***
Маринетт спешила в аэропорт. Несмотря на взросление и избавление от многих глупых привычек, непунктуальность девушки никуда не делась. И вот она, запыхавшаяся и полурастрёпанная, бежала к подруге, что нервно поглядывала на часы. — Ну наконец-то, Мари, я уж испугалась, что мы не улетим сегодня никуда. Где ты была? — Извини-извини, я банально застряла в пробке. Только сейчас синевласка смогла проверить телефон. С ужасом и ещё большим чувством вины она обнаружила достаточное количество пропущенных от Альи. — Так, ладно... Потом ещё всё обсудим, — рыжеволосая выразительно посмотрела на подругу, явно намекая на те самые звонки. — А сейчас нам пора, Нино уже на стойке регистрации, пошли. Что ж, начало летних каникул обещает быть весёлым, ведь девушки отправляются не вдвоём. Алья давно хотела куда-то выбраться со своим парнем, по совместительству соулмейтом. Но в то же время бросить свою лучшую подругу одну на месяц она не могла. И вот они втроём летят в Италию.***
— Да ладно тебе, Алья, что со мной может случиться? Я просто посижу дома и порисую. Развлекайся! — Маринетт всеми силами пыталась убедить собеседницу оставить её и наконец провести время со своим парнем наедине. Они уже три дня в этом городе, её лучшая подруга и так её везде берёт с собой; видно, что порой синевласка своим присутствием смущает молодую парочку. — Точно? Ты посидишь дома? — всё не унималась рыжеволосая. — Да, Аль, точно. Ну правда, что я могу делать в незнакомом городе? Тем более вечером, — вот, наконец ей удалось уговорить подругу. — Ладно, — вздохнув, сказала девушка. — Но если что, заскучаешь там или что ещё, пиши, звони, и мы придём домой. Всё, девочка, мы скоро вернёмся. Поцеловав подругу в щёку, Маринетт закрыла дверь и вернулась в комнату. Услугой подруги она явно не воспользуется. Она любила творить в одиночестве. Да и всё она понимала, ну кто не хочет провести время вместе, ещё и в таком красивом месте. Не стоит им мешать. Заварив чай и присев на подоконник, девушка принялась зарисовывать здания с необычной архитектурой и некоторых прохожих внизу. Усердную и увлечённую работу стала прерывать чарующая мелодия, медленно, но верно проникающая в сознание девушки. Она знала эту песню. Голос, исполняющий её, был тихим и умиротворяющим. Маринетт выглянула из окна. На другой стороне улицы боком к ней сидел музыкант, привлёкший её внимание. Что-то в нём было такое... Он словно не от мира сего. И дело было даже не в необычном цвете волос. Хотя этот перелив синего с бирюзовым завораживающе выглядел при свете фонаря. Локоны словно светились. Будто над головой был еле заметный нимб. Музыка, льющаяся из-под длинных пальцев парня, убаюкивала, заставляла прикрыть глаза и насладиться ей в полной мере. Маринетт хотела было выйти, чтобы подойти к музыканту, рассмотреть его поближе, может даже познакомиться, но мелодия возымела над ней больший эффект, чем она могла ожидать. И, не сумев совладать с собой, невольная слушательница провалилась в сон, так и не узнав имени приятного незнакомца.***
Шёл пятый день пребывания в городе. Маринетт не могла выкинуть из головы ту ночь. Перед сном ей вечно мерещилась одна и та же мелодия. Синевласка в надежде вскакивала с постели, подходила к окну, но по другую сторону было всё так же пусто. Лишь редкие прохожие нарушали мертвенно-спокойную тишину ночи. Прикрыв глаза, девушка как наяву вновь и вновь видела ту картину. Видела его, наигрывающего мелодию-колыбельную. Вот парень поворачивается в её сторону, смотрит ей прямо в глаза, в душу, и улыбается такой обворожительной улыбкой, что сердечко замирает. Но дует прохладный ветерок, приводя в сознание и заставляя нехотя лечь в постель. Чтобы вновь прикрыть глаза и уснуть под приевшуюся мелодию. Уже вторую неделю у Маринетт из головы не выходил ни чарующий голос, исполняющий ту песню, ни образ молодого человека, что удивляло девушку, ведь она видела его от силы минуты три, но успела запомнить каждую деталь его профиля. Гуляя по городу с друзьями, синевласка вздрагивала от каждого аккорда, доносящегося каждые полчаса то тут, то там. Как же всё-таки много здесь уличных музыкантов. Это было ещё одной изюминкой города: исполнителей не просто поддерживали деньгами редкие прохожие, люди толпами останавливались, чтобы насладиться приятными звуками, расслабиться после долгого дня. Когда солнце близилось к горизонту, с набережной ребята свернули на очередную улицу, что вела напрямую к их дому. К их удивлению, прямо на пути облюбовал себе место очередной музыкант. Вокруг него по обычаю образовалась толпа, что затрудняло проход. Все трое остановились в недоумении, обговаривая мысли, как проще и быстрее обойти это скопление. Оценив ситуацию, решили по очереди проходить ближе к зданию, там толпа слегка рассеивалась. Много девушек жалось ближе к центру, стараясь разглядеть, кто же так красиво играет, или просто привлечь внимание красавца. Другие слушатели просто внимали мелодии, прикрыв глаза и прислонившись к стене. Первым двинулся Нино, немного расчищая дорогу. Буквально следом, держа того за руку, шла Алья. Мари шла чуть поодаль, вслушиваясь в очередную мелодию. Она знала это вступление и с нетерпением ждала, когда начнется куплет, готовясь подпевать. Она уже приоткрыла рот, готовая, но сердце ее пропустило удар, когда услышала негромкий голос исполнителя. Тот самый. Девушка отчаянно пыталась разглядеть его в середине толпы, привстав на носочки, но та была слишком плотной. Тогда она стала понемногу протискиваться вперёд. К нему. У Маринетт вышло пробраться в первые ряды. Отдышавшись и немного придя в себя после такой толкучки, она подняла голову и обомлела. Он был так же прекрасен, как и в её воспоминаниях, как в ту самую ночь. Даже, пожалуй, лучше. Лучи предзакатного солнца путались в его слегка растрепанных ветром волосах. Кожа приобрела золотистый оттенок, он словно светился изнутри. А этот взгляд... Бирюзовые глаза с оттенком небесной голубизны смотрели прямо на неё. Смотрели с такой нежностью, что у девушки перехватило дыхание. Позабыв об окружающих, она сделала шаг в надежде наконец узнать имя того, кто так плотно засел в ее мыслях. Но Маринетт схватили за руку, потащив дальше, из толпы. В недоумении, она пыталась вырваться из рук наглеца, нарушившего её идиллию. Их идиллию. Когда толпа стала рассеиваться, синевласка узнала подругу и облегченно выдохнула. Но чувство обиды не покидало её. — Подруга, ну чего ты там застряла? Мы думали, ты потерялась или тебя задавили эти поклонницы, — слегка сощурив глаза, с нотками беспокойства воскликнула Алья. — Я... А я просто заслушалась. Парень красивый... то есть красиво, играл красиво очень, — не поняв, от чего так смутилась, Маринетт покраснела и отвела взгляд. Закатив глаза и странно улыбнувшись чему-то своему, Алья взяла подругу под руку и пошла в сторону дома. Музыка не смолкала до позднего вечера. Все это время Маринетт сидела на подоконнике, наблюдала за музыкантом и зарисовывала его в разных позах, какие только видела. Такого вдохновения и воодушевления она давно не ощущала. Луна поднялась высоко в небо, заняв свое почетное место меж звёзд, и освещала улицу для оставшихся слушателей. Немного погодя, ушли последние парочки, наслаждаясь приятно освежающим вечером и настроением, навеянным нежной музыкой. Но музыкант и не думал уходить. Он поднял голову, чтобы взглянуть в то самое окно, где в прошлый раз сидела, поджав ноги и задремав, милая девчушка. Та самая, что сегодня стояла почти перед ним и завороженно наблюдала за его игрой. Он заметил её сразу, но ещё раньше учуял яркий запах корицы, хотя рядом не было ни магазинов, ни пекарен. Приметив в нужном окне девушку, что усердно рисовала что-то уже который час, парень слегка улыбнулся и начал наигрывать спокойную и лёгкую мелодию, негромко подпевая. Маринетт наконец закончила очередную зарисовку, победно улыбнулась и заметила, что небольшой импровизированный концерт продолжался, песня звучала уже тише, но всё же медленно проникала в её душу. Наверняка потом снова будет везде мерещиться. Оторвав глаза от альбома и подняв их, она так и замерла. Он снова смотрел прямо на неё. Заглядывал в душу, как в её видениях. И пел так чарующе... Казалось, сами небеса поют ей. Не раздумывая, она спрыгнула с подоконника и, боясь вновь упустить музыканта, даже не накинув ничего в прохладный вечер, бросилась вниз. Выбежав на улицу, она слегка замедлилась, отдышалась и оглянулась. Вот он, в нескольких метрах от неё, стоит и улыбается. Опустив гитару и положив рядом на чехол, парень просто стоит и ждёт, разведя руки. Ждёт её, свою судьбу. Маринетт на подкашивающихся ногах побрела в его сторону. Ком встал в горле при виде его, такого безупречного. Слёзы счастья вот-вот грозились вырваться наружу. — Ну здравствуй, mia bella*, — вполголоса сказал парень, любуясь своим счастьем и заключая Маринетт в объятия. Она осторожно сомкнула руки у него на шее и робко подняла голову, опасаясь, что найдётся в ней какой-то изъян, какая-то черта, что обязательно оттолкнет суженого. Хотя всё это глупости. Она просто не догадывалась, что покорила его ещё той ночью, когда уснула под звук его голоса. Но сейчас в его глазах столько нежности, трепета и тихого восхищения, полностью обращенных к ней, Маринетт, что все глупые мысли вылетели из головы. Вылетели вообще все мысли до единой. Музыкант наклонился к ней и аккуратно коснулся её губ своими. Его движения такие неторопливые и робкие, что Маринетт невольно улыбнулась ему в губы и сильнее стиснула в объятьях, наклоняя к себе ещё и ещё ближе. Неизвестно, сколько пара ещё так простоит, наслаждаясь друг другом, вечером и без конца целуясь. Познакомятся они потом. Хотя зачем это, если они и так словно знают друг друга уже очень и очень долго. Его музыка говорила всё за него, а её... нет, она не играла, но Лука слышал эту тонкую мелодию, льющуюся из её сердца. И мог поклясться, что лучше уже ничего не услышит. Но будет глубоко заблуждаться. Скоро они оба будут без конца слушать и наслаждаться одной мелодией. Их общей мелодией. Песней их душ, наконец встретивших друг друга и крепко связанных на всю их счастливую жизнь.