Жалкое зрелище

Он смотрит на него так, будто хочет съесть заживо. Боль-вот что на самом деле драгоценно. -Такой симпатичный мальчик,-томно заявляет Джек, хриплым от желания голосом. Его пальцы скользят по бедрам анорексика, впиваются ногтями, оставляя жесткие следы. Феликс снизу закрывается, ему страшно, его тошнит от осознавания процесса. Нет, ему не был отвратителен Уолтен, или что-то в этом роде. Это даже так-привилегированно, быть частью его жизни. Что-то не так с Феликсом, именно он не должен здесь находиться. Он давно перестал быть кем-то, кем был раньше. Да он даже, блять, не помнил того, что было. Хотелось ли вспомнить? Плевать. Он, по крайней мере, имеет право на кратковременное удовлетворение потребностей. Отчаянно цепляясь за мужчину сверху, раздвигая ноги шире, он не может сдержать сдавленного рыдания, которое вырывается, когда Джек дергает его за волосы. Шея выгибается, Кранкен болезненно хихикает. Где то внутри он чувствует, как его сжигают, вырывая при этом по частичке его тела. Его тело дрожит от чрезмерной чувствительности, он не может сдержать яростный румянец, который заливает его лицо, когда он понимает, что, честно говоря, кончит через несколько секунд, как и хотелось садисту, что с пренебрежением, смотрел на подступающий эякулят где то снизу. -Пожалуйста! Мне нужно..блять! Я сделаю все, что угодно, клянусь, только дай мне это, Джек! Он звучит отвратительно пошло, прижимая ногами бедра Уолтена к себе, чтобы на секунды уловить прекрасное трение кожи об кожу. Мужчина сверху улыбается, смех пузырится в его гортани, словно дешевое шампанское. Грудь, усыпанная короткими кудряшками, вздымается при каждом вздохе. Джек глядит искоса, прищуривая глаза. Опускаясь ниже, куда то в область живота, кусается. На глаза Феликса автоматом приходят слезы, щеки разрывает неприличная улыбка извращения, позвоночник искривляется настолько, что уже больно. Он стремительно умирает, ощущая, как каждая косточка ломается на миллионы частей, как крошатся его хрящи и разрываются мясовые прослойки. --Пожалуйста, Джеек.. блядь, сделай одолжение.. Раскрепощен. При грешном акте, чувствуется свобода. Кранкену хорошо-Уолтену хорошо. Они оба достойны разрядки, обычного удовлетворения. Их терпение должно быть оправданно. --Еще раз,-хмуро обрывает того Джек, вводя в уже не девственный вход Феликса лишь головку необрезанного члена. Кранкен плюется в сторону, всхлипы звучат идеально, он буквально задыхается от слез. -Пожалуйста, я не могу—мне нужно—Джек! Я просто хочу, чтобы ты наполнил меня, не хочу больше чувствовать себя опустошенным.. Феликс воет, кадык скачет по его горлу. Он не уверен, что сейчас здравомыслие имеет смысл быть. Он ведет себя как последняя шлюха–даже без весомой на то причины. -Блядь, Феликс.. - стонет Джек, когда полностью опускается до дна, скользя обратно еще грубее. --О, Боже,-Кранкен хнычет, толкая свою задницу на член,-пожалуйста, вот здесь, Дже-ек..черт возьми.. Перед глазами блистают звезды, но на самом деле-лезвие ножа. Его щеки мокрые от слез, малейший поворот головы заставляет его подавить жалобное рыдание, потому что Уолтен смотрит на него темными глазами. Его бедра дрожат, отчего все время ломит позвоночник. Феликс сглатывает, когда его партнер так выглядит… он почти похож на хищника, готового сожрать, растерзать, или даже убить ради развлечения. --Тебе хорошо?-звучит резкий вопрос, который выводит Кранкена из транса. Это все, что он хотел. Это все чего он желал. Он был бы не против, если бы с ним обращались, как с тряпичной куклой. -Черт возьми, да, это хорошо, - кивает Феликс и звук дрожит на пути из его рта. -Так хорошо, Джек, спасибо, спасибо..Я так люблю тебя.. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хриплый смех вырывается у Уолтена, когда он видит, как рот Феликса обмяк, а глаза наполнились слезами. -Я тоже люблю тебя, я так люблю тебя, Феликс. Так жаль, что это правда. Кранкен не слышит и не видит, он так перевозбужден. Он даже не может дышать и воспринимать реальность. Джек кусает его за плечо, но он даже не может думать об этом, потому что тот входит в него именно так, как он хотел. Он бьется в объятьях Уолтена, вопя и всхлипывая, когда чувствует, как его наполняют. Бедра мужчины дрожат от толчков оргазма, Кранкен хнычет, когда губы отпускают его кожу, целуя чувствительные места на ключице. Кипяток разворачивает его тела, на коже появляются волдыри и лопаются, кровя во все стороны. Он чувствует боль. Драгоценно. Феликс еще дрожит, это доставляет удовольствие–чувствовать себя таким полным. Боль, которая остается в его бедрах, ощущается как восхитительный ожог. Он вообще не может сосредоточиться на этом, не тогда, когда он полностью пойман в ловушку сильных рук. Как сейчас, без ужасного осознания того, что его вот так разводят-потеря рассудка не самое страшное. О, мой гребаный Бог, думает он, после того как Уолтен отпускает, мертвая хватка грубой руки на его волосах ослабевает. -Никогда бы не подумал, что ты, Феликс, будешь таким только для меня. -Для кого еще я могу быть таким?! Тот факт, что Кранкен даже не понимает, что его голос звучит слишком звонко и громко, по сравнению с тем, что было раньше-едва ли не ударяет Джек по голове. Достоверность слов подкрепляется поцелуем. -Конечно, я просто не имею права оговариваться с тобой, мой превосходный,-Уолтен царапается, кладя голову на мягкую грудь Феликса. Бархатистая кожа живота натягивается, когда сам Кранкен чувствует учащение биения его сердца. -Славно,-хмыкает Феликс. Его глаза закатываются обратно в череп. Он под контролем. Темнота.