Танцы со злом

Покой Холодных Вод был очень стар. Он был стар, когда Красные Холмы носили иное имя, и в березовых рощах прогуливались заклинательницы в одеяниях цвета бересты. Он был стар, когда зимы сменяли друг друга, а ветра напевали, вторя мелодиям, доносящимся со склонов, на которых жили люди с глазами цвета синей акварели. Ребенком он внимал переливам струн, едва различимых в вое метелей и буранов, и мечтал хотя бы однажды узреть живую легенду – заклинателей, в жилах которых течет холодная кровь северного бога. Однако время оказалось жестоко, и все, что видел Покой Холодных Вод, это падение прежде великой семьи, разрушение ордена и жалкое существование, которое влачили последние потомки тех, кто когда-то сиял так ярко, что сам Ниим одарил их своей кровью. Тяжело вздохнув, старый архивист поправил книгу, корешок которой едва заметно выступал вперед. Его юный ученик быстро постигал ремесло, радуя наставника прилежностью и послушанием, но порой слишком торопился и допускал небрежность. Неожиданно в тишине архива засеребрился перезвон колокольчиков, подвешенных над входной дверью, и проникший с улицы любопытный ветерок пронесся по комнатам внутренних помещений, принеся легкую прохладу и аромат цветущей весны. Ниточки благовоний дрогнули и заструились веселее, переплетаясь и танцуя с новыми запахами. Покой Холодных Вод неодобрительно нахмурился на расшалившийся сквозняк, и неторопливо направился в зал. Один из посетителей носил розовые одеяния гостиничной прислуги и, видимо, сопровождал постояльца. Неподобающе короткие волосы топорщились во все стороны, но стоило слуге обернуться, как старика пронзил внимательный взгляд черных глаз, не отражающих и лучика света. Эти бархатные глаза и светлая кожа не оставляли и толики сомнений в том, что один из предков этого юнца был рожден над облаками и никогда не касался земли, чтя традиции небожителей. За полукровкой возвышался подобно величественному горному пику заклинатель из ордена Золотых Вихрей. Укороченные лепестки цвета охры отставляли взгляду голенища сапог, а шаль скрывала волосы и часть лица. Сталью этот юноша напоминал высеченную из мрамора скульптуру императора Гнева Морозов, вот только черты его лица казались чуждыми и тяжеловатыми. Пока старый архивист рассматривал посетителя, тот смотрел в сторону, медленно ведя взглядом по стеллажам с книгами и свитками. Чужак, – подумал инеец и едва заметно поморщился, – чужак или полукровка… Да оба они полукровки, и что им могло понадобится в архиве? Кровь от этого чище не станет. – Доброго дня, господа. Чем скромный хранитель кровных уз может быть вам полезен? – Покой Холодных Вод решил быть вежливым. То, что перед ним грязнокровые не означает, что он может позабыть о манерах. Впрочем, знать его имя им не обязательно – с таких гостей хватит и должности. Заклинатель в лепестках цвета охры перевел на него взгляд и чуть наклонил голову, приветствуя. Добрая мягкая улыбка преобразила чуждое лицо, осветив его изнутри. Даже в глазах цвета янтаря мелькнуло что-то улыбчивое и ясное – как первые лучи рассвета, озарившие вершины горных пиков. – Доброго дня, – принц не показал и толики недовольства от приветствия, неподобающего его статусу. – Я хотел бы запросить информацию о… Вам плохо? Что-то с грохотом посыпалось на пол. Даже не посмотрев вниз, старик сделал несколько шагов, заглядывая в лицо, прежде казавшееся ему некрасивым и чуждым, но теперь озаренное улыбкой и ясными глазами, вызывало восторг и восхищение. Солнце Империи, подумать только! Дар любви императора Гнева и чужачки, возлюбленное дитя Иррита, золотоглазый великан, герой, еще при жизни воспетый в легендах и коронованный пророчеством, символ надежды и веры в то, что однажды все будет иначе… Следующее воспоминание – неудобный деревянный стул, впивающийся в тело, и ритмичные потоки свежего воздуха, бьющего в лицо. Еще – прохладные пальцы на запястье и ладонь, замершая на груди. Сердце неуверенными рывками отзывалось на энергию исходящую от этих рук, успокаиваясь и подчиняясь размеренному ритму. Открыв глаза, инеец увидел мальчишку в розовых одеяниях и его серьезное лицо, которое не могло принадлежать ребенку. Одна его рука с неожиданной силой держала худое запястье старика, а вторая замерла в растерзанном вороте одеяния и внимательно вслушивалась в организм. С другой стороны над архивистом возвышался человек, похожий на величественный горный пик, озаренный рассветом, и... усердно работающий учетной тетрадью как веером. Хранитель кровных уз решительно зажмурился, молясь, чтобы этот позор ему привиделся. Лучше бы он умер или провалился сквозь землю, чем это… Узкая ладонь, холодившая кожу под ключицами, плавно выскользнула из складок ворота. Послышался тихий бархатный голос: – Постарайтесь закончить свои дела. У вас осталось не так много времени. В этом голосе не было ни жалости, ни злорадства – констатация факта. Старость удивительная вещь, – подумал Покой Холодных Вод, нащупывая ворот и смыкая ткани. – Я был стар, когда этих мальчишек и на свете-то не было. Казалось, принц Гнев только взошел на престол, а вот уже вся империя празднует рождение ребенка с предреченной великой судьбой. Солнце империи жил, множа легенды о своих победах, и умер на поле боя, поставив точку в войне. Такая яркая, сияющая жизнь, наполнившая всю империю надеждой… и такая короткая. Для кого-то два десятилетия это целая жизнь, а для кого-то – пара мгновений старости. Молотками застучали приближающиеся шаги, и в застывший воздух выплеснулся звонкий голосок мальчишки-ученика: – Я принес лекарства. Мастер, позвать лекаря? – Не надо, – старик сомкнул пальцы на поднесенной чаше и отпил, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Живительная прохлада пролилась внутрь, унимая липкий удушливый жар. Тьма небытия отстранилась, терпеливо ожидая мига, в который возьмет свое. Успеть бы доучить мальчишку, передать архив в твердые руки, тогда можно будет со спокойной душой предстать перед Дарующим Благосклонность. – А я не верил слухам о возрождении солнца империи. – Вы были правы, – тихо ответил принц, отдавая тетрадь в протянутые руки ученика старого мастера. Прохладные пальцы на запястье старика разжались. Слуга Розы положил старческую руку на подлокотник и направился к столу, на котором лежали принадлежности для письма. Не обращая внимания на взгляды присутствующих, он начал быстро писать на первом попавшемся листе. – Я… кхм, – старик подумал, что это уже не уместно, но все же решил поприветствовать посетителя как полагается. – Покой Холодных Вод приветствует солнце империи. Да прольется Благосклонность Иррита золотым дождем над вашим домом. Этот служащий нижайше благодарит за оказанную помощь и просит прощения за… – Сидите, – предостерег принц, когда старый инеец оперся о подлокотники, намереваясь подняться. – Церемонии излишни, отдыхайте. Я хотел бы узнать о семье, живущей на склоне. – Вы остановились у Розы Хрустального Пика? – Покой Холодных Вод слабо улыбнулся. – Вы не первые кого она нанимает, чтобы очистить склоны от плачущих призраков, – шорох письменных принадлежностей на миг стих. – Да только бесполезно это, горы прокляты с тех самых пор как клены… – старик кинул взгляд на ученика и отдал ему опустевшую чашу. – Мальчик мой, подай стул нашему гостю и принеси книгу с моего стола. Обычно я не рассказываю то, о чем не спрашивают, но вам поведаю. Переведя взгляд на юношу в розовых одеждах, архивист заметил, как тот самым неподобающим образом закатил глаза. Впрочем, чего еще ожидать от слуг Розы, учитывая, где их подбирают. Оставив лист с записями в центре стола, слуга бесшумно подошел к севшему заклинателю, и встал за его спиной подобно тени. Чуть помедлив, полукровка положил локти на спинку стула и оперся, безмолвно глядя на служащего. В недвижимых чертах бледного лица и глазах, которыми он, казалось, даже не моргал, чудилось что-то зловещее, будто затаившаяся бездна только и ждала повода, чтобы наброситься и разорвать на куски. Размышляя, с чего начать, старик нахмурился и провел рукой по бородке, задумчиво поглаживая ее. С чего не начни, выйдет лишь часть истории, но будут ли интересны принцу столь давние события? Прежде совершенствующиеся спрашивали лишь о делах последних лет, мало кому приходило в голову спрашивать о том, что произошло столетие тому назад, и уж тем более – об истории самой семьи, да и сам Покой Холодных Вод не знал важно ли это, но подумал, что именно солнце империи, в жилах которого течет кровь Иррита, найдет свой интерес в этой истории. – Кхм… Ваше Высочество, видите ли, это очень древняя семья, – наконец решился старый архивист. – В ином тысячелетии ее корни питали немало легенд, ныне преданных водам забвения. Когда-то сам Ниим был так восхищен одним музыкантом из этой семьи, что влил в его вены свою кровь, и с тех пор она течет во всех потомках этого рода, а их глаза имеют необычный синий цвет. Принц и вправду заинтересовался. Его руки чуть шевельнулись, и по наручам из желтого металла скользнул блик света, на миг пронзивший выгравированных ястребов и облака. – Каков дар Ниима? – спросил он, но старик лишь пожал плечами. – Я знаю только то, что это связано с искусствами. Ходили слухи, что розы расцветали от звуков голоса возлюбленных детей Ниима даже зимой, а ветра ластились к струнам и пели, вторя мелодиям. Что взмахом кисти дети Ниима прокладывали реки и возводили горы, а написанные ими стихи изменяли саму ткань мироздания, заново переплетая прошлое и будущее. – Поистине прекрасный дар, – принц кивнул и слабо улыбнулся. – Да, – с мечтательной улыбкой согласился старик. – Но полагаю, существуют ограничения, иначе бы эта семья не пала. Во времена моей юности среди них уже не было способных на подобные чудеса. От всего могущества только и остались, что синие глаза. – Покой Холодных Вод тяжело вздохнул. – Избрав новую специализацию, клан возвел твердыню на склоне гор и основал орден Трех Берез. Заклинатели этого ордена славились своими способностями в лечении душ и защитных чарах, потому люди, идущие к ним с дурными намерениями, месяцами блуждали в рощах. Да, в те времена эти места славились березовыми рощами, – рассказчик грустно усмехнулся. – Хотел бы я еще хоть раз увидеть эти рощи. Целительницы ордена были прекрасны как первый снег и всегда носили женские одеяния, чем и призвали беду – одна из дев пленила сердце мастера из ордена Пламенеющих Кленов, чей нрав славился легкомыслием и необузданностью. Он упорно искал встреч с юной прелестницей, день за днем поджидая ее то в рощах, то в городе. Дева же эта, прекрасная Песня Света Хрустального Пика, желала посвятить свою жизнь самосовершенствованию и благим деяниям, потому чувства магистра не находили в ней ответа. Время шло, в конфликт вовлекалось все больше людей. На дев-целительниц начали нападать в городе, а березовые рощи стали небезопасны для лекарей и странников, ищущих исцеления. Неизвестно к чему привело бы открытое противостояние орденов, но зимой заснеженные рощи поглотила скверна. Она стелилась по снегам, очерняя их, вгрызалась в березы, оставляя лишь черную труху, и отравляла воду, окрашивая льды в цвет угля и пепла. Скверна уничтожала все на своем пути, волнами скатываясь по склонам. Целители не могли противостоять ей – их призвание чинить и очищать человеческие тела и души, а не холмы и горы. Когда скверна стала подбираться к городу, а никто из орденов так и не пришел на помощь, Песня Света Хрустального Пика смерила гордость и отправилась к ордену Пламенеющих Кленов. Она в ноги поклониться влюбленному магистру и попросила защитить город, обещая отдать себя в награду. В тот же день три сотни заклинателей в одеяниях цвета золота и багряного пламени выжгли скверну со всеми березовыми лесами и рощами. Опустевшие земли засадили кленами, стремясь еще сильнее уязвить выживших целителей. Прекрасную Песню Света заточили в одной из башен ордена кленов и она больше никогда не покидала ее, заплатив за спасение города своей свободой. Большинство заклинателей покинули разоренный орден Трех Берез, но семья, некогда основавшая его, продолжала хранить ветшающие твердыни. Покой Холодных Вод прервал рассказ и принял из рук ученика очень старую книгу. Он бережно положил ее на колени, и задумчиво погладил корешок подрагивающими узловатыми пальцами. – Это произошло столетие тому назад, с тех пор горы и увенчаны дурной славой. Лишившись почти всех заклинателей, орден больше не мог поддерживать порядок на этих землях, появлялись то одни нечистые твари, то другие, то темные заклинатели, то разбойники. Последний заклинатель ордена, уважаемый одаренный Гром Хрустального Пика, делал все, что было в его силах, но… Дальнейшая история этой семьи это история падения, – старик тяжело вздохнул. Больно смотреть, как умирают легенды, погружаясь в воды забвения, как сменяются песни и утихают имена, что прежде поражали блеском и великолепием. – В череде бед, обрушившихся на город и окрестности, люди винили тех, кого прежде почитали, кем восхищались и кого боготворили. Одно поражение перечеркнуло бесчисленное количество подвигов и годы бескорыстного служения. Эти заклинатели стали изгоями в краю, который оберегали более тысячи лет, более того… - старик снова тяжело вздохнул, чувствуя, что слишком стар. Слишком много горечи. Солнце империи слушало молча, а глаза его потемнели, лишившись золотистого сияния, оттого лицо казалось печальным – словно принц уже слышал подобную историю и знал, каким будет последний нож, вонзенный в сердце проигравших. - …Наполненные бессильной яростью люди лишили эту семью последней драгоценности: они переписали легенды и сказания, изменив имена, вычеркнули из всех книг Хрустальный Пик и начали называть заклинателей людьми со склона. Повисла тишина. Не было слышно даже дыхания. Старый архивист смотрел в потемневшие глаза принца и думал, что уж кому как не солнцу империи понимать каково это. Оступись хоть раз и все, что ты делал, все, чем ты жертвовал, будет перечеркнуто. Любовь и почитание обратятся в ненависть, хвала в проклятия, а песни сменят имена. Даже пророчество, в которое так верили, вмиг станет пустышкой. – Какова судьба Грома Хрустального Пика? – спросил принц, когда пауза затянулась. Покой Холодных Вод снова тяжело вздохнул. Открыл книгу, бережно перебирая подрагивающими пальцами пожелтевшие страницы. Найдя нужный разворот, старик грустно посмотрел на что-то, похожее на дерево с обломанными ветвями. Одна из двух нитей, удерживавших некогда великую семью от небытия, заканчивалась именем Песни Света Хрустального Пика, а рядом, исходя от тех же родителей, тянулась нить Грома Хрустального Пика, обрывающая строкой ниже – на имени его дочери. – Погиб в горах. Охотился на нежить. Его супруга и годовалый сын пропали. Обычно они не спускались в город, но в тот день она должна была придти в архив, чтобы вписать имя ребенка, - палец старика погладил пустое место у обломанной ветви. – Заплатить налог и оформить документы, но так и не пришла. Кто-то в городе говорил, что она сбежала, устав от такой жизни, но я думаю что... Беззащитная женщина с ребенком и деньгами, за которую некому мстить и которую некому искать, – легкая добыча. – Еще один тяжелый вздох. – Таким образом орденская крепость осталась на их дочери - Розе Хрустального Пика. Ей тогда было, – Покой Ледяных Вод помедлил, высчитывая. Его палец сместился на последнее имя обломанной ветви. – Около пятнадцати... Да, так жаль, когда судьба посылает испытания в столь нежном возрасте. Эта славная девочка много работала в Красном Кабане и швейной мастерской, помогала лекарю. Он говорил, что хочет ее обучить да в свой орден пристроить, но она отказалась уезжать. В то время в горах и окрестностях города становилось все опаснее. Мы отправляли запросы Пламенеющим Кленам и в другие ордена, но те ничего не предприняли, – старик усмехнулся в белые усы. – Тогда в наш город и начали стекаться темные заклинатели. За деньги они охотились на нежить, охраняли дороги, сопровождали путников и зачищали окрестные леса. Архивист снова сокрушенно покачал головой. – Ваше Высочество, можете ли вы представить: город пал так низко, что нанимал темных заклинателей? – Все мы люди. – Принц лишь пожал плечами, а вот притаившийся за ним юноша сузил черные глаза. Ни лицо его, ни взгляд не изменились, но ощущение угрозы усилилось. – Так что же случилось с супругом Розы? Лицо старика потемнело. Супруг Розы? Мог ли хоть кто-то предположить, что дитя из столь уважаемого и древнего рода смешает свою божественную кровь с бродячим и безродным заклинателем? Хорошо хоть не стали марать именами детей семейное древо! Лучше уж обломать ветвь, чем так опозорить столь древний род! – Роза Хрустального Пика сошлась с неким бродячим заклинателем. Но дела у них шли настолько плохо, что когда появился первенец, они не внесли налог на имя. Я слышал, старшую дочь назвали Песней, в честь пропавшей целительницы, а младшие родились как раз в тот год, когда произошла история, из-за которой и вы пришли сюда, но я мало что могу рассказать о них. – Немного подумав, старик все же произнес. – Так жаль. Эта семья больше тысячелетия охраняла этот край и присматривала за горами. Возможно, это лишь мое предположение, но неспроста заклинатели славились как целители, а Роза открыла гостиницу с целебными источниками. Что-то у них там есть… Что-то, что привлекает и живых и мертвых. Покой Холодных Дождей внимательно наблюдал за реакцией собеседника: принц кивнул своим мыслям, а его слуга чуть сильнее сузил глаза и едва заметно приподнял уголки губ, не то посмеиваясь, не то благодаря. Впрочем, какой это слуга – слуги не облокачиваются локтями о спинку стула хозяина, не стоят так близко и уж тем более не смотрят такими глазами. – Так что же вы можете рассказать о смерти супруга Розы? – Темный заклинатель, да простят меня небожители, – старик поморщился, словно одно упоминание наполняло воздух неприятными запахами. – Бродягой жил, бродягой умер. В империи не принято считать бродяг и нищих, так что в Архиве нет записей о нем. Я знаю, вас интересует та странная история с призраками в горах, но я не собираю слухи – не моя специализация. Вам лучше расспросить хозяев Красного Кабана. Они знали и Розу Хрустального Пика и ее «супруга», видели и ту пару инейцев, и даже преследовавшая их ишь ужинала в том же заведении. Как будто в этом городе поесть больше негде, кроме как в этом вертепе горных демонов… Честное слово, как будто в этом городе все дороги ведут в этот вертеп… – Подождите, прошу прощения, какая ишь? – Солнце империи подняло ладонь, останавливая сетования старого архивиста на сомнительные пристрасти молодежи. Он даже нахмурился, а вот лицо стоящего за ним юноши озарилось улыбкой. – Вы хотите сказать, что преследовавшая ту пару инейцев женщина-воительница была ишью? Демоницей? Автор: На этой главе я решила что название «Красный кабан» не достаточно поэтично для моей истории и решила подумать над альтернативными вариантами: «Вепрь на вертеле» показался слишком непристойным, а «Полыхающий свин» стал бы спойлером. Хм, а может изменить название самой истории? Как вам «Змея на вертеле»? С пометкой 18+ на обложке =D Или «Жареная змея». Солнышко хорошо готовит, он справится и с такой экзотикой =D PS: Да, и в этом смысле тоже.