Снегурочка

      Тридцать первое декабря. Приближался Новый Год. По улице мела белая холодная вьюга. Во многих домах и на центральных площадях стояли украшенные блестящей мишурой и яркими гирляндами ёлки, навевая атмосферу праздника и чего-то по-настоящему волшебного. Люди готовились к этому счастливому дню, желая поздравить порадовать любимых и просто знакомых.       Глядя в окно на снежинки, падающие с неба, Света Казакова предвкушала какое-то чудо, словно должно было что-то необычное произойти в её жизни. Поправив крашеную светлую прядь, женщина услышала писк уведомления айфона.       Света разблокировала экран и посмотрела. Широко раскрыв голубые глаза от неожиданности, Казакова несколько раз перечитала СМС, который отправил ей Аркадий Свиридов, её любовник, с которым пять лет она проводила страстные, но нечастые ночи. Сообщение от любимого ею человека гласило:       «Прости, милая. Не смогу отметить новый год с тобой. Я улетаю в командировку. У меня срочные дела. Вызвали в головной офис».       — Какой же ты козёл, Аркаша! — ворчала Света, кладя трубку на подоконник. — Знаю я, в какую ты командировку собираешься. Ладно, если бы ты отмечал Новый Год со своей женой, которую ты никак не бросишь. Но что это за отмазка?       Казакова отложила смартфон с логотипом в виде надкушенного яблока и вспоминала свою первую встречу с этим человеком. Как ещё пять лет назад он, высокий эффектный мужчина с синими, словно море, глазами, флиртовал с ней, невзрачной голубоглазой девушкой, и она растаяла от его комплиментов. Ей льстило внимание такого мужчины.       Света знала, что он женат. Знала и словно мантру говорила своим знакомым одни и те же слова:       — Мне уже не восемнадцать. Мой поезд ушёл. Лучше быть с классным мужчиной, которого уже щенком забрала другая, чем с каким-то неликвидом, который вообще никому не нужен. Зато этот мужчина дарит свою любовь, а не тащит на дно.       Наступило уже пятилетие отношений. Со временем Света понимала, что уже влюбилась в этого эффектного мужчину. Что ей хочется большего, чем просто секса без обязательств в любое свободное время в его графике. Ей надоело, что с ней он просто расслабляется, пытаясь отвлечься от серых будней, а потом возвращается к своей жене. Свету подкупило, что он ничего плохого или хорошего не рассказывал о своей жене, не кормил её обещаниями развестись и сойтись с ней.       В тот день Казакова приняла решение. Она сделает своему возлюбленному подарок на Новый Год, который он точно не ожидает.       «Да, Свиридов, придурок ты эдакий! Я верну тебе все твои украшения, которые ты мне подарил. Я скажу тебе, что ухожу, так что ищи себе другую любовницу. Не хочу рушить твою семью, поэтому исчезни».       Света открыла большую бархатную шкатулку с золотом и собрала туда все украшения, которые когда-то дарил ей Аркадий. Если бы она была спокойна, то продала бы колье, серёжки, браслеты, анклеты и подвески с бриллиантами, а на вырученные деньги устроила бы себе сладкую жизнь, но гнев от обиды настолько застилал её глаза, что ей просто хотелось не иметь дела с этим человеком.        «Пусть забирает свои побрякушки! — думала Света. — Мне от него ничего не надо! Лучше бы связалась с тем соседом, которого мне мама предлагала. Хоть и зануда, зато никакой жены у него нет и не было. Да и сейчас нет, потому что он нафиг никому не нужен. Мне хорошо с Аркадием, но так хочется семью, детей и какой-то стабильности. Мне уже тридцать два. Видимо, я нагулялась, раз появились такие желания. Жену он всё равно не бросит, так какой смысл держаться за то, что мне не принадлежит?»       Женщина собрала всё подаренное Аркадием золото в красивую синюю коробку и положила в голубой бархатный мешок. Потрогав свои длинные светлые волосы, Света посмотрелась в зеркало. Высокая стройная женщина с голубыми глазами и чуть пухловатыми губами про себя подумала:       «Да я же могу сойти за Снегурочку. А это идея! Можно переодеться в синие наряды и прийти к нему домой. Я же работаю в отделе кадров и адрес его знаю. Так что пусть они возьмут все эти подарки себе. Передаривать, конечно, не принято. Но пусть они всё себе заберут».       Света поставила мешок с коробкой на тумбочку и надела тёплые белые колготки. Надев обтягивающее синее платье, Казакова заплела длинную косу, украсила волосы заколками с голубыми блестящими стразами. Стоя перед зеркалом, Света взяла палитру с тенями для век и подкрасила веки нежно-голубым цветом. Открыв синюю губную помаду, Казакова накрасила губы и, посмотрев на себя в зеркало, поняла, что похожа на настоящую Снежную Королеву — внешне неприступную, а внутри нежную. Сняв с вешалки белое пальто, отороченное пухом, Света погладила его и, ощутив аромат морозной свежести, надела его, дополнив образ белой шерстяной шапкой и белыми высокими зимними сапогами из натуральной кожи. Захватив с собой мешок с подарками и ключи от машины, Казакова завела машину и спустилась вниз.       Сев в свой «Nissan Micra», Света посмотрела в окно на падающие снежинки и с улыбкой прошептала:       — Сегодня я закрою эту страницу в своей жизни и открою новую. Начну всё сначала. Я и так много времени потеряла, когда встречалась с Аркадием. За эти пять лет я бы уже вышла замуж, родила ребёнка, развелась и получала бы копеечные алименты. Но теперь пора! Надо успеть. Пусть его жёнушка знает, что её благоверный любит не только её.       Зная его адрес, Казакова отправилась в престижный район. Добравшись до высокой новостройки в центре города, Света поставила машину на первое освободившееся место, взяла мешок с подарками, дождалась, пока кто-то зайдёт в подъезд, и, выйдя из машины, отправилась следом, перехватив дверную ручку. Казакова подошла к лифту и вызвала кабинку. Когда кабинка спустилась на нижний этаж, женщина зашла в лифт и нажала на кнопку с цифрой «семь».       Выйдя из кабинки, Света подошла к стальной двери и постучалась. Послышались шаги, и ей открыла дверь высокая шатенка со стрижкой каре. Казакова оторопела от того, как эта женщина напомнила ей прекрасную древнеегипетскую царицу, в которую каждый видевший её мужчина страстно влюблялся. Её чёрное платье в жёлтую полоску облегало стройную фигурку. Глядя в её карие глаза, подведённые широкими острыми стрелками, Света ощутила укол зависти.       «И такой шикарной женщине он изменяет со мной?» — удивилась Казакова.       — С наступающим! — мелодичным голосом сказала женщина с лёгкой улыбкой. — Проходи. Будь как дома.       Света зашла в квартиру и рассматривала красивый дизайн, говорящий о том, что здесь живут обеспеченные люди, готовые вкладываться в красивый ремонт, чтобы можно было пригласить гостей. Но дома была одна хозяйка, та самая соперница, которую Света с одной стороны жалела, но с другой стороны невольно ненавидела из-за того, что та раньше узнала Аркадия.       — И тебя с наступающим! — сказала Казакова, но ощутила дрожь в голосе.       Разувшись, сняв шапку и шубу, Света схватила мешок с драгоценностями, зашла в большую комнату, где ярко горели разноцветные гирлянды, создавая атмосферу чего-то волшебного. Казакова заметила на невысоком столе перед мягким коричневым диваном разрезанную на четыре дольки среднюю пиццу, украшенную кружочками копчёной колбасы, грибами, помидорами, соусом и сыром, и суши-сет в чёрной пластиковой коробочке с рисовыми роллами со сливочным сыром, креветками, огурцами, мясом сурими, солёной красной рыбой, копчёной курицей и разными соусами, украшавшими роллы сверху. Хозяйка квартиры пришла в комнату и, рассматривая гостью, проворковала ласковым голосом:       — Садись. Я никого не жду.       — Как так? Вы тут одна отмечаете Новый Год? — спросила Казакова, садясь на диван и ощущая спокойствие от мягких подушек.       — Я не люблю, когда много людей. С этими богатыми лицемерками не хочу лишний раз встречаться. Муж уехал в командировку, а сын пошёл отмечать с друзьями.       Сын... Услышав это слово, Света посмотрела в большое окно и внезапно осознала, что ей хочется уже понянчить своего ребёнка. Когда она только начала встречаться с Аркадием, гордо именовала себя чайлдфри, но в этом году поняла, что хочет не постоянного секс-партнёра, а семью и даже двоих детей.       «Что это со мной? Неужели я стареть начинаю?» — спрашивала себя Казакова, сквозь прозрачную крышку контейнера рассматривая на роллах сделанный в виде розочки розовый крем с яркими крапинками.       — Как хорошо, что ты пришла, — улыбнулась женщина, садясь рядом с соперницей. — Меня зовут Марта. Угощайся. Я никого не жду. Тебе что налить? Чай? Кофе? Сок? Я не пью алкоголь, поэтому отметим так. У нас дома нет телевизора, поэтому речь президента мы не послушаем.       «Марта... Какое красивое имя», — подумала любовница и ответила на вопрос: — Очень приятно. Меня зовут Света. Налейте сок, если хотите.       — Давно ты встречаешься с моим мужем? — спросила Марта, хитро улыбаясь, и добавила: — Есть только мультифрукт. И давай на «ты». Мы теперь близкие знакомые.       — Налей мне мультифрукт, пожалуйста, — улыбнулась Света.       — Ответь на вопрос, — сказала Свиридова, наливая в два стакана ярко-оранжевого сока.       Понимая, что соперница не собирается с ней скандалить и выяснять отношения, желая испортить этим праздник, Казакова улыбнулась и, взяв кусочек пиццы, ответила:       — Пять лет. Мы встречаемся пять лет. Можешь не переживать. Он мне не нужен. Мне нужен был просто секс без обязательств. А теперь я возвращаю ему всё, что он мне подарил, и умываю руки. Я хороший специалист, поэтому новую работу быстро найду. Я вычёркиваю прошлое из своей жизни и начинаю этот год с чистого листа. Я уволюсь из этой конторы и уеду в другой город.       — А зачем ты встречалась с женатым мужчиной? — спросила Марта, едя свой кусок пиццы.       — Мне просто нужен был секс. До Аркадия у меня был один паренёк, да только он через полгода заговорил о семье и детях, и я с ним попрощалась. Когда Аркадий за мной ухаживал, я растаяла и поняла, что это мой... ну, почти мой мужчина. Правда, мама всё навязывала мне соседа. Такой зануда. И что, что не пьёт и не курит? Он просто скучный — не умеет расслабляться и веселиться. Один раз с ним встретилась и больше не захотела. Он постоянно меня поучал — не так ела и не так ходила. Ещё его мама, мамина подруга, такая противная. Яблоко от яблони недалеко падает. Поэтому мама мне неделю мозг выносила — говорила, что ей стыдно перед тётей Катей из-за того, что я так себя повела с её сыном и променяла на женатого мажорчика. А самой тёте Кате не стыдно из-за того, что она сама зануда и вырастила такого же зануду?       Марта слушала рассказ соперницы и, не доев свой кусочек пиццы, расхохоталась над услышанной историей из жизни. Посмеявшись над рассказом, Свиридова доела начатый кусочек пиццы, запила соком, взяла ещё один и, едя его, рассказала:       — Думаешь, я за Аркашку вышла замуж по любви? Его родители были криминальными авторитетами, а мои рассчитывались с долгами. Когда в 1998 году бабахнул дефолт, меня, ещё восемнадцатилетнюю девчонку, просто выпнули замуж за сынка этого авторитета, коим являлся Аркашка. Нет, он классный муж, только не люблю я его. Родила я ему Тольку. Сейчас у нас просто отношения без обязательств. Он ищет любовниц на стороне, и мне всё равно — ведь он по-любому ко мне вернётся.        Отметив усмешку в интонации Марты, Света взяла последний кусок пиццы, посмотрела на неё и задала вопрос:       — А почему вы не разведётесь? Ты молодая, красивая, стройная. Сколько тебе лет?       — Мне сорок лет. Я уже привыкла к Аркаше. Я никогда его не любила, а просто привыкла к нему. И потом — ты сама сказала, что кругом сплошной неликвид. Особенно среди сорокалетних. Как говорится, из двух зол выбирают меньшее. Сама понимаешь — среди сорокалетних в основном все женаты. Кто-то верен жене, кто-то ищет короткую интрижку. Среди разведёнцев сплошь алиментщики или кобели. Такие же, как Аркаша. А те, кто никогда не был женат, либо страшные, либо кобели, либо геи, либо карьеристы, либо просто со странностями, которые ни одна женщина терпеть не будет.       — Вот-вот, — согласилась Казакова, доев свою пиццу. — Иногда лучше быть одной, чем с кем попало.       — Ну, можно мужичком попользоваться, когда имеется такая возможность, — захихикала Свиридова, съев пиццу и запив соком.       — Только бы не расстраиваться, если он уйдёт.       — Давай, поедим. Успокоимся и развеемся.       Марта и Света ели пиццу «Пепперони» и наслаждались вкусом. Хитро улыбнувшись, Свиридова сообщила:       — Думаешь, я хранила верность Аркашке? С мужиками я не спала, а вот с женщинами...       — Ты что, лесбиянка? — удивилась Казакова.       — А что? Меня за это не арестуют и в дурку не посадят. Мне никогда не нравились мужчины, а вот женская красота всегда привлекала. Я частенько знакомлюсь с лесбиянками и бисексуалками по интернету. Когда муж в командировке, привожу любовниц домой. А что? Значит, ему можно изменять, а мне нельзя, да?       — Ты же знаешь притчу про ключ и замок? Есть хороший ключ, который может открыть все двери, и плохой замок, который не держит дверь закрытой. Не замечаешь противоречий?       — Я их сразу заметила, — ответила Марта, доедая пиццу. — Значит, взламывать замки можно, а замок быть слабым не может.       — Выходит, что быть отмычкой хорошо, а проходным двором плохо, — сострила Света.       — Получается, что так, — ответила Свиридова и, хитро улыбнувшись, предложила: — Хочешь, я тебя кое-чем отблагодарю?       — Чем? — удивилась Казакова, осознавая, что соперница хочет сделать.       — Знаешь, в ролевых Снегурочек частенько благодарят кое-чем приятным. Хочешь, я сделаю тебе приятное? Надеюсь, ты это оценишь.       Света прикрыла глаза и не могла осознать, что ей предстоит секс с женщиной. Нет, она никогда не осуждала гомосексуализм, но не представляла себе, что когда-нибудь займётся сексом с женщиной. Марта приблизилась к сопернице и, лизнув её ухо, томно прошептала ей:       — Спасибо за подарки, Снегурочка. Считай, что это ты лично мне их сделала. Я обязана тебя за них отблагодарить.       Свиридова приблизилась к гостье и, взяв её за подбородок, коснулась алыми губами её синих крашеных губ. Казакова была шокирована, сама не зная от чего: то ли от спокойного поведения Марты, то ли от внезапно открывшейся правды о семье Аркадия, то ли от поцелуя с женщиной, тем более, с соперницей. Света невольно ответила на поцелуй и проникла языком в её рот. Гладя волосы Марты, Казакова невольно прижалась к ней, и Свиридова положила ладони на её спину.       Оторвавшись от губ, Марта медленно целовала Светину шею, щекоча языком её кожу, оставляя на ней бледно-красные засосы и бордовые, смешанные с голубым, следы от помады. Казакова наклонила голову назад и подставляла шею под её обжигающие, словно огонь губы. Прервав ласку, Свиридова потянулась к замку на спине и открыла её синее платье. Обнажив её стройный торс, Марта сняла с неё платье, и Света сидела перед ней в нижнем белье и тёплых белых колготках.       — Я сниму эти заколки, а то они будут мешать, — прошептала Свиридова и, когда Казакова положительно кивнула головой, убрала украшения с волос.       Марта погладила ноги Светы, ощущая на кончиках пальцев объёмные узоры белых тёплых колготок. Казакова невольно развела ноги, наслаждалась таким лёгким массажем и смотрела на соперницу, дававшую ей радость такими лёгкими движениями. Водя указательным пальцем по каждому изгибу ажура, Свиридова спустилась от бёдер к коленям, от коленей к щиколотке, от щиколотки к большим пальцам ног. Подержав стопу в ладони, Марта коснулась губами большого пальца, схватила пятку и провела по нему языком.       Света смотрела на соперницу и, наслаждаясь движениями её языка, понимала, что больше не злится на эту женщину. Она не виновата в том, что состоит сначала в вынужденном браке, в который вступила для погашения родительских долгов, а потом и в так называемом «лавандовом» браке, чтобы скрыть свою истинную ориентацию. Казакова невольно улыбнулась, заметив счастливое лицо Марты. Свиридова щекотала кончиком языка пальцы новой любовницы и наслаждалась ими, ощущая приятное тепло.       «Этот гад Аркаша меня ещё так не ласкал. Его красотка Марта знает, как ублажить женщину», — про себя отметила Света.       Марта гладила щиколотки, голени, колени; Свиридова хватала бёдра и слегка сжимала их. Казакова смотрела на невольную любовницу и неожиданно для себя пожелала большего. Марта, словно дразня её, гладила бёдра Светы у самого заветного места, точки удовольствия, отчего любовница ощутила лёгкое возбуждение и пожелала большее.       — Тебе понравилось? — поинтересовалась Марта. — Я знаю, что такой массаж хорошо пробуждает страсть. У тебя такие красивые колготки. А что под ними?       С этим вопросом Свиридова положила ладонь на лобок любовницы и, нащупав большим пальцем клитор, провела по нему кругом. Сквозь ткань колготок и трусиков Казакова почувствовала просыпающееся в ней желание от нежных ласк и захотела, чтобы Марта проникла пальцем в трусики и ещё страстнее ласкала её. Не подозревая о её мыслях, Свиридова ускорила кружение вокруг клитора, и сквозь две ткани Света ощутила ещё больше возбуждения.       Пробудив страсть в любовнице, Марта медленно сняла с неё колготки и трусики, открыла её груди и отбросила бюстгальтер в сторону. Рассматривая раздетую Свету, Свиридова гладила её талию, живот и, взяв в рот её сосок, страстно целовала его. Ощущая в душе смущение скорее от того, что её ласкает женщина, а не мужчина, Казакова прикрыла глаза и погладила голову Марты, ощущая шёлк её каштановых волос, струившийся между пальцами. С громким причмокиванием отпустив правый сосок, Свиридова схватила губами левый и такими же страстными движениями ласкала его, пробуждая в Свете страсть и желание. Казакова почувствовала нарастающее возбуждение от нежных ласк и растрепала причёску Марты.       — Теперь я должна тебя отблагодарить. Это была прелюдия, а теперь будет основное действо, — с улыбкой проворковала Свиридова, оторвавшись от грудей Казаковой.       Марта целовала живот и языком щекотала пупок, водя вокруг него, дразня любовницу и вызывая в ней желание страстного секса. Света ощущала возбуждение, и ей хотелось ещё больше и больше, чтобы оказаться на вершине блаженства. Словно прочитав её мысли, Свиридова оторвалась от её живота и, взяв за бёдра, приподняла её, и Казакова прижалась к мягкой спинке дивана.       Марта провела языком по губам Светы и, ощущая вкус её секрета, ритмично двигала языком по клитору, отчего её соперница и любовница расслабленно опёрлась спиной на диван и громко застонала, словно желала сообщить всему миру, что ей хорошо. Казаковой казалось, что она стала лёгкой и практически невесомой, что она парит в облаках как пушинка. Ей хотелось, чтобы это счастье длилось вечно и никогда не заканчивалось.       Свиридова водила языком вокруг клитора, страстно целовала его и крепко сжимала ягодицы. Казакова выгнулась как дуга, резко схватила подушки дивана и сомкнула бёдра, отчего Марта ощутила тепло её кожи на своих щёках, и ей не хотелось освобождаться из этого сладкого плена. Ноги Светы задрожали от приближающегося оргазма, и женщина вцепилась в подушки. Свиридова быстро-быстро щекотала языком самые нежные части её тела, и Казакова, выгнувшись дугой, громко закричала, и в её глазах потемнело от оргазма. Света вскрикнула и прижалась к подушке дивана, выгнув голову.       — Я тебя отблагодарила за подарок, — прокомментировала Марта. — Ты так кончила под моими ласками. Интересно, каково тебе было с моим мужем? Он так же доставлял тебе удовольствие, как я?       Казакова не могла ответить на вопрос, ибо наслаждалась мгновениями оргазма. Марта села рядом с кончившей Светой и, гладя её светлые волосы, поцеловала щёку, чуть прикусив её; укусив мочку её уха, Свиридова провела по ушной раковине языком. Придя в себя, Казакова погладила щёку соперницы и любовницы и, коснувшись губами её губ, проникла языком в её рот. Марта ответила на ласку и укусила губу Светы, желая доказать ей, что главная всё же она.       — Не думала, что мне понравится секс с женщиной, — улыбнулась Казакова и облизала губы Свиридовой.       — Каждая из нас в глубине души та ещё лесбиянка, — усмехнулась соперница.       Света переместилась и очутилась позади Марты. Казакова нежно поцеловала её в шею и, расстегнув её платье, сняла его и заметила, что соперница была в капроновых чулках. Свиридова села на диван, и Света нежно гладила тонкую ткань, обтягивавшую точёные ноги, ведя по кайме с силиконовыми держателями, бёдрам, коленям, икрам, щиколоткам и стопам. Марта наслаждалась лёгким массажем ног, словно её ласкали волны на сочинском пляже, когда она путешествовала по Чёрному Морю.       Заметив блаженную улыбку на лице любовницы, Казакова поднялась вверх и, сняв с неё бюстгальтер, провела языком по её соску, взяла его в рот и сосала его, сильнее распаляя в ней уже проснувшееся желание близости.       — А ты, я смотрю, уже втянулась, — томным голоском прокомментировала Марта, наслаждаясь нежной лаской.       — Не так уж и плохо ласкать другую женщину. Возможно, секс с тобой наконец-то погасит мои чувства к Аркаше, — ответила Света, оторвавшись от соска.       — Ты его любишь?       — Нет. Мне просто нужен был секс. Я и тебя не могу любить. Может, мне не слишком нужна эта семья? Если бы я хотела, то давно бы уже вышла замуж за свободного мужчину и родила бы от него ребёнка.       — Даже за так называемый неликвид?       — А можно ли полюбить неликвид?       — Ты сама знаешь, что любовь зла — полюбишь и козла.       — Лучше вообще никого не любить, чем полюбить козла.       Света с хитрой улыбкой взяла другую грудь Марты и нежно втянула в рот её сосок, языком ощущая, как он набухает. Свиридова наслаждалась каждым её движением и желала ещё больше ласки, чтобы не забыть тот день, когда переспала с постоянной любовницей мужа, ведь пять лет для встреч — это значительный срок для отношений, чтобы они были несерьёзными. Казакова быстрее задвигала языком и отпустила сосок любовницы.       Света оттянула полоску чёрных трусиков Марты, прикрывавшую промежность, и, погладив лобок, коснулась кончиком пальца её клитора. Свиридова развела ноги, поставила их стопами на край дивана и выгнулась, наслаждаясь нежными ласками. Размазывая смазку по коже, Казакова водила по самой нежной части тела; Марта невольно подмахивала движениям любовницы и, выгнув шею, громко стонала, наслаждаясь приятными моментами. Света ускорила движения вокруг клитора, и Марта свела ноги, словно хотела продлить удовольствие от ласк. Дрожа и громче крича от ласк, Свиридова сжала бёдра и затряслась от оргазма. Казакова посмотрела на сидящую в развратной позе женщину и про себя подумала:       «Ей понравилось, как я её одним пальцем до такого оргазма довела?»       — Ты хороша... — прохрипела Марта и, приподнявшись, погладила светлые волосы любовницы.       Света и Марта притронулись друг к другу губами и страстно поцеловались, касаясь друг друга языками. Казакова медленно стянула трусики со Свиридовой и, улёгшись на кровать, предложила:       — Давай, я тоже сделаю тебе приятное. Сядь мне на лицо.       — А я люблю, когда меня так ублажают. Теперь я главная. А я люблю быть главной, хоть иногда хочется побыть в подчинении.       Марта встала на колени над лицом Светы и прислонилась к нему промежностью. Чувствуя тепло её бёдер на своих щёках, Казакова водила по складкам языком, доставляя любовнице удовольствие. Ощущая спешный ритм движений языком, Свиридова чуть откинулась спиной назад, схватила подушки на диване и громко застонала. Света ускорила движения языком и крепко сжала бёдра, вонзая в них наманикюренные ногти.       «Какая вкусная у тебя смазка. Такая... кисло-сладкая», — отметила про себя Казакова, наслаждаясь движениями бёдер любовницы.       Марта выгнулась дугой, сжала щёки Светы и ощутила дрожь в коленях. Крича от удовольствия, Свиридова подмахивала в такт движениям языка и ощутила желание помочиться. Трясясь от удовольствия, Марта чуть излилась в рот Свете, и та почувствовала солоноватый вкус.       Слегка отстранившись, Свиридова излилась на грудь Казаковой и упала назад, улёгшись на её ноги. Дотронувшись до капелек на коже, Света про себя подумала:       «Вот это ты кончила, что описалась сквиртом. Видимо, описаться от радости — не фигуральное выражение, а основанное на таком вот оргазме».       Поднявшись на колени, Марта попросила:       — Теперь ты встань с дивана, а я лягу. Так же сядешь мне на лицо, и мы попробуем позу «Шестьдесят девять».       — Давай, — ответила Света, поднимаясь с дивана. — Теперь мы будем на равных, а не по очереди доставлять друг другу удовольствие.       — Только теперь ты будешь сверху, а я снизу, — игриво улыбнулась Свиридова, ложась на диван.       Казакова села на лицо любовницы и, наклонившись в сторону ног, взяла её за бёдра и провела языком по разгорячённой промежности. Марта щекотала её складки и медленно ввела в её лоно палец. Света взяла в рот её клитор и губы и страстно сосала их языком, не желая выпускать её. Свиридова нежно ласкала её языком и кончиком пальца поглаживала точку «G», распаляя в ней больше желания.       Казакова держала во рту её губы и щекотала языком клитор, пробуждая в женщине наслаждение возбуждающими движениями. Марта от удовольствия согнула ноги в коленях и сжала ими щёки Светы; Казакова ощутила тонкий капрон чулок и погладила дрожавшие ноги. Свиридова ускорила движения языком и пальцем и громко застонала, испытывая оргазм. Чувствуя вибрации, Света ощутила потерю сознание, и её словно вознесло к небесам.       После оргазма Казакова буквально упала рядом и простонала:       — Устала...       — И я устала... — вторила ей Марта.       Обе женщины лежали валетом на диване и довольно быстро уснули, насладившись друг другом. В тот момент для них никого не существовало. Им хотелось лежать и вдыхать аромат своих тел, смешанный с их сладкими духами.       Наступило утро. Яркий свет бил в окно, отчего Марта быстро проснулась. Заметив перед лицом Светины ноги, Свиридова поднялась с кровати и, выпив из коробки немного сока, зашла в свою комнату, где взяла маленький силиконовый вибромассажёр. Надев насадку на палец, Марта вошла в зал и, посмотрев на слегка раздвинутые ноги Светы, надела и включила секс-девайс, прислонила его к клитору и медленно водила по нему.       От нежных ласк Казакова проснулась и, поняв, что ей не снится, поддалась ласке от мини-вибратора. Свиридова ласкала её клитор силиконовым вибрирующим шариком и смотрела, как любовница наслаждалась ласками, желая всё больше и больше. Света извивалась от наслаждения и громко кричала, желая сообщить всем, что ей хорошо. Чувствуя приближающийся оргазм, Казакова сжалась и словно потеряла сознание от жёсткого удовольствия.       — Март, дай попить, — попросила Казакова.       Сняв с руки напалечник-вибратор, Марта налила сок в стакан, и Света быстро выпила его. Услышав урчание желудка, женщины кинулись к неоткрытому контейнеру с суши. Рассматривая разные роллы, Казакова взяла палочки, подцепила ими один ролл, макнула в соевый соус и, быстро съев его, прокомментировала:       — Вот это мы встретили Новый Год.       — Как встретишь Новый Год, так его и проведёшь, — прокомментировала Свиридова, беря палочками другой ролл, намазывая на нём васаби, макая его в соевый соус. — Думаю, что этот год мы проведём с удовольствием.       — Не трогай только те, что с соусом и кремом сверху, — кокетливо улыбнувшись, попросила Света. — У меня есть идея.       Поняв, что задумала любовница, Марта ела роллы, макая в соевый соус, и задала вопрос:       — Как тебе первый опыт лесбийского секса? Я смотрю, ты втягиваешься, раз у тебя такие фантазии, — ответила Марта. — Мне это нравится. С моим мужем тебе было хорошо?       — Сказать правду? — заявила Казакова. — После твоих ласк мне кажется, что Аркашка не такой уж классный любовник. Может, за пять лет мне он просто приелся. Я с Аркашкой пять лет спала не потому, что он мне нравился. Просто мне нужен был постоянный партнёр, чтобы здоровье поправить.       — А со мной понравилось поправлять здоровье?       — Я даже не знаю, как это объяснить. Ты просто волшебница.       — Ты тоже такая страстная. Не удержалась и так приласкала меня. Видимо, в тебе давно дремала лесбиянка, а я помогла тебе разбудить её.       — А то я думала, почему же я не могла никак ни в кого влюбиться. Всё в мужиках мне не нравится. Ладно, тот сынок маминой подруги, о котором я тебе ещё вчера рассказала. Но меня вообще никто не устраивал. Бывало, ухаживали за мной мужчины, а я просто не замечала их. Но секса мне хотелось, поэтому выбрала Аркашку. Понимала, что он мог с тобой развестись и уйти ко мне. Но он не собирался с тобой разводиться. Ему было так удобно, ведь дома ты, а на стороне я.       — Теперь дом со стороной объединились, — рассмеялась Марта. — Возможно, ты просто была латентной лесбиянкой, но не могла себе в этом признаться.       Посмотрев на оставшиеся в контейнере шесть роллов, Света заметила, что стояли только покрытые соусом или кремом. Кокетливо улыбнувшись, Казакова взяла руками два ролла и, проведя ими по соскам любовницы, размазала по коже сырный соус. Макнув их в соевый соус, Света съела один ролл, а другой поднесла ко рту любовницы, и та с удовольствием приняла угощение.       Заметив соус, текущий по грудям, Казакова медленно слизала его с правой груди и немного подержала сосок во рту, возбуждая женщину. Света облизала левую грудь и поласкала сосок, отчего Марта ощутила сладкое желание внизу живота. Казакова взяла два рисовых ролла с соусом шиитаке, положила на живот Свиридовой и макнула оба «рулетика» в соевый соус. Угостив им Марту, Света съела ролл. Наевшись рисового рулетика с начинкой, Казакова провела языком по животу любовницы и, наслаждаясь вкусом сладковатого соуса с кусочками грибов шиитаке, щекотала её кожу, целуя, оставляя красные засосы.       — А ты хитрая, — усмехнулась Марта. — Всю вкусняшку съела. Но ничего — я так люблю, когда меня облизывают.       Света продолжала щекотать её языком и крепко целовать, словно желала оставить отметины на её теле. Слизав весь соус, Казакова щекотала кончиком языка её пупок, проникая в него, и укусила её за живот.       Оставив отметины от соуса, укусов и засосов, Света взяла два ролла с «розочками» наверху, сняла их и положила в контейнер; обмакнув в оставшийся на донышке соевый соус, она угостила одним рулетиком Марту, а другой съела сама. Раздвинув любовнице ноги и размазав по интимному месту крем, смешанный с маленькими икринками, Казакова нежно слизывала его и медленно добиралась кончиком языка до складочек, щекотала их, распаляя в Марте ещё больше страсти.       Свиридова ощущала приятную щекотку на клиторе и, утопая в страсти, гладила светлые волосы любовницы. Марта выгнулась и громко застонала, словно желала сообщить всему миру, что ей так хорошо от нежных ласк. Света наслаждалась вкусом крема, смешивающегося со вкусом тела Марты, и про себя отметила:       «Какой интересный кулинарный эксперимент».       Слизывая с интимной части тела крем, Казакова взяла в рот клитор и половые губы и наслаждалась моментом. Когда ласки усилились, Марта прижалась к дивану и стонала от удовольствия. Света продолжала щекотать кончиком языка её клитор, отчего Свиридова ощутила резкую боль, словно надавили на оголённый нерв. Марта невольно сжала бёдрами голову Казаковой и, трясясь от наслаждения, громко вскрикнула.       Когда Свиридова обмякла на диване и тихонько застонала, Света обмакнула два оставшихся ролла, сняла с них «розочки», съела их, запила соком и, размазав соус с икрой на губах, нежно поцеловала Марту. Ощутив вкус крема, Свиридова ответила на ласку и, слизывая нежно-розовую субстанцию, коснулась языком её языка. Казакова села на колени любовнице, и женщины нежно целовались, наслаждаясь друг другом. Казалось, что кроме них никого не существует.       Оторвавшись от губ Светы, Марта предложила:       — Хочешь кое-что попробовать?       — Да.       — Тогда ложись на диван и раздвинь ноги.       Казакова легла на подушку и развела ноги; Свиридова взяла Свету за голень и, чуть повернув её на бок, легла между её ног. Прижавшись своей разгорячённой промежностью к её, Марта схватила её за верхнюю ногу, крепко прижималась и чуть отстранялась. Казакова посмотрела на ногу любовницы в чулке и, взяв её за щиколотку, облизала пятку, желая доставить ей больше удовольствия.       Приближаясь и чуть отдаляясь, женщины ласкали друг друга, разжигая пламя страсти. Света и Марта скользили друг по другу, ощущая нарастающее возбуждение. Казакова не сдерживала свой крик, словно желала этим сказать всем, как ей хорошо; Свиридовой казалось, что она качается на качелях, и ей хотелось порхать как бабочка на лугу. Ощущая прилив удовольствия, женщины чуть не теряли сознание, и их движения становились всё быстрее и быстрее, словно они торопились достичь высшего пика наслаждения.       Вскоре он наступил, и любовницы от нахлынувшего счастья расслабились на диване. Света поглаживала стопу и водила по ней языком, щекоча им большой палец, чувствуя кожей лёгкий капрон. Наслаждаясь ласками, Марта нежно массировала лодыжку Светы, водя по косточкам пальцем, слегка ударяя их наращённым ногтём.       Свиридова легла лицом к Казаковой, слегка раздвинула ей ноги, вставила между ними свою, согнутую в колене, и прижалась к её разгорячённой промежности. Согнув ногу, Света крепко прислонила бедро к её клитору. Женщины крепко обнялись, не желая отпускать друг друга.       — А ты оказалась хороша, — улыбнулась Марта, гладя светлые волосы любовницы.       — Не думала... — отозвалась Казакова.       Переводя дыхание, любовницы медленно водили бёдрами по промежности, наслаждаясь лёгкими ласками друг друга. Когда женщины немного пришли в себя, Света блаженным голоском сообщила ей:       — Март, это было просто незабываемо. Первый раз в жизни узнала, что такое секс с женщиной.       — Каждая из нас в глубине себя лесбиянка, — ответила ей Марта. — Для первого раза ты отлично меня ублажила. Ты просто хороша в постели.       — Ты тоже хороша. И почему он тебе изменяет?       — Ты же знаешь, что все мужчины кобели. Так и жаждут пойти налево. Когда первый раз попробовала со своей подружкой, мне понравилось.       — Кажется, что секс женщины с женщиной гораздо приятнее, чем женщины с мужчиной. Женщины более нежные и ласковые к партнёрам, а мужчины как-то не особо беспокоятся о том, получила ли женщина удовольствие.       — Про Аркашу ничего плохого сказать не могу, — заявила Света. — Он очень даже хорош в постели.       — Я не говорю, что Аркаша плох в постели. Он был нежен со мной. Просто многие подруги и любовницы мне жаловались, что мужикам всё равно на их удовольствие.       — Понимаю... Мне тоже некоторые жаловались. Им бы пройти посвящение в лесбиянки с тобой.       — Не знаю. Не думаю, что им бы понравилось. Всё равно стигматизацию гомосексуализма никто не отменял. Да и не все захотят пойти на такое.       — А как ты поняла, что ты лесбиянка?       — Мы с подружкой ещё до моих восемнадцати лет как-то разговаривали и решили попробовать заняться сексом. Нам понравилось, но моя подружка решила, что с мужиком лучше.       — Это её выбор. Главное, чтобы ей нравилось.       Женщины разговаривали и посмеивались, не замечая ничего вокруг.       Аркадий Свиридов вернулся из командировки первого января. Приехав из Москвы в провинциальный городок, мужчина смотрел на бумажный пакет с бархатной коробочкой, в котором лежало золотое колье с изумрудами, и предвкушал, как подарит его Свете.       Решив заехать к себе домой, чтобы поздравить Марту и подарить ей золотой браслет с сапфирами, Аркадий направился на улицу, где живёт его семья. Приехав в свой двор, Свиридов заметил знакомую машину.       «Светка? Что она тут делает?» — про себя подумал Аркадий.       Поставив свою машину в единственное освободившееся место для парковки, Свиридов посмотрел на себя в зеркало и, поправив вьющиеся русые волосы с поблёскивающей сединой, взял с собой подарок для жены. Выйдя из чёрного «BMW», высокий стройный мужчина лет сорока пяти зашёл в подъезд и поднялся по лифту на седьмой этаж.       Добравшись до своей квартиры, Свиридов открыл дверь и, зайдя в квартиру, услышал пошлые стоны. Сняв чёрное драповое пальто и сапоги, Аркадий остался ждать в коридоре, чтобы жена закончила заниматься сексом с очередной любовницей.       Свиридов прислушался к стонам и заметил, что голос новой партнёрши жены подозрительно знаком; Аркадий слушал и не поверил, что с его женой в тот Новый Год была... Светка. Его любовница. Женщина, которую он полюбил, но так и не смог окольцевать, ибо она не хотела выходить замуж и рожать детей, не хотела рушить его семью.       «Светка, ты засранка! — про себя возмутился Аркадий. — Быстро вы с моей жёнушкой окрутили друг друга».       Когда стоны стихли, женщины через какое-то время о чём-то разговаривали, но Свиридов не слушал их и обдумывал произошедшее.       «Может, это не Светка, а женщина с похожим голосом. Но я не могу Светкин голос с чьим-то спутать».       Аркадий неспешно и бесшумно зашёл в большую комнату и увидел картину, поразившую его: жена Марта и любовница Света лежали на диване и наслаждались друг другом. Глядя на самозабвенно обнимавшихся и гладивших волосы друг другу женщин, Свиридов громко задал вопрос:        — Что это вы тут делаете?       Марта и Света вздрогнули от неожиданности и, оторвавшись друг от друга, открыли глаза и осознали, что сейчас они не одни; любовницы смотрели на Аркадия с таким возмущённым видом, словно они спали и видели прекрасный сон, но он их разбудил и вернул в суровую реальность.       — Девочки, с наступившим! Светка, я не ожидал тебя увидеть у себя дома так ещё и в компании моей жёнушки.       — Аркаш, ты не подумал, что я хочу просто расстаться с тобой? — ответила Казакова. — Мне надоело с тобой встречаться. Надоела эта неопределённость. Возникла мысль создать семью и родить детей, а теперь я понимаю, что это всего лишь порыв. Мне и так хорошо. Я поняла, что секс с женщиной — это классно.       — Свет, я прекрасно знаю, что Марта лесбиянка, и даже не ревную её. Да она это от меня и не скрывала. Но ты... Свет, я такого от тебя не ожидал. В машине остался подарок тебе.       — Мне он не нужен. Я вернула всё, что ты подарил. Так что со своей жизнью сама разберусь.       Казакова быстро встала, оделась и, выйдя из дома, уехала на машине. Аркадий смотрел на Марту, лежавшую на диване с милой улыбкой, и удивлённо прокомментировал:       — Ох, Март, не ожидал я от тебя такого. Я уже привык к твоим загулам, но загулять с моей любовницей... Это финиш какой-то.       — А что? Она тоже очень хороша в постели, — усмехнулась жена. — Нам обеим понравилось. Она классно меня ублажила, а я её.       Ничего не говоря, Свиридов оделся в пальто и сапоги и буквально вылетел из квартиры. Выбежав на улицу, Аркадий заметил, что машины Светы уже нет. От грусти мужчина отправился по снежной улице и неожиданно для себя зашёл в торговый центр.       Несмотря на новогоднюю суету, людей там практически не было, ибо все после весёлой ночи спали не то от усталости, не то от похмелья. Зайдя в бар, находившийся в молле, Свиридов не замечал людей, бурно отмечавших наступление нового года. Аркадий сел за столик и, заказав виски с колой, мясное ассорти, рулеты с красной рыбой и рыбное ассорти, пил алкогольный напиток, закусывал кусочками грудинки с горчичным соусом и про себя думал:       «Как же так? Света, как ты могла? Я надеялся, что ты одумаешься и захочешь семью и детей. Хотел, чтобы ты сама об этом сказала. Как я хотел услышать, что хочешь стать женой и матерью. Я бы развёлся с Мартой и женился бы на тебе. За что? Что я не так сделал?»       Выпив стакан виски, Аркадий заказал бокал коньяка. Медленно, глоток за глотком, выпивая крепкий напиток, Свиридов закусил кусочком копчёной масляной рыбы. Перед его глазами стояла картина: лёжа на диване, голые Света и Марта в одних чулках нежно обнимаются и прижимают колени к самым нежным частям тела. Пытаясь забыть увиденное, Аркадий пил и закусывал нарезками.       — Михалыч, здорово! — послышался знакомый голос.       — Привет, Анатолич! Садись... — отозвался Свиридов, сквозь пелену пьяного тумана глядя на высокого полного зеленоглазого мужчину с намечающейся лысиной.       — С наступившим, — поздравил с праздником Анатолич.       Мужчины пожали друг другу руки, и приятель Аркадия сел перед ним за стол.       — Тебя тоже, — угрюмо проворчал Свиридов.       — Михалыч, а ты чего так бухаешь?       Тяжело вздохнув, Аркадий прищурился и, тяжело вздохнув, ответил:       — Со Светкой, похоже, расстался... Я с ней встречался пять лет. Пять лет! А она оказалась лесбиянкой. Вернулся на день раньше домой. Прихожу, а Светка изменяет мне с Мартой. С моей женой! Как так? Моя любовница изменяет мне с моей законной женой! За что?       Высказав всё, что наболело за это утро нового дня и нового года, Свиридов поставил бокал с коньяком и прижал ладони к лицу.       — Вот это отмочили твои бабы... — прокомментировал Анатолич. — Не думал, что такое бывает. Михалыч-Михалыч. Мы с тобой знаем друг друга всю жизнь. Мы с тобой в детстве, юности, молодости многое пережили, но такое... Это впервые.       — И не говори. Эх, Анатолич, давай праздновать. Отметим этот Новый Год. Надеюсь, что он принесёт нам много счастья. А мои бабоньки пусть сами разбираются. Я не собака на сене — сам буду счастлив и их осчастливлю.