Одна ссора

Князь Репнин вошел в кабинет и резко закрыл дверь. Он был зол. Зол на свою жену, за ее вечное упрямство, зол на себя за несдержанность. Зачем он вообще затеял этот разговор, ведь знал же, что он приведет к ссоре. И вот как это бывает, слово за слово, и он наговорил лишнего, да еще и вспомнил про ее родителей. В сердцах князь швырнул подвернувшуюся книгу на стол. А ведь они уже не один год вместе прожили, дети уже взрослые, вот из-за детей то все и началось. Вернее из-за младшего сына Павла. Мальчишке было двенадцать лет, когда он увлекся рисованием и теперь надумал заняться этим всерьез, в Италию собрался учиться ехать. Михаил был против, а Лиза всегда была слишком мягка с детьми. И теперь Павел, кстати сказать, в полной мере наделенный упрямством своей матушки, объявил о своем нежелании быть военным, как отец и старший брат или выбрать другую службу во благо Отечеству. Нет, он пожелал стать художником. Ведь князь видел, что Лиза с утра нервничала, но все равно не смог остановить этот спор. Лиза вспомнила о таланте своей сестры, а Михаил не удержался и напомнил, о безумствах ее матери, приведших, к трагичным последствиям. Когда Лиза выходила из комнаты, в ее глазах стояли слезы — этого он себе не мог простить. Когда-то в молодости, он пообещал ей, что она никогда не пожалеет, что связала с ним свою судьбу. С тех пор много воды утекло, в их жизни было много и радостей и страданий. Но всегда они шли рука, об руку поддерживая друг друга. А сегодня, впервые за эти годы, он оставил свою любимую наедине с ее болью. Михаил уже было протянул руку к двери, но она сама тихонько отворилась. Медленно она вошла в кабинет, и подняла глаза на мужа. -Лиза, … — кинулся к ней Миша. — Нет, нам нужно закончить, — остановила она его. Ее холодность обожгла князя. — Помнишь, я когда-то сказала тебе что никогда и ничего не буду скрывать от своих детей? Конечно, Михаил помнил тот миг, когда, катаясь по Петербургу, они пили шампанское, тогда казалось что самое страшное в их жизни позади, на душе было легко и свободно. И именно от этих ее слов, он понял, что рядом с ним не просто прелестная барышня, товарищ его недавних приключений. А та самая, единственная. И те будущие дети, о которых говорила Лиза, будут похожи на него, иначе и быть не могло. А теперь она стояла рядом, словно чужая. — Я помню, как больно и непросто было принять мне тогда все тайны моих родителей. Сколько страданий нам причинило упрямство моего отца, его настойчивое желание выдать меня замуж за Владимира. Я думала, что после того, что мы пережили мы усвоили урок, и никогда не заставим страдать наших детей и друг друга. А теперь ты ведешь себя в точности как мой отец, ты забыл, совсем забыл, все, в чем клялся мне тогда, иначе ты бы не смог… — она замолчала, захлебнувшись слезами. Последнее время он много внимания уделял делам службы, часто бывал при дворе, ездил с поручениями императора, но подумать не мог, что его жена решила, что все это от того, что он разлюбил ее. В его жизни не было и не могло быть других женщин. — Миша если ты…больше… не… — слезы уже бежали по ее щекам. Князь подошел к жене, коснулся рукой ее щеки, стирая слезы. Осторожно за руку подвел к иконе, что висела в углу. Его сердце бешено колотилось, голос дрожал. - Я буду всегда любить тебя. Мое сердце принадлежит тебе. И только тебе. Когда я смотрю на тебя мне кажется… нет, я знаю — я счастливый человек. Если меня любит такая сильная, смелая женщина я знаю, со мной ничего не может произойти. — П-правда? — Тсс, я еще не закончил. Я обожаю твои губы. Они такие нежные. Когда я думаю о тебе мне кажется, что у меня вырастают крылья. Я стал другим человеком, с того времени как мы встретились с тобой. Лиза, у тебя удивительный дар, дар изменять людей. Я люблю тебя. И прошу, прошу у тебя согласия стать моей женой. — А я прошу согласия у тебя, стать моим мужем. — Значит, мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас. — Нет. Даже смерть не разлучит нас. — Значит, мы будем вместе вечность, целую вечность. Я буду любить тебя целую вечность. — И я… вечность. Он целовал ее как тогда, словно, и не было этой затянувшейся ссоры, и всех прочих ссор и примирений. Они снова стояли ночью в маленькой часовенке в поместье ее отца. Только он и она, вдвоем, против целого мира, вопреки воле родителей, указов императора, прошлого и настоящего. Их первая ночь, первый рассвет, первая разлука, радости и печали все будет потом… -Ну как ты себя чувствуешь, Елизавета Репнина? -Абсолютно счастливой! На душе потеплело, и сердце, кажется, остановилось на мгновение, как когда-то давно, когда он услышал ее голос, во дворе старой почтовой станции и потом замирало всю жизнь, когда она входила в комнату, когда среди бала, в шумной толпе, он ловил ее взгляд, когда каждое утро, просыпаясь, он видел ее лицо, улыбку.