Привет, я Питер... Питер Паркер

Питер Что это? Как же сложно понять. Разве так должно ощущаться правильное решение? Переплетенными между собой болью и сомнением? Это стало злить, Питер лишь смог быстро надеть маску, услышав возможно последние слова Гарри, он спрыгнул вниз. От холодного воздуха, за всё время проведённое на улице, ноги начинали неметь, а по рукам ползти мурашки, он просачивался через ткань костюма, становясь вторым слоем кожи, морозищем до самых костей. Вся надежда осталась там, на верхнем этаже Оскорба, душа была пуста, голова начинала болеть, всё. Хотелось вернуться, но зачем? Питер сам не знал, как ответить на этот вопрос, лучше бы время встало, а он замер в десятке метров от земли в воздухе, просто и бесцельно, чтобы ничего не происходило, никто не мог ничего сказать, сделать, умереть. — “ Я ничего не спросил о ней…» — Питер на мгновение коснулся земли, но сразу, выпустив паутину, снова оказался в свободном полёте, каждый раз было жаль просыпаться, от чувства свободы и пространства, заново цепляться за здания, чтобы не упасть. Питер ощущал ответственность, связь со всем что будет с Гарри, но старался уйти от этого чувства, забыться, хотя бы на вечер. Пролетая над людьми, Питер не о чём не думал, не допускал мыслей, медленно стихающих в ночи. Шум улиц занимал всё место внутри, собственный голос был не слышен, пока что это было лучшим чувством дня. Невольно уходя, от всё ещё затягивающего собственным беспокойством и постоянной суетой центра, Питер ждал, когда вернётся, та тяжесть, от которой больше ничего не отвлекает, прибывающая к земле и забирающей все силы. Так странно и тихо, Паркер смог почувствовать спокойствие и умиротворенность спальных районов, где все готовились ко сну. Тусклые огни, сдавливающие собственной величиной пространство высотки, прошло не больше тридцати минут, Питер был готов вернуться домой, уставший и покоренный мертвенной тишиной. Он резко повернул в сторону своей квартиры, возвращаясь к людям и части города, которая никогда не спит. Редкие сигналы машин, какие-то недовольные крики таксистов. Чувство, как от холода начинают неметь пальцы, не отрезвило рассудок, наоборот все больше начинало клонить в сон. Питер был не так внимателен, как всегда, но всё равно старался слушать, замечать, вдруг он сможет помочь. Вдали у билбордов и витрин Паук заметил какое-то скопление людей, лишь несколько машин полиции, сирена скорой помощи была недалеко, прислушавшись Питер смог определить, что она в паре минут. Перепрыгнув на соседнее знание, он заметил поодаль от двух врезавшийся в друг друга машин на перекрестке двух женщин. Одна из них стояла над второй, старалась найти место откуда течет кровь, опустившись на колени остановила руки в одном положении, по предплечью стали бежать струи крови, так же как и по лицу пострадавшей, хоть она и закрыла его ладонями, не двигалась. Питер спрыгнул на балкон, никто его не замечал, а он наблюдал за женщинами, просто завороженный. Он услышал, как сигналит скорая на переходе и, подорвавшись, оказался у светофора, намеренно перенеся людей не пропускающих машину на тротуар и давая скорой проехать. Проводив глазами фельдшеров, Питер осознал, что здесь его помощь не нужна. Пока Питер стоял у зданий, он почувствовал, как его телефон завибрировал, Паркер перенесся на крышу и оказавшись напротив билбордов, достал телефон, на экране была фотография Эм-Джей. Переливающаяся всеми цветами радуги реклама, мелькающая на периферии внезапно погасла, машинально Питер поднял глаза. Всё сменилось на тёмный репортаж и бегущие внизу экрана слова, Паркер сразу решил, что это о той аварии на перекрестке и, не глядя, нажал в телефоне зелёную кнопку. Когда экран коснулся уха, Питера пронзило отвратительное чувство, это не то место. Люди, город, то как останавливали кровь пострадавшей, всё вселяло надежду, жажду жизни пронизанную постоянным течением обыденности и случайностей. Но на экране было совсем иное, смесь мрака, невнятных огней, жёлтой ленты и толп на экране. Питер опустил глаза на слова, речь Эм-Джей потеряла смысл он ничего не мог разобрать, лишь читал: « Гарри Осборн совершил самоубийство » Кадр меняется на балкон и разбитое стекло, полицию, пока рука сама опускается и слова Мишель вообще перестают существовать. Питер стал пятиться назад, пока не ударился спиной о стену, не имея возможность вздохнуть полной грудью, каждая попытка словно ничего не давала. — Что? Нет, нет …стоп, стоп, стоп стоп стоп ….— Питер старается прийти в себя, всё быстрее мотая головой из стороны сторону. Он сорвал маску, всё ощущения перешли в злость, ударяя рукой о стену он чувствовал, как она начала рассыпаться, вибрации он ударов проходили через голову и грудь. Паркер знал, что Мишель всё ещё ждёт ответа, но как только он хотел поднести телефон к уху, рук словно не стало, они перестали чувствоваться, их не было. Минута, две, три… десять. Питер садится, всё ещё смотря на уже возобновившуюся пеструю и кричащую рекламу, его взгляд упал на телефон. Начался отсчёт одиннадцатой минуты, Эм-Джей по всей видимости просто слушает шорох, ждёт, когда Питер ответит. Он ложится и кладет телефон на грудь. — Я ничего не слышал, прости. Ты мне точно что-то говорила, а я просто ничего не слышал, — весь пейзаж перед глазами словно писали импрессионисты, реальность не имела деталей, целостности, всё расплывалась, в голове пробежала мысль о том, что Питер спит, но она развелась с первыми словами Мишель. — Теперь и я не помню, ты видел… Да? — Видел, это просто сюжет, какой-то слишком затянувшийся истории. Смело было выбрать неопределенность, место жизни в аду. Осталось только мне это принять. — Питер просто лежал, злость прошла, в какой-то степени он был поражен, восхищен и, на самом деле, опустошен. Это было определяющим его бессилие, спокойствие, отсутствие желания согреться или уйти. — Я думаю нужно сделать перерыв, так много всего происходит. — Я не смогу уснуть, не сегодня. Я готов простить. Молить. Хочу тебя забрать… Ты не против? — Питер еле выговорил слова, пока в руках с силой сжимал маску, а после прикусил губу, ожидая ответа. — Я не так далеко, как ты думаешь. Встретимся у тебя, — Эм-Джей произнесла последние слова почти шепотом, так мягко и тепло. — Я тебя люблю — Питер выдохнул с облегчением, краешек губ на миг дрогнул. — Вряд ли сильней меня, до встречи. — До встречи. Питер словно в одно мгновение оказался у собственного дома, едва запомнив дорогу, всё было одинаково перед глазами, дома, люди, пейзаж приобрел слишком простой и строгий вид. Запрыгнув в окно, Паркер резко стянул холодный костюм, бросив его у окна, через которое комната наполнилась свежим, морозным воздухом. Питер успел надеть пижамные штаны, когда через минуту услышал осторожный и тихий стук в дверь, девушка не хотела никого потревожить. Мишель не знала насколько мало жильцов осталось в доме, практически все съехали, после прошлых событий, возможно впервые можно было не становиться невольным слушателем чьих-то разговоров. Питер подошел к двери и его взгляд сразу приковала ручка, он промедлил несколько секунд, прежде открыть дверь. Лишь мимолетное усилие, желание закрыться и больше ни о чём не вспоминать, связывало руки, заставило сомневаться в собственном намерение разделить эмоции, они казались нереальными. Опустив ручку вниз, он услышал тихий скрип, дверь сама распахнулась от сквозняка, огибая пару он пронесся дальше по коридору. Питер не успел хотя бы что-то сделать, сказать, Эм-Джей в одно мгновение оказалась запредельно близко, обнимая и сплетая пальцы на спине в замок, пока его руки застыли в воздухе. Дверь, почти задев Мишель, ужасно громко захлопнулась от ветра, а она даже не дёрнулась. Питер опустил руки на талию девушки, прижимая её к себе он почувствовал, как бьётся её сердце, своего совсем не было слышно. Так трепетно и легко ощущалось её дыхание на коже, каждое движение её рук по телу казалось безумно тёплым, её губы прикасающиеся к шее, мягкая кожа. То как она прислонилась холодной щекой к его и, задержавшись на мгновение, опустила голову на плечо. Ещё минута тишины и она делает шаг назад, снимает куртку, взяв Питера за руку, одновременно с этим проведя второй по его плечу. Эм-Джей тяжело вздохнула, смахнув со щеки слезу. Питер подошёл ближе, поцеловав и почувствовав соль у края губ, прикоснулся к лицу, когда она сразу наклонила голову на бок, стараясь убрать руку. — Мы так долго бежали, пора хотя бы на время остановиться, — Мишель грустно улыбнулась, приложив руки к лицу Питера, всматриваясь в уставшие глаза. — Да…— Питер хотел что-то сказать, но смысл слов и звуков терялись, не имели смысла, когда он хотел их произнести. С плеч девушки скатывается кофта, она оставляет ботинки у двери и поворачивает замок до щелчка. Берёт Питера за руку, проводя пальцами по ладони и предплечью. Он смотрит на Эм-Джей, её веки медленно опускаются и она делает глубокий вдох, на лице зияет запечатленная многими беспокойными днями усталость, которой раньше не было видно. Они подходят к кровати, Питер ложится на одну сторону, Мишель сняв футболку ложится рядом, кладя голову на грудь. Мишель ждёт пока Питер уснёт, борясь с желанием прикоснуться к шее, лицу она не хотела его потревожить, лишь посмотреть, как он доверяя ей засыпает. На этот раз нет никаких опасений, страхов, всё с большей частотой сопровождающих их сон. Всё уже случилось и с рассветом просто наступит новый день. — Жаль, что я не смогла тебя отговорить, — Мишель беззвучно проговаривает слова и, поцеловав Питера в лоб, закрывает глаза. Эм-Джей просыпается первой, за десять минут до звонка будильника и поднимается с кровати, она находит свою футболку и собирается на работу. Питер поднимается с кровати, ловя девушку в прихожей. — Стой, пожалуйста, я …. Можно с тобой? Предлагаю позавтракать, выпить кофе, не хочу, чтобы ты уходила так быстро. Я и трёх слов не мог связать вчера. — Питер быстро поднялся на плече почти прошли синяки, когда вечером они были ещё чёрными. — Да, да конечно. Только кофе делаю я не важный. — Я и чай люблю, а потом в издательство, за порцией адреналина — Питер сделал несколько осторожных шагов назад, подходя к комоду. — Ты уверен? — Только на счёт завтрака, дай мне минутку и пойдем — Даже две, только потому, что ты мне чуть нравишься. — Лишь чуть-чуть? — Питер, подожди, ты … ты как себя чувствуешь? — А ты? Мы каждый раз вместе и я о тебе тоже переживаю, тебя затягивает в этот водоворот вечных опасностей. — Плохое также как и хорошее имеет свойство заканчиваться. А утром нет ничего лучше, чем зелёный чай и я тебя жду уже три минуты — было слишком близко, Мишель и Питер были готовы лишь слушать не говорить, не сейчас, только раствориться в теплом и имеющим своё очарование мире, когда ещё многие спят, со всей усталостью просто быть рядом и больше никогда не говорить, забыть все слова и запретить мысли. Гарри Метаясь по комнате, заново возвращаясь на балкон, всматриваясь в пробирку с колеблющуюся от каждого движения кровью, чёрную от лунного света. Гарри подошёл к самому краю прижав её к груди. Щёки начинает жечь от холода, он медленно выдыхает воздух, провожая взглядом образовавшееся облако тепла, растворяющегося в нескольких метрах от него. — Что? Просто вколоть, выпить… что я должен делать? — размышления, дополненные смятением и страхом, скрывали то, сколько времени прошло, минута растягивалась до бесконечности, всё не желая заканчиваться. Одна, две, тридцать, всё было одним. Так ничего и не происходило, Гарри никуда не хотел уходить, лишь в какую-то часть той бесконечной минуты взял в руку тот же шприц, ввёл всё, что было, даже в полной мере не осознав произошедшего. На коже остался виден прокол, из которого медленным потоком потекла темная кровь. Гарри сделал несколько шагов назад по прохладному полу, скатившись вниз по стене, сел, дожидаясь, когда его сердце всё же остановится. Любой из исходов знаменует его выздоровление. Медленно немеющие пальцы, странный гул в ушах, сложно было понять есть ли этот звук в реальности или только у Гарри в голове. Словно в трансе он, уставившись в одну точку, неподвижно ждал, по телу начала распространяться дрожь, оперевшись на руку он смог подняться, как будто после сна глаза не могли сфокусироваться. С каждой секундой всё больше теряя возможность, что либо различить, страх стал подступать к горлу, всё обратилось во мрак. — Помогите! — впившись в перила, Гарри точно кричал, звук был, но он его не мог услышать, ничего. Только тишина и окутывающие отчаяние. Больше ничего не происходило, он словно не мог умереть. Мелькнула мысль в голове, что он так и проживет остаток жизни, запертым в собственном теле, медленно сходя с ума. Гарри чувствовал, как глаза наполняются слезами, больше ничего не осталось. — Вот и всё, я проиграл…— Гарри ударяет ногой по стеклу, припадая головой к перилам. После его крика, от пола чувствовалась вибрация, кто-то пришёл, но это уже было не важно. Перевесившись через перила он спрыгивает в бездну. Гарри летит вниз, всё больше набирая скорость, безумно близко от стеклянных окон задания. Секунды, десятки метров до земли, он видит собственное отражение, протянув руку цепляется за железную оправу и, услышав звук рвущихся связок и сухожилий плеча, ударяется о землю