Когда прилетают грачи

Во имя грядущего льётся здесь кровь, Здесь нет настоящего — к чёрту любовь! В. В. Вересаев — записки врача (книга*)

1964. Уже какой год ведётся эта война. Она не приносит ни победы, ни укрепления духа нации. Бессмысленное кровопролитное детище, порожденное двумя вьетнамскими сторонами, впутали не только советский союз, но и штаты. Никто, ни одна страна ещё не отошла от второй мировой, как тут вот, держите, кушайте-с, перебейте друг друга окончательно и займёт все ваши территории какое-нибудь княжество Монако. Проклят будет тот день, когда был создан обязательный призыв. Безусловно важный момент, но в таком случае о каком патриотизме будет идти речь, если вас вытаскивают из вашей же зоны комфорта и отправляют разгребать чужие трупы до того момента, пока вы не окажетесь среди них. Одной из причин такого ярого вмешательства в дело были так называемые советы, естественно, «красная угроза» в лице союза может и была опасна, но не оправданна. Тем не менее, решение принято было, и не народу его опровергать. Страна была совершенно не готова к очередным военным действиям, армия ослабла и не сумела восстановиться, пускай даже за приличный промежуток времени. Несмотря на своё величие, Америка в этом кровавом месиве была безусловно лишним звеном. Оправданы ли будут все эти жертвы? Пускай даже и умрёт лишь несколько тысяч своих, маленькое число, кто вернёт молодость тем бойцам, которых призвали буквально юнцами и рекрутами? Солдат привозили в определённые штаты на год, точнее сказать, на тринадцать месяцев. Все изощрялись и отсчитывали дни таким способ, о котором многие бы и додуматься не могли. Многие заканчивали отсчёт даже не дойдя до половины. Повезло тем — кто возвращался домой, но таких счастливцев было двое-трое на пятнадцать человек. Вроде и неплохо, а если взять в общей сумме всех солдат число выживших ничтожно мало. Призывники быстро смирялись со своим безвыходным положением, каждый понимал, что вероятнее всего не вернётся. В связи с этим многие люди военные действия всерьез и не воспринимали; развлекались как могли, делали что хотели — все равно же погибнут. Никого не осматривали, солдаты свои? Значит всё тихо, в связи с этим и провозили многие сигареты, алкоголь, некоторые особо отличившиеся могли протащить с собой наркотики, женщин никто провезти не мог, но и здесь они находили решения, которые я не очень хочу озвучивать. Пехотинцы, морпехи, «тоннельные крысы» и вертолетная разведка вполне уживались на базах. Погибших забывали быстро, не было времени на оплакивание, да и помянуть не всегда можно было. Всё, что я сейчас повествую это лишь краткое введение в курс дела, дальше, безусловно — больше. Отслужил по условному призыву два года, минимальный срок, но мне больше и не надо было. До некоторого времени я, в том или ином смысле, надеялся что война для меня не начнётся. Хреново я, скажу честно, надеялся. Работа да и учёба мне в этом никак не подсобили, будущее историка закончилось так же стремительно, как и началось. Наученный горьким опытом предыдущих войн, пускай я в них даже ровным счётом и не участвовал, мне предельно был ясен мой вероятный исход. Военный из меня абсолютно никакой, мог иногда вспомнить службу и пострелять где-нибудь в глуши, но если я и продержусь там три дня (хотя даже такой исход маловероятен) — это уже будет удача. Мать моя, вероятнее всего рада такому развитию событий; сын ветеран войны, гордо конечно. Мой путь ей никогда не нравился; считала историю как науку нелепицей, факты и информацию которой можно легко изменить. Признаюсь, отчасти и она права, но такое можно приплести к любой науке. В медицине точно так же куча недоговоренностей, а от них и страдают, и погибают больше. Таким вот образом, человек который больше двадцати лет меня растил сейчас радуется тому, что её единственный ребёнок отправляется на верную смерть. Всё что мне было известно, так это то, что полёт до нужной части будет длиться чуть больше шести часов. Радовал тот факт, что воюем мы не столько против Союза и какой-нибудь нацистской Германии; вьетнамцы может народ и юркий, но их преимущество явно не в воздухе, и в отличии от перечисленных выше стран они не собьют нас только завидев на горизонте. Ну а дальше уже как пойдёт, пехота не пехота, без разницы, лишь бы не зачистка тоннелей, вот уж там нарваться на мину мне повезёт безусловно первому. Стоило бы поспешить со сборами, вылет так или иначе завтра, а сбор ближе к полудню. Но у меня не было ни сил, ни желания. Я ходил по комнате из угла в угол, вспоминая все последствия подобных действий о которых когда-то читал, так, интереса ради. Сразу же в голове всплывали нелицеприятные фотографии мёртвых тел и другого, простите за выражение, мусора. В обычное время я бы не обратил на эти мысли никакого внимания, как никак это реальность и уж сетовать на жестокость жизни мне не приходилось. Но вот только то, что это произошло буквально… девятнадцать лет назад немного удручало, но опять же; вроде по меркам войны не так много времени, но девятнадцать лет, это тем не менее чья-то полноценная жизнь. Чувствую себя растерянно, я думаю о чём-то косвенном, совершенно не отдавая себя отчёт о том, что будет конкретно со мной, словно я в этой ситуации зритель, а не актёр. Весь предел моих чувств на этот период времени был только легкий и обыденный страх. Лезть к кому-нибудь за советом я не стал, да и не собирался вовсе. Всё, что я мог в данной ситуации сделать, так это принять повестку как факт, как чек выписанный на мою скорейшую гибель. Достаточно малодушное отношение к войне, так или иначе всему виной специализация. Врачи точно так же не рыдают над каждым больным или уже мёртвым пациентом, особенно если у них есть опыт. Понятие смерти как для тех, так и для этих не более чем один из исходов событий который хочешь не хочешь, но когда-нибудь да настигнет нас всех. Обычный бы человек впал в дикую панику; грыз ногти, вырывал волосы во всех возможных и невозможных местах, да и в целом вёл себя неподобающе светскому гражданину. Так что, разбор исторических моментов, например таких как «битва под Лейпцигом» был полезен тем, что не давал человеку возможности паниковать, да взять хотя бы ту же первую мировую — тоже ведь нелицеприятное событие? Нед возможно и знал о том, что когда-нибудь ему да придётся отдать свою жизнь на процветание и свободу страны, поэтому готовился морально ещё на этапе поступления. К своим двадцати пяти годам был потрёпан знатно. Детство проведённое в военное время и так не блистало излишествами и всеми благами, в добавок ко всему этому добавился еще и данный, сотый конфликт стран. В рабочем коллективе все кто был так или иначе не годен к призыву был предупреждён о его отсутствии, место пообещали держать в течение тех самых тринадцати месяцев. Они не были подвержены саркастично-пессимистичному настрою Неда, поэтому резво убеждали его что всё пройдет гладко. Но гладко не может пройти ничего. Жена его отреагировала так же хладнокровно как и он сам, ради приличия конечно подала вид, что ей жаль и она непременно будет ждать его возвращения. Но оба они были с одного факультета и с одной точкой зрения, значит логично, что представления о войне примерно одинаковые. Не знающие люди могли бы охарактеризовать их взаимоотношения больше как профессиональные, чем семейные. Это и правда, и ложь; жили они хоть и не порознь, но пересекались в основном на работе, там соответственно и общались, не на свободные конечно темы, но тем не менее. Маргарет, она же в простонародье Маргарита, была девушкой с характером, в принципе они отлично дополняли друг друга. Если кто-то и уточнял касаемо их связи, она отвечала отрывисто, что мол «нагулялись в институте, а сейчас работать надо», и обоих такой расклад дел устраивал. Как-то жизнь завела их совершенно в иное русло; женились чисто из-за формальности. Все так делают — а они чем хуже? Это не сделало их крепкой семьёй как утверждают глубоко верующие люди живущие в браке чуть ли не с юношества, наоборот они были убежденными карьеристами и строили планы больше на личное, чем на общее будущее. Вот и сидят как хомяки в клетке под своим же жестким надзором. Причинно-следственную связь моих поступков на этапе сбора и объяснений капралом всех последующих действий на борту в какой-то момент стала непонятна даже мне. Война не курорт, этому я отдал наверное слишком большое предпочтение, в последствии чего это стало моей большой ошибкой. Брать только самое необходимое? Без проблем, идём из крайности в крайности; пара тройка блоков дешёвых сигарет и минимум одежды. Конечно, среди той толпы парней которые казалось решили перевезти с собой весь свой дом я выглядел бедно, хотя таким и не являлся. Из-за своей рассудительности был выделен из толпы как «нормальный пример сбора», за что и схлопотал на себя слегка язвительные взгляды сослуживцев. За что боролся — на то и напоролся. –Старлифтер?..** — уточнил подошедший ко мне парень. его знать не знал, но обращение было явно ко мне. Он мигрант, причём некогда пленный; это было очевидно по звезде Давида на его груди. Переспросил он меня касаемо марки самолёта перед которым мы соответственно стояли и ждали полноценного пропуска. –Да, военно-транспортный, перевезти по ходу хотят не только нас. –Так их же недавно выпустили, разве нет? — мои слова его удивили, возможно даже напугали. Я не механик и не пилот. Видел новость об их постановлении на военный учёт в газетах. Не то чтобы меня привлекал военный транспорт, тут надо думать на перёд; техника новая, временем не проверена, значит новость о несчастном случае связанным с ней может стать неплохой статьей. Возможно, я отношусь к этому слишком рассудительно, но деньги не пахнут, а свежая статья мне бы их предоставила. Правда, окажись я в вымышленном злосчастном самолёте, хорошо написанная диссертация была бы последним беспокоящим меня пунктом. –Я Израэ́ль, видел вас во время сборов, к сожалению имени вашего не услышал, — я представился в ответ и на этом всё. Он, конечно пытался продолжить разговор рассказами о своей жизни, но я не отвечал. Это уже не дом, здесь нет месту ни друзьям, ни общению. Но из его монолога я понял то, что со мной он по чистой случайности. Обратная сторона спасения; сумел сбежать из Германии, в последствии легко получил гражданство, но там уже его как порядочного гражданина призвали к нам. Можно было бы ему судиться, правда никакого смысла это бы не принесло. Пусть времени разговаривать не было, но было время слушать. Израэль был старше на десять лет. По внешности, конечно, такого сказать нельзя; выглядел он на самом деле на пятнадцать. По первому образованию врач, так что можно сказать, что его везли на другой континент больше не как военного. Хоть медицина в Израиле и на втором месте, вполне неплохой показатель, но это не дает никому страховки, а жаль. Вот для него и нашлась бесплатная работа; долгая и бессмысленная. Лечить уже психически нездоровых и заведомо мёртвых людей, занятие не из приятных и во многом ничего из себя такого особенного и важного не представляет. Так ещё взять в учет то, что за каждого не вылеченного человека будут ломать нещадно. Это был предел его страхов. Неда для себя он отметил как одного из самых щуплых из всех солдат, коих, к слову, было больше двухсот. Из этого и был вывод о том, что он вероятнее всего будет одним из постоянных гостей лазарета, а значит надо с ним «сдружиться» в менее напряженной обстановке. Тем не менее, не всегда дедуктивное мышление = верное мышление. Вопреки всему своему внешнему виду, Нед по силе был не хуже всех тех, кто летел вместе с ним, некоторых возможно даже превосходил. Во-первых армия, её конечно прошёл каждый, но, извините за каламбур, не каждый прошёл её хорошо. Так что это было неплохим фундаментом для второго пункта, несмотря на всё свое максимально серьёзное отношение к работе, была возможность, а самое главное средства и время чтобы начать заниматься борьбой. Так, чисто для общего развития, ну и чтобы время убить. Но это не отменяло тот факт, что генетика штука весёлая, отдаст тебе любое дерьмо с которым приходится мучаться и ставить других людей в затруднительное положение с определением твоей физической силы. Если говорить о происходящем на сборах за пять часов до полёта, то сказали им ровным счётом ничего важного. Скажем так, ввели в краткий курс дела; когда, куда и зачем. По разделениям их даже распределять сразу не станут; закинут на первое время к кому-нибудь на подготовку, а дальше уже как решит подготавливающий; оставить, скажем так, «с собой» или подкинуть кому-нибудь ещё. Отрабатывать долг перед родиной пришлось в достаточно спокойном месте, не в центре города — уже хорошо. Полуостров рядом с Данангом, на одном из побережий и обосновались основные базы USAF и USMC***. В принципе положение тихое, но вокруг заросли и поля, напасть могут из любой точки. Но спокойно жить не получится, если по каким-то причинам нет опасности вблизи, так будьте добры свалить подальше и уже там отбиваться. Повезёт если не в город, там раздерут всех с потрохами. Прилетели рано. Даже здесь в плане отдыха жизнь решила всех послать. Не мне сейчас жаловаться, ещё кучу дней проведём в таком же режиме, могу назвать это условной подготовкой. Люди ворчливые, недовольные, я в их числе; такой же ворчливый и соответственно недовольный. В этой ситуации счастлив, кажется, был только тот парень. Имя его мне так или иначе было до сих пор тяжело произносить, больше даже непривычно. Его перехватили быстрее всех, отделили ото всех и повели в другую сторону. Он словно знал это, не сопротивлялся и махнул рукой всему нашему ряду, чем и вызвал кучу недовольных взглядов раздражённых солдат. Контролировали нас условно с «головы» и «хвоста», многие группы людей которые изначально держались вместе и забирали в таком же составе. Мне лично было, в прямом понимании этого слова всё равно куда и зачем. Я лишь надеялся на то, что этот день будет чисто формальным очередным введением и безусловно себе в условные командиры хочется кого-то минимум нормального. Не обессудьте, мне нездоровых взаимоотношений с начальством прекрасно хватило на работе. Вскоре окликнули и меня, не то чтобы я был очень доволен этому, но как минимум я не простоял на солнце более часа. –Нед Герблански, два года армии… отдаём тебе, Джимбо, просто потому что остальные уже по большему плану заполнены, а куда его запихнуть понятия не имеем, — смешно получается. Посылают не к тому, к кому надо, а к тому кто не занят. Все базы по форме я к сожалению за тридцать минут выучить не успел, но этот парень к которому меня отдают вроде как с разведки. Ну и хрен с ним, внешне создает образ нормального — уже, черт возьми, хорошо.