The best friend of my boyfriend

— Кайла, если ты не перестанешь ёрзать, то я нахрен высажу тебя из машины, даже несмотря на присутствие Гарри, — нервно бросает мой старший брат, сидя за рулём внедорожника. — Достала. — Да перестань, Лиам, — мягко рассмеявшись, Гарри оборачивается, чтобы взглянуть на меня. — Твоя сестрёнка просто в предвкушении студенческой жизни. — Вот именно, — облокачиваюсь локтями на передние сиденья и подаюсь вперёд. — А ещё я в предвкушении новой комнаты. Кстати, ты ведь помнишь, как обещал родителям, что мне достанется самая большая? — Посмотрим. Я ещё не решил. В возмущении поворачиваю голову к Гарри в поисках поддержки и слегка задерживаю взгляд на ямочке его левой щеки, которая каждый раз приводит меня в такой восторг, что хочется визжать как истеричная фанатка на концерте Джастина Бибера. Чёрт возьми, эта ямочка безжалостно убивает всю накопившуюся во мне злость. — Что значит «не решил»? Ты пообещал это при свидетелях, — на этот аргумент Лиам цокает языком, и мне ничего не остаётся, кроме как использовать единственное и беспроигрышное оружие из детства: — Иначе я пожалуюсь маме. Лиам и Гарри студенты третьего курса, в то время как я только поступаю на первый. Мама уговорила брата приютить меня в квартире, которую он снимает рядом с кампусом; тот долго не хотел соглашаться, но в итоге сдался, потому что папа подарил ему свои любимые «Ролексы» (хештег «МойБратПродажнаяЗадница»). Когда есть старший брат, то ты волей-неволей становишься частью его круга общения. В школе мы с Гарри долго скрывали нашу симпатию друг к другу. Вообще-то, младшая сестра друга — табу. Уж не знаю, парни пересмотрели фильмов или же это кодекс чести любой мужской дружбы. Разве не лучше пожелать младшей сестрёнке счастья с другом, нежели отдавать её в руки незнакомого парня? Помню, как Лиам гонялся за Гарри по всей школе после того, как застукал нас целующимися в подсобке под трибунами школьного стадиона. — Маме? Пожалуйста, только не это! — глядя на меня через зеркало заднего вида, Лиам в притворном испуге округляет карие глаза. — Нет, ты слышал, Гарри? Она пожалуется маме, да я же просто до усрачки напуган! — Не будь бараном, — Гарри ловит мою ладонь, бережно перебирая пальцы. — Ты всё равно почти не бываешь дома, вечно торчишь на работе. Отдай Кайле комнату. — Кстати, надо заехать в Севен, — Лиам отклоняется от темы, а меня резко начинает тошнить, будто я съела просроченный йогурт. Севен — это автомастерская рядом с кампусом. Там подрабатывают самые популярные парни университета (включая Лиама и Гарри). В любом другом городе работа в автомастерской не несёт за собой престиж, но только не здесь. Парни готовы на всё, чтобы получить эту работу, потому что девушки сами липнут к ним, словно магнит, приезжая поглазеть на полураздетых ребят. Ко всему прочему, девочки оставляют щедрые чаевые, а на одной из купюр пишут номера своих телефонов. Лиам как-то обмолвился, что у ребят есть специальная трофейная банка, в которой они хранят деньги, исписанные цифрами и именами. Скажу сразу, что ничего особенного из себя это здание не представляет, разве что металлические защитные роллеты практически всегда подняты, чтобы девушкам можно было понаблюдать за перекатывающимися мышцами парней, пока те таскают тяжести и пачкаются машинным маслом. — Может сначала завезёте меня домой? — с надеждой в голосе спрашиваю я. — Мне ещё много вещей разбирать. — Перестань, детка, мы быстро, — мягко улыбнувшись, Гарри сжимает мою ладонь. — Надо поймать Зейна до того, как он поймёт, что мы приехали. — Он опять должен вам денег? — Поставил на Челси и продул, — с усмешкой поясняет Лиам. — Засранец должен мне сотку. — Мне две, — Гарри пожимает плечами, — и ещё Томмо должен полтинник. Ну всё, теперь меня точно стошнит от волнения. Луи Томлинсон — человек, который перевернул уклад моей жизни с ног на голову. Как только Гарри и Лиам поступили на первый курс, то сразу же подружились с парнем, поэтому он часто приезжал погостить к нам вместе с ребятами. Помимо того, что Луи хорош собой, у нас оказалось ещё и много общих интересов. Мы часто переписывались, и я ждала его приезда так же сильно, как и Гарри с Лиамом. У Луи есть феноменальная способность — он притягивает к себе всё живое. Обаяние, красота, ум, немного дерзости и набор шуток за пазухой, которые не могут не пленить — одни из его многих достоинств. Меня необъяснимым образом тянуло к нему с самого первого дня нашего знакомства. Нет, вы не подумайте, я люблю Гарри, но вот только Луи тоже занял огромное место в моём глупом сердце. А если и не в сердце, то в мыслях этот парень, к сожалению, был постоянно. В прошлом году, в ночь на Рождество, мы с Гарри сильно поссорились. Даже не надев куртку, я вылетела на крыльцо своего дома, пытаясь унять истерику. Обнимая себя за плечи и глядя на большие пушистые хлопья падающего снега, я рыдала, как Эйс Вентура в ванной. И тут вышел Луи. Сначала он просто успокаивал меня в своих объятиях, но потом… — Ты даже не представляешь, какие желания пробуждаешь во мне, — горячее дыхание парня опаляет кожу, и, кажется, в этот момент моё бешено бьющееся сердце, ломая и кроша рёбра, вот-вот разорвёт грудную клетку на части. — И я охренеть как влюблён в тебя, Кайлер, — шепчет он прямо в губы, прислонившись своим лбом к моему, — не знаю, что мне, чёрт возьми, с этим делать. Дрожь и озноб покрывают тело от желания почувствовать его губы на своих. Боюсь признаваться в этом самой себе, но я хотела и хочу этого уже слишком долгое время. Луи знает это. Всё внутри буквально кричит и молит его о поцелуе. И Луи слышит эту немую мольбу. Поцелуй. Тёплый, страстный, немного грубый и в то же время очень чувственный. Множество нежных слов, контрастирующих с требовательными пальцами, сжимающимися на моей талии. Он целовал меня так, что я напрочь забыла о том, что стою без куртки на морозе. На следующее утро мальчики уехали. Гарри позвонил мне, чтобы помириться, а вот Луи даже не удосужился ответить на сообщение. Он просто сделал вид, что ничего не произошло, а потом и вовсе включил режим «мы никогда и знакомы-то не были». Классический мудак. — Ты в порядке? — озадаченно спрашивает Гарри, глядя на наши руки. Опускаю взгляд на свои пальцы, сжавшие ладонь парня так, что костяшки побелели. — Да, — как можно беззаботнее отвечаю я, — просто немного волнуюсь из-за переезда. Мы останавливаемся у пошарпанного здания Севен. Днём это автомастерская, а ночью здесь собираются ребята, чтобы сыграть в покер, покутить, ну или привести девушек (естественно, не для того, чтобы обсудить с ними книги Фицджеральда). На ватных ногах выхожу из машины, а заодно думаю, как буду выглядеть в глазах ребят, если решу сбежать, ничего не объясняя. Из приоткрытых ворот раздаются разные звуки: скрежет металла, стуки, жужжание какого-то аппарата, крики и смех парней. Мы подходим ближе, уже виднеется серый автомобиль, который находится на механическом подъёмнике. Ребята суетятся вокруг этой машины: что-то машут грузчикам, осматривают дряхлый транспорт со всех сторон и громко обсуждают план работы. Все парни здесь как на подбор, словно мистер Голливуд лично прислал их прямиком из модельного агентства. Такое чувство, что мальчиков подготовили для развратной фотосессии, немного испачкали майки и тела тёмными пятнами, переодели в потёртые джинсы, и сейчас вот-вот выбежит лучезарная Тайра Бэнкс с криками: «Улыбайтесь глазами, мальчики, или никакого, нахрен, гонорара!». — Томмо! — громко зовёт Лиам. В этот момент моё сердце напоминает футбольный мяч во время пенальти, который спортсмены пинают со всей яростью, пытаясь забить решающий гол. Пара секунд длиною в вечность. Луи появляется в широком проёме, вытирая ладони об посеревшую тряпку. Длинная косая чёлка, словно специально отпущена для того, чтобы он (как сейчас) аккуратно проводил кончиками пальцев по ней, убирая со лба каштановые волосы. Чёрные джинсы сидят неприлично низко, а оголённый торс блестит от капелек пота. Начиная от кистей рук, тянутся татуировки в виде незамысловатых рисунков, а на груди витиеватые буквы переплетаются во фразу. Луи широко улыбается, и, чёрт возьми, клянусь, это одна из самых красивых и притягательных улыбок, что я видела. По пути он надевает тёмную футболку с олдскульным принтом, скрывая оголённый торс, отчего я ловлю в груди сразу два ненужных чувства: облегчение и досаду. Поздоровавшись с ребятами, Луи не сразу замечает меня, а всё потому, что я предусмотрительно спряталась за спиной Гарри. Когда я всё же показываюсь, улыбка парня постепенно растворяется. — Привет, Кайлер, — беззаботно здоровается он. — Давненько не виделись. Кайлер. Так меня называет только он. А ещё только он избегал любой моей попытки поговорить после того злосчастного Рождества. Из чего следует ещё один вывод: только он здесь бесчувственный мудак. Неуверенно киваю в приветствии, и Луи тут же разрывает наш короткий зрительный контакт. Мне ещё сильнее хочется сбежать, чтобы живот перестал больно скручиваться от дурацкой обиды. — Зейн на обеде, — с улыбкой говорит Луи, сразу понимая, за чем именно пришли ребята. — Пивом что ли обедает? — Найл принёс бургеры, так что пиво у них вместо десерта. Я помню, что проиграл и должен тебе денег, Гарри, — Луи усмехается, предвидя попытки напомнить о проигранном долге. — Отдам сегодня на вечеринке, алчный ты засранец. — Чёрт возьми! — Гарри шлёпает себя ладонью по лбу. — Я совсем забыл про вечеринку. Парни косятся на Гарри так, будто он признался в том, что завёл роман со своей матерью. А всё потому что речь идёт о вечеринке для старшекурсников — о них в кампусе слагают легенды. О таких событиях не забывают и даже готовятся к ним несколько дней (а то и недель) подряд. Лиам говорит, что это байки для первокурсников, ведь на деле эти вечеринки не представляют из себя ничего сверхъестественного — куча пьяных студентов, пьющих дешёвое пиво. Но меня туда всё равно не приглашают, что немного обидно, потому что там будет и мой брат, и мой парень, но несмотря на это, правила — есть правила, а я по-прежнему остаюсь всего лишь первокурсницей. — Если хочешь, я останусь с тобой и никуда не пойду, — предлагает Гарри, потирая затылок, и он явно хочет, чтобы я махнула рукой и отпустила его потусить, что совершенно нормально. — Ты намного важнее какой-то вечеринки — Каблук, — бросает Лиам, маскируя это за наигранным кашлем. — И тряпка. Чёрт возьми, оттого что Гарри чувствует вину за простой поход на вечеринку, я ощущаю себя ещё паршивее. — Всё в порядке, правда, иди, — «я ведь целовала твоего друга и совсем не хотела останавливаться». — Ты должен пойти и оторваться перед началом учебного года. У меня всё равно не будет сегодня времени, нужно столько вещей разобрать. — Короче, пойдём за Зейном, пока он не смотался с нашими деньгами, — Лиам подталкивает Гарри в спину. — Мелкая, подожди здесь, если увидишь убегающего Зейна, то сразу звони, а лучше поиграй с ним в регби и сбей с ног. И они вот так просто уходят, оставляя меня с Луи наедине и даже не подозревая, что прямо сейчас я прохожу тяжёлое испытание неловкостью и стыдом. Луи провожает ребят с такой грустью во взгляде, будто они — уплывающий корабль, а он — Робинзон, который много лет находится в одиночестве на острове. Чувствую себя ужасно; начнём с того, что это не я поцеловала его, а он меня. Не я разбрасывалась громкими словами. И это я должна смотреть на ребят, как на корабль, уходящий в открытый океан. Натягиваю козырёк бейсболки пониже на глаза и, сжав кулаки, направляюсь в сторону машины. — Кайла, подожди. Тут же останавливаюсь, словно по велению волшебной палочки, и уже ненавижу себя за это. — Нужно поговорить. — Когда мне нужно было поговорить, — бросаю я, не оборачиваясь, — ты выбрал игнор. — Кайлер. Я чёртова тряпка, потому что мягкость в его тоне заставляет меня обернуться. Поджав губы, Луи кивает в сторону, и я нехотя следую за ним. Тряпка в квадрате. Присаживаюсь на груду из старых шин и даже сквозь плотную ткань джинсов чувствую, как резина нагрелась на солнце. Луи молча садится рядом, словно ждёт чего-то, но я даже не думаю начинать разговор первой и хоть как-то помогать ему. Я тряпка в квадрате, но пока ещё не в кубе. Пытаясь скрыть волнение, плотно сжимаю челюсть и барабаню пальцами по колену, всем видом показывая, что тороплюсь. Да, я опаздываю на очередной сеанс сгорания от вины за содеянное нами в ту ночь. Сцепив пальцы в замок, Луи некоторое время смотрит вперёд, а затем переводит взгляд на меня. Лёгкий ветер треплет каштановые волосы, а солнце светит прямо в лицо, отчего голубые глаза светятся так, будто состоят из фосфора и неона в жидком виде. Лу немного щурится от ярких лучей, и в уголках глаз образовываются маленькие морщинки, которые ничуть не портят его красивое лицо. Боже, этот парень красив настолько, что от отчаяния хочется ударить его за это или хотя бы влепить штраф на кругленькую сумму. — Я хотел извиниться за своё идиотское поведение в рождественскую ночь. — Эм, очень вовремя, Лу. Кстати, не напомнишь, какой сейчас месяц? — прикусив губу, поднимаю взгляд к небу на пару долгих секунд, чтобы дать себе передышку, потому что голубые глаза напротив заставляют мою кровь кипеть от злости и обиды. — Уже конец августа, если не ошибаюсь, верно? Спустя восемь месяцев ты решил заговорить со мной. — А ты хорошо считаешь, я изначально знал, что тебя возьмут в этот университет, здесь нужен высокий уровень интеллекта. — Знаешь, обычно я люблю твоё чувство юмора, но сегодня что-то не смешно. Ты избегал меня почти год, а сейчас просто подходишь, будто прошло всего лишь два дня. Мне не нужны твои объяснения или извинения, Лу, по крайней мере, уже не нужны. — Я так не думаю. — Хорошо, что у меня своя голова на плечах, верно? Или ты думаешь, что после извинения я радостно пожму тебе руку, и мы побежим отмечать восстановление нашей дружбы в кафе-мороженое? — Никто не говорил о восстановлении дружбы. Ауч. Самодовольный кретин в квадрате. Меня не должны задевать его слова, но почему-то всё происходит очень и очень наоборот. — Это был сарказм. Мне совершенно неинтересно слушать всё это, Луи. Случившееся давно в прошлом. — Ты продолжаешь сидеть здесь и язвить, потому что очень злишься на меня, Кайлер, но при этом хочешь услышать как извинения, так и оправдания. И если ты снова скажешь, что я не прав, то я прямо сейчас оставлю тебя в покое и вернусь к работе. Остатки гордости не позволяют сказать вслух: «Да, я хочу услышать твои извинения, узнать, что произошло, потому что эти вопросы на протяжении восьми месяцев медленно сводили меня с ума!». — Как видишь, — небрежно пожимаю плечами, — я всё ещё зачем-то продолжаю сидеть здесь. Возможно, это всё из уважения к дружбе, которая была у нас когда-то. Так что… Дерьмо. Теперь я официально тряпка в кубе. Приподняв уголки губ, Луи кивает, а я борюсь с желанием хорошенько ударить его. Он сидит весь такой уверенный в себе и раскидывается улыбками, а я в этот момент чувствую себя максимально неловко, говоря о прошлом. На самом деле я ни за что на свете не хочу обсуждать эту тему, но при этом до безумия хочу знать, почему Лу перечеркнул нашу дружбу, не удостоив меня даже грёбаным смс с коротким объяснением. Тот поцелуй вскружил мне голову, перевернул что-то важное внутри, но со временем я убедила себя в том, что это было всего лишь моей галлюцинацией. И я думала, что мы с Луи никогда не заговорим об этом, а если и заговорим, то я сделаю вид, что не понимаю о чём он. Но сейчас я выдала ему даже подсчёт месяцев, на протяжении которых мы не общались. Боже, подарите мне гордость на Рождество, а ещё хотя бы немного ума. Хотя отныне я теперь не отмечаю чёртово Рождество. Самое страшное, что в то утро, когда ребята уехали, я проснулась с мыслью о том, что хочу поговорить с Луи о нас. Хотела, чтобы мы вместе решили, что нам делать дальше с нашими чувствами, ведь больше не было смысла скрывать их друг от друга. Но Луи решил исчезнуть, как привидение. Не парень, а грёбаный Каспер. Да, мы поступили неправильно, но при этом мне было до безумия обидно, что Лу решил сделать вид, будто ничего не было, а затем включил тотальный игнор. Это раздавило меня. Но самое страшное, что из-за этого мы потеряли нашу дружбу. Мне не хватает Луи, не хватает наших разговоров и того, как мы понимали друг друга с полуслова. Редко встретишь человека, время с которым пролетает со скоростью света, и сколько бы вы ни говорили — тебе всё мало. Наигранная улыбка постепенно сходит с красивого лица, и я наконец-то вижу перед собой серьёзного парня. — Я перебрал в ту ночь, — он бегло проводит пальцами по непослушным волосам, — вот и дал слабину. Прости, что поступил так с тобой, да и с Гарри. Знаю, что глупо просить прощения спустя столько времени, но мне было чертовски стыдно за то, что я натворил по пьяни. Не знал, что сказать тебе, думаю, всё и так было очевидно. — Ты не был пьяным в ту ночь, ты выпил бутылку пива. — Ты что-то путаешь, Кайлс, я был в хлам. Лиам ведь принёс виски. — Лиам принёс виски и сам же его выпил. Мы весь вечер были рядом, ты выпил всего лишь бутылку пива, Луи. Ну, — пожимаю плечами, — и глинтвейн моей мамы, но это не считается. Острые скулы Томлинсона напрягаются, а голубой цвет глаз темнеет до стального оттенка. Он злится, я тоже. Злюсь на протяжении нескольких месяцев, старательно убеждаю себя в том, что ничего не было, но воспоминания красочны настолько, что я до сих пор чувствую прикосновения его тёплых пальцев… Проклятье, мысли о том моменте, кружат мою голову покруче любой карусели, и это до невозможности бесит, но я ничего не могу с собой поделать. — В любом случае, это было ошибкой, Кайлер. И мы оба это понимаем. — Значит, я твоя пьяная ошибка, да? — невесело усмехнувшись, киваю. — Не пойму, кто из нас двоих старше, потому что алкоголем сейчас прикрываюсь не я, хотя могла бы. — Чёрт, Кайла, — парень трёт пальцами переносицу. — Ты младшая сестра одного моего друга и девушка другого. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду под словом «ошибка». Тогда зачем мы совершили эту ошибку и похоронили нашу дружбу? И если это была всего лишь ошибка, то почему ты, чёрт возьми, исчез? Если ты дорожил нашей дружбой, то какого хрена даже не ответил на сообщение? Хочу задать эти вопросы вслух, но не могу. Я настолько слабая, что буквально нахожусь в шаге от того, чтобы расплакаться и боюсь, что как только начну говорить, то куплю себе путёвку в истерику. Знал ли Гарри, что мы так тесно общались? Я не говорила ему, думаю, что Луи тоже. Мы с Лу слишком часто созванивались, разговаривали о всякой чепухе, одновременно смотрели фильмы в интернете. Я могла часами слушать его голос и смех. Конечно, мы разговаривали и о Гарри с Лиамом, я рассказывала про их жизнь в школе, а Луи о том, что происходит с ними в университете. Когда Лу гостил у нас, мы могли проговорить на кухне до самого утра, поедая шоколадное печенье с молоком. Из-за того, что об этом общении знали только мы, некому было сказать нам о том, что это чертовски неправильно, что это не закончится хорошо. Мы полностью игнорировали логику. Было ли у нас притяжение? Было. Оно было настолько сильным, что зачастую ему или мне приходилось выходить из комнаты. Взгляды, мимолётные касания — всё это было, но парень умело переводил каждую ситуацию в шутку. До той рождественской ночи. И раз уж пришло время серьёзного разговора, то я хочу разобраться в мыслях Луи, понять, почувствовал ли он в ту ночь то же самое, что и я. Что было между нами на тот момент: страсть, помутнение рассудка, желание отвлечься или что-то большее? — Понимаю, и я не обижаюсь на тебя, Лу, очень сильно злюсь, но не обижаюсь. Ведь не только ты в ту ночь облажался, верно? — заставляю себя выдавить натянутую улыбку. — Я просто очень сильно скучала по тебе. Как по другу, разумеется. — Я тоже скучал по тебе, Кайлер, — опустив взгляд, он приподнимает уголки губ, — чертовски сильно скучал. — Но ты… — сжав пальцами край футболки, пытаюсь справиться с волнением и дрожью в коленях. — Уже прошло много времени, и я знаю, что нам стоит навсегда вычеркнуть то событие из прошлого, но мне нужно разобраться только в одном. Те слова, что ты тогда сказал мне… На тот момент это было по-настоящему или же… — Я, кажется, только что сказал, что был пьян. Так что мог наговорить много чего. — Хорошо, не будем о словах. Давай поговорим о действиях. Ты целовал меня так… Чёрт возьми, — невесело усмехнувшись, натягиваю бейсболку пониже на глаза, — знаю, как всё это сейчас звучит, и мне очень непросто говорить об этом, чувствую себя полной идиоткой, что на самом деле правда. Но мне действительно нужна ясность, чтобы окончательно оставить всё в прошлом. Тот поцелуй, это было… Волшебно. Незабываемо. Так, словно в целом мире нет ничего и никого, кого бы он хотел так же сильно как меня. Так, будто он желает только меня. Я всё ещё помню, как его крепкие руки сжимали мою талию, заставляя задыхаться от каждого прикосновения. Как пальцы нежно зарывались в волосы. Всё ещё чувствую горячее дыхание на своих губах, когда он шептал будоражащие душу слова. От волнения не могу собрать мысли и выдать что-то внятное. Не получается привести нормальные аргументы, и боюсь, что со стороны моя бессвязная речь выглядит как лепет по уши влюблённой девочки, и усмешка Луи только подтверждает это. Я хотела выглядеть так, будто давно отпустила эту ситуацию, а на деле всё выходит наоборот, и я уже жалею о каждом сказанном слове. — Кайлер, — мягко улыбнувшись, Луи закидывает руку на моё плечо и покачивает головой, — ты нравишься мне, очень сильно нравишься. Ты хорошая и милая, а ещё добрая. Не знаю, как это выглядит с твоей стороны, но для меня это чистая и нелепая случайность, стечение обстоятельств, понимаешь? Знаю, что для таких мыслей я сам дал охренеть какой огромный повод и… Мне жаль, что всё так получилось, но я всегда воспринимал тебя, как подругу, не больше. В случившемся виноваты лишь я и алкоголь. Надеюсь, ты не рассчитывала на что-то большее. Даже если бы сейчас сюда прилетел Элтон Джон на блестящей розовой лиане и заявил о том, что является моим биологическим отцом, я была бы в меньшем потрясении. Это непохоже на Луи, слишком трусливо с его стороны прикрываться алкоголем, «стечением обстоятельств» и ещё бог знает чем, вместо того, чтобы поговорить серьёзно. А может, я просто хочу, чтобы Луи испытывал ко мне что-то и ответил по-другому, поэтому так сильно злюсь сейчас. Но в любом случае, я больше не намерена это слушать. «Надеюсь, ты не рассчитывала на что-то большее» — эти слова заставляют желудок больно скрутиться. Лёгкие сжимаются так, будто меня хорошенько ударили в солнечное сплетение. — Надеюсь, — невесело усмехнувшись, покачиваю головой, — ты не со всеми такой мудак. Поднявшись на ноги, направляюсь к машине Лиама, но не успеваю сделать и пары шагов, как пальцы Луи касаются моей спины. Сквозь тонкую ткань футболки они проскальзывают под застёжку бюстгальтера и, сжав ее, тянут назад. Так меня ещё никто не пытался остановить! Обернувшись, с возмущением вскидываю брови. — Я ещё не закончил, Кайлер, — приподняв уголки губ, он пожимает плечами. — Это невежливо. — Знаешь, куда ты можешь засунуть себе эту вежливость? — Ответ на этот вопрос креативный или клишированный? — Боже! Я ведь пыталась поговорить нормально, — не сдержавшись, с яростью тыкаю пальцем в его грудь, — а ты ведёшь себя как последний козёл! Я тебя не узнаю и не понимаю, что с тобой, Луи, и если тебя это всё так смешит, зачем вообще нужно было начинать этот разговор… Замолкаю, потому что на территорию Севен въезжает красный блестящий Мини Купер с двумя белыми полосками на капоте. Выкидыш автомобиля останавливается перед нами, и из салона выходит блондинка — типичная кукла из американских комедий. А шлейф её приторных духов перекрывает даже запах горького машинного масла. — Лу, как хорошо, что ты здесь! — она быстро перебирает каблуками, подходя к нам. — У меня что-то страшное с машиной. — Никуда не уходи, — просит меня парень. Тоже мне, командир. Но я почему-то остаюсь на месте. Тряпка в кубе, умноженная на бесконечность. — У меня под капотом постоянно какая-то лужа, уверена, что течёт тормозная жидкость, не посмотришь? Луи соглашается с улыбкой присущей всем кобелям при виде хорошенькой девушки. Уперевшись ладонями в открытый капот, он склоняется над внутренностями автомобиля. Футболка на его спине натягивается, выделяя напряжённые мышцы спины. А ещё в этих чёртовых джинсах его задница смотрится слишком хорошо. Грёбаный Луи Томлинсон! Должна признать, что эта картинка настолько привлекательна, что мне приходится отвернуться. — Он хорош, правда? — спрашивает Сэнди (так её зовут), глядя на задницу парня. — Да. Жаль, что гей. Не знаю, зачем говорю это, но Томлинсон так выбесил меня, что я решаю пустить по кампусу немножко лживых сплетен. — Не может быть! — рассмеявшись, она всплёскивает пальцами, украшенными кучей колечек. — Ни за что не поверю. — Разве натуралы бывают настолько хороши? — приподняв бейсболку, скептически вскидываю бровь и вижу, как зарождается тень сомнения в зелёных глазах Сэнди. — У него даже парень есть. — Нет! — удивлённо шепчет она, накрывая губы ладонью. — И кто он? — Лиам Пейн, — получай, продажная задница, это тебе в придачу к «Ролексам». Глаза Сэнди расширяются до размера Юпитера, она смотрит то на меня, то на Луи, а я лишь небрежно пожимаю плечами, наслаждаясь глупой местью на уровне детского сада. — Погоди, разве Лиам не твой брат? Я помню тебя, ты несколько раз приезжала в прошлом году. — Да, мы с ним очень близки, поэтому я узнала первая. — Но… Но… Мы с Луи несколько раз и… — мы обе смотрим на то, как парень убирает влажные волосы со лба, присаживается на корточки и наклоняет голову, чтобы посмотреть что-то под автомобилем. — Короче, у него всё было, — Сэнди поднимает указательный палец вверх, — ровно на двенадцать часов. — Ты не знаешь их секрет? — с наигранным удивлением в голосе спрашиваю я, наклоняясь ближе. — Они часто ругаются и мстят друг другу с девушками, а чтобы было, — поднимаю палец вверх, — представляют друг друга. Месть возбуждает их. Она снова ахает, а я, прикрыв глаза, обречённо киваю с видом доктора, который сообщает родственникам больного, что тот скончался. — Можешь не беспокоиться, Сэнди, — говорит Томлинсон, вытирая ладони о бёдра. — Это всего лишь вода. Конденсат кондиционера. Такое бывает, это совершенно нормально, — улыбка постепенно сходит с лица, когда он замечает настороженность во взгляде девушки. — Что такое? — Сколько я должна? — Пустяки, я даже ничего не сделал. Идёшь сегодня на вечеринку? — Н-не знаю, — говорит она, семеня к машине, — что бы там ни было, Лу, не стоит скрывать себя настоящего, ведь возможность быть собой означает свободу. Всё наше сестринство поддержит тебя, обещаю. Сэнди скрывается в салоне своего Купера, а Луи задумчиво смотрит ей вслед, будто пытается разгадать судоку. Прикусив губу, опускаю голову, пряча довольную улыбку под козырьком бейсболки. — Даже не хочу знать, что ты ей про меня наплела, — улыбнувшись, Луи покачивает головой, провожая взглядом красную машинку, пока та не скрывается из виду. Спустя несколько долгих секунд молчания Лу поворачивается, глаза цвета аквамарина внимательно изучают моё лицо, и я не понимаю, это солнце так нещадно палит или же взгляд парня заставляет меня гореть заживо. — Слушай, Кайлер, прости, если обидел и задел твои… — Я больше не хочу об этом разговаривать, — вскидываю ладонь, чтобы остановить. Хватит с меня унижений. — Давай больше никогда не будем вспоминать об этом, ладно? Этого просто не было. Всё, что мне нужно — избежать неловких ситуаций в будущем, не хочу, чтобы Гарри было больно из-за того, что произошло тысячу лет назад. Вдали слышится смех наших друзей, и я с облегчением выдыхаю. — Кстати, — тихо говорю я, пока машу рукой счастливому (и забравшему денежный долг) Гарри, который демонстративно обмахивается зелёными купюрами, как веером, — мне не понравилось целоваться с тобой, Томлинсон. Это так, к слову. Было ужасно. Прикусив губу, Луи прячет ладони в карманы тёмных джинсов и, борясь с улыбкой, покачивает головой. — Ты ещё такой ребёнок, Кайлер. — А ты ещё такой… Такой… — Что такое? — он вскидывает брови. — Фантазия сломалась? Я могу помочь, потому что знаю много синонимов к слову «восхитительный». — Лучше подбери синонимы к словосочетанию «недоразвитый козёл». Губы парня расплываются в улыбке, очень хочу улыбнуться в ответ, но яростно борюсь с этим сильным желанием и выбираю беспристрастное выражение лица.