***
Беллатрикс была достаточно любезна, чтобы вернуть ей нижнее белье, или так она думала вначале. Хотя ей не хотелось идти в министерство без белья, ткань прижимала всю влагу к коже, сколько бы раз она ни пыталась о ней позаботиться. Слова Беллатрикс и намерения других ее любовниц продолжали дразнить ее, пока она пыталась работать. Она гораздо чаще, чем обычно, смотрела на часы, отсчитывая время. Она внутренне вздохнула про себя. До того, как в ее жизнь ворвались три ведьмы, у нее никогда не было бы таких проблем с концентрацией внимания. Никто, казалось, не замечал, что объем ее работы страдает. Весь остальной мир продолжал верить, что Гермиона Блэк так сказать, ходит по воде. Если уж на то пошло, то ее отношения с тремя сестрами Блэк повысили ее в глазах окружающих. Она ожидала какой-то реакции, но ее с распростертыми объятиями приняли в такие круги общества, о существовании которых она даже не подозревала. Не говоря уже о том, что ее друзья потрясающе поддерживали ее. В том, что в этом была замешана древняя магия, было что-то такое, что сглаживало ситуацию. Она подняла взгляд, радуясь, что часы наконец-то пробили пять часов вечера. У нее было назначено свидание с ведьмами, которого она просто не могла дождаться. Она знала, что они, конечно, будут злорадствовать над ее отсутствием сосредоточенности, но она чувствовала, как их магия зовет ее. И как это заставляло ее гореть. Она начала собирать свои вещи так быстро, как только могла, прибираясь на ходу. Проклятая оспа все еще не давала им передышки. Она чувствовала, как мощь министерства сгибается под ее тяжестью. Казалось, что грядут большие перемены, но на горизонте, насколько она знала, ничего не было. В большинстве дней она старалась прогонять от себя подобные мысли, поскольку они не приносили ей никакой пользы. Ей нужно было пережить предстоящие дни. Изменения придут, независимо от того, будет ли она о них беспокоиться или нет. Она невнятно помахала рукой своим товарищам по офису, прежде чем быстро уйти. У нее не было никакого желания с кем-либо разговаривать, да и разговоры в коридоре теперь были не редкостью. В глубине души она знала, что ей нужно как можно скорее оказаться в поместье. Это не было так срочно, как если бы кто-то был ранен или испытывал боль, но общая потребность начинала брать верх над ее чувствами. Хотя она никогда не была большой любительницей выпить, она была убеждена, что именно таково это — быть пьяной на работе. Наконец она добралась до атриума и терпеливо, насколько это было в ее силах, дождалась отдельного камина. Она была уже на полпути, прежде чем засомневалась, назвала ли она вообще пункт назначения, но за мгновение до того, как она приземлилась в камине своего дома, она почувствовала приближение их магии. Она вышла из зеленого пламени и тут же была встречена суровым лицом Андромеды. — Протяни руки, любимая, — прохрипела она. Гермиона не сказала ни слова, но послушно сделала то, что ей сказали. Она закрыла глаза от ощущения, как магия Энди очищает ее, прежде чем войти в их дом. Хотя это было очень эффективно, это было также чертовски соблазнительно, и у нее дрожали колени. — Как прошла работа, дорогая? — сказала Нарцисса, когда магия исчезла. Гермиона не могла придумать, что сказать, и предпочла вместо этого войти в ее личное пространство. Глаза блондинки слегка расширились, но, прежде чем она смогла сказать что-то еще, Гермиона поцеловала ее. Это не был вежливый поцелуй «Привет, дорогая, я дома». У Гермионы было абсолютное намерение поглотить сестер, как ее соблазнили ранее в тот день. Она была рада, когда Нарцисса прижалась к ней и обняла ее. Блондинка целовалась невероятно. Обычно Гермиона была достаточно счастлива, чтобы ведьма взяла на себя инициативу, и растворялась в ее внимании. Но после того, как Гермиону дразнили весь день, она была просто не в настроении. Она вела Нарциссу до тех пор, пока ее задница не уперлась в ближайший стол в библиотеке. У нее было полное намерение овладеть Нарциссой в этот самый момент. Она смутно слышала скрип открываемой двери, но не придала этому значения. Беллатрикс могла присоединиться, если ей так хотелось. Отплатить ей за то, что она сделала в начале дня, определенно входило в список ее дел. Гермиона опустилась на колени, намереваясь сделать так, чтобы Нарцисса в мгновение ока разлетелась на части, когда чья-то рука схватила ее за волосы на затылке и не дала ей забрать свой приз. — Добро пожаловать домой, Гермиона, — сказала Беллатрикс, облизывая ее ухо, — я так рада, что ты пришла вовремя. Я думала, что ты будешь хорошей девочкой, но, похоже, у тебя другие планы. — Черт, — сказала Гермиона, возражая против очевидного соблазна и всех его последствий, — я не знала, что разрушаю какие-то планы. Я просто захотела свою возлюбленную, как только увидела ее. Конечно, в этом не может быть ничего плохого под этой крышей. Она не сердилась открыто, но не возражала против того, чтобы звучать вызывающе. — О, Гермиона. Но это моя крыша, не так ли? И я хозяйка всех, кто здесь живет. Я глава семьи Блэк, как ты прекрасно знаешь. Похоже, ты была так озабочена ощущениями между ног, что забыла, что сегодня солнцестояние. Разве ты не помнишь, что случилось в первый раз, когда ты не провела свое исследование? Гермиона вздрогнула от этого напоминания. Она ненавидела совершать ошибки, даже если они приводили к величайшему волшебству, которое она когда-либо испытывала. Было очевидно, что Беллатрикс намеренно подталкивает ее к этому. — О, любимая, я не забыла. В конце концов, твои сестры дразнили меня, а ты трахала меня в течение 45 минут сегодня утром. Я прекрасно знаю, какие изменения я привнесла в нашу жизнь. Андромеда с усмешкой смотрела на них, устроившись рядом с Нарциссой и небрежно обхватив блондинку рукой. Нарцисса выглядела так уютно, прислонившись к своей сестре с этими всезнающими голубыми глазами. — Прекрасно! — рявкнула Гермиона, — что за магия будет сегодня? Беллатрикс издала смешок, от которого у Гермионы потеплело в животе. — Мы будем проводить ритуал, Гермиона, — сказала Беллатрикс, приблизив их лица друг к другу, — сегодня мы используем магию противоположного солнцестояния, чтобы завершить то, что ты начала. Мы исполним все пророчества, сделанные о линии Блэков. Гермиона все еще не понимала, о чем говорит ее возлюбленная, но тон был настолько восхитительным, что она была склонна согласиться. Ей хотелось продолжать вести себя вызывающе, но стратегическое отступление имело свои преимущества. Она могла прижать сестер к себе и трахать их в любую ночь года. Ей было достаточно любопытно узнать, на что они намекали, чтобы согласиться на это. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить свой разум и свою магию. — Прости меня, — прошептала она, открыто глядя в темные глаза. Беллатрикс не ответила, но поцеловала ее. Гермиона снова позволила поглотить себя, как и ранее в тот день. Ведьма знала каждую струну, за которую можно было дергать. И она играла на Гермионе, как на любимой скрипке. — Так гораздо лучше, не правда ли? Гермиона хотела усмехнуться и топнуть ногой, но вместо этого решила кивнуть. Бровь Нарциссы приподнялась в ответ, но никто из сестер не проронил ни слова. — Хорошо, — невозмутимо сказала Беллатрикс, — тогда мы начнем с ритуального омовения. Она провела Гермиону через их дом в самую большую ванную комнату. Где-то по пути ее вещи с работы были выброшены. У ее любовниц хватило доброты оставить на ней одежду, пока они не дошли до ванной, но как только она переступила порог, две пары рук стянули ее с ее тела. Нарцисса успела задрать платье, прежде чем Гермиона поняла, что происходит. Теплые руки Андромеды были у нее за спиной, расстегивая лифчик и сдвигая его вперед с ее рук. Они отступили назад, когда Беллатрикс подошла к ней. Гермиона не съёжилась под ее пристальным взглядом, но, Мерлин, ей этого хотелось. Темная ведьма выглядела хищницей, какой Гермиона ее знала. Ее прохладные пальцы, второй раз за день проникающие в ее нижнее белье, были просто опьяняющими. — Вот так. Это было не так уж и сложно, правда? Беллатрикс была слишком довольна собой. Было ясно, что она прекрасно понимала, как Гермиона чувствовала себя, когда вернулась домой. — Нет, — смогла вымолвить Гермиона. Ей хотелось сразиться с ней, но она понимала, что сейчас просто не время. Будет много других возможностей попытаться вырвать у темной ведьмы хоть немного контроля над собой. Но она чувствовала надвигающееся присутствие двух других ведьм и понимала, что она в меньшинстве. Она была не против драки, но не хотела браться за то, что не сможет выиграть. Беллатрикс победно ухмыльнулась. Она взмахнула палочкой и растворила ее одежду. Гермиона почувствовала прилив магии позади себя и знала, что Андромеда и Нарцисса, не глядя, сделали то же самое. В ванной комнате было тепло, но Гермиона покрылась мурашками и не совсем понимала, что делать со своим телом. Параллель с тем, как она впервые оказалась в этой ванной, была поразительной. — Пойдем, милая, — сказала Нарцисса, ведя ее в воду, в которую только что ступила Беллатрикс. Гермиона не могла не расслабиться от ее прикосновений. Она доверяла этим женщинам больше, чем когда-либо доверяла кому-либо. И она жаждала их в равной степени. Беллатрикс поманила их вперед. — Гермиона, — сказала она и подождала, пока медового цвета глаза не встретились с ее собственными, — это будет намного отличаться от того, что ты пережила раньше. Это темный и древний ритуал. Хотя это не последняя глава в нашей истории, она имеет огромное значение. Если мы сделаем все правильно, мы воплотим в жизнь пророчества, которые считались лишь мифами. Но ты, маленькая ведьма, должна быть готова сделать все в точности по нашим указаниям. Ты должна принять все, что мы тебе дадим. Ты должна верить, что мы всегда будем заботиться о тебе. — Я доверяю тебе, Белла. Всегда, — сказала Гермиона, желая, чтобы ведьма поняла, насколько серьезно она настроена. — Хорошо. Сёстры, давайте начнем. Андромеда и Нарцисса присоединились к ним. Они были уже достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, но пока не делали этого. — Зелья, Нарцисса, — сказала Беллатрикс. Блондинка передала одно Андромеде и два Беллатрикс. Она внимательно смотрела на Беллатрикс. Темная ведьма откупорила свое зелье и зелье Гермионы и ждала своих сестер. — Как одна, — приказала она. Она поднесла пузырек к своим губам и губам Гермионы. Гермиона послушно проглотила. Сам акт был до странности поэтичным. Она не могла не отдаться своей возлюбленной. Она почувствовала, как тепло зелья распространилось по всем ее конечностям. Она чувствовала себя легче и спокойнее. И как же ей хотелось ведьм. Даже находясь в воде, она чувствовала влагу между ног. — Погружайся, Гермиона, — сказала Андромеда, как будто говорила с ней уже какое-то время. Нежная рука на ее плече подтолкнула ее в воду. Гермиона охотно погрузилась в воду, и руки окружили ее, откидывая голову назад и протирая каждый сантиметр. Это было восхитительно интимно, но не сексуально. Когда мыло оказалось в ее руке, она с радостью намылила им остальных по очереди, пока они мыли друг друга. Это действие заставило ее почувствовать себя связанной с ними таким образом, который выходил за рамки простого волшебства ее уз. Это вывело на поверхность ее желание, любовь и привязанность к каждой из них. Она чувствовала себя связанной с ними так, как не чувствовала со времен первого взрывного соединения. Одна эта мысль заставила ее нервничать, но успокаивающего взгляда и нежного поцелуя блондинки было более чем достаточно, чтобы вернуть ее в нужное русло. — Достаточно, — сказала Беллатрикс, заставив их расступиться, — пока мы не потеряли еще больше света, нам следует перейти к алтарю. Нарцисса и Андромеда немедленно пришли в движение. Гермиону достали из воды и высушили магией. Андромеда взяла ее за руку и ласково посмотрела на нее, ведя ее за собой. Она привела ее в комнату, которой, Гермиона могла бы поклясться, раньше здесь не было. Когда старая тяжелая дверь со скрипом открылась, у нее отвисла челюсть. Комната была освещена свечами и сияла. В центре комнаты находилось то, что казалось традиционным алтарем с большой черной драпировкой над ним. Гермиона инстинктивно направилась к нему. — Еще нет, любимая, — сказала Беллатрикс. По взмаху ее палочки стена исчезла. Перед Гермионой предстал великолепный закат самого длинного дня в году. Закат солнца все равно занял бы несколько часов, но, выглядывая из-за облаков, краски уже набирали силу. — Это еще одно новое начало, — сказала Андромеда близко и тепло. — Мы будем заботиться о тебе. Этот ритуал будет интенсивным. Он снова все изменит. Согласна ли ты, Гермиона? Доверяешь ли ты нам? Гермиона знала, что это не ошибка, что Нарцисса спрашивает именно ее, но знала, что она спрашивает от имени всех их. — Я доверяю вам всем. Я согласна на эту магию между нами, — сказала Гермиона и посмотрела Беллатрикс прямо в глаза. Хотя она не совсем понимала, что происходит, она была уверена, что все сосредоточено на Беллатрикс. — Иди сюда, — голос Беллатрикс был низким и суровым. Гермиона протянула руку к женщине, желая лишь прижаться к прекрасной ведьме и сделать все, о чем она попросит. Беллатрикс поцеловала ее нежно и тщательно. Гермиона чувствовала, как их магия переплетается и сливается воедино, как это иногда случается. Расслабившись, она почувствовала, как к ним присоединились Нарцисса и Андромеда. Гермиона чувствовала себя наполненной и опьяненной их объединенной силой. Она задумалась о том, сколько раз ее предупреждали о том, что будет дальше, и решила, что это несколько тревожно, но не успела она закончить эту мысль, как их руки оказались на ее теле. Они прикасались нежно, но она чувствовала их повсюду. Казалось, что они снова приучают ее тело к тому, что оно принадлежит им. Андромеда притянула ее в теплый поцелуй, от которого Гермиона затрепетала. — Что сделает этот ритуал? — несмело прошептала она в мягкие губы. — Всё, — ответила Андромеда. Нарцисса приникла к ее губам. Она была такой же собственницей, как и Гермиона ранее. Хотя молодая ведьма не была удивлена возмездием, она все же была застигнута врасплох и застонала от желания прижаться к своей возлюбленной. — Нарцисса, пожалуйста, — захныкала она, глотая воздух. — Мы завершаем ритуал, который ты начала зимой. Если мы сделаем все правильно, весь мир изменится. Они падут к нашим ногам, — произнесла блондинка. — Точнее, к моим, — вмешалась Беллатрикс. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на нее. Темная ведьма была прекрасна, ее волосы развевались на легком ветерке. — Было время, когда у нашего народа, как и у магглов, были королевские особы. Они были рождены, чтобы защищать наш род и проводить его через самые тяжелые испытания. Но время шло, и это впало в немилость. И в конце концов все забыли, каково это — иметь защиту королевских особ. Гермиона приблизилась к женщине, пока та тихо говорила. Это было похоже на сказку в действии. — Только старейшие семьи знают о слухах. Еще меньше знают те, кто выжидает момент. Я родилась Принцем, но никому не могла об этом рассказать. Но это изменит все. Магическое равновесие изменилось. Наш народ нуждается в том, чтобы королевский дом Блэков снова поднялся и помог ему пережить этот кризис. И ты сделаешь меня Королем, Гермиона. — Ты понимаешь? — спросила Андромеда сзади нее. — Нет, — честно ответила она, — но я верю и доверяю, что вы все знаете, о чем говорите. Гермиона положила руки по бокам шеи Беллатрикс и ласково погладила ее по подбородку. — Покажи мне, мой принц. Покажи мне, что тебе нужно от меня. Огонь, вспыхнувший в глазах Беллатрикс, был более трогательным, чем все, что Гермиона когда-либо видела. Он заставлял ее хотеть невероятных невыразимых вещей, для которых даже не существовало языка. — Пойдем, — сказала Беллатрикс, подводя ее, наконец, к алтарю. Она помогла своей возлюбленной расстелить прохладную черную ткань, — ты будешь моим королевским творцом, Гермиона. Твоя магия в сочетании с нашей вернет нам власть. Ты будешь править рядом со мной, как моя королева. Они все будут склоняться перед тобой, но ты будешь склоняться передо мной. Беллатрикс крепко сжала ее между ног, пока говорила. — Да, мой принц, — прошипела она и прижалась к давлению. Она чувствовала, какой мокрой была под пальцами своих любовниц, и хотела того, о чем они говорили. Андромеда и Нарцисса присоединились к сестре у алтаря. — Начнем, — спросила Нарцисса, доставая неизвестно откуда перья. — Да, — согласилась Андромеда, — пришло время начинать. В этот самый длинный день в году солнце светит как нельзя лучше. — Лежи спокойно, Гермиона, — приказала Беллатрикс. Конечности Гермионы казались тяжелыми и довольными. Она не думала, что ее удерживают магическими средствами, но ее разум был затуманен потребностью и магией. Она воспринимала время по-другому. Когда сестры начали петь над ней песнопения на каком-то давно умершем языке, она почувствовала, что ее собственная магия притягивается к ней. Затем их руки начали прикасаться к ней. Андромеда погрузила пальцы в ее влагу, заставив Гермиону задохнуться. Она отчаянно хотела большего, но не могла убедить свои бедра двигаться по ее команде. А Нарцисса ласкала ее соски с той идеальной грубостью, которая очень быстро привела бы ее к кульминации. Сквозь дымку их внимания она почувствовала, как перо Беллатрикс движется по коже ее левой руки. Было больно, но это не выходило за рамки того удовольствия, которое она испытывала. И везде, где касалось перо, кожа светилась, а не кровоточила. Она чувствовала магию ведьмы, кипящую в строчках текста. Это было так интенсивно, что она чуть не кончила. Прежде чем она успела сорваться с обрыва, Нарцисса и Андромеда отстранились, и Беллатрикс подняла перо. — Еще нет, — твердо сказала Нарцисса, — ты кончишь, когда тебе скажут, и ни секундой раньше. — Будь терпелива к своему принцу, маленькая ведьма, — проворковала Беллатрикс. Гермиона застонала от этого заявления. В словах о власти и темной ведьме было что-то более притягательное, чем пальцы блондинки, которые сейчас входили в нее. Нарцисса быстро привлекла ее внимание. Она всегда лучше других знала, как именно нужно двигать пальцами, чтобы доставить Гермионе максимальное удовольствие, не доводя ее до оргазма. Это была удивительная пытка, которая, как она поняла, нравилась Гермионе, даже если она не хотела открыто признавать это. Теперь это была Андромеда с пером на противоположной руке. Ее магия ощущалась немного иначе, чем у сестры, но она была теплой и захватнической. Она обжигала, заставляя Гермиону извиваться, пока губы Беллатрикс не сомкнулись вокруг ее соска. Гермиона поклялась, что чуть не потеряла сознание от этого ощущения, так как Нарцисса одновременно повернула пальцы внутри нее. Ее голова кружилась от избытка ощущений. Ощущения были настолько сильными, что она не заметила, как Нарцисса поменяла руки и освободила свою пишущую руку. Но в тот момент, когда ее волшебное перо коснулось внутренней поверхности бедра Гермионы, она невероятно четко осознала произошедший сдвиг. Нарцисса сильнее прижалась к ней, начав вырезать заклинание на теле Гермионы. Голубые глаза на мгновение метнулись к ней, и этого было почти достаточно, чтобы отправить ее за грань. — Не кончай, — прорычала Беллатрикс, сильно выкручивая сосок, — ты будешь ждать, пока заклинание не закончится. Если ты разрушишь эту магию, клянусь, ты не сможешь сидеть в течение месяца. Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь успокоить свое тело. Хотя она и испытывала некоторый страх перед угрозой, она также чувствовала, что стала еще более влажной, чем раньше. Не было практически ни одной стороны ведьмы, которую бы она не жаждала. А когда их магия вливалась в нее, а их руки были на ней, трудно было думать о чем-то другом, кроме того, как сильно она в них нуждается. И так продолжалось, казалось, целую вечность. Они наращивали ее желание, писали на ее коже, а потом отступали. Каждая из них по очереди овладевала ею и дразнил ее. К тому времени, когда надписи покрыли ее, Гермиона была настолько готова кончить, что готова была на все. — Мой Король, — прошептала Беллатрикс, страстно желая завершения магии, которая грозила захлестнуть ее. — Да, Гермиона. Я верю, что ты почти готова, не так ли? Ты чувствуешь, как наша магия светится вокруг тебя, и смотри, солнце уже почти село. Когда оно зайдет, мы объявим тебя единым целым и напишем последнюю строчку заклинания. Весь мир изменится из-за этого. Из-за тебя. Они будут называть меня королем, но только благодаря тебе. Гермиона тяжело дышала и вспотела. Она хотела последнего шага гораздо больше, чем могла сказать, но не представляла, как заставить их двигаться быстрее. — Идемте, сестры, — сказала Андромеда, приближаясь к ней с левой стороны. Нарцисса была справа от нее, а Беллатрикс расположилась между ее ног. — Это будет самая напряженная часть, — сказала Нарцисса, нежно целуя ее и убирая влажные от пота волосы с ее лба, — но скоро мы завершим заклинание. Будь открыта для нас, ты понимаешь? — Да, — задыхалась Гермиона. — Когда ты почувствуешь в себе всех троих сразу, мы велим тебе кончить. Мне нужно, чтобы ты отпустила все, что в тебе есть, — резко сказала Беллатрикс. Гермиона застонала, но не смогла вымолвить ни слова. — Прежде чем мы сможем продолжить, — твердо сказала Андромеда, — ты должна сказать нам, что понимаешь. Гермиона сделала все возможное, чтобы сосредоточиться. Она сделала глубокий вдох. — Да, я понимаю. Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайтесь. Мне нужно… — ее голос прервался. Она не знала, что именно ей нужно, но была полностью уверена, что это будет благодаря ведьмам вокруг нее. Они стали для нее всем миром, и они знали об этой магической вселенной больше, чем она когда-либо могла себе представить. Ей нужно было увидеть то, о чем они ей рассказывали. — Очень хорошо. Время пришло, — торжественно сказала Нарцисса. Беллатрикс скользнула в нее одним пальцем, чего оказалось недостаточно после всех тех дразнящих воздействий, которые ей пришлось пережить. Гермиона хотела было пожаловаться и потребовать еще, но ее прервали, когда к пальцу Беллатрикс присоединился палец Андромеды. Гермиона задохнулась. В прошлом она, конечно, была более полной, но иметь их обеих внутри себя было приятно грязно, и ей это невероятно нравилось. Затем Нарцисса ввела в нее два пальца с ухмылкой на лице. Гермиона застонала от новой полноты, но попыталась приподнять бедра и принять их целиком. Затем она почувствовала, как перья снова впились в ее кожу, причем все сразу. Самым ярким ощущением был грязный след Беллатрикс в нижней части живота, он был соблазнительным и болезненным одновременно. Сестры снова запели над ней, и Гермиона почувствовала, что снова становится все более влажной. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, которые не были похожи ни на что, что она когда-либо чувствовала раньше. Пальцы снова сместились, и она снова стала еще полнее. Она полностью отдалась им, позволяя делать все, что они хотели, с ее телом и душой. Она принадлежала им так, как остальной мир никогда не сможет понять. И то, что ее снова взяли в день солнцестояния таким интимным способом, превзошло все ее ожидания. Она услышала возросший темп их пения и почувствовала это, когда они вошли в нее сильнее. Потом был только голос Беллатрикс, приказывающий всей магии в ней подняться. Нарцисса и Андромеда взяли по соску каждая. Гермиона взлетела выше, чем когда-либо прежде. — Кончай, Гермиона, — рявкнула Беллатрикс. Гермиона поддалась. Она чувствовала, как судороги проходят через все ее тело. И когда она отпустила руки, она потеряла контроль над своей магией. Она почувствовала, как она вытекает из заклинаний, начертанных на ее коже, со скоростью, которая была бы пугающей, если бы не сильное удовольствие. Оргазм тянулся невероятно долго, и Гермиона задумалась, сможет ли ее тело выдержать его. Гермиона вздрогнула и проснулась. Нежные руки гладили ее лицо. — Ты так хорошо справилась, Гермиона, — ласково сказала Андромеда. — Ты была невероятна, — согласилась Нарцисса, на ее щеках все еще горел румянец. — Моя королева, — сказала Беллатрикс, ее голос был чуть громче, чем урчание, — ты исполнила пророчество. Ты вернула нашей семье ее славу. Вся Волшебная Британия уже падает к нашим ногам. Беллатрикс указала на окно, где к ним слетались патронусы с приветствиями и клятвами верности Беллатрикс, Гермионе и всей семье Блэков. Беллатрикс помогла ей сесть и натянула на плечи мягкое одеяло. Гермиона опустила взгляд на свое тело, ожидая получить хоть какое-то доказательство магического испытания, через которое она только что прошла. Нарцисса протянула ей в руки кружку с холодной водой, — Ты не найдешь никаких шрамов, дорогая. Мы писали на тебе магией. Твоя кожа не была повреждена. Произошедшие изменения были не такими, которые ты можешь увидеть, — спокойно сказала блондинка. — По крайней мере, пока нет, — добавила Андромеда, откидывая назад волосы Гермионы. Гермиона недоверчиво посмотрела на нее. — Ты родишь моих детей, — сказала Беллатрикс, не испытывая ни малейших угрызений совести по поводу того, что у них не было этого разговора до того, как они применили заклинание, — ты продолжишь наш род вместе со мной. Мы защитим Волшебный мир и обеспечим его будущее. Гермиона судорожно мотнула головой, пытаясь осмыслить все, что произошло за этот самый длинный день в году. Теперь она была Королевой древнего мистического Короля, и весь мир жаждал ее благосклонности. И она, возможно, уже беременна, а возможно, и нет.***
Возвращение в министерство было совершенно сюрреалистичным. Темно-черная плитка блестела в свете плавающих свечей. На месте эмблемы министерства теперь красовался герб ее семьи. Еще до коронации Британский Волшебный мир пал к ногам своего принца. Беллатрикс расцвела перед лицом всеобщего внимания. Ее царственная осанка стала более утонченной, а ее способность соблазнять публику превзошла все надежды Гермионы. Хотя она не росла в надежде увидеть возвращение монархии, Беллатрикс уже принимала более быстрые и разумные решения, чем министерство за последние несколько месяцев. И казалось, что большинство ее приказов принимаются мгновенно. Было меньше волокиты и больше продуктивных действий. Драконья оспа еще не ослабла, но все меньше и меньше ведьм и волшебников заболевали, за что Гермиона была очень благодарна. С тех пор как Нарцисса подтвердила, что она вынашивает наследника Блэков, все три сестры стали невероятно опекать ее передвижения и деятельность. Она уволилась с работы в министерстве. Строго говоря, работа в министерстве в любой роли, кроме Королевы, была конфликтом интересов. Как только Беллатрикс будет коронована, Гермиона возьмет на себя роль королевы с помощью двух других своих возлюбленных. Беременность никогда не входила в её планы, но, если не считать небольшой тошноты, она пока не мешала ей жить. Но она не возражала против того, что сестры постоянно ухаживали за ней. В глазах Беллатрикс был гордый блеск, который она никак не могла стереть из памяти. Она была благодарна за то, что коронация наконец-то состоялась. Сестры неустанно работали над ее планированием и проведением. Хотя Гермиона понимала всю важность этого события, она была готова к тому, что оно закончится. Она была готова к новой жизни, которую они создали для себя. Ее шаги замедлились, когда Беллатрикс вышла из одного из кабинетов, мимо которых она проходила. Ведьма была в своей коронационной мантии. Хотя они были полностью черными, замысловатый рисунок вышивки и роскошная ткань идеально подчеркивали ее изгибы. С того момента, как она увидела это платье, у Гермионы возникло сильное желание стянуть его с тела Беллы. Нарцисса недвусмысленно сказала ей, что она будет ждать до окончания церемонии. Но как только эта корона оказалась на голове Беллатрикс, это была честная игра. Гермиона твердо намеревалась напомнить королю, кому она принадлежит. Темные глаза встретились с ее собственными, как будто она произнесла это вслух. — Скоро, моя королева. Хотя ты обнаружишь, что все в магической Британии принадлежит мне, даже ты. Медленный соблазнительный поцелуй пробудил в ней магию и заставил Гермиону возжелать каждой частички обещанного будущего.