Научи меня

       Я не спала всю ночь, а наутро к моему порогу были возложены цветы. Звонок в дверь, резкий, как пощёчина, промозглый ветер, и ни одной живой души вокруг, только белые лилии, символ прощения. Крупные цветки, изогнутые лепестки, и густой, сладкий запах, в то же время холодный и свежий, как улица после ночного дождя. Нога уже не так болит, и у меня появляется настроение, ведь я уверена в том, что Вилланель всё поняла и простила меня за вчерашнее. Это по-взрослому, это взвешенно, это нужно забыть. На заставке моего смартфона фото Вилланель из Парижа, интересно, что она подобрала для Глазго, чем волнует окружающих? Я не решаюсь позвонить ей, наш вчерашний разговор был ужасен, но, она прислала цветы, и я могу рассчитывать, что всё наладилось? Гудки вызывают озноб, наконец-то она отвечает, и я впадаю в оцепенение.       — Доброе утро, Ив. Сейчас не лучшее время для разговора, я работаю.       — Да, доброе, прости, я просто хотела тебя услышать.       — У меня тут решается вопрос жизни и смерти.       — Да, прости ещё раз, я позже позвоню. Эмм, хотела сказать тебе спасибо, за цветы.       — Цветы? Какие цветы?       — Белые лилии, курьер доставил сегодня утром, разве…       — Хелен заработала себе пригласительный на тот свет, клянусь, я разберусь с ней, когда вернусь!       — Вилланель, я…       — Созвонимся позже.        Я просидела в ступоре какое-то время, а когда жуткое и утомительное оцепенение спало, я вновь хотела разрыдаться. Вдох - хороший воздух, выдох - плохой, успокаивала я себя. Лилии отправились в мусор, но и оттуда источали свой сладко-горький запах. Мне пришлось собраться и вынести мусор к контейнеру на улице. Небо прояснялось.        За весь день Вилланель так и не позвонила мне, а к вечеру, когда смартфон ожил, и я неслась со второго этажа, забыв о травме, на дисплее было не её имя, и я не стала отвечать. Вынужденное заточение я посвятила работе, занялась любимым делом и погрязла.        В воскресенье приехал Кенни, мы играли в настольные игры и приготовили отличный ланч. Ему нужен был взрослый рядом, нужен был человек, который понимает и поддерживает, я рада осознавать, что этот человек я. Мы отлично проводим время, не думая о боли, что причиняет нам этот мир.        В понедельник я добралась до университета. Я ждала, что вот-вот вернётся Вилланель и, может, даже приедет сюда, но в то же время, мне не хотелось этого. Она больше не перезвонила, а я не осмелилась сделать это сама. Какой будет наша встреча? Хелен жива, мы встречаемся в переговорной во время перерыва, мы не одни, не происходит никакого разговора, но её взгляд вбирает меня целиком, весь мой страх и стыд. Если она задумала разлучить нас, то у неё отлично получается вбивать клин между нами! Я выхожу первая, но из-за травмы не могу быстро убежать, и она меня догоняет.       — Ив? Поговорим?       — Нет, спасибо, — отталкиваю я.       — Ты не отвечала на мои звонки все выходные.       — Вывод можно сделать, не так ли?       — Брось, Ив! Да что такого ужасного случилось? Слишком много вина, и ты так манила! Я знала, что не стоит этого делать, но… Я уже извинилась.       — Держись от нас подальше, и будь осторожна, я не представляю, что Вилланель сделает с тобой, ведь она знает и о поцелуе, и о цветах!       — Это так важно для тебя, что ты не смогла об этом умолчать?       — У нас нет тайн друг от друга!       — Кроме той, где она сейчас?       — Когда я буду знать точно, кто она, «Двенадцать» меня убьют?       — Не знаю, о чём ты говоришь, но ты явно знаешь уже достаточно лишнего.        Хелен отвернулась и твёрдой походкой пошла по коридору, я смотрела ей в спину и понимала, что могу: как ошибаться, так и быть правой на все сто процентов. Хелен одна из них, но кто они? Почему я мучаюсь этими вопросами, а Вилланель спокойно живёт со всеми ответами?        Вечером, отпустив последних студентов, я засиделась в аудитории, за окнами потемнело, опять лил дождь, но здесь было светло, сухо и тепло, и мне ужасно не хотелось ехать в пустой дом. Когда в и так открытую дверь постучались, я подняла голову, подумав, что это мог быть Нико или Хелен, может, вечерняя уборщица, но это была она. Чёрный спортивный костюм смотрелся на ней мешковато, но очень уютно. Капюшон на голове скрывал завитые волосы, стрелки и подведённые глаза делали её злее и опаснее, но это исходило из неё и помимо макияжа. Моя любовь не из доброй сказки, это я уже уяснила.       — Добрый вечер, профессор, — протянула она, и, закрыв дверь, пошла в сторону своего места, которое всегда занимала, самый дальний угол, — Я готова выслушать вас.        Как назло она вальяжно устроилась, расставив свои ноги в любимой манере, во мне всё затрепетало. Возбуждение понеслось по горячим синапсам моего интеллекта, а всё почему? Мне нравится её наглость и бунтарство! Образ непослушной девчонки заводит меня, потому что с этого мы начали. Я поднимаюсь, чтобы написать мелом на доске тему: «Измена и её формы»       — Измены бывают: эмоциональными, умышленными, духовными и случайными. Последнее разберём сейчас. Что считается случайной изменой, связью? Она может произойти в случае алкогольного опьянения. Это не оправдывает человека, но вероятность того, что человек себя не контролировал и не отвечал за свои поступки, велика.       — Объясните на примере, — кинула Вилланель, её голос в пустой аудитории прозвучал особенно глубоко.       — Пример… Допустим, ко мне пришла коллега, — начала я, продвигаясь в сторону Вилланель, — С бутылкой отличного вина и пиццей, под предлогом хорошо провести вечер за сплетнями и интересными темами. Одной бутылки показалось мало, и была открыта ещё одна. Я захмелела, но держала всё под контролем, даже хотела завершить вечер, но у меня свело ногу. Очень уязвимый и эмоциональный момент, она разделила его со мной, помогла, и, неверно, расценив мой взгляд, решила, что может меня поцеловать. Это произошло случайно и было остановлено немедленно. Такой вид измен считается случайным и несерьёзным.        Я закончила у её стола и присела на его край.       — Вы не сказали для меня ничего нового. Я не вижу в этом проблему.       — То, что мне приходится это объяснять тебе, уже проблема.       — Меня не волнуют действия, что вы чувствовали? Как дрожали, какими были на вкус её губы? Что вы подумали обо мне?       — Я подумала, что никто не сравнится с тобой, и что мне никто не нужен кроме тебя, а её действия оскорбительны! Меня не волновал её вкус.       — Это было похоже на насилие? Ей стоит за него поплатиться?       — Я не хочу создавать карателя в твоём лице. Мы в силах забыть это недоразумение.       — Вам следует извиниться, что-то дать мне, прямо сейчас.        Её глаза заиграли озорством, она смотрела на меня снизу вверх, и покусывала нижнюю губу. Себя, я могу ей отдать всю себя, прямо сейчас, и если этого будет достаточно для прощения, я освобожусь от гнёта вины! На мне джинсовая юбка, на пуговицах спереди, что очень удобно, и я начинаю расстёгивать её снизу, подвинувшись в центр стола.       — Если это тоже лекция, то по ней я уже не раз сдавала экзамен, — смеётся Вилланель, и я немного расслабляюсь, расставив перед ней ноги.       — Чёрт, колготки, — произношу вслух я, и уже готова подняться, чтобы снять их, как ладони Вилланель ложатся на мои бёдра.        Я замираю, она скользит по капрону и рвёт его между моих ног.       — Куплю вам новые, — улыбается она, и сдвигает полоску белья в сторону, поддев парой пальцев.        От стыда вспыхнуло лицо, до слезинок из глаз, это так развратно, расставить ноги перед своей студенткой, в аудитории! Мне немного страшно, ведь сюда могут зайти, проверить, почему горит свет, или, намереваясь провести уборку, о, чёрт! Все мысли стираются от ощущения её горячего языка, она медленно проводит им и отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза и облизать губы.       — Иногда, я вас ненавижу, — словно признание, выдаёт она.       — Почему?       — Вы хоть представляете, какую власть надо мной имеете?        Я снимаю с её головы капюшон, и запускаю руку в её пряди волос. Потянув на себя, я вижу её желание подчиняться. Да, иногда я определённо чувствую эту власть.       — Тебе следует молчать и работать языком.        К этой власти ещё следует привыкнуть, и не всегда ей можно воспользоваться, чаще всего я во власти её решений и поступков, ну никак не наоборот. Вилланель с пылом вылизывает меня, разводит половые губы языком, и часто бывает между ними, посасывает клитор, опять всё слизывает. Я откидываюсь назад, сжимая со всей силы край стола, а другой рукой её волосы, стараюсь держать в себе стоны, надолго меня не хватает. Оргазм резкий и быстрый, но Вилланель не отпускает. Я смотрю вниз, на то, как она, придерживая пальцами край белья, всё ещё водит языком. Потянув её за волосы назад, я наклоняюсь, и с особым удовольствием развязно целую её влажные от моего сока губы.        Она остаётся сидеть на месте, сложив руки на своей груди и уставившись в потолок аудитории. Интересно, о чём она думает? Довольна собой? Какие же у неё сексуальные скулы, хочу вернуться назад и расцеловать их. Стираю с доски, поправляю юбку на себе.       — Вилланель, ты идёшь? Нужно закрыть аудиторию и сдать ключи.        Без особой спешки, она подходит ко мне, её масленые глаза хотят от меня чего-то ещё, руки запускает в карманы штанов, на ней блестят новые Nike.       — Возьмёте меня на ночь к себе, или поедем ко мне? Вы голодны? Можем поужинать где-нибудь.       — У тебя в номере?       — В такое время нам могут принести только клубнику в шоколаде и шампанское, лучше ресторан.       — Я не хочу видеть людей, никаких заведений.       — Возьмём на вынос, — предложив это, Вилланель приблизилась ко мне, чтобы получить поцелуй, момент обоюдного согласия, это нужно запечатлеть.        Вилланель выбрала «Ranmoor Friery» у них очень удобная парковка, и мы решили не везти всё это в отель, а поужинать прямо в машине. Чипсы, домашний соус карри, свежеприготовленная рыба во фритюре без каких-либо косточек, мы увлеклись, а на улице шёл дождь, омывая лобовое стекло машины.       — И что с этим городом не так? В Глазго светило солнце.       — Обычная осень, здесь всегда так.       — Хотела бы уехать?       — Навсегда или как кратковременная поездка?       — Второе.       — Ну, да. Бывает, хочется всё сменить и быть в другой стране, с другим климатом и настроением.       — Это моё любимое, какие могут быть проблемы, если сегодня ты, к примеру, в плаксивом Лондоне, а завтра, в солнечной Италии? Перемещаться, видеть больше, впитывать, ощущать, как время истекает, это лучше, чем тормозить его в одном захудалом месте, и с каждым днём тускнеть.       — Не у всех есть возможность, нас всех привязывают семьи и работа.       — Ты могла бы всё бросить? Скажем, ради меня? Если бы я позвала тебя куда-нибудь, ты бы согласилась?       — Я бы хорошо подумала.       — И?       — Вот видишь, обычно людей тут же что-то останавливает. Я думаю о доме, о тех, кого знаю, о привычных вещах и работе. Мне нравится преподавать в этом университете.       — Ты счастлива здесь?       — В последнее время много слёз, Вилланель, и из-за тебя в том числе, разве это счастье?       — Всё можно изменить, нужно быть решительнее. Хочу поцеловать тебя.       — Сейчас? О нет, я воняю карри!       — И я тоже! Иди ко мне.        Мы целуемся под грохот дождя по кузову, лёгким движением кончиков пальцев я пробегаюсь под её толстовкой. Её кожа горячая и упругая, я хочу гладить её бесконечность.       — Не могу ждать, хочу дать тебе прямо сейчас, — стонет Вилланель, в мои губы.       — Эмм, разве ты уже не делаешь этого? — улыбаюсь я, ещё раз сжав её губы.       — Нет, Ив, я о сюрпризе, подарке, а не о том, о чём ты подумала!       — Подарке? После того, как я тебя обидела, мне ещё и подарок положен?       — Мне нужно торопиться, ты нарасхват.        Первая мысль вспыхнула о кольце, что если, она готова сделать это? И, то, как она неожиданно стала серьёзнее, и попросила закрыть глаза, вытянуть руку. Я затаила дыхание и зажмурилась, она слазила в бардачок. На мою ладонь что-то упало, маленькое, прохладное. Открыв глаза, я вижу кольцо, оно прекрасно, но что оно означает, и почему не надето на меня?       — Вилланель, что это означает?       — Мы поженимся, и у нас наконец-то будет секс, — рассмеялась она.       — Эй! Давай, без шуток!       — Я дарю тебе его, а когда ты решишь, что мы готовы, ты попросишь меня надеть его на твой палец. Я ведь правильно понимаю, что сейчас ты не готова сделать это?       — Но, этого уже хочешь ты? Так рано?       — Я уверена в своих чувствах.       — Тебе лучше оставить его пока у себя, — по небу прокатился гром и дождь ударил сильнее, — Если ты влияешь на погоду, то перестань.        Моя шутка никак не отражается на лице Вилланель, такое впечатление, что она подобрала сейчас слёзы, сжала посильнее желваки, и сделала усилие, чтобы кивнуть. Она забрала кольцо с моей ладони, вложила его обратно в бархатную коробочку, нажала на стеклоподъёмник, и когда стекло опустилось до середины, она вышвырнула его!       — Ты прикалываешься надо мной? Вилланель! Сколько стоило это кольцо! Что ты наделала!       — Ты его даже взять не захотела.       — И что!       — Это потраченная попытка, — я заметила, как она вдавила педаль тормоза, и положила руку на селектор, она готова была тронуться, одно движение к расположению «Drive» и мы уедем с этой парковки, я накрываю её руку своей рукой, крепко сжав.       — Мы никуда не поедем.       — Убери руку, Ив.       — Ты вернёшь кольцо, иначе никакой ночи вместе, я обижусь, и увидимся уже на лекции, а она послезавтра!        Вилланель посмотрела на меня, как бы желая понять, не шучу ли я? Я помотала головой, это не шутка.       — Там дождь!       — Нужно было думать, что делаешь!        Вилланель вспыхнула яростью, лепестки её ноздрей задрожали, губы поджались, а взгляд мог уничтожить меня морально, но она его отвела. Открыв дверь, она натянула на голову капюшон и вышла под стену ледяного дождя. Я следила за её тёмным силуэтом, она действительно искала его, а я проклинала себя. Как же я с ней груба, отказала, расстроила её, и вместо извинений, или того, чтобы дать ей тут же какую-то альтернативу и надежду, выгнала её под дождь! Она может простудиться, она уже болела, и, вероятно, склонна к простудным заболеваниям, я должна её вернуть. Первое, что приходит в голову, это посигналить, но она не оборачивается, тогда я опускаю стекло.       — Вилланель! Вернись в машину! — кричу я, но она не реагирует.        Мне остаётся только накручивать себя, и в итоге, я сама выхожу из машины. Дождь тут же пропитывает всю одежду, по спине течёт и это дерьмовое ощущение. Я почти дохожу до неё.       — Вилланель! Идём, прошу тебя. К чёрту это кольцо, ты пыталась, — я протягиваю руку и касаюсь её плеча, а она поворачивается ко мне и делает шаг назад.       — К чёрту кольцо, и к чёрту меня! Да?       — Извини, это перебор. Я не должна была заставлять тебя искать его, идём.       — Издеваться надо мной, это всё, что ты хочешь, Ив! Ты провоцируешь меня, и я всегда выгляжу идиоткой!       — Ты не идиотка, ты что, плачешь?       — Это не слёзы, просто дождь.       — Ты всхлипываешь, ну всё, идём уже! — настояла я, вновь пытаясь подойти ближе и положить руку на плечо.       — Не трогай меня! Мы никуда не поедем, пока я его не найду!        Я тоже бросилась его искать, так больше шансов, к тому же, нам нужно было остыть. Теперь я поняла, в чём заключается трудность, чёрная коробочка, на чёрном асфальте парковки, в дождь, никакого освещения, только блики от вывески заведения. Я смотрю на машину, пытаюсь отследить траекторию падения, направляюсь туда, куда могла бы по силе она долететь. Я нахожу её самым невероятным способом, пнув ногой. Не раздумывая, надев кольцо на палец, я возвращаюсь к Вилланель. Схватив её за толстовку спереди, я дёргаю на себя и демонстрирую кольцо на пальце.       — Всё, оно на мне, довольна?       — Не делай это назло мне, ты не была согласна.       — Я напугалась, и я не ожидала такой реакции, но раз это так важно для тебя, то это кольцо, не потраченная попытка!        Выпалив это, я на эмоциях прижалась к любимым губам. Тепло пробежалось по телу, мне стало жарко, словно дождь теперь лил горячий. Она крепко обняла меня и приподняла, я положила ладони на её лицо, не желая расставаться с её губами. Ещё и ещё, пока лёгкие не взорвутся! Такое могло случиться только с нами, безумие, и я на него согласна!        Мы забираемся в машину, промокшие, но счастливые, никаких слов, лишь странные улыбки. Мы обе подумали о сексе на заднем сидении, здесь и сейчас, но как мы потом наденем сырую одежду? Насколько это будет ужасно? Перетягиваю себя ремнём безопасности, сообщая о готовности ехать, с нас течёт, и я уверена, Вилланель попадёт от Константина за машину.        Мы продрогли настолько, что даже в машине нас знобило, и тёплый воздух ничем не помогал. В отеле на нас обратили внимание, но статус не позволил им посмеяться или осудить, просто любопытные взгляды, от которых мы быстро скрылись за дверьми лифта. Вопреки ожиданиям Вилланель, мне было не до секса, хотелось быстрее попасть в душ. Её я с собой не взяла, объяснив это тем, что помыться будет сложно в её присутствии. Это было наслаждением, контрастом, горячая вода, покрасневшая кожа, много пара. Я вышла из ванной комнаты в одной футболке и феном в руках, Вилланель стояла голая, прижимая к себе комок сырых вещей, мы поменялись местами. Волосы просыхали и завивались сами по себе, у Вилланель отличный шампунь. Не слышала, как затихла вода, только увидела, как она выходит в длинном белом халате. Я щелкнула выключатель фена. Вилланель прикрыла дверь, облокотилась на стену, подняла и поставила одну ногу на закрытый чемодан, что лежал на полу продвинутый к стене. С её бёдра соскользнул халат. Вид её обнажённой ноги заставил меня сглотнуть, а затем я увидела то, что выглянуло из-под халата. Чёрный, на ремнях, направленный точно вперёд, Вилланель ласково погладила его.       — Ползи сюда, Ив.        Я так и поступила, а когда приблизилась, была готова ко всему, что она прикажет сделать. Я даже сама потянулась к нему, но Вилланель, с улыбкой, обхватив за основание, приподняла его вверх.       — Нет, Ив, сначала, задери на себе футболку.       — Ты можешь сделать это сама.        Вилланель убирает ногу с чемодана, проводит ступней по моей спине, пальцами ног она цепляет низ футболки и свозит её кверху, оголив мой зад.       — Да, Ив, именно это я и хотела увидеть. А теперь, возьми эту штуку в рот и возбуди меня до такого состояния, чтобы я оттрахала тебя до криков.        Зная Вилланель, её возбудит что угодно сделанное мною. Она убрала руку со страпона, а я, напротив, положила и сжала.       — Нет, Ив, рукой, что с кольцом. Хочу его видеть на тебе.        Процесс оказался увлекательным, я всё лучше справляюсь с развратными задачами, и она за это хвалит. Похвала от Вилланель - это нечто ещё более подстёгивающее. Дальше всё было как в тумане, голос охрип, а тело сдавалось. Она прижала к стене, подняв одну мою ногу, на которой я вряд ли могла долго устоять, и взяла меня в самой смелой форме. Не помню, как мы добрались до постели, как она смогла оставить меня в покое и дала заснуть.

***

       Я просыпаюсь от стука в дверь, это завтрак, Вилланель запрыгивает на кровать и поднимает меня, обняв. Раскачивая, она говорит мне о том, как хороша я была вчера, и румянец приливает к моему лицу. Ещё чувствую, как тянет живот и побаливают мышцы.       — Позавтракаем и поедем к тебе, да?       — Да, переоденусь дома, и в университет. Тут многовато для двоих.       — Тебе нужен плотный завтрак, а то ты щуплая.       — Что? — возмутилась я, тыкнув пальцем в её рёбра, она засмеялась.       — Да! Без шуток! Ты такая щуплая, такая кроха! Порой я думаю: как её трогать, я же что-нибудь сломаю!       — Эй, ну, прекрати, — засмеялась и я, повалив её на постель.        Слышать её смех с утра и дурачиться в постели, в жизни со мной такого не было, от этого душа ликует.        На удивление, мы обе здоровы и вчерашняя «прогулка» под дождём на нас не сказалась. Константин ещё не видел машину, но сидения мы убили, Вилланель вызывает такси. Мы заезжаем ко мне переодеться, и она может поехать вперёд, но хочет остаться со мной и даже в такси добраться до университета вместе. Мы боремся с желанием остаться дома и прогулять, словно нас что-то удерживает. Вилланель особо игрива сегодня, не в плане секса, что меня заинтересовало, ей хочется обниматься и играть. Возможно, это её отличное настроение, ещё бы, я ношу её кольцо на своём пальце! Она буквально получает всё, что захочет! Вилланель в уютном белом свитере и светлых джинсах, я надеваю серые, строгие брюки и чёрный вязаный свитер с рубашкой под ним.       — О, мы выглядим как парочка, — смеюсь я.       — Жаль я твоя тайна, мы могли бы прийти за руку и пусть бы все обзавидовались.       — Что у меня есть ты?       — Нет, что у меня есть ты, — настояла Вилланель.        Торопливый поцелуй, мы уже опаздываем.        В университете всё улеглось, грусть спала с лиц и все оживлённо передвигаются по коридорам со звонким, как колокольчики, смехом и громкими разговорами. Это самый приятный день, я могу ходить по аудитории, читая лекцию, могу наблюдать за окном солнечную погоду и думать о вечере с Вилланель. Я часто смотрю на кольцо, иногда возникает ощущение жжения, словно это своеобразное клеймо. Но, я на него согласна. В свой перерыв я прячусь в кабинете, нужно заполнить несколько бланков, проверить расписание. Стук в дверь, моё сердце в предвкушении увидеть её, разрешаю войти. В проёме декан Ричардс.       — Ив Поластри, пройдёмте со мной.        Звучит официально, и даже настораживающе, я следую за ним до кабинета ректора. Самюэль Виндзор, мужчина в возрасте, весьма уважаемый мною, исполняет обязанности ректора уже восемь лет, я его даже немного побаиваюсь, и сейчас он с какой-то надменностью смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Вилланель. У меня земля из-под ног почти ушла, я тут же поняла, что здесь происходит.       — Профессор Поластри, присядьте, — потребовал он.        Вилланель спокойна, положив ногу на ногу, она крутит в руке смартфон, следит взглядом за тем, как я сажусь в соседнее кресло.       — Мисс Поластри, вы знакомы с правилами нашего университета?       — Да, сэр.       — Признаюсь честно, я был самого лучшего мнения о вас. Ваши успехи на кафедре, ваш подход к образовательному процессу только радовал. И тут я узнаю, что вы являетесь объектом обсуждения и осуждения, а затем, мне показывают видео. Ричардс, продемонстрируй им видео, пожалуйста.        Ричардс обошёл стол и, повернув монитор к нам, включил видео. Я сжала пальцы так, что могла их переломать, и хорошо, что вместо стыда я скорее побелела от страха. На видео был мой кабинет, вид сверху, с камеры наблюдения. Вилланель и я, мы целуемся, это было не так давно, она приносила ланч, я помню всё это поминутно!       — Старые извращенцы, как насчёт иска за подобное? — дерзнула Вилланель, но я схватила её за руку, заставив помолчать.       — Вы отстраняетесь от работы на неустановленный срок, профессор Поластри, а вы, юная леди, будете кандидатом на отчисление в этом семестре. Ваше поведение, возмутительно!       — Прошу вас, работа это вся моя жизнь.       — Не унижайся перед ними, идём.       — Нет, Вилланель! В чём мы провинились? В том, что скрывали от всех наши отношения? Почему все должны быть в курсе подобного? Если бы я спала с кем угодно из мужчин, никто бы слово мне не сказал!       — Дело не в гендере, профессор, никакой дискриминации, просто вы нарушили правило!       — Я смогу восстановиться в должности? Что мне делать? На что жить?       — Могу назначить вам дисциплинарную комиссию. Устроит в следующий четверг?       — Да. Меня устроит. Я хочу работать, мне нужна моя работа, и нужно, чтобы никто не лез с вопросами в мою постель!       — У вас будет время подумать над этим и предоставить комиссии свои аргументы. Хорошего вам дня, можете быть свободны.        Я неслась по коридору, превозмогая боль в ноге, а когда выдохлась и почувствовала головокружение, прибила себя к стене и склонилась, сжимая руками колени. Вилланель догнала меня, отметила, как я неважно выгляжу, мне нужен был воздух. Сориентировавшись где нахожусь, я, двинулась в сторону двери, что выходила на крышу. Помню, мы с Нико сбегали сюда поговорить в одиночестве, чтобы никто не мешал. Хотела бы я оказаться здесь одна, но Вилланель выходит на гравийную крышу вслед за мной.       — Это сделала ты? Опять ты! — крикнула я, Вилланель сместила брови к переносице, обижаясь на такое обвинение.       — Почему ты так думаешь? Назови хоть одну причину!       — Ты сама сказала, что боишься, что я вернусь к Нико, поэтому, ты хочешь, чтобы он был как можно дальше от меня! А ещё, буквально вчера ты спрашивала меня, смогу ли я всё бросить и уехать с тобой! Я сказала, что меня держит работа, это место, и ты решила лишить меня этого? А ещё…       — Хватит, я просила одну причину!       — Это ты сделала?       — Ты мне не доверяешь. Для тебя я спорадически смертоносна, расчётлива, асоциальна и жадна настолько, что могу устроить подобное?       — Камера была закрыта.       — Да! Я её закрывала!       — Я так и знала, что этим всё закончится! А сегодняшний день слишком хорошо начинался! Вот так всегда, стоит почувствовать лёгкость, как тебя накрывает дерьмом, которое не разгрести!       — Тебе не нужно проходить комиссию, ты можешь уволиться, тебя возьмут где угодно.       — С такой причиной увольнения? Это крест на моей карьере! Ты хоть понимаешь, что я шла к этому всю жизнь? Чтобы стать профессором не в престарелом возрасте! Я добивалась этого, а что теперь?       — Ты попробуешь что-то другое, я могу открыть для тебя любой бизнес. Книжная лавка в Испании, кондитерская в Париже, хочешь, это будет галерея в Канаде, мы можем открыть школу в ЮАР, будешь управлять ей, и учить не избалованных подростков, а нуждающихся в знаниях малышей.       — Для тебя всё так легко! У тебя ничего нет, и ты легкомысленно относишься ко всему!       — У меня есть ты, и я о тебе позабочусь. Хватит истерик!       — Ответь без увёрток, это сделала ты, чтобы увести меня отсюда?       — Есть способы куда проще, Ив.       — Мы условились: без увёрток!       — Нет, я не догадалась. Но тот, кто это сделал, явно не желает нам добра. Нико мог видеть, что ты закрыла камеру?       — Нет, не думаю, он бы никогда так не поступил! Но…       — Что?       — Я знаю, кто это сделал, кто снял крышку с камеры! Это Хелен! Она зашла за мной, пригласить на тот ужин с коллегами, и видела, что камера закрыта! Она сказала, что это хорошая идея!       — Не зря мне сразу захотелось прибить эту суку!       — Теперь и у меня есть такое желание, — задумалась я.       — Убьём её!       — Нужна лопата, выроем яму на моём заднем дворе, — на волне нервной шутки, поддержала я.       — Инвентарь вообще не проблема!       — Вилланель…       — Куплю лопату, полиэтилен, верёвку, позовём её на ужин и…       — Вилланель! Боже, прекрати! Ты себя слышишь? Ты серьёзно?       — А ты, нет?       — Ты меня пугаешь. Да, Хелен та ещё сука, если разыгрывает эту партию, но, убийство?       — Безумец способен узнать безумца, я сразу поняла кто она! Если её не остановить, она навредит сильнее. Но… Знаешь, я просто очень зла на неё. Да, я зла, и, как говорится: убила бы! Но делать этого не буду. Нужно поговорить с ней, верно?       — Да, Вилланель, поговорить.       — Пригласим её на ужин, напоим и всё узнаем.        План зарождался прямо здесь и сейчас, я слушала её и понимала, что она делает это ради меня, сама бы она просто убила Хелен? Всё ещё пытается казаться невинной, но я вижу всю её тьму, она буквально обнимает её за плечи сейчас, выпрашивая больше жестокости. Я смотрю на них, и не могу разделить, они крепко связаны, и мне остаётся быть лишь на поводу их желаний. Ужин, отлично, я могу приготовить, отвлечься, но и тут они отнимают силу, всё сделают сами, а что делать мне? Будь неотразима — просят они. Я замыкаюсь в себе, я слишком разбита, чтобы играть другую роль. Вилланель приближается, её энергия опасна, я могу пострадать, но она лишь заправляет выправившийся край моей рубашки обратно в штаны.       — Позволь мне разобраться в этом, не впуская в свой мир тебя. В нём ты можешь пострадать, а я этого не хочу.       — Это часть тебя достаточно большая, и если ты не впускаешь меня в неё, то, знаю ли я тебя вообще?        Сказать такое, очень больно, и я хочу пройтись. Держусь подальше от края, не хватало ещё, чтобы нас здесь заметили. Она идёт рядом, преследует как тень, и молчит. Что я знаю о той, что пожирает мою душу ночами? Несколько привычек, знаю, как она стонет, знаю, что в чём-то она умнее меня, она отлично управляет машиной и людьми. Она моя одержимость, и вся её загадочность для того, чтобы это не разрушить. Я разочаруюсь, я возненавижу, я буду бояться её настоящую, поэтому, между её миром и моим, занавес должен быть опущен. Да, я определилась, пусть будет так. Ногу заломило, и я присела на невысокий руфтоп, Вилланель встала напротив, она щурится на солнце, её светлые локоны ласкает ветер, её руки нервно теребят края карманов джинс. Хочу снять обувь, и она тут же оказывается на одном колене передо мной, развязывает ботинок и осторожно снимает с меня. Установив мою пятку на своё колено, она нежно растирает мою ступню.       — Я думала, всё уже прошло, ты так неслась по коридору.       — Теперь жалею об этом.       — Я не делаю больнее?        Мотаю головой, получаю странное наслаждение от ломоты и её ласки. Я бы попросила её встать, задрала бы на ней свитер, и оставила несколько жарких и жадных поцелуев на её торсе, таких, что она бы застонала и быстро спустила с себя джинсы. Иногда меня разрывает от нежности к ней, но она её редко заслуживает.       — Отвезёшь меня домой?       — Конечно, профессор.       — Может, я уже не профессор.       — Они не посмеют лишить тебя работы, относись к этому как к наказанию. Хочешь пройтись со мной по университету за руку? Всё равно все узнают о нас, будь смелой.       — И забить ещё один гвоздь в крышку гроба? Конечно, что мне терять? PS: Огромное спасибо всем за отзывы к прошлой главе, отличный стимул двигаться дальше. И Анита, я не забыла, спасибо за донат☺