Дождь

Когда я ступаю по последним, отделяющим меня от твердой земли ступеням космического корабля, на лицо, вопреки обыкновению, сама собой просится слабая улыбка при виде, открывшемся перед моими глазами. Вероятно, это место не кажется особо красивым тем, кто живет здесь круглый год, но для тех, кто существовал в пространстве, где такого понятия, как «погода», нет по определению, это место прекрасно. В колониях погодных изменений не бывает, есть лишь примитивная система контроля атмосферы. Температура воздуха не изменяется почти никогда, лишь порой удивляя жителей незначительным похолоданием или потеплением. Но меня не обманешь. На лицо попали первые капли дождя. Холодно. Но это не плохо, нет, как раз наоборот. Это… расслабляет. Как будто бы до меня наконец-то доходит, что война закончилась. И никаких больше железных стен, никаких черных небес, никаких звезд, порой оказывающихся так близко. Никакой войны. Никаких больше бойцов с их попытками по-быстрому перепихнуться в лифте. Мне больше не предстоит наблюдать за тем, как истребители, подбитые вражескими кораблями, разлетаются на осколки. Чем дольше я стою под этим дождем, тем явственнее ощущаю, как с тела смывается уже въевшееся в кожу напряжение, тяжелые мысли и чувства. Должно быть, я не заметил выступа и запнулся, потому как в следующую секунду почувствовал, что заваливаюсь назад, однако падение длится недолго, и я чувствую, как спины касаются две сильные ладони, придерживают и помогают снова встать на ноги. Мне даже необязательно оглядываться, я и так знаю, кому принадлежат эти руки. Посреди войны, в самом сердце хаоса, я смог найти того, кто мне действительно небезразличен. Он – тот, кому я могу довериться полностью, доверить заботу о себе, несмотря на то, как сильно я сломался с годами. Он ничуть не похож на другого бойца, на того, с которым я рос бок о бок. На того, кого я, как я думал, любил. Он добрее, а сердце его сильнее. Он лишен эгоизма и не срывается ни на ком по малейшему поводу в попытках сохранить репутацию среди других диких псов. Он просто… Праксис. Почувствовав, как его рука мягко подталкивает меня, заставляя двигаться вперед, улыбаюсь. Улыбаюсь еще шире… Ведь я – изломанная игрушка, на которую некто тратит драгоценное время, стараясь починить, потому что хочет, чтобы она снова исправно работала, хотя и знает, что новой ей никогда уже не быть. Чувствую рядом его присутствие. Не могу увидеть его даже краем глаза, потому что левый глаз, как обычно, закрыт челкой, но мне и не нужно смотреть. Я просто знаю, что он там. Его рука, которая ранее поддерживала меня за спину, сместилась вниз и обхватила мою куда более маленькую ладонь. Такая теплая, успокаивающая… покрытая коркой от мозолей, заработанных на тренировках. По телу проходится расслабляющая волна, когда я чувствую, как большой палец нежно обводит костяшки моих пальцев, проводит по усталой коже. Не хочу отпускать эту ладонь. - Готов начать жизнь заново, Деймос? – раздается над ухом его низкий и спокойный голос, который я не прочь слушать вечно. Пусть говорит за нас двоих, думаю, он будет не против. Мой собственный голос – такой надломленный и шипящий. Никто не хочет слышать голоса игрушки со сломанным датчиком звука. Не знаю, зачем это понадобилось ему, но чувствую, как сердце заходится трепетом при мысли о том, что он хочет слышать меня. Поднимаю глаза и вижу, как он уверенно улыбается, глядя в мои глаза. Это не наглая самоуверенная ухмылка, которую бросал на меня Каин, заражаясь какой-нибудь новой безумной идеей. Эти губы улыбаются совсем иначе. Как будто бы он точно знает, что здесь, на Земле, мы будем счастливее. И я верю ему. Как обычно, молчу, только лишь слегка киваю ему, и мы продолжаем наш путь вперед. Под дождем.