнота. Она часто заморгала, пытаясь понять, что происходит. Чрезвычайно болела голова. Кэри постаралась отдышаться. Она откинулась назад и больно ударилась затылком о стену и с мучительным стоном повалилась на бок, потирая пострадавшее место. С трудом открыла глаза, огляделась, но никого не обнаружила. Хотелось неподобающе выругаться. Просто исчез, оставив её в таком состояние. Затем в голове всплыл образ из ведения, она силилась приблизить его и понять, о чём именно он, но ничего кроме смутной тревоги о любимом это ведение не дарило. Но теперь она точно знала. Диллон жив, но с ним случилось нечто плохое. Быть может, чародей отправился спасать его? Может, у него не было времени? Он никогда не признавал условностей общества. Если так подумать быть наедине с мужчиной верх неприличия. Хотя о чём это она? Это ведь Ирьен. Немного придя в себя, она вновь прикрыла глаза. Несмотря на ясный день, ей хотелось спать.