…
Мысли изводили всё сильнее, уговаривать себя не биться головой о стену становилось с каждой минутой сложнее. Чертовски хотелось переключиться, но он не знал, на что мог бы отвлечься. Единственные варианты, приходящие в голову, исходили из привычек — пойти переспать с незнакомым человеком, лишь бы ощутить большую боль и сосредоточиться на ней, или же пойти в ванную снова резаться за тем же результатом. Плохо, что Чуя был рядом… Первое выполнять толком не было желания, но вот боль и кровь его бы точно успокоили, только Накахара бы заметил долгое отсутствие Осаму. Выхода не было, и он ворочался на кровати на грани нервного срыва. Неизвестность он ненавидел больше всего в этом мире. — Осаму? — Чуя осторожно выглянул из-за стены. — Что? — сдавленно выдавил Дазай. Его горло слишком перенапряглось от сдерживания крика за всё прошедшее время, сил говорить не было. — Может, я могу хоть как-то помочь? Его тело сопротивлялось, мысли в агонии бились о черепную коробку, казалось ещё немного и Дазай сам взорвётся. Тело рефлекторно дёрнулось, Осаму не смог этого сдержать и на глазах Чуи с громким стуком ударился головой о стену. Он готов был молиться, чтобы это прекратилось, но выхода никак не находилось. Чуя испуганно подошёл к нему, стараясь не делать резких движений, и присел на корточки у кровати. — Могу прикоснуться? Дазай не знал, ответить «да» или «нет», он терял связь со своим телом, не осознавал, казалось бы, ни одной мысли. Ему действительно казалось, что ещё немного и он сойдёт с ума. — Останови меня, — прошептал Осаму, сам не понимая, к чему. Чуя осторожно коснулся кончиками пальцев его запястья, проверяя реакцию тела. Дазай не дёрнулся, но и сам не знал, как отреагирует на большее вмешательство. Осаму привык справляться со всем сам, терпеть и не показывать слабости другим. Открываться и позволять быть рядом с собой в любое время его жизни казалось дикостью. Накахара приблизился, мягко продвигаясь руками по телу Дазая, в полной готовности и принятии, что тот мог его отшвырнуть и приказать не трогать. Но Дазай не останавливал. Его трясло всё больше, чем ближе был Чуя, тем больше это походило на судороги или припадок, но дело было не в том, что ему были неприятны касания — Осаму невольно тянулся к нему, расслабляясь чуть больше, отчего он переставал контролировать тело. Когда Чуя уже лег на кровать и притянул Дазая к себе в объятия, тот тихо заскулил и тут же ударил себя по лицу. Эмоции и мысли в голове Осаму настолько смешались, что он с трудом мог подчинять себе свой организм. В одном из веяний мыслей промелькнула озабоченность прилюдностью, но руки будто обрели автономию и решали свои ходы без участия хозяина тела. Он ударил себя лишь раз, толком не осознавая этого, но кисть тут же дёрнулась для второго замаха, который Чуя уже успел перехватить. — Тише-тише… — шептал Чуя. — У тебя нет успокоительного? — Не помню… — в полубреду ответил Осаму. — Я могу поискать? — Нет. Чуя вздохнул, но от бессилия, а не раздражения. — Я могу написать отцу, чтобы выписал тебе препараты? — Ни в коем случае… Мой Босс точно не должен знать, что у меня проблемы. — Хорошо… Может, к психиатру сходим? — Чуя уже отчаялся, предлагал всё, что приходит на ум, безумно беспокоясь. — Хватит! Чуя дёрнулся, боясь отвержения. — Прости… Я не хотел тебя злить, просто не знаю, как помочь. — Мне не нужна помощь. Чуя замолк, испугавшись. Либо Дазай действительно растерял всю критику к своему состоянию, и очень сложно будет до него достучаться, либо же он настолько привык мучиться и издеваться над собой, что просто отрицал все выходы, что было не менее страшно… — Давай поговорим. Прошу тебя. Когда высказываешься о проблемах, становится легче… А ты всё упрямо в себе держишь. — Чуя гладил его по голове и ненадолго остановился, боясь, что после этих слов Дазая затронет раздражение к нему, а значит и к прикосновениям. — Я понимаю, что тебе адски сложно, но хотя бы попытайся, умоляю. Дазай никогда не старался ради кого-то. Да, он многое делал для Мафии и своих подчинённых, боясь, что они могут попасть под тяжелую руку и ужасающий взгляд Мори — Осаму старался для того, чтобы у Огая не было к ним претензий, и они были в относительной безопасности. Но это никогда не означало, что он делал это от всего сердца. Его травмы, как бы он ни хотел не думать об этом в такой формулировке, трактовали ему как поступить — триггеры подчиняли его себе, внушая тревожность, открывая воспоминания и изворачивая душу. Он не мог поступать иначе, даже если бы захотел — тело и разбитый разум не позволили бы этого. А сейчас Чуя просил постараться для себя… Постараться для него. Постараться осознанно и с открытыми, обнажёнными чувствами. Он искренне думал, что это выше его сил. Но подсознание, в которое он не мог заглянуть, видимо, считало иначе. — Я сделал кое-что, что подорвало, наверное, доверие или, может, принципы — не знаю — моего отца, — скомканно, вяло произнёс Дазай и удивился сам себе. Он понял, что раз начал, то нужно выключить мозг и делать, а не думать лишний раз. Поэтому бегло продолжил. — Он пообещал, что отомстит. Сказал, что меня ждут последствия, которые будут ему в явное удовольствие. Осаму хмыкнул, зарываясь в грудь Чуи как ребёнок. А Чуя вспомнил всё, что говорил об отце Дазай. Кожа зашлась будто током. — Что он может сделать? — проглатывая некоторые слоги из-за шока и волнения, спросил Чуя. Он замер, напоминая себе дышать. В мыслях смешивались картинки возможного будущего. Чую затошнило. Дазай истерически хмыкнул. — Очередное изнасилование, убийство меня, возможно, убийство кого-нибудь на моих глазах, чтобы помучить, даже не знаю. Чем больше думаю, тем больше пополняется список. Может, пытки, кстати, — он засмеялся. — Вполне в его духе. Чуя обхватил Дазая гораздо крепче, сжимая так, словно хотел закрыть его собой от всего горя. Накахару затрясло. Но не от нервов, как Осаму, а от невероятной ярости. Ему хотелось разгромить всё, что мог бы любить отец Дазая, если тот способен на любовь; хотелось избить его до полусмерти, уничтожить; выкрасть всё — все деньги и имущество, если бы там было что-то, что помогло бы Осаму жить лучше. Чуе хотелось его убить… — Такие выродки должны гнить в земле, — злостно прохрипел Чуя. Голос сел от прилива агрессии. Осаму истерически засмеялся. Знал бы Чуя, о ком говорит… — Осаму… Ты хотел бы закопать его живьём? — О да-а, — наспускно весело выдал он. — Полностью серьёзно? — Ты даже не представляешь, насколько «да». Чуя помедлил, проглатывая переизбыток эмоций, и заговорил более спокойно. — Что если я могу это организовать? Дазай громко засмеялся, сжимая рубашку Чуи сильнее, почти впиваясь в кожу. — Тебя посадят, к моему сожалению. И меня тоже, если попытаюсь справиться сам. — Я могу предложить это отцу. Ему явно не составит труда… Дазай перебил его голосистым грудным смехом и не мог остановиться, чтобы выговориться. Чуя ждал, пока тот просмеётся, и надеялся хоть на какие-то объяснения. Когда Дазай успокоился, голова значительно прочистилась. И теперь он не знал, какие подобрать слова. — Давай не будем вмешивать Босса, прошу, — Дазай «нарисовал» на своем лице пренебрежительное выражение, подкрепив это пустым взглядом. — Надо придумать что-то другое, если ты правда серьёзно настроен. На несколько секунд в голове Осаму образовалась картина, где Чуя стоит во главе Мафии. Его радикальность, которую раньше толком не видел или недооценивал Дазай, прекрасно бы вписалась в преступный мир. Но он всё ещё был достаточно добрым, сочувствующим и хорошим для такого гнилого места. Оно могло бы его сломать. А Дазаю это казалось критичным. — Я помню некоторых людей из верхушки Мафии… Если они до сих пор живы и могут помочь, я бы хотел с ними связаться, — твёрдо завершил Чуя. Дазая это даже немного пугало. — Скажи мне, — будто только сейчас разум просветлел окончательно и смог оценить масштаб того, что хочет Чуя. — Ты понимаешь, что даже если переложить ответственность за убийство на другого человека, это всё равно будет оставаться твоей идеей и кровь будет на твоих руках? Осаму не хотел подвергать Чую подобному испытанию. Убийство человека может поранить его сердце, чувства и сознание достаточно сильно. — Конечно понимаю. Но, Осаму… Это даже не человек. Он творил и продолжает творить безумные, крайне жестокие вещи. Мне будет не жаль его. И меня не будет мучить совесть за убийство монстра. — И ты даже не задумаешься о том, что неправильно судить людей, мол, ты не Бог и подобное, что говорят моралисты и психологи? — с лёгкой иронием спросил он. — Нет. Таких людей нужно уничтожать, а не задумываться о том, правильно или неправильно убивать. Мне плевать. Я не такой хороший человек, как ты обо мне думаешь. Дазай разлёгся поудобнее, мягко обнимая Чую и чувствуя лёгкую играющую на губах улыбку. — Нет, ты именно такой. Планируешь убийство моего отца, как будто это дело чести. Планируешь убить «монстра», — процитировал Дазай, — для… защиты. Моей. Пусть Чуя и не знал, кого хочет убить взаправду, но даже если он уничтожит его «отца» по университетской бумажке, Дазаю будет спокойнее. Он абсолютно не знал Сору Хигари, которого нашёл Огай для того, чтобы приписать Дазаю родню, не связанную с самим Мори и Мафией, но Осаму повидал за свою жизнь столько крови, убийств и пыток, что ему абсолютно равнодушно было на смерть какой-то неизвестной ему персоны. Если Накахара действительно решится, Осаму может знать, что он под защитой. Пусть и не от Огая. Но Чуя был готов пойди ради него на такое. Он искренне хотел ощутить хоть каплю этого блаженного чувства, может, даже каплю счастья, от того как его… берегут. — Я достану тебе номера.…
Чуя не прекращал тревожиться и забирал Осаму с каждой его пары, боясь за безопасность парня. Никто из них не знал, что имел в виду отец Осаму, говоря о «последствиях», и Чуя решил, что лучше будет перестраховаться. — Как прошло? — спросил Накахара, когда Осаму вышел с аудитории. — Как всегда, — зевая, ответил он. — И скучно, и интересно. Но на этой паре скука всё же перевешивала. — Понимаю. Препода бы сменить, может лучше бы стало, — высказывал мысль Чуя, пока они шли к выходу из университета — пара была последняя. — Он слишком монотонно разговаривает. Зайдём в кафе? — внезапно спросил Чуя, когда, завидев вдалеке забегаловку, в голову неожиданно закралась идея. Есть ему не хотелось, но он подумал о Дазае. С большей вероятности к перекусу он тоже ещё не созрел, но хотелось провести ещё немного времени вне их «квартиры». — Конечно, если хочешь. У Чуи зазвонил телефон, и он отвлёкся — набрал Курокава из больницы. — Извини, дай мне пару секунд. Осаму кивнул и движением пальцев обозначил, что будет в ближайшей курилке. — Давненько не звонил. Как ты? Кёта фыркнул. — Ты сам меня не навещаешь и не звонишь. Ну ничего, я тут подружку завёл, так что ты мне и не нужен. Чуя на мгновение засомневался шутит тот или правда обиделся, поэтому вышла пауза. — Да всё нормально, чего ты как утопленник молчишь, — весело, на своей ноте сказал Курокава. — Утопленник? — удивился Чуя. — А, прости. К нам тут просто недавно поступил парень с попыткой утопления, я немного зациклился на этой теме и вставляю ее куда ни попадя. — Понял. Будут какие-то хорошие новости? Или с какой целью ты мне звонишь? — А-а-а, ну так это, я как раз сказал, что подружку тут нашёл! Отбитая на голову, постоянно какие-то идеи вкидывает, весело с ней. Но я, правда, боюсь её, когда она злится. Недавно чуть не зарезала девочку из соседней палаты, за то что та на её девушку слишком долго смотрела. — Кёта засмеялся, а вот Чуя ужаснулся. — Звучит как не лучшая компания… — Да ладно тебе, как будто я — лучшая компания для кого-то? Мы друг друга стоим, хотя она более дерзкая и несдержанная. Но мне нравится. Есть какой-то баланс у нас. Жаль, что меня раньше неё выпустят. — Есть какая-то информация по выписке? — всполошился Чуя. — Да, я как раз это хотел обсудить, когда твою записку увидел. — Какую записку? — Чуя свёл брови друг к другу, не понимая, о чём речь. — Ну, ты записку передавал в отделение, просил набрать. Вот я и позвонил. Точно ко времени, как просил. — Стоп… Я не передавал никакую записку. Развилась тревожность где-то в солнечном сплетении, Чуя замер, надеясь, что ситуация сейчас логически разрешится. — В записке было… — Кёта тихо попросил секунду, роясь в бумагах, чтобы процитировать надпись, — «Позвони мне завтра — 29 ноября в 15:40. Чуя. Буду ждать.» — Я этого не писал… И в больнице не был. — Странно как-то, — было слышно, как Курокава чешет голову, — может, и хуй с ней? Вроде ничего особенного не значит… Чуя думал. Усиленно. Сердце с надрывом застучало, казалось, вспенивая кровь. Голова чуть закружилась, но Накахара не обращал внимания, пока пытался выследить неведомую цепочку событий и попытаться что-то понять. Идея зазвенела в голове, но Чуя молился всем, по его мнению, несуществующим Богам, лишь бы он ошибался. — Дазай… — полушёпотом произнёс он. — Кёта, подожди пару минут. Я перезвоню. Чуя почти бегом прошёлся к курилке, выискивая Дазая за прозрачным стеклом, но его там не было. Он трижды осмотрелся, но сгорбленную темную фигуру у стены ближайшего здания рассмотрел только на четвёрный раз. Осаму пытался спрятаться за деревом — его слишком явно трясло, — и если бы его искал не Чуя, то скорее всего пропустил бы и наплевал на поиски, чего, вероятно, и добивался Дазай. — Осаму, — прошептал Чуя, не пряча дрожи страха в голосе. Он мягко прикоснулся к плечу Дазая, но тот всё не поднимал головы. — Что произошло? Дазай вцепился в запястье Чуи с такой силой, что, казалось, ещё немного — его пальцы схватит судорога, и парень не отпустит его никогда. Накахара заметил, как подгибаются ноги у Осаму, и голову сразу пронзили разные домыслы, идеи, неозвученные слова. Он думал, как лучше поступить и что предложить, но видел только один оптимальный вариант для такого человека, как Осаму. — Кивни, если слышишь меня, — попросил Чуя, зная, что в таком состоянии у Дазая может не быть сил на диалог. Парень сделал, что просили, и Чуя продолжил: — Ты сможешь дойти до «квартиры»? Если собираешься падать, с твоим характером лучше попасть в место без посторонних глаз как можно скорее. Дазай лишь посмотрел на него, но таким потерянным и отчаянным взглядом, какого Чуя не видел ни в его самой сильной панической атаке, ни после самых отвратительных кошмаров Осаму. Чуя по-настоящему испугался. — Я поддержу. Пойдём? Дазай резко кивнул, но тут же с ужасом посмотрел на прохожих людей. — Можешь притвориться пьяным, если не хочешь привлекать внимания к своему состоянию. Последовал очередной кивок, и Чуя не стал тратить зря время — подхватил Дазая под талию, одну его руку перекинул через себя. Тот в свою очередь опустил голову, а большего делать и не требовалось — ноги заплетались так сильно, что вряд ли кто-то из здешних студентов подумал бы на плохое самочувствие вместо сильного опьянения как причину «представления». Осаму держался изо всех сил, Чуя отчётливо это чувствовал. Три раза у Дазая подгибались ноги, пока они шли, и Накахаре приходилось его практически ловить; один раз они оба едва ли не упали из-за полной потери равновесия Дазая. Когда они дошли до нужного места, Чуя весь вспотел, но главное, что смог «донести» Осаму до кровати — почти. Дазай не выдержал и приземлился на полу недалеко от своей постели, но это в любом случае было лучшим происшествием, нежели падение в коридоре или на улице. Сильно ударился коленями, но понял это по мату Чуи и громкому на слух приземлению, нежели по боли — сейчас он её не ощущал. У него безумно кружилась голова и плыло перед глазами, он слышал, что рвано дышал, но уши постепенно закладывало, и звуки стирались, оставляя после себя только немеющие конечности и слабое ощущение треморящего тела. — Осаму… Прошу, ты можешь сказать, что случилось? — Мне позвонил Одасаку. Чуя непроизвольно приоткрыл рот от звонкого потрясения. Он не знал, что сказать… — Наверняка это злая шутка от отца. — Он коротко истерически засмеялся. — По телефону… — Чуя не мог произнести имя такого дорогого для Осаму, но мёртвого человека, — что-то сказали? — Я не взял трубку, — промямлил Дазай. — Почему? — возмутился Чуя. — Это не может быть по-настоящему, — как в бреду, маниакально говорил он. — Отец просто издевается надо мной, хочет, чтобы я поверил, обрёл надежду, чтобы потом он мог её растоптать. Накахаре захотелось обнять Осаму, сказать, что он не заслужил этого, но прежде чем он смог прикоснуться или открыть рот, телефон зазвонил снова. — Нет, нет, нет… — растягивая, бормотал Дазай. Он посмотрел на экран, увидел то же имя и соответствующее фото, поставленное им на аватар. Чуя видел, как тот бледнеет на глазах, словно ещё немного и потеряет сознание. Глаза Осаму начали затуманиваться, он прерывисто-дёргано замотал головой и, продержавшись не более трёх секунд, рывком кинул телефон в сторону игровой зоны. Телефон продолжал вибрировать на полу… Дазай быстро закрыл уши ладонями, притянул колени к себе и склонился к ним, зажмурившись. Он шептал нечто неразборчивое, хмурился, мотал головой, и, наверное, это было худшее, что видел Чуя за всю свою жизнь, несмотря на присутствие в жизни откровенно плохих воспоминаний. Накахара встал и подбежал к телефону, выключая его и тут же возвращаясь к Осаму. Чуя, не спрашивая, обхватил Дазая руками и притянул его голову как можно ближе к себе. — Дыши, Осаму. Глубоко. Тебе нужно попытаться успокоиться хоть немного… Дазай лишь больше прислонился к груди Чуи, перекрывая себе кислород вовсе. — Осаму, тебе нужен воздух, холодный душ или успокотельные. Тяжело было справляться с парнем, не желающим себе помогать или же находившимся в настолько скверном состоянии, что невозможно даже на крупицу думать рационально и двигаться, но о себе думать нужно было в последнюю очередь в данной ситуции, поэтому Чуя не желал себя жалеть и думать о сложности взаимодействия, сосредотачиваясь только на боли Осаму и размышляя, что он мог бы сделать для него. — Я на секунду. Дазай никак не отреагировал на отстранение Чуи, даже глазами не проследил за его движениями, отчего Накахара задвигался быстрее из желания вернуться к парню как можно раньше. Чуя взял первую попавшуюся миску, налил туда ледяной воды из-под крана и, вернувшись, плеснул в Дазая. Осаму простонал и поднял взгляд на опускающегося перед ним на колени Чую. — Приди в себя хоть немного, — умолял тот. Глаза Дазая приобрели большую чёткость, более осознанно воззрев на Накахару. — Скажи мне, что я сплю, молю… Чуя обнял его снова, шепча слова извинений. Он не мог ему ответить — не хотел. — За что тебе это всё… — бросил Чуя. — Мне так жаль, Дазай. Тот в ответ лишь несогласно замотал головой. — Заслужил, — хрипло выдавил он. — Ни капли. — Он обнял Дазая крепче и провёл рукой по его спине. — Ты не знаешь меня… Я столько плохого сделал в этой жизни, что явно заслуживаю чего похуже. — Осаму говорил надорванно, но с полной уверенностью в словах. Чуя боялся такого его мнения очень сильно и так надеялся, что Дазай не будет с ним препираться, но не сложилось… — Что бы ты ни делал, каким бы плохим человеком ни был, для меня ты заслуживаешь всего самого лучшего. Клянусь тебе, Осаму, я убью твоего отца, чего бы мне это ни стоило. Его смерть сделает только лучше, я в этом уверен. Дазай зашёлся смехом, но согласился. Осаму не мог надого отвлечься и снова прокрутил в голове происходящие события. Тут же резко успокоился и стал серьёзным, но это было не нечто искреннее — это была пустота. — Что мне сейчас делать, Чуя? — прошептал он. — Я не понимаю. — Мы как-нибудь разберёмся… Пока что просто игнорируй, если тебе так кажется правильнее. Дазай кивнул и слабо обнял Чую в ответ.…
Звонки продолжались, пока Дазай с психу не отключил телефон. Ему казалось, что он сходит с ума, мозг отключался, отказывался работать в правильном режиме, и это безумно раздражало. Как же выводило отсутсвие контроля… Просто невыносимо. Чуя был с ним всегда. Осаму перестал посещать пары, проводил в кровати всё время до прихода Чуи с учёбы. Тот уходил максимум до двух часов, и если пары стояли на более позднее время — он не являлся на них. Дазай не выходил ни с кем на связь, Чуя коротко и обманчиво объяснялся с теми, кто его искал, когда выходил в «свет». Накахара тоже отдалился от многих, мало контактировал даже в Интернете, обращал свое внимание только на Осаму и старался не отвлекаться — больно сильно беспокоился. Дазай завернулся в одеяло, Чуя тихо подошёл к нему, осторожно прикасаясь к плечу. — Осаму, — мягко позвал он. В ответ услышал лишь мычание. — Уже несколько дней нет никаких вестей. Я не могу полноценно понять, что ты чувствуешь, но знаю, что тебе плохо. Несмотря на это, ты не думаешь, что стоит постепенно идти к тому, чтобы отпустить ситуацию хоть как-то? Повторю, не сразу, но… Дазай резко подскочил, обернувшись, и схватил Чую за горло. — Молчи. Просто заткнись, — взмолился парень, опуская голову. — Я не могу… Он всегда в моей голове. Я не мог отпустить его столько лет, вот объявляется его призрак, и ты думаешь, что так просто пережить это?! — Нет, mon chéri… Я каждый день вижу, как ты убиваешься по Одасаку. — Дазай дёрнулся, когда услышал имя. — И мне хочется сделать хоть что-то. Может, тебе нужен психиатр, успокоительное, я не знаю, ты мне толком ничего не говоришь. Я просто хочу помочь, Осаму. Клянусь, я не желаю тебе вреда. — Что ты можешь сделать?.. Вскрыть мне мозг? Измельчить его через шредер? Если получится, сделай. Я устал думать… — Я могу оплать тебе психиатра, могу оплатить психолога, оплатить убийство твоего отца, но тебя я тронуть не смогу, даже если тебе адски тяжело и это облегчит твоё состояние… Прошу, Осаму, дай мне помочь хоть чем-то. Расскажи, что творится в твоём разуме. Дазай резко мотнул головой — отказался. Он отвёл пальцы с горла Накахары, и руки упали на его колени пластом. — Мне не нужны таблетки. — Ты каждый день на нервах, успел паничку словить дважды за вчерашний день, это далеко не самое лучшее состояние, Осаму… Пожалуйста, пойми меня, тебе нужен врач. Если не хочешь идти в больницу, я попрошу у отца рецепт. — Не вздумай привлекать Огая, я уже говорил об этом! Дазай схватился за голову, и его тело безконтрольно стало ритмично раскачиваться вперед-назад. — Хорошо, хорошо, прости. — Чуя попытался приблизиться, но Дазай оттолкнул. — Если так не хочешь лечиться, оставим этот вопрос на потом… Ты можешь мне дать номера ваших наёмников? Я напишу тебе имена тех, с которыми связывался когда-то. Осаму молча кивнул, но с диким страхом посмотрел на свой телефон. Чтобы найти и отправить номера, требовалось включить и разблокировать его… — Всё будет хорошо? — слабо спросил Осаму. Чуя насквозь видел отчаяние, пропитавшее Дазая полностью. Но он не мог соврать в ответе. — Не могу обещать. — Пиздец… — выговорил Дазай в пустоту. Было слышно, что он обращался не к Чуе, а к ситуации. — Что бы ни случилось, знай, что я никуда не уйду и буду рядом. Осаму медленно перевёл на него взгляд, смотря исподлобья — его голова была опущена от слабости. — Принести чай с мелиссой? — Да. Накахара отошёл, и Дазай взялся за телефон. Руки дрожали, едва не роняя гаджет, но Осаму старался держаться и выравнивать состояние, успокаиваться хоть как-то. Когда Чуя вернулся, телефон находился в режиме включения. Он поставил кружку на тумбочку и сел рядом с Осаму, прикасаясь к его спине ладонью — слегка провёл вверх и сжал пальцами плечо. Экран засветился, требуя пароль, и Дазай нехотя ввёл его, не обращая внимания на присутствие Чуи. Но тот смотреть не собирался — отвернулся в этот момент. Осаму залез в заметки, куда ранее выписал служителей Мафии, которые могли бы пригодиться Чуе. Он переслал текст Чуе в мессенджер и выдохнул, понимая, что всё идёт нормально, бояться нечего. Он быстро перешёл к кнопке выключению телефона, почти нажал, когда высветился знакомый номер и лицо — телефон зазвонил. — Господи, — вымолвил Дазай. — Хочешь проигнорировать? Пару секунд раздумий, и он выдал чёткий ответ: — Я отвечу. Если услышу, что он говорит, пойму он это или нет. Если решу, что это шутка… — Он посмотрел с небольшим осуждением, но принятием на Чую. — Попробую отпустить ситуацию. Накахара кивнул, готовясь к неизбежному. Под кожей забурлила дрожь, закололи мурашки в районе шеи. Он боялся настолько сильно, что можно было сравнить этот ужас с тем моментом, когда на Накахару устремился всеобщий интерес из-за глупых слухов месяц назад. — Да? — ответил Осаму дрожащим голосом. — Привет, Дазай, — сказал голос Одасаку. Осаму не плакал тысячу лет и не планировал начинать, но сейчас к горлу накатил ком, нос защипало. Не более — он не плакал. Но очень хотелось… — Что тебе нужно? — выдавил Дазай. — Встретиться. — Ты… умер. — Нет, это был обман. Прости… Но я тут ни при чем, клянусь. — Я чувствую обман сейчас… — Мы можем встретиться, и ты убедишься, что я реален. Не галлюцинация, не шутка. Живой человек. Я не умер, Дазай. Последние слова резанули по сердцу так сильно, что Осаму скрутило. Он бросил трубку и наскоро выключил телефон. — Это подделка, — шептал Дазай. Чуя мигом обнял Осаму, стараясь укрыть его от происходящего кошмара. Он боялся подавать голос, задавать вопросы, боясь, что сделает хуже, но не мог унять сомнений и всё-таки рискнул. — Ты уверен? — Динамик был слишком близко к нему, звук не был опущен на минимум, поэтому Чуя всё слышал. — Он ведь предлагал убедиться… — В этом и суть, — шептал он. — Я приду, буду надеяться, что он там. Но на месте будет только пустота. Я не знаю, по-настоящему это или нет, я не сумел понял, но не хочу разочаровываться. — Ты просто будешь держать телефон выключенным теперь? — Да. Чуя молчал, обдумывая ситуацию. — Осуждаешь? — спросил Осаму, не прекращая трястись. — Ни в коем случае. Ты знаешь своего отца лучше, я полностью на твоей стороне и приму любое твое решение. Могу только сказать, что если потребуется взгляд со стороны, то ты можешь обратиться ко мне, если захочешь.…
Чуя не знал, как работать, пока у Осаму не устаканится состояние, он не хотел отходить от него, но понимал, что деньги ему нужны на случай, если другу станет хуже и придётся прибегать к препаратам. Конечно, тот мог и сам покрыть все расходы, но Чуя знал наверняка, что Дазай не захочет это делать ради себя. Он уже задумывался о разных планах: мог сказать отцу, что учёба даётся тяжелее, есть конфликты с другими людьми, ещё и дополнительная работа и подготовка к вечеринке на Новый год (она должна была начаться в ближашие дни, но отцу было необязательно знать об этом), что закрутилось как снежный ком, который словно сбросили в один момент на голову Накахары, и его взяла сильная тревожность, поэтому он хотел бы попробовать попить транквилизаторы для возможности пережить этот период — подобную версию могла поддержать даже Коё, если бы Огай созвонился с ней, зная, какие проблемы с тревогой были у Чуи раньше; другой вариант был в том, чтобы пойти самому к психиатру и предъявить то же самое, но при таком варианте вероятность получения рецепта снижалась — он плохо знал, как вести себя перед врачами, какие вопросы они будут задавать и как на них отвечать, в конце концов, он ни разу не был у подобных специалистов (разве что у психолога, который практически никаким образом не относился к медицине); ещё один заключался в том, чтобы набрать Кёту, тем более он до сих пор ему не перезвонил, только отписался и не более, можно было поговорить с ним и попросить заплатить за какую-то часть транков, выписанных ему. Больше всего Чуя полагался на последнее, но в случае, если они не «сработаются» с Кётой, то хотел бы прибегнуть к первому плану, а на запасной оставить второй. Пока что Чуя медлил, наблюдая за Осаму — знал, что ему не понравится это всё, тот скажет, что он чувствует себя не так уж ужасно, поэтому Чуя поджидал момент, когда сможет доказать обратное, пусть и надеялся, что до этого Дазай не докатится. Пока Осаму лежал на кровати, а Чуя со стороны игровой зоны за этим периодически наблюдал, хотя должен был работать, он продумывал, что написать киллерам. Даже просто думая об этом, Накахара не мог поверить, что действительно занимается этим вопросом — ему казался мир Мафии слишком далёким от него, — но иначе он не мог. Он закрывал глаза на свой страх, чувство неестественности происходящего и просто анализировал ход действий. В этот раз он должен был делать, а не думать, пусть в последнее время и отвык от этого. Его смущал масштаб дела, но каждый раз, когда он вспоминал любые рассказы Осаму, он переставал сомневаться. Чуя понимал, что это не было импульсивным решением. Он знал, что будет в безопасности, его не упекут в тюрьму, а даже если каким-то образом на него бы завели дело — отмазал бы отец. Он взвесил всё, что мог. Вспоминая, с кем у него были отношения лучше из той тройки, номера телефонов которых скинул Дазай, Чуя написал первому по приоритету. Он отказал, и Накахара разозлился. Ещё бы, кого бы на месте Чуи не задело, когда отказывают в просьбе из-за несогласованности с главным Боссом… Чуя, конечно, несколько был рад, что у его отца есть такие верные люди, но, блять, он должен был стоять на втором месте после Мори, почему наёмник не мог выполнить указание? Второй человек подвёл примерно так же. «Простите, господин Накахара, но вы не работаете в Мафии, чтобы иметь возможность давать нам задания. Я с радостью бы оказал вам услугу, если бы всё было согласовано с господином Мори и заказ поступил бы от него,» — написал тот. Чуя никогда не думал, что хоть когда-нибудь будет жалеть о том, что не работает в Мафии… Надежда оставалась только на третью персону, и Чуя занервничал, не зная, что делать, если откажется и он. Насколько Чуя мог помнить, этот человек был менее принципиальным, но оттого росла и вероятность, что он мог предать каким-либо образом. Даже если мужчина просто расскажет о деле Огаю, то у Чуи могут появиться проблемы в виде вынеса мозга, новой попытки завербовать его в Мафию и в принципе отказа от убийства отца Осаму по любым причинам. Чуя подрагивающими пальцами отправил сообщение наёмнику и стал ждать. Первые два мужчины ответили почти сразу, а этот тянул — возможно, был занят. Как бы Чуя ни хотел просто сидеть и ждать над телефоном, деньги могли бы решить и проблему с убийством, поэтому Накахара отвлёкся на работу. — Как ты? Успокоился хоть немного? — спросил Чуя у Осаму, подойдя к нему в перерыве между работой. — Относительно, — медленно произнёс он. — Спать планировал. — Хорошо. Тогда не буду отвлекать. — Он хотел уйти, но его позвал Дазай. — Что такое? Осаму подумал какое-то время, посмотрел вбок и покачал головой. — Ничего, иди. Чуя хотел бы докопаться, но передумал. — Отдыхай. Он сел обратно за работу, когда пришёл ответ от наёмника. — Можем встретиться, обсудить всё с глазу на глаз. — Когда? — спросил Чуя. — Смотря насколько срочно и когда Вам будет удобно. — Сейчас. Они договорились о месте, Чуя выключил ноутбук и собрал необходимые вещи, взял ключи от мотоцикла и уже хотел выйти, когда Осаму в полусне обернулся к нему. — Ты куда? Чуя уже обулся и взялся за ручку двери. — Не волнуйся, скоро вернусь. Он специально не сказал о встрече, потому что смел предполагать, что Осаму начнёт прокручивать это в голове и не уснёт, тем более Чуя ещё не знал, как всё пройдет и договорятся ли они о сделке. Накахара вышел, на секунду задумываясь, как будет оправдываться перед охранником по возвращении — сейчас ещё ворота не были закрыты, но потом будут. Он мог бы перелезть через забор, но система безопасности чётко считывала, если кто-то пытается забраться на территорию университета — включится тревога. Он прибыл на нужное место спустя десять минут, прочистив мысли под скоростью езды. На лавочке, куря, сидел единственный человек в округе. — Доброй ночи, — поприветствовал Чуя. Знакомые глаза перевелись к нему, но стали куда жёстче, чем Чуя запомнил их. За четыре года мужчина отрастил бороду, стал суровее и грузнее. Под утепленным пальто Чуя видел годы тренировок, которые, как казалось, только усилились за время, которое они не виделись. Чуя видел его всего раза три, когда Огай таскал сына по Мафии, стараясь привлечь Чую к делам и взрастить в нем некую любовь и привязанность к месту — как оказалось позже. Изначально Накахара считал, что все знакомства с самыми верными «псами», «экскурсии» по организации были для того, чтобы показать, чем занимался отец, как он жил, тем самым сближая их. Чуя ошибался. Чуя знал, что все в Мафии носили перчатки, за исключением каких-то миссий, чтобы минимизировать свои следы в окружающей среде, мире. Это было что-то вроде традиции и при этом не выбивалось из обычного уклада людской жизни — разве что летом было сложнее. Со временем ничего не изменилось, и Чуя наблюдал на руках служенца Мафии черные плотные перчатки в тон обуви, брюкам, пальто и выглядывающему капюшону толстовки из-под него. — Сигарету? — предложил мужчина. — Не откажусь. Чуя нервничал, впервые запланировав обсуждать такие вещи. — Какое по характеру задание вы хотите поручить? — Нужно убить Сору Хигари. Мужчина посмотрел на Чую с удивлением и неким восхищением, но потом усмехнулся. — Должно быть ожидаемо, что вы идёте по стопам отца, но, учитывая, что отказались от Мафии, удивительно, — устало-безразлично прокомментировал он и, перейдя от личных мыслей к делу, тут же задал вопрос. — Можно поточнее? Вряд ли Хигари один такой на всю Японию. Фото или какая-то информация будут? — Я знаю, что он военный. На самом деле, больше я ничего дать не могу… — Чуе было стыдно, что он недостаточно подготовился, но все его мысли занимали другие вещи, он не успел продумать весь ход встречи и понять, что ему недастаёт для дела. — Сколько вы потребуете по оплате, если заказ будет включать в себя как поиск информации, так и убийство? — Для сына Босса, так уж и быть, поработаю в убыток. Сколько вы можете предложить, если вас не финансирует господин Мори? Чуя задумывался над этим ранее, но включал в расчёт изначально только устранение отца Осаму. — Допустим… — Накахара быстро посчитал в голове, сколько сможет заработать за несколько дней и сколько у него есть сейчас. И решил хоть немного завысить цену, чтобы совсем не краснеть перед наёмником, считая, что сможет какое-то время пожить на более низкокачественных продуктах, а временами и на быстрозаваримой лапше. — Восемьдесят тысяч йен. — Неплохо, я ожидал меньшего. Будут сроки выполнения? — Торопить не буду, но не задерживайтесь, пожалуйста. Как получите нужные данные и сможете подготовиться — действуйте. — Понял. Господину Мори об этом знать не нужно, как понимаю? — Нет. — Надеюсь, у меня не будет проблем из-за этого? — Нет, раз отец будет не в курсе заказа. — Что ж, поверю на слово. — Он выбросил бычок в урну неподалёку и развернул корпус к Чуе. — Раз мы договорились, могу я узнать, как вы дошли до этого? — Я никогда не думал, что буду убивать людей. Ни самостоятельно, ни через чужие руки. Но сейчас такая ситуация, что я не могу остаться в стороне. Этот человек заслуживает смерти. — Как он связан с вами? — Не со мной конкретно. Он отец моего близкого друга. Киллер хмыкнул и, приподняв брови, слабо улыбнулся — это были первые живые эмоции за весь диалог, которые он проявил. — Не боитесь совершить ошибку, приказывая убить такого человека? — Ненавижу его не только я, но и его сын. У меня есть разрешение от друга на его убийство, это всё не в секрете. И я не боюсь, что Осаму передумает. — Осаму? — А, простите. Это имя друга. Мужчина задумался. — Ладно. Я сегодня же начну искать информацию, других заданий у меня пока нет. Напоследок всё же решусь похвалить вашу решимость — не все способны на такие действия. Жаль, что вы отказались от места в организации. — Он встал и достал ещё одну сигарету. — Когда вы отдадите деньги? Чуя думал, ему сами скажут требования по оплате, а не предложат выбор, но была вероятность, что это просто иллюзия. — Аванс могу дать сейчас, только деньги нужно снять. Остальное после выполнения. Мужчина прищурился, смотря на Чую. — Одобряемо. Я подожду здесь, вы пока сходите за наличными. Чуя кивнул и, выдохнув, отошёл в ближайший банкомат. Он почему-то не думал, что дело пойдёт так просто, ожидал подвоха, но его не получил. Вернулся с деньгами, хотел пожать руку и разойтись, но внезапно в голову пришла мысль. — Я сейчас подумал… У вас есть доступ к каким-либо таблеткам? — На наркоту подсели, господин Накахара? — будто разочарованный, спросил наёмник. — Нет, я не о том. Мне нужны транквилизаторы. Я не очень разбираюсь в медицине, но сейчас у меня нет возможности и, если честно, желания обратиться к отцу. Нужен хороший эффект, быстродействующий и успокаивающий. Не для себя прошу, если что. Рецепта нет, но достать нужно. — Если докинете пару тысяч сверху, пришлю таблетки куда скажете. — По рукам. Они пожали друг другу руки, Чуя достал из кошелька наличку и добавил к основной сумме оплаты, отдал мужчине и тот быстро скрылся среди деревьев отдалённого от города парка. Пробравшись с боем в университет и вернувшись в «квартиру», Чуя должен был бы лечь спать, но сел за работу. На нём висел один заказ, и ещё на два он откликнулся, поискав их дополнительно в Интернете. Когда начало светать, пусть он и не закончил второй проект, решил отдохнуть от работы и приняться за готовку, чтобы Дазай мог взять что-то из холодильника, когда проснётся. Сделал пару блюд, даже перекусил сам, и с утра пораньше жаворонок Тэтчо написал ему о сборе по подготовке к новогодней вечеринке. Чуя идти максимально не хотел, но отказаться не мог. И при таком раскладе решил, что лучше отоспаться на время пар, раз не сможет отдохнуть после них, а потом уже с чистой головой идти на сбор Верхушки.…
Дёрнувшись, Дазай проснулся от кошмара. Рука рефлекторно провела по простыни, и Осаму не сразу понял, что пытался найти Чую. Он удивился, обнаружив парня спящим на другой постели. Но удивился не его местонахождению, а факту сна. Дазай хоть и лёг весьма рано из-за усталости, но проснулся, как обычно, поздно, проспав часов шестнадцать, а Чуя всегда вставал раньше — независимо от того, есть у него пары или нет. Будить Осаму не решился, но не знал, что делать, когда Чуя спит. Он отвык быть тихим в своем «доме». На тумбочке он нашёл записку с уведомлением о еде в холодильнике, и его взгляд снова перешёл на Чую. Парень слишком много делал для него… Несмотря на то, что явно поздно вернулся, куда бы он ни ходил ночью, Чуя позаботился о том, что будет есть Дазай, когда проснётся. — Я бы умер за тебя, если бы понадобилось… — прошептал он в пустоту. Дазай позавтракал в три часа дня, взял книгу почитать после этого, но внимание никак не концентрировалось на тексте — оно всё время перескакивало на Чую. Отложить книгу и отдаться мыслям было последним из его желаний, поэтому, чтобы не глазеть, как ненормальный, на спящего, Осаму отошёл к игровой зоне и включил на плазме фильм, подключив через блютуз наушники. Спустя полчаса времени, проведённого только в скуке, Дазай уловил едва слышимый будильник. Чуя неохотно поднялся с кровати, а Осаму удивился, как у того так получается вставать после первого звонка — Дазай лично заводил по двадцать будильников, несмотря на то, что по долгу службы должен был вставать максимум с первых пяти. Тем более, что это никак не укладывалось в его проблемы со сном, но факт оставался фактом — организм Дазая был крайне противоречивой штукой. — Доброе утро, — пробурчал Чуя, потерев глаза пальцами. — Будешь кофе? — Если можешь сделать, буду рад. — Он говорил монотонно, явно не выспавшись. Осаму тут же встал и подошёл к кухне, взяв турку в руки. Очень надеялся, что Чуя не будет против напитка не из кофемашины — парень ещё ни разу не доверял ему варку кофе, как помнилось Дазаю, по причине того, что Чуя хотел кофе идеальный и подходящий его вкусам. Дазай слишком много наблюдал за тем, как Накахара варит себе кофе, поэтому надеялся, что выучил сам всё правильно. Чуя присел за стол, складывая подбородок на собранные в замок пальцы, и тяжело вздохнул. — Расскажешь, куда ходил ночью? — Сначала сделай кофе, пожалуйста, а потом поговорим. — Чуя не хотел, чтобы Дазай что-то пролил и тем более обжёгся, если вдруг занервничает и у него затрясутся руки. Осаму старательно корпел над кофе, сосредотачиваясь только на нём и ни на чем более. Спустя недолгое время он снял турку с плиты, разлил кофе по чашкам, добавил всё необходимое и подал на стол. — Какой молодец, даже не дал ему убежать, — с довольной улыбкой, но слабо, похвалил Чуя. — Ты делал это раньше? — Честно, не помню… — Как?.. — сильно удивился он, что даже взбодрился от новости. — Поверь, иногда я могу купить новую книгу, почти полностью закончить её, а под конец уже понять, что уже читал эту историю и такая же книга стоит у меня в шкафу. У меня бывают весьма сильные проблемы с памятью, — усмехнулся Дазай. — Верю… Чуя чуть опасливо отхлебнул кофе, секунду подумал, прислушиваясь к вкусу, и улыбнулся. — Ты правда молодец. Это прекрасно. Не хуже моего кофе. Осаму улыбнулся, но на всякий случай проверил, не врёт ли Чуя. Он пригубил напиток и сделал вывод — кофе действительно получился. — Порадовались и хватит, — объявил Дазай. — Куда ты ездил? Чуя вздохнул. — На встречу с наёмником. Осаму замер. — И как прошло? — ровным, сухим голосом спросил он. — Хорошо. Обо всём договорились. О, кстати… — Чуя вспомнил о таблетках и заглянул в телефон проверить, не поступало ли новых сообщений. И одно было: «К 19:00 могут подвести таблетки, только скажите куда». Накахара сразу отписался, надеясь, что ещё не поздно. Тот ответил простым «Ок», и Чуя успокоился. — Таблетки сегодня должны подвести. — Какие таблетки?.. — Успокоительные. Извини, ты говорил, что ничего не надо, но, Осаму, я правда не хочу смотреть, как ты страдаешь, когда можно не мучиться… Пойми меня. Дазай сделал очень глубокий вдох и задержал дыхание на несколько секунд. — Хорошо, — на выдохе медленно ответил он, смирившись со своей участью. — Только скажи мне, ты ради этого проснулся? — Нет, сегодня собрание Верхушки по организации новогоднего вечера. — Слава богу. Чуя цыкнул. — Как же ты не любишь меня, когда я делаю что-то для тебя в хороших целях. — Не только тебя, всех. Не стоит ради меня жертвовать сном. — Осаму, это мелочь. Я могу хоть два дня не спать, если потребуется помочь тебе. — Не вздумай! Долбоебина. Иди, вон, собирайся на свое собрание лучше. Часики тикают. — Эх… Я-то пойду собираться. А ты? Уже забыл, что член Верхушки? — Вот чёрт, точно, — пробурчал Дазай разочарованно. — Без телефона выходить будет странно, а с ним так… — Если сможешь мне это доверить, я могу забрать твой телефон, а если он понадобится, дать тебе. — Не дай боже он мне понадобится. Зная, что там будут входящие звонки, я его в руки брать не хочу. И приближаться к нему в целом тоже… — Могу без тебя включить его, а потом контролировать, что там происходит. Дазай от безнадёзжности сжался, но после слов Чуи попытался расправить плечи. — Хорошо. — Супер. — Допив последний голоток кофе, Чуя встал и похлопал Дазая по плечу, продолжив путь к раковине. Осаму в своё время медленно направился к телефону, и после того как взял его, пытался как можно быстрее избавиться, словно в его руках были осы или вселенское зло. Он кинул смартфон на кухонный стол, а Чуя подошёл и забрал его, положив в карман домашних шорт.…
У Чуи на телефон Дазая не поступало никаких сообщений или звонков. Он постепенно забывал о нём, пока сидел на собрании, но как только переводил взгляд на Осаму, тут же видел в них страх, и память прочищалась. Чуя старался посылать ему поддерживающие взгляды, но в остальном приходилось постоянно углубляться в беседу группы. В основном говорили Тэтчо и Джёно, Чуя и Мичизу вносили свои правки, давали советы, но так что бы сильно активного участия не принимали — у каждого из них были свои проблемы, которые стояли за тысячи километров от организации какого-то праздника для студентов. Чуя с Тачихарой пару раз встретились глазами, но друг к другу не обращались. Накахара бы хотел с ним поговорить, но не сейчас. А вот с Дазаем встречался снова и снова, в попытках понять, что у того в голове и как он себя чувствует — Чуя смотрел на него до тех пор, пока это всё не закончилось. Тэтчо собрал все идеи и заметки в отдельную папку, попутно выясняя, на какую дату они назначат следующее собрание — обсудить ещё нужно было много всего. — Давайте мы пока пойдём, а потом скинете, что решите по следующей встрече, — попросил Чуя. Он подошёл к Осаму, хватая его за запястье, чтобы увести в место, отдалённое от лишних глаз, но их остановил Джёно. — Дазай, я от тебя ни слова не услышал. Ты так же находишься в нашей группе, ты обязан участвовать. — Во-первых, претензии нужно высказывать, когда они только появились, а не под конец, — вставил Чуя, чуть сморщив нос. — Во-вторых, иди нахуй, не до вас сейчас. — Хотите добиться исключения из Верхушки? — озлобленно выдохнул Джёно. — Делайте, что хотите, только до Осаму не доёбывайтесь. Чуя очень страшился того, что творилось в голове Дазая, если он не смог надеть маску при окружающих. Накахара хотел как можно скорее отвести его в «квартиру» и поговорить. Когда они пришли «домой» и Дазай упал на кровать, Чуя сел рядом с ним. — О чём думаешь? — Ни о чём. — Об Одасаку, верно? — Чуя, не надо сейчас пыток разговорами, прошу тебя. — Хорошо. Только знай, что за всё это время на телефоне не было никаких уведомлений и звонков тоже. Твоего отца уберут в ближайшие дни. Всё это закончится окончательно. Осаму молчал, но Чуя надеялся, что тот принял это к сведению. — Будешь чай? — Буду… Чуя отошёл, одновременно написывая наёмнику. — Есть новости по заказу? — Я нашёл всю информацию, за исключением передвижения Хигари. Пока что я собирал необходимые для выполнения задания вещи, потом уже хотел Вам написать. — Пришлите фото на всякий случай. Думаю, получится сверить данные и узнать, тот ли это человек. Как только поступило фото, Чуя подошёл к Дазаю с чаем. — Это твой отец? — Да. — Он взял кружку. — Спасибо, mon chéri. Накахара беззлобно закатил глаза и отсел на соседнюю кровать, чтобы Осаму не видел переписку. Ему нечего было скрывать, но Чуя попросту не любил, когда кто-то — даже самый близкий — смотрел на его сообщения — он не мог читать мысли, а ему не хотелось, чтобы кто-то посчитал, что он написал что-то не то. — Понял. Будет выполнено в течение суток, — последовал ответ киллера на сообщение Чуи. — Благодарю. Накахара отбросил телефон в сторону. — Осаму, в течение суток его уже не будет в живых. — Думаю, завтра стоило бы появиться на парах… Как думаешь? — Если тебе не будет сильно плохо от этого, то конечно. Но, если позволишь, я бы всё равно забирал тебя после пар. — Зачем? — Просто… волнуюсь. Что если тебе станет плохо, а я далеко буду? Завтра у меня нет занятий, поэтому не хотелось бы, чтобы что-то случилось, а я в общежитии. — Если тебе будет удобно, делай, как считаешь нужным… К вечеру привезли таблетки, и Чуя заставил Дазая выпить их, как только услышал от него обессиленное «Я устал», будучи полностью выжатым эмоциями. Накахара не дал ему большой дозы, как по итогу пытался выпросить Осаму, но и с сильно малых не начинал, чтобы был хоть какой-то эффект, а не жалкая попытка избежать побочек без дополнительного результата. На пары утром Дазай и правда встал, даже бодрый, Чуя приготовил ему поесть, а сам взял еду с собой, захватил графический планшет и проводил его на лекцию. Спустя полчаса в аудиторию зашёл Чуя, извинившись, подошёл к Осаму и шепнул на ухо, что заказ выполнен и он может расслабиться. И то ли так подействовал голос Чуи, то ли условная команда «расслабиться», но Дазаю стало спокойнее, несмотря на то, что умер даже не его отец. Осаму не знал, что будет с университетом, если у него умер финансирующий его образование «отец», но даже если его отчислят — переживать Дазай не будет. Купит неподалёку квартиру, чтобы быть поближе к Чуе, и этого вполне хватит. Пока в Дазае улеглась тревожность и появился рациональный взгляд на вещи, он обдумал факты, которые успокаивали ещё больше: отсутсвие звонков и даже сообщений. Если Огай решил над ним поиздеваться в наказание, то оно могло уже закончиться. Вряд ли он бы перестал преследовать Осаму Одой, когда включался телефон, если бы не решил прекратить всё. А значит, можно было вернуться к привычному темпу жизни в университете, спокойно дослушать скучную лекцию, доучиться на парах и отправиться с зачавшимся хорошим настроением «домой». А может даже съездить в свой дом на пару с Чуей, поплавать в бассейне, выпить, послушать музыку, например… Хорошо бы вышло. Дазай обдумывал это, пока не переключил внимание на шум за окном — неподалёку ставили новую беседку, и рабочие перекрикивали ветер, давая указания друг другу. Осаму отвернулся, а потом понял, что увидел знакомый затылок. «Галлюцинации, прекрасно», — подумал Дазай, закатывая глаза. Он не планировал им поддаваться, но для убеждения самого себя в илюзионности происходящего посмотрел ещё раз, подперев подбородок рукой. Он ждал, когда мужчина повернётся в его сторону, чтобы можно было разглядеть лицо. И когда тот посмотрел прямо в окно Дазая, и, найдя его самого, заглянул в его глаза, у Осаму не могло остаться сомнений… Это был Одасаку. Стук сердца застилал уши, когда Дазай выбегал из аудитории, не оглядываясь даже на оставленные вещи. Он не оглянулся на поджидавшего на подоконнике Чую, не слышал, что тот кричал ему вслед — просто бежал со всей скоростью, на которую был способен. Чуя дорвался до него и дёрнул за плечо, но Дазай отмахнулся от него, как от мухи. Его самый родной человек был настолько близко, что он не мог вынести и секунды задержки. Он пролетел через коридор, лестницу, ведущую с пятого этажа, ещё один коридор, перебежал в другое крыло, чтобы выйти из здания, новый коридор… Лёгкие скрипели от отдышки и болели от слишком резкого захода воздуха — он буквально резал нежный орган, — на глаза падала пелена, словно Осаму должен был отключиться, но он игнорировал позывы к обмороку и бежал, бежал, бежал, бежал, бежал… Чуя уже не успевал за ним, но очень пытался. Он не умел контролировать боль и не замечать её до той степени, что Дазай, поэтому снижал скорость, когда уже не мог дышать. А самому Дазаю было плевать. Дыхание спирало, сжимая лёгкие спазмами, но он бежал. С воздухом или без, он должен был добраться до Оды как можно скорее, увидеть его вблизи, услышать, потрогать. В глазах начинало темнеть, и от этого накатывала паника. Он не мог его упустить, не имел права. Осаму уже обежал огромное здание первого корпуса университета, вмещающего большую часть всевозможных факультетов мира, чёрт бы его побрал, и был так близко к беседке, что видел её, пусть и слабо, издалека. Дазай видел суетящихся работников, метался взглядом между каждым, высматривал Одасаку. Когда не нашёл, осмотрел территорию. Тоже не нашёл… Он упал на колени, пытаясь отдышаться, но воздуха не хаватало настолько катастрофически, что на глаза выступили слёзы. Он раздирал себе лёгкие, постепенно терял сознание, когда подлетел Чуя. — Осаму! Дазай слышал его очень глухо, хотя тот был прямо у его уха. Темнота накатывала медленно со всех сторон, он пытался с этим бороться, не желая упускать момент встречи с Одасаку, но не мог быть сильнее слабого человеческого тела. Он и так вышел за предел возможностей. Осаму взял взаймы у организма и был наказан. Он потерял сознание. Чуя в панике пытался привести Дазая в чувство, приказывая не мешать другим людям — рабочим, — окружившим их. Он тряс его, проверял пульс, зашкаливающий настолько, что Чуя не успевал считать удары, следил за дыханием, радуясь, что оно начало выравниваться и Дазай больше не хрипел, звал его, пока тот не очнулся. У Осаму безумно кружилась голова, он не понимал, где находится, но как только в голове проклюнулась сознательность, он подскочил. Чуя держал его, не давая встать, а Дазай даже не сопротивлялся — главное, были глаза. — Отойдите все! — гаркнул Дазай на людей. Он взглядывался в каждый куст рядом, но никого не было. — Что случилось? — тихо спросил Чуя. Осаму молчал, пытался как-то понять, что происходит, анализировал момент, но пришёл только к одному выводу. — У меня были галлюцинации… — прохрипел он не совсем внятно из-за ослабевшего горла. — Я видел Оду… Дазай поник настолько, что не мог больше произнести ни слова. Он чувствовал приближение сильнейшей панической атаки, но ничего не делал. Осаму оставался на месте, игнорируя абсолютно всё. Пустота начала его разъедать, а тело постепенно обмякало от слабости. — Здесь был кто-нибудь только что? — потребовал ответа Чуя у рабочих. — Да, резко ушёл, перед тем как вы появились… — боязно ответил один из них. Остальные закивали. Дазай не слышал, чувствуя только то, что умирает. — Уведи меня отсюда, — из последних сил прошептал Осаму. Чуя, не сомневаясь ни секунды, поднял его под руки и, поддерживая, отвёл в «квартиру». Осаму не смог пройти дальше коридора, и Накахара сделал всё, чтобы его приземление не сказалось на коленях. Дазай был готов выть. Крик застревал в горле, но он не позволял себе даже тихо заскулить, согнувшись к полу. Из его рта едва слышно выходил воздух, пресс и грудная клетка напряглись — это был самый позволителный ему максимум проявление голоса, беззвучного вопля. Он слышал внутри головы, как сам бился в агонии, орал, как если бы нормальный человек вышел один в лес и прокричался там, но это было лишь в голове и никто, кроме самого Дазая, не имел права наблюдать такой срыв. На удивление, его пока не тошнило, но зато болело сердце. Грудь сковывало накатывающими спазмами, и Осаму хотел, чтобы его переехал грузовик, а лучше размозжил танк — может, такое смогло бы перекрыть подобную боль. Кости выламывало, в груди словно выворачивали рёбра в другую сторону. Его всего ломало, и выход он находил только один — лезвие. В миг резко вскинув голову, он почти сфокусировал невнятный взгляд на двери ванной и на дрожащих конечностях пытался побежать, но ему не удавалось даже встать нормально, и он просто полз туда. Чуя сам был готов хвататься за сердце при виде этого, но пока только закрывал рот ладонью. Осаму будто вылез из фильма ужасов, резкими толчками перебираясь по полу, со сбитым дыханием, сумасшедшим взглядом и поведением. Он не осуждал его, но картина вызывала ужас. Думая, что Дазая тянет блевать, он не припятствовал парню и не пытался его задержать, но страшился приблизиться — было полное ощущение, что в подобном аффективном состоянии Дазай просто отшвырнул бы его, забыв, что Чуя рядом. В это время телефон Осаму завибрировал у Накахары в кармане. — Найди меня. Я знаю, ты сможешь. Какой жестокостью должен был обладать Одасаку, чтобы вытворять такое?.. Чуя не хотел верить своим глазам. С другой же стороны — Чуя его совсем не знал. Накахара кинул телефон на кровать и прошёлся до ванной, желая проверить, как там Осаму. Странно, но он не слышал никаких специфических звуков рвоты, и это настораживало, но радовало. Глупо было о таком думать, но Чуя надеялся, что всё не так плохо. Зайдя в светлую ванную, первым, что увидел он, был красный цвет. А потом в нос ударил запах. — Осаму! — в который раз за день крикнул Чуя. Он почти растерялся, но заставил себя двигаться — выхватил из руки Дазая канцелярский скальпель, не обращая внимания на то, что собственную кожу запекло. — Прекрати, посмотри на меня. Чуя открыл дверь и выкинул лезвие подальше. Дазай безотрывно смотрел в пол, не реагируя ни на что. — Осаму… — Чуя схватил его лицо руками, чуть измазывая щёку в своей крови. Глаза Дазая дёрнулись и округлились, он скосил их на правую руку Чуи, где из ладони сочилась теплая жидкость, стекающая несколькими каплями по коже Осаму. — Дай посмотреть… — монотонно, словно заведённый робот, произнёс Дазай. — Нет, не двигайся, — попросил Чуя, видя, как Дазай поднимает руки. — Ты начал немного приходить в себя? Я могу осмотреть твои порезы? Осаму как ток в голову ударил — он понял, что он сделал и перед кем. Тут же попытался отползти подальше. — Ты не должен этого видеть… — в панике шептал он. — Осаму, я уже это вижу и видел многое до данного момента. Ничего страшного, поверь мне, — спокойным вкрадчивым голосом говорил Чуя в попытке убедить Дазая в своих мыслях. — Ты сорвался. Такое бывает, я не виню тебя и не осуждаю. Просто дай мне убедиться, что всё не так плохо, прошу тебя… Чуя как только зашёл, понял, что вены не вскрыты — было слишком мало крови для этого. Очень повезло, что Дазай в таком состоянии не надавил глубже и, кажется, в целом не приближался к местам с самой тонкой кожей. Накахара вытирал кровь с его руки. Предплечье было повреждено больше всего — казалось, будто Дазай изначально хотел ранить себе плечо, а потом понял, что сил недостаточно, чтобы поднимать руку на такой уровень, и опустился к предплечью, вымещая всю злость и безнадёжность только на нём. Кожа расходилась достаточно для того, чтобы это нужно было зашивать, но Чуя давно понял, что подобные порезы для Осаму — норма, заживут сами, но даже если прибегать к более здравому подходу и отвезти парня в больницу, он испытает стресс куда больше в нынешнем состоянии, учитывая неприязнь к врачам. Накахара не особо разбирался в привычной перевязке Дазая, только знал, что тот не любил бинты. Чуя мог бы спросить, где ему можно взять пластыри, но, смотря на масштабы увечий, которые успел нанести Осаму буквально за минуту, понимал, что даже самая широкая такая повязка не сможет захватить всю область. Чуя думал, как выкрутиться. Он встал, отошёл за бинтом и искал ближайший шкаф с коробками пластырей. — Могу взять здесь? — уточнил Накахара, открывая дверцу в шкафчике у раковины. — Бери, где хочешь… Чуя быстро метнулся за ножницами, отмотал какую-то часть бинта и сложил ее в несколько раз; примерил на руке Осаму, и границы бинтов как раз выходили за область порезов на сантиметра два. Чуя осторожно прижал всё к ранам, а потом взял две повязки и закрепил — клейкая часть крепко зафиксировала бинт и надежно пристала к коже. — Интересный метод, — полушёпотом сказал Осаму и усмехнулся. Его тело, руки, голова, голос и даже язык дрожали — паническая атака ещё не закончилась, просто стала тише. Чуя присел рядом с ним и провёл ладонью по плечу Осаму. — Что в твоей голове?.. — спросил Чуя. — Я знаю, ты неохотно рассказываешь о своих переживаниях, но это очень важно, пойми это. — Я не привык. — Привычки всегда можно менять. Если у тебя, конечно, есть желание. — Это не проходит за один день, даже если есть желание… — Я понимаю. И не прошу рассказывать обо всём каждый день. Но нужно с чего-то начинать… Маленькими шагами. У тебя есть время, я не против подождать, но мне важно знать, что с тобой, и хоть как-то помочь. Дазай взглянул на него так, будто Чуя был идиотом. — У меня никогда не было галлюцинаций, — медленно выдохнул Осаму, засматриваясь на потолок от слишком большой неприязни к себе и своей никчёмности. — Я не знаю, насколько нужно было помешаться на человеке, чтобы он стал мерещиться… — Чуя не останавливал его, от шока не имея возможности сказать ни слова. Неужели он не понял слова тех мужчин? — Знаешь, нелеченая длительная депрессия может перетечь в шизофрению, насколько мне известно. Если это не миф, то что если… — Осаму. — Чуя сжал его плечо сильнее, заглядывая в полные боли глаза. — Одасаку был там. Я же спросил тех рабочих, они сказали, что с ними был ещё человек, который ушёл сразу перед нашим приходом. — Когда?.. Осаму дёрнулся, чувствуя безмерно наскучивший, но такой нужный прилив надежды. В его глазах снова зажёгся свет, а Дазай не знал, как это вынести. Слишком много эмоций, страха, надежды, манипуляций, в его душе разбивались мнимые корабли о скалы и волны в шторме, в то время как один из них мог устоять, и Осаму чувствовал себя на нём сейчас, но не менее разбитым изнутри. Каждый раз он думал, почти физически ощущал, что утонет, что выхода не было, наблюдал со стороны за происшествиями и никак не мог помочь, а сам находился в относительной безопасности — волны его обходили, этот корабль был будто любимцем Богов океана и в то же время самым ненавистным их гостем. Шторм постепенно утихал, но не его воспоминания — в реальном мире это были остатки панической атаки и всей пережитой борьбы с самим собой. — Ты не слышал? — удивился Чуя. Из горла Дазая вылился мягкий истерический смех. — Какой я идиот… Словил паничку, заставил тебя застать мои порезы, ещё и заботиться о них потом… — невнятно говорил он, теряясь в мыслях, чувствах и словах. Он несколько раз запнулся, коверкал слова, но исправлялся каждый раз и продолжал говорить. — И всё из-за того, что не услышал, что Одасаку там правда был? Осаму медленно согнулся, засмеявшись вновь, и с каждой секундой смех усиливался. Чуя обнял его. Если Дазай не мог выплеснуть эмоции никак иначе, пусть насмеётся вдоволь, Накахара не хотел припятствовать и успокаивать его. Просто старался быть рядом. — Он жив… — сказал Дазай, явно не веря. — Правда жив. — Он написал сообщение… Знаю, ты только начал успокиваться, но я не могу молчать так долго. — Чуя сходил за телефоном и протянул его Дазаю. Тот медленно — от каши в голове и головокружения — прочитал полученный текст. — Каким образом он это себе представляет, если прячется? В голосе Осаму Чуя услышал ноты злости и смел сделать вывод, что тот сам не понимал, что происходит. — Мне нужно это сделать, — торопливо прошипел Дазай и попытался встать, внезапно заимев силы. Чуя перехватил его сразу и сел сверху на колени, чтобы парень не смел двинуться. — Завтра. Для тебя это слишком мучительно, ты и так безумно устал. Хватит на сегодня. Тебе нужен хоть какой-то отдых, а не бегать по городу в поисках человека. Осаму мог бы спокойно встать, подняв Чую на себе, и сделать, что хочется, но в обычное время. На данный момент у него угасали силы с каждым проигнорированным импульсом подняться, с каждой новой секундой, как медлил и оставался сидеть, приходить в себя. Он даже говорил с трудом, а тревожный остаток от паники съедал энергию окончательно, похуже паразитов в природе. — Ладно… — Переместимся в кровать? — спросил Чуя, поднимаясь. — Тебе бы прилечь. Осаму был не против, но встать на ноги казалось ему непосильной задачей, поэтому помогал Чуя. Накахара снова перенёс большую часть его веса на себя, стараясь не задохнуться, пока тащил его — регулярных тренировок у него не было слишком долго, что очевидно сказывалось на его выносливости и тонусе мышц. — Хочу ему написать, — прошептал Дазай из последних сил, когда они добрались до кровати. — Напиши, если он ответит. И долго тянуть с идеей парень не хотел, Осаму сразу перешёл к исполнению. — Где мне тебя найти? Ответ не заставил себя долго ждать. А пока они переписывались, Чуя думал, как же вышло, что убийство отца Дазая не решило всех проблем. Он написал наёмнику, желая уточнить этот момент. — Вы точно его убили? Он не мог выжить? — Не нужно писать такие сообщения на телефон, я только новый купил, избавляться не хочу. Встретимся и всё обсудим. Как раз принесёте оплату. А пока удалите всю переписку. Чуя цыкнул, но поступил, как просили. Они созвонились по поводу места встречи, и пусть Дазая не хотелось оставлять одного, приходилось. — Мне нужно отойти, где-то полчаса меня не будет. Никуда не уходи, понял? Если что-то пойдёт не так, пиши или звони. Накахара быстрым шагом добрался до мотоцикла. Заехал в банк, чтобы снять деньги, но отдавать их или нет собирался решать по ходу дела. Он захватил перцовку и нож на случай, если сделка окажется обманом, а отец Осаму из-за этого спокойно продолжал ходить по этой земле. Подъехав к месту, Чуя сразу увидел мужчину и пошёл к нему, говоря издалека. — Вы уверены, что он мёртв? Убийца вздохнул. — Не нужно кричать на всю улицу. Да, я проверил пульс и дыхание, в округе не было никого, кто мог хотя бы попытаться его реанимировать. Что не так? Не хотите оплачивать? — Нет, деньги у меня. Просто проблемы, которые исходили от этого ублюдка, никуда не делись. Скорее даже стали хуже… Мужчина задумался. — Он мог оставить записку или что-то вроде того, чтобы другие люди после его смерти продолжили дело. — Может… Но как будто что-то не сходится, будто вся ситуация какая-то неправильная, — заговорил он сам с собой. — И у меня слишком мало информации. Опять. Чуя ненавидел, когда чего-то не знал. В основном, его волновало это, когда дело касалось его напрямую, но он настолько притёрся к добыче сведений за года, что теперь чувствовал себя странно даже при условии этих обстоятельств. — Что вы смогли узнать о Соре? — Много всего, я всё-таки ещё информатором работаю, профессиональная деформация нарывать всё и сразу. Что конкретно вас интересует? — Что он был за человек, заводили ли на него какие-то дела, отношения с семьёй, если они где-то светились. Как будто бы это не имело никакого отношения к делу, но Чуя чувствовал, что именно эти вопросы самые правильные. — В целом, его считали «добрым военным», людям помогал, оно и понятно — всё-таки возглавлял один из главных отделов полиции, а после ухода оттуда занимался охраной значимых людей, создал детективное агенство, куда нанял самых добросовесных людей, в целом, много заслуг было. — Он закурил, предложив сигарету Чуе, и тот не отказался. — Когда-то его арестовывали из-за коррупции, но выяснилось, что заявление было куплено, у него всё проверили, оказался чист. Денег Хигари имел далеко не мало, вот люди и решили, что наживается на народе. А человек просто умел выживать, был безумно эрудированным и талантливым. Но это так говорят, сам с ним не встречался. — Он прервался, задумавшись над следующим вопросом. — Про семью известно мало, у него сын и дочь, но в других странах, уехали после смерти матери по неизвестным причинам. Также приёмным числится Осаму Дазай, вы про него говорили, кажется. — Да… Чуя молчал, переваривая услышанное. Мыслей было много, одна перебивала другую. Хигари мог казаться хорошим человеком, но Чуя знал, каким он был дома. Чувство, что убийство было ошибкой, отпадало, но это захватывало его голову, несмотря на противоречие. Почему Осаму умолчал о сестре и брате? Может, они не общались или были в плохих отношениях? Каким же всё было странным… — Спасибо вам, — безэмоционально поблагодарил Чуя. — Держите. Он отдал ему деньги и ушёл, не попрощавшись, витая в своих мыслей и ощущений.…
Когда Дазаю пришла геопозиция с подписью «Сейчас я здесь» после длительного диалога с расспросами как так вышло, что Одасаку жив, и ответами на это «не могу сказать», Осаму понял, что нужно пользоваться моментом. Может, если они встретятся, это прояснит хоть что-то… Может, Ода сможет всё рассказать. Встав, Дазай пытался удержать равновесие — ноги не слушались. Он смог дойти до двери, но вдруг его отрезвило воспоминание. Чуя просил связаться с ним, если что-то случится. Он набрал его, быстро объясняя ситуацию и тараторя причины, по которым ему надо уехать. Чуя взволновался, но понял, что Дазая переубедить не сможет, да и сам понимал, какой это шанс. Он сказал, что вызовет такси, так как вряд ли Осаму смог бы удержаться на мотоцикле, но парень воспротивился, аргументируя это тем, что будет слишком долго по времени. Накахара взмолился всем богам, надеясь, что с Дазаем ничего не случится в поездке, и вынужденно согласился. Чуя забрал его, и они помчались к Одасаку. Беспрерывно присутствовала надежда на действительную встречу, что это не попытка снова обмануть, подставить. Каждый из них надеялся, что всё взаправду. Чуя гнал как мог на мотоцикле, сбавляя скорость лишь на поворотах, желая добраться побыстрее. Нужное место начинало проглядываться издалека. Накахара нервничал и от этого старался не переусерствовать с агрессивной ездой, каждый раз останавливая себя, когда хотел прибавить скорость. На улице было холодно, они ехали сквозь чрезвычайно ощутимый ветер, но от эмоций Осаму успел даже вспотеть. Дазай очень крепко держался за Чую, боясь, что в один момент просто потеряет связь с реальностью, руки ослабнут и он бесконтрольно отцепится. Именно сейчас умирать не хотелось… У него была возможность встретить Одасаку. Свою надежду, свою родную кровь. И хотя это было высшее, о чём он мог мечтать, подобные мысли казались ошибочными. Доехав до места, Осаму спрыгнул с мотоцикла даже до того, как полностью он остановился. Он хаотично крутился на месте, пробегаясь глазами по каждому метру открывшейся перед ними площади, стараясь найти Оду. Недалеко были строения, и Дазай рванул к ним, думая, что Сакуноске там, раз его не видно нигде более. На губах Осаму уже расползлась улыбка, он строил в голове красивую картинку их встречи, несмотря на всю боль, обиды и злость, которые были после его первого исчезновения. Дазай подбежал к первой пристройке, обежал её и перешёл к следующей, потом к третьей, закричал имя любимого друга. Но тот не откликался. Одасаку там не было.