Царапины: или о том, как я перестала беспокоиться о том, что я анимаг-динозавр, и начала использовать это для уничтожения Пожирателей смерти

Ветер трепал перья Гермионы, когда она мчалась по темному лесу, перепрыгивая через бревна, камни и пригибаясь под ветками. Она уже привыкла к своей форме динозавра и даже иногда охотилась на кроликов. Хотя ее человеческая сущность находила акт поедания окровавленной плоти отвратительным, ее внутренняя животная сторона требовала этого время от времени. Такова была цена за то, чтобы быть анимагом. Сегодня, однако, ей не нужно было охотиться. Но ей пришлось бы поторопиться, так как она почти опаздывала. С быстротой поразительной мысли анимаг-динозавр выскочила из подлеска и помчалась прямо в знакомую рощу. Как обычно, Беллатрикс ждала ее. Глаза кудрявой темной ведьмы загорелись, как только она увидела Гермиону, стоящую у края леса. Беллатрикс села на большой плоский камень и похлопала по месту рядом с собой. Гермиона, как обычно, рысью подбежала и легла рядом с ней. Почти сразу же она стала счастливой обладательницей ногтей, проведенных по ее перьям. — Добрый вечер, девочка, — мягко промурлыкала Беллатрикс. Гермиона ответила коротким воем, пока Беллатрикс гладила ее. Это был их почти ежевечерний ритуал в течение последних трех месяцев. Гермиона приходила в рощу, где Беллатрикс разговаривала и гладила ее перья. Самое печальное заключалось в том, что Беллатрикс, похоже, не с кем было поговорить, кроме нее. Часто она изливала свое сердце. Иногда она невольно давала ей хорошую информацию о планах Пожирателей смерти… которую Гермиона затем передавала в Орден. Гермиона все больше чувствовала себя виноватой. — Вот, — сказала Беллатрикс, доставая коробку с обедом. Она открыла ее, и в ней оказалось несколько кусочков курицы. — Я сама их приготовила, хочешь верь, хочешь нет. Они только слегка подгорели. Гермиона осторожно съела кусочек с ладони Беллатрикс. Это было прекрасно, и Гермиона наслаждалась вкусом. — Сегодня, возможно, мы разговариваем в последний раз, — торжественно произнесла Беллатрикс. — Завтра мы атакуем Хогвартс. Это привлекло внимание Гермионы. Конечно, это был лишь вопрос времени. Гермиона подняла голову и посмотрела на Беллатрикс, пока ее кормили очередным куском курицы. — Будет большой натиск на двор. Мы бросим все, что у нас есть, на входные ворота, — сказала Беллатрикс. — Но это лишь отвлечение от главного плана. Я возглавлю небольшую группу самых могущественных Пожирателей смерти, которые проникнут с другой стороны замка у часовой башни. Мы нападем на главных защитников с тыла и вытесним их во двор. Это будет резня. Беллатрикс на мгновение замолчала. — Для них или для нас, — сказала Беллатрикс. — Это был план Темного Лорда. Но… почему-то мне кажется, что он не надеется, что я выживу. В словах и выражении лица Беллатрикс прозвучала горечь. Глаза слегка слезились, она поглаживала перья. Вскоре после этого упали первые слезы. — Четырнадцать лет Азкабана. Четырнадцать! И за что? Он относится ко мне и моей семье как к грязи, а теперь выбрасывает меня, как грязную тряпку! Речь никогда не шла о магической чистоте, все дело было в нем и его собственной одержимости бессмертием. Мы были лишь инструментом и кормом. Завтра мы все бросимся с обрыва, как кучка леммингов, независимо друг от друга! Беллатрикс фыркнула и посмотрела Гермионе в глаза. — И я тоже. Куда еще я могу пойти? Что еще я могу делать? Гермиона склонила голову набок и издала короткий вопль. Это был не первый раз, когда Беллатрикс выражала подобные сомнения по поводу выбранного ею пути. Сомнения, которых становилось все больше и больше. — Знаешь, я иногда вспоминаю девушку, которую я встретила… встретила… это смешно. Пытала. Девушку, которую я пытала, — пробормотала Беллатрикс. — Она очень напоминает мне меня саму, когда я была в ее возрасте. Преданная, идеалистка, твердая в своих убеждениях… может быть, поэтому я так жестоко с ней обошлась. Чем скорее она избавится от подобной глупости, тем лучше. Иначе она может стать такой же, как я. Гермиона взяла с ладони еще один кусок курицы. — Хорошая девочка! — ворковала Беллатрикс и в ответ почесала ей шею, на что Гермиона ответила еще более радостным воем. — Я говорю, ты, наверное, любишь меня только за мою курицу и царапины, да? Гермиона прекратила ворковать, вместо этого она подняла шею, чтобы посмотреть Беллатрикс в глаза. Она свернулась калачиком рядом с Беллатрикс и осторожно повернула шею, чтобы положить голову на колени Беллатрикс. Темная ведьма захихикала и начала гладить ее, мягко двигая пальцами вперед-назад по перьям ее головы и шеи. Гермиона закрыла глаза и просто наслаждалась ощущениями. — Знаешь, — усмехнулась Беллатрикс. — Иногда мне кажется, что ты понимаешь каждое мое слово. Гермиона открыла глаза и посмотрела вверх. — Что бы ни случилось завтра, спасибо, что выслушала, — сказала Беллатрикс. — Хотя я надеюсь, что ты не будешь слишком грустить, когда завтра меня здесь не будет, мне нравится идея, что хоть кто-то будет оплакивать меня, даже если это будет такая странная птица, как ты. Гермиона перекатилась на спину, подбрасывая сильные ноги в воздух и подставляя свой мягкий живот для почесывания. Беллатрикс издала короткий смешок и энергично принялась за дело. — Следи за когтями, девочка! — рассмеялась Беллатрикс, когда ноги Гермионы начали неконтролируемо отталкиваться от восхитительных поглаживаний живота. Радостный смех Беллатрикс смешивался с не менее радостными воплями Гермионы.

***

Среди них был предатель. Беллатрикс просто знала это! С того момента, как они вошли в часовую башню, они столкнулись с сопротивлением. Сопротивление, которое оказалось гораздо сильнее, чем ожидалось, как по численности, так и по умениям. Кто-то предал их. Кто-то сказал им, что они придут. Когда они вошли в башню, отряд Беллатрикс состоял из десяти человек. Через пять минут Беллатрикс была последней стоящей на ногах ведьмой. Она тяжело дышала, уворачиваясь от нападавших в коридорах Хогвартса, ее тело было покрыто магическими ожогами, порезами и синяками. О, она ожидала, что умрет сегодня, но это не означало, что она падет без боя. Да, смерть здесь была единственным исходом, теперь она это знала, но она заберет с собой в загробный мир как можно больше этих ублюдков, прежде чем погибнет. Она услышала голоса с другой стороны коридора: пока что она дала своим преследователям встряску, но они охотились за ней. Хорошо. Пусть идут! С мрачной решимостью Беллатрикс выскользнула в другой коридор и с палочкой в руке прижалась к стенам. Судя по звукам, доносившимся со двора, битва все еще продолжалась. На самом деле, она вот-вот должна была подойти к одной из оборонительных позиций в верхних башнях. Несмотря на то, что ее группа была разгромлена, она отдаст честь себе и Дому Блэк, оставшись единственной ведьмой из своего отряда, чтобы достичь цели их миссии. Здесь было около десяти окопавшихся защитников, и все они были повернуты к ним спиной. Она злобно усмехнулась: одна быстрая бомбарда снесет их всех с башни и пошлет окровавленные части тел на защитников внизу, чтобы еще больше деморализовать их. Она подняла свою палочку и приготовилась. Но тут она приостановилась. Она узнала кого-то. Среди них была девочка Энди. Ее решимость рухнула. Нимфадора Тонкс и она сама не питали друг к другу любви, это было ясно. Но она знала, как много девочка значит для Энди. Одно дело — хвастаться «обрезкой семейного древа», но совсем другое — делать это на самом деле. Беллатрикс закрыла глаза и откатилась за колонну, прижавшись к ней спиной. — Черт, — прошептала она. Если она сделает то, что собиралась, Энди будет страдать. Энди уже достаточно настрадалась от ее руки. Ладно. Тогда простая, славная смерть. Одна ведьма против десяти боевых магов в честном бою. Она могла бы завалить трех или четырех… может быть, даже пять или шесть. Но десять? Нет. Беллатрикс решила, что будет целенаправленно избегать нападения на Нимфадору. Было бы иронично, если бы именно Нимфадора убила ее, не так ли? Возможно, даже поэтично. Она снова открыла глаза и улыбнулась. Она была готова, и на сердце у нее было удивительно легко. Беллатрикс уже собиралась повернуться и объявить о своем присутствии, как вдруг почувствовала, что два глаза пронзают самую ее душу. У ее ног, глядя на нее, стояла ее странная подруга-птица. Она просто стояла, задрав хвост, и смотрела на нее вопросительным взглядом. — Что… что ты здесь делаешь? — тихо прошептала она, пока с другой стороны башни десять защитников кричали и забрасывали двор заклинаниями. Быстро, как вспышка, ее подруга-птица подпрыгнула и выхватила палочку из ее руки. — Эй! — зашипела Беллатрикс, когда ее подруга-птица мгновенно скрылась в коридоре. Оказаться без палочки так далеко в тылу врага было не самой лучшей ситуацией, и Беллатрикс выругалась, побежав за ней. Ее подруга-птица была очень быстрой, она перебегала из коридора в коридор с рычащей темной ведьмой на буксире, требующей ее палочку обратно тихим шипящим шепотом. Веселая погоня пронесла ее через двор часовой башни и мост за ней, вдоль поля для квиддича и к краю Запретного леса. Беллатрикс уже сильно задыхалась — бег взял свое. Она бросила в свою подругу-птицу несколько беспалочковых оглушающих ударов, от которых та, конечно же, легко увернулась. Когда они вошли в лес, звуки битвы уже не были слышны. Любопытно. Беллатрикс точно знала, что ее подруга-птица может бегать гораздо быстрее, чем она сама. Хотела ли… хотела ли она, чтобы та последовала за ней? Усталая, избитая и в синяках, Беллатрикс была почти в состоянии коллапса, когда, наконец, оказалась в их знакомой роще, где ее подруга-птица уже сидела на плоском камне с палочкой во рту. Тяжело дыша, Беллатрикс подтащила себя к камню и легла на спину, подняв глаза к небу. Утро уже наступило, и рассвет постепенно прогонял ночь. Пока она пыталась отдышаться, над ней нависло лицо ее подруги-птицы и опустило палочку ей на грудь. — Это… это… прекрасный беспорядок… ты… втянула меня… в это, — с трудом выговорила Беллатрикс. Отдышавшись, она села. Ее подруга-птица свернулась калачиком и положила голову ей на колени. Беллатрикс тут же сделала ей несколько царапин. — Я должна сердиться на тебя, — прошептала Беллатрикс. Ответом ей было лишь тихое ворчание. Боль пронзила ее тело, сосредоточившись на предплечье. Беллатрикс стиснула зубы и зарычала от боли… через несколько мгновений она увидела, что ее Темная метка превратилась в едва заметный шрам. Все было кончено. Темный Лорд пал. Забавно. Она думала, что расстроится больше. Однако, когда она повернула голову, ее птица-друг исчезла. Вместо него рядом с ней сидела девушка. Она узнала в ней ту девушку, которую… встретила… в поместье. Девушка смотрела на нее водянистыми карими глазами так пристально, что Беллатрикс даже не успела нащупать свою палочку. — Мне жаль… — проговорила девушка. — Я просто… Я просто не могла позволить тебе умереть. Ее голос был полон сожаления, но также гордости и… чего-то еще, что Беллатрикс не могла определить. Было нетрудно сложить два и два. Девушка и ее друг-птица были одним и тем же. Темная ведьма все еще была ошеломлена, когда девушка легла на бок и положила голову ей на колени, как она это делала в другом облике. Девушка не вздрогнула, не колебалась и ни разу не показала страха. А когда Беллатрикс провела рукой по длинным каштановым волосам девушки, они оказались такими же мягкими, как и ее перья.