Сердечный голод

      С того дня прошла неделя. Это время их общение было исключительно в переписке. Мо Жань каждый день в обязательном порядке писал «Доброе утро» и «Спокойной ночи» не забывая про смайлики в виде сердечек и поцелуйчиков. Интересовался, покушал ли омега или как прошёл его день. Ваньнин отвечал односложными предложениями, но и этого ему было достаточно. Мо Жань понимал, что омеге требуется время привыкнуть к мысли, что он кому-то дорог. А сам альфа старался держать себя в руках, осознавая, что может напугать его своим напором.       Ваньнин проверял медицинскую технику, чтобы выявить неполадки и в дальнейшем их последовательно устранить. Загвоздка была в том, что кабинеты работают и техника, соответственно, используется. Поэтому заранее был расписан план с расчётом на работу медицинского персонала. Вот и приходилось бегать сначала в одно крыло, потом в другое, да ещё и с этажа на этаж.       Он спустился на первый этаж в поисках автомата с водой и, проходя мимо отделения неотложной помощи, через стекло увидел, как Мо Жань с печальным лицом кланяется людям и что-то сообщает. После этого женщина средних лет начала плакать, закрывая рот руками, а мужчина со слезами на глазах обнял её.       Ваньнин не засёк, как остановился, наблюдая за ним, а заметив, что тот идёт к дверям, пошёл к нему навстречу. Сердце защемило от увиденной картины.       Мо Жань шёл, глядя в пол и никого не замечая. В расстроенных чувствах он снял медицинскую шапку с головы и неосознанно начал её мять. В последний момент он увидел мыски туфель и резко затормозил, чуть не налетев на человека перед ним. Подняв глаза, лицо Мо Жаня тронула слабая улыбка.       У Ваньнина сжалось сердце. Он начал судорожно думать, как его поддержать. Раньше он никогда этого не делал.       — Пойдём воздухом подышим, — произнёс Мо Жань, беря за руку омегу.       Они поднялись на знакомую крышу. Сегодня жары не было из-за дождей, но, несмотря на пасмурную погоду, было довольно тепло.       Мо Жань отвёл его в дальний конец крыши, откуда открывался вид на центральную аллею парка с клумбами различных цветов, и можно было спрятаться за большими кустарниками, среди которых было место для отдыха.       Подойдя ближе к краю, альфа обнял Ваньнина со спины, как в прошлый раз, уткнувшись лбом в его плечо. Но сейчас не было никакого сексуального напряжения. Аромат сосны, витавший в воздухе, был с примесью лёгкой кислинки, что свидетельствовало о печали.       Ваньнин не умел поддерживать людей. Никогда не приходилось. И сейчас он не знал, что можно сказать, чтобы утешить. Всё, до чего он додумался, это положить свои руки поверх его на своей талии.       Мо Жань сжал его чуть сильнее.       — Я понимал, что так будет. Такова профессия, — он немного помолчал, а затем добавил. — Это первая потеря в моей работе…       Значит, Ваньнин правильный сделал вывод, когда увидел его.       — Я не просто так пошёл на хирурга учиться, — он решил рассказать об этом, хотел выговориться. Родственники знали о его мотивах, но говорить с ними на эту тему он не мог. — Я плохо помню отца, есть некий образ в голове, но мне было всего два года, когда он погиб во время испытаний нового автомобиля. Гоночные машины были его страстью, поэтому всё своё свободное время он их конструировал, а затем испытывал. Сам. Тормоза отказали…       Ваньнин начал догадываться, почему его растили родственники, но почему выбрал именно хирургию, пока не понимал. Психолог был бы логичнее, но делать выводы рано, ведь он не знает всю историю.       — Мама ушла в депрессию после его смерти. Связь между ними, как альфы и омеги была очень сильная, несмотря на то, что не являлись истинными. Его кончина сильно отразилась на её психическом состоянии. К врачам она не обращалась, что привело к гастриту, который перерос в язвенную болезнь. Для меня она ещё старалась что-то делать, но на себя она забила. Могла не есть несколько дней. В больницу она, естественно, не обращалась, — Мо Жань тяжело вздохнул от нахлынувших воспоминаний, а затем продолжил. — Мы были в торговом центре, когда она потеряла сознание от боли. Люди вызвали скорую и её госпитализировали. Мне повезло, что меня не запихнули в какой-нибудь интернат. К тому моменту я был уже достаточно самостоятельным ребёнком, да и наша соседка помогла.       Мо Жань замолчал на некоторое время. А Ваньнин начал догадываться, чем всё закончилось. Волосы вставали дыбом от осознания, что он перенёс, будучи ребёнком.       — Дядя нашёл нас где-то через неделю после этого. Как он потом рассказал, ему пришлось нанять специалистов, чтобы найти своего брата и его семью за границей. Те не могли справиться с задачей. Во-первых, отец умер. Во-вторых, мама решила переехать в другой город, так как ей было тяжело находиться в том доме. А ещё через неделю… она умерла. Рак желудка, четвёртая стадия.       У Ваньнина встал ком в горле.       — Сколько тебе было лет? — он тихо спросил.       — Пять лет, но я до сих пор помню всё в подробностях.       Чу развернулся в кольце рук Мо Жаня и обнял его.       — Если бы тётя тебя не уговорила на операцию, то с тобой произошло бы то же самое…       Омега вздрогнул от услышанного, на что альфа обнял его крепче.       — Давай так постоим немного, — попросил Мо Жань, гладя по спине Ваньнина.       Он ничего не ответил, но и не сдвинулся с места. Стоя в его объятиях, просто пытался осознать его тяжёлое детство и как это подтолкнуло к выбору жизненного пути.       Долго они стоять так не могли, работу никто не отменял. Вот и сейчас зазвонил телефон Мо Жаня с призывом вернуться в отделение. Договорившись встретиться в холле первого этажа после работы, они разошлись.       Ваньнин закончил раньше и терпеливо ждал Мо Жаня в оговоренном месте. Раньше бы он сбежал сразу, как только представилась возможность, но сейчас ему хотелось побыть с ним рядом, хотя бы немного.       Мо Жань спустился на эскалаторе минут через двадцать. Он радовался, что сегодня поставил машину на подземную парковку, так на улице бушевал ливень. Не изменяя себе, сначала посадил в машину Ваньнина, не забывая его пристегнуть, а затем и сам сел на водительское сидение. После чего альфа поехал в хорошо знакомом направлении.       Седьмой час вечера. Дороги утопают в пробках. Ехать было не так уж и далеко, но со скоростью улитки казалось на другой конец города.       В машине стояла тишина. Даже радио не было включено, и чтобы как-нибудь её разбавить, Ваньнин решил ответить откровенностью на откровенность.       — В детстве я проходил мимо стройки… — он начал свой рассказ. — Я толком и не понял, что там произошло. Говорили, оборвался какой-то трос. И балка, которую переносил кран, накренилась в сторону и задела соседнее здание, — Ваньнин вспоминал события того дня, а Мо Жань внимательно его слушал, попеременно глядя то на него, то на дорогу. — Задев здание, эта балка разбила окна на довольно высоком уровне. Осколки стекла разного размера летели с высоты… Испугавшись грохота, я поднял голову посмотреть, что происходит…       Ваньнин замолчал, раздумывая, как продолжить. Мо Жань его не торопил, прекрасно понимая, что рассказывать такие истории бывает тяжело.       — Мне тогда спасатели сказали, что я в рубашке родился. Осколок вошёл не прямо в районе сердца, а под углом, — Ваньнин немного помолчал, а затем с улыбкой произнёс. — До сих пор приятно вспоминать, как они возились со мной, будто я их ребёнок. Благодаря им я и нашёл своё призвание, — с улыбкой на лице он повернулся к Мо Жаню и посмотрел ему в глаза. — Спасателем или врачом я себя не видел, а вот работа с техникой меня привлекала. Мне всегда нравилось конструировать что-то, изобретать, разбираться в электронике. Поэтому я пошёл учиться на инженера с уклоном на медицинскую технику. Ещё в университете меня заметили на одной из выставок будущие работодатели.       Пока они ехали к его дому, дождь закончился, и где-то выглянуло вечернее солнце.       Ваньнин за своим рассказом не сразу понял, что они уже стоят возле его дома.       Мо Жань восхищался своим возлюбленным. А ещё неимоверно радовало, что он начал ему открываться. Голос омеги был самой красивой музыкой для его ушей.       Милый, похож на котика.       Ваньнин, не видя хоть какую-то реакцию со стороны Мо Жаня, замешкался, не зная, выбираться ему из машины или ещё немного подождать. Чу повернул голову и посмотрел в боковое окно, а потом, почувствовав движение со стороны водителя, обернулся обратно. Его заволокло ароматом сосны с примесью какого-то травяного алкоголя и мяты. А в следующее мгновение его губы накрыли чужие. Первые ощущения были острые, словно тело пронзила молния. Нежное легкое касание, вызывающее трепет, довольно быстро переросло во властный, немного грубый поцелуй. Ваньнин начал задыхаться в сладкой истоме. Время будто остановилось. Горячее дыхание альфы обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу, с тихим рыком Мо Жань всё же отстранился.       Коктейль феромонов сгустился.       Альфа чувствовал, что если сейчас не остановится, то быть катастрофе. Так спешить нельзя.       Ваньнин пытался отдышаться и прийти в себя. Дыхание медленно стабилизировалось, а затуманенное зрение восстанавливалось. Губы горели.       Альфа переместил свою руку на щеку омеги, провёл большим пальцем по скуле, а затем оттянул немного нижнюю губу. Дыхание возлюбленного опаляло кончик пальца. Прикрыв глаза, Мо Жань коснулся его лба своим и произнёс:       — Прости, — его дыхание так же еще не восстановилось, а голос был хриплым от возбуждения. — Я слишком спешу. Надеюсь, я тебя не напугал…       Ваньнин до сих пор не мог осознать, как это вообще произошло. Тело предательски не слушалось, а язык не поддавался. Услышав этот голос, ему показалось, что он уже никуда не сможет дойти, даже шагу сделать.       Мо Жань наконец-то нашёл в себе силы оторваться от столь желанного человека. Выбравшись из машины, он обошёл ее, чтобы помочь выбраться Ваньнину. Тот был рад такой поддержке, так как не был уверен в своих ногах, которые предательски дрожали.       Альфа, как и в прошлый раз, проводил его до двери, приобнимая за талию. Перед тем как уйти, он крепко обнял омегу и поцеловал в макушку. А затем уехал.       У Ваньнина была заторможенная реакция на произошедшее, потому что пунцовый цвет появился на его лице где-то через полчаса и не сходил весь вечер.