Личность

Следующие двадцать четыре часа Эллис был полон решимости прийти к правильному решению. Либо он рискнёт и признается Нику, либо он подождёт, пока они не освободятся отсюда, и остепенится где-нибудь с Зой. Второй вариант был более практичным. Он знал, что Зой не отвергнет его идею восстановить популяцию и зажить более-менее нормальной жизнью. По крайней мере, он не думал, что она откажет. Она прямо говорила ему, как он ей дорог, и почти всегда была рядом с тех самых пор, как их группы объединились. Но хотел ли он этого на самом деле? Когда-то давно — возможно. Но сейчас? С момента первой их встречи на мосту — сколько месяцев прошло! — он считал её ангелом. Она была мила и добра и умела стрелять. И если не брать во внимание Рошель, которую он считал старшей сестрой, она была первой девушкой, которую он встретил после апокалипсиса. Хотя они и нечасто говорили о будущем, иногда они даже не обсуждали настоящее. Может, это не так уж и важно. Зой стопроцентно была бы отличной партией для будущей жизни, когда всё бы нормализовалось. Нормализовалось. Вряд ли бы жизнь с Ником была бы нормальной, даже если бы они и вступили в романтическую связь. Стоило начать с того, что Эллис вообще не думал, что когда-нибудь кого-нибудь полюбит, пока не встретил Ника. Вряд ли бы его друзья его осудили, но если бы они всё ещё были в Саванне, всё было бы совсем по-другому. Там такое было необычно. Кроме того, Ник явно не был образцовым партнёром. Жить с ним было бы непросто, мягко говоря. Но он знал и другого Ника. Сильного, ворчливого, саркастичного и знающего о мире всё. Он был красив, он был весел, и, по крайней мере, их команде он был верен и не боялся ничего, чтобы выжить любой ценой. Ник менялся, он уже достаточно изменился с начала заражения. Эллис не был уверен, что апокалипсис в чём-то сильно изменил Зой. — Хэй! — Женский голос вырвал Эллиса из раздумий. Он поднял взгляд и увидел Зой с перекинутым через плечо дробовиком, она выжидающе смотрела на него. — Привет, — улыбнулся Эллис, румянец уже начинал заливать его щёки. Как бы то ни было, Эллис не мог отрицать одного: Зой была симпатичной. Наверняка за ней ухлёстывало много парней в школе. — Наша очередь быть на вахте, — сказала она ему. — Луис и Фрэнсис скоро вернутся. — Хорошо. — Эллис поднялся со стула, на котором до этого сидел полуразвалившись, и отправился за Зой к двери, его сердце стучало где-то в горле. Он вообще-то собирался принять важное решение, воспользовавшись редким моментом уединения. Вахта с Зой этому бы никак не способствовала. То, что он увидел через секунду, — тоже. Недалеко от двери в кресле-качалке мрачно сидел Ник. Он кивнул им обоим в знак приветствия. — Не спится? — поинтересовался Эллис, хотя ему очень хотелось отправить Ника в постель для его же блага. Ник лишь помотал головой в ответ. Эллис вдруг задумался: не преследуют ли Ника такие же мысли, что и его? Хотя тот, казалось, ещё более-менее осознавал то, что между ними происходит. Однако, в отличие от Эллиса, да и вообще вразрез своему обычному поведению, он, казалось, был не против просто подождать. Он не подталкивал Эллиса в каком-либо направлении, и от этого в его груди разгорался пожар всевозможных эмоций, ведь он понимал, что Ник, рискуя собой и своими возможными желаниями, ставит его потребности на первое место. Эллис посмотрел в усталые зелёные глаза, на темные круги под ними и вздохнул. Он знал, что если у Ника есть к нему чувства, то он подвергает его ужасным мучениям. Но вопрос был именно в этом. Были ли у Ника чувства к нему? Что, если он поддастся своим эмоциям и обнаружит, что у них с Ником не всё гладко? Эллис почувствовал, как его сердце болезненно сжалось при этой мысли. Наконец Фрэнсис и Луис вернулись в убежище и, что-то тихо сказав Зой, отправились спать. Эллис вышел на улицу, вдыхая холодный ночной воздух, Зой последовала за ним. Он взял лежащий на ступеньках изрядно потрёпанный бинокль, ставший причиной многих проблем, и вгляделся вдаль. Было тихо. Как они и думали, заражённых поблизости почти не было, так как они хорошо зачистили территорию. Эллис больше не хотел рисковать и идти на разведку дальше после случившегося с Ником, поэтому просто обводил взглядом местность. — Всё тихо, — еле слышно сказала Зой. — Да. Но это не значит, что мы в безопасности. Зой плюхнулась на грязный деревянный стул, который они вынесли из убежища. Эллис окинул её взглядом, чувствуя знакомое ощущение щекотки под рёбрами. Это чувство преследовало его не в первый раз, не только с Зой, в школе он так же влюблялся в красивых девчонок. Хотя когда дело касалось общения с людьми, он не был уж слишком любезным. Ему повезло, что он встретил Зой в столь непростое время, однако можно ли было назвать это везением, учитывая то, что каждый день они были вынуждены выживать?! — Зой, ты когда-нибудь влюблялась в кого-нибудь? Ну, в школе, там?.. — спросил он нервно. — Было дело, — ответила она с улыбкой. — Но ни к чему хорошему не привело. Если кто-то очень горяч, это ещё не значит, что он хороший человек. А в моей школе было столько придурков. Эллис вздохнул. Зой была хорошей. Очень. С ней было приятно быть рядом и разговаривать. Но иногда ему было с ней скучновато. Несмотря на то, сколько времени Эллис проводил с ней, она не переставала напоминать ему девочек, которых он знал в подростковом возрасте. Они были милыми и красивыми. И всё. Когда-то этого было бы достаточно, он мог бы спокойно довольствоваться и этим. Теперь он не был так уверен. — Личность всё-таки очень важна, верно? — спросил он. — Ну, когда ищешь партнёра. — Да, — согласилась Зой. — Хорошо бы, чтобы он был добрым, весёлым, и с ним можно было нормально поговорить. Это показалось Эллису немного банальным. А как же мелкие недостатки? Или дух? Или храбрость? Или честность? Хотя, может, в этом и разница между глупой влюблённостью и настоящей любовью. — Эм, но ведь есть что-то ещё? Зой посмотрела на него с непониманием. — Типа этого разве достаточно? А как же химия, какая-то личная история, связь? А как же недостатки человека, или то, как он действует в опасных ситуациях, или… — Эллис, — рассмеялась Зой. — Люди не настолько избирательны, иначе они бы никогда ни с кем не встречались. Эллис задумчиво прикусил губу. Зой была права. Чтобы влюбиться, не нужна история. Но что, если бы она была? У них с Ником она была, и она связывала их до конца жизни. Разве это не важно? — Ты напоминаешь мне одну девушку, — наконец изрёк Эллис. — Оу, да? — хитро спросила Зой. — Она была классной? — Шикарной, — сухо ответил Эллис. Зой смущённо зарделась. — Я втюрился в неё по уши, — признался он, и Зой покраснела ещё сильнее и улыбнулась. Однако Эллис был серьёзен. — Что-то случилось? — спросила она. — Ничего, — ответил он, небрежно пожав плечами. Улыбка сошла с лица Зой. — Я слишком нервничал и так и не пригласил её на свидание. Зой коротко хихикнула, но Эллису было не смешно. Он заглянул в окно и увидел Ника, раскачивающегося в кресле-качалке задумчиво глядя в потолок. Он выглядел таким измученным, что сердце Эллиса обливалось кровью. Он хотел, чтобы они снова спорили. Или шутливо поддразнивали друг друга, или сражались друг за друга. Но в последнее время за них сражался только Ник, Эллис же боролся против. Он перевёл взгляд на Зой и снова на Ника. Грудь словно сдавило тисками. Он больше не хотел сидеть здесь и сторожить, он хотел быть с Ником, хотел упросить его лечь в постель и пристроиться рядом, как они делали раньше. Идеализм одержал над ним верх. Он не хотел жениться на красивой девушке, с которой можно было поговорить. Он хотел чего-то большего, чего-то более яростного, чего-то, что пробуждало бы в нём бурю эмоций и силы. Он хотел Ника. Он просто слишком боялся что-то сделать для этого. — Я люблю его. — Что? — Зой резко повернулась к Эллису, недоуменно глядя на него. Их вахта подходила к концу, с минуты на минуту их должны были сменить Тренер и Рошель. — Я люблю его, — повторил Эллис, мягкий свет, проникающий через плохо заколоченное окно, отражался в его голубых глазах. Он решительно смотрел на Зой. Он не хотел причинять ей боль, но хотел, чтобы она точно знала, что он знает, о чём говорит. Зой шокировано уставилась на него. — Кого. — Это был не вопрос. Она понимала, о ком говорил Эллис, но хотела, чтобы он сказал это ещё раз. — Я люблю его, Зой. Я люблю Ника. И я должен с этим что-то сделать, потому что ему больно. Ему так больно из-за меня, и я больше никогда не позволю себе причинить ему вред. Я люблю его больше всего на свете, и он должен это знать, — смело и резко сказал Эллис. Он больше не собирался валять дурака. Он достаточно долго ходил вокруг да около Ника, как глупый подросток. — Э-Эллис, Ник… — Я знаю, — оборвал её он на полуслове. Ему казалось, будто он задыхается. Он пересёк черту, нарушив при этом границы Ника. Он вновь перевёл взгляд на Ника, который всё так же сидел, уставившись в потолок. Он сделал это. Он превратил уверенного, сильного и язвительного человека, в которого влюбился без памяти, в мрачную, бесстрастную массу страданий. Ему было жаль. Он был незрелым и эгоистичным и не понимал, что на самом деле нужно Нику от него. Теперь он знал. Он только надеялся, что ещё не слишком поздно. — Я знаю о нём больше, чем ты когда-либо узнаешь, Зой. И это изначальная проблема. Я бросил его, чтобы произвести на тебя впечатление. А в итоге причинил боль себе и всем, кто был мне дорог. Зой зло уставилась в землю. — Он не любит тебя, Эллис. Вряд ли он вообще на это способен. — Ошибаешься, — выплюнул Эллис. — Ты с самого начала ошибалась, и я даже не знаю, кто во всём этом виноват. Наверное, я, потому что я не давал ни себе, ни Нику то, в чём мы оба нуждались. — Настала его очередь чувствовать себя разбитым. Он так долго пытался убедить себя, что ему нужна Зой. Она была милой девушкой, которая тепло относилась к нему. Что ещё нужно для счастья, верно? Но он был глупым мальчишкой. Этого было недостаточно, и никогда не будет достаточно. Не после того, как он испытал ту боль, которую Ник заставлял его чувствовать с того дня, когда они встретились на крыше отеля в Джорджии. Влюблённость и бабочки в животе никогда не могли сравниться с этим. Сухие насмешки Ника, его свирепость, способности и неловкое великодушие буквально прожигали Эллиса. Он вдруг почувствовал, как горло изнутри раздирает рвущийся наружу крик, и если бы шум не привлекал заражённых, он бы закричал прямо сейчас. Он злился не на Зой, а на себя — за то, что не понял всё раньше. Зой моргнула, может, она не выглядела уязвлённой, но явно была расстроена. Тем не менее, она дала ему продолжить: — До того, как вы присоединились к нам, несколько месяцев назад, наш вертолёт упал. Уже второй пилот умирал прямо у нас на глазах, — тихо промолвил Эллис, потупившись. — Я был уверен, что нам конец. Я так устал убегать, Зой. Я до сих пор не могу прийти в себя. Зой смотрела на него в замешательстве, и хотя её взгляд смягчился, он не был уверен, что она поняла всё, что он пытался сказать. — В ту ночь Ник спас меня, я вообще не думал, что кто-то может так поддерживать, я был разбит, Зой. Я так заебался, — вздохнул он. — Он обнимал меня и говорил так, как никто ещё не говорил со мной. Он дал мне надежду и придал мне сил дарить эту надежду в ответ ещё больше, чем раньше… — Он чувствовал, как глаза жгло от непролитых слёз, воспоминания о поражении и страхе обступили его со всех сторон. Он посмотрел на Ника, на свой якорь в этой пучине боли, и, собравшись с силами, продолжил: — Ты ошибаешься, потому что в ту ночь он сказал, что любит меня. Я просто этого не понял. Я не понял, как он это сделал. Теперь я знаю. В этот момент дверь со скрипом распахнулась, и на улицу вышли Рошель и Тренер. — Как обстановка? — спросила Рошель, но Эллис резко подскочил и пронёсся мимо неё туда, где был Ник. Он даже не взглянул на Зой, ему было всё равно, убедил он её или нет. Она больше не была ему интересна. Он извинится за свою неуверенность и за то, как сложилась их дружба, позже. А сейчас ему нужно было только одно и только один человек. Ник медленно поднял голову, краем глаза увидев быстро приближающегося к нему Эллиса. Он вздохнул про себя, надеясь, что во время вахты не было сказано ничего такого, что могло бы вызвать ещё большее напряжение между ними. Они и так уже оба были измотаны. Внезапно Ник почувствовал, как Эллис впечатался грудью в его грудь, забравшись к нему на колени. Прежде чем Ник успел ответить, Эллис схватил его за воротник рубашки и рывком притянул к себе, яростно сминая его губы своими. Ник застонал от шока, голова закружилась, он был слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Эллис резко отстранился от него всего на пару сантиметров, пронзительные голубые глаза впились в зелёные, по щекам потекли слёзы. Ник машинально смахнул их, не отрывая взгляда от любимого человека. — Ты, — хрипло прошипел Эллис едва слышно. — Это всегда был ты. После слов Эллиса Ник почувствовал, как по его лицу тоже небрежно стекают горячие слёзы облегчения. И вместе с ними, казалось, ушла вся накопившаяся обида, разочарование и смятение, которые изматывали его в последние недели. Он? Эллис выбрал его? Бессердечное чудовище, которое никогда не делало ничего ради чьего-либо блага, кроме своего. Он, лжец, игрок и подонок, которого никто не хотел видеть рядом. Он был нужен самому доброму и прекрасному человеку, которого он когда-либо знал, Эллису. Теперь была очередь Ника целовать Эллиса, и он охотно это сделал, впиваясь ему в губы с каким-то непонятным звуком восторга, притягивая его ближе и целуя, целуя, целуя, пока им не пришлось отстраниться, чтобы глотнуть немного воздуха. — Я люблю тебя, Ник. Только тебя. И прости, что так долго решался с этим что-то сделать, — сказал Эллис, уткнувшись лбом в подбородок Ника. — Я не понимал раньше, что такое любовь, настоящая любовь. Но теперь я знаю. — И этого достаточно, малыш, — ответил Ник, пропуская мягкие волосы Эллиса сквозь пальцы и кладя его обожаемую кепку себе на колени. — Ты моя спасительная благодать, ты знаешь? Я люблю тебя, Эллис. — Спасительная благодать? — рассмеялся Эллис, проводя носом вдоль линии челюсти Ника и вдыхая его запах. — Благодаря тебе я хочу быть кем-то бóльшим, Эллис. Ты просто собираешь меня по кусочкам и даёшь мне сил бороться, чтобы сложить эти осколки во что-то стоящее. Я хочу жить, потому что ты веришь в меня. Ты, твоя уверенность, твоя доброта, твоё мировоззрение, твой дух — они заставляют чувствовать меня живым, — прошептал Ник. — Я всегда хотел это тебе сказать. — Я чувствую то же самое, — пробормотал Эллис в шею Ника, — я просто не понимал этого до сегодняшнего дня. — Эл, я обманщик, ничтожество, пессимист, — рассмеялся Ник, сжимая плечи Эллиса. — Нет, — возразил Эллис, — ты, может, и грубый, но всегда честно говоришь о своих чувствах, ты сильный, Ник, ты очень сильный, и умный, и… невероятный. Ты как неукротимый ураган, Ник. Таким я всегда тебя видел. Сердце Ника сжалось от обожания. Эллис серьёзно был такого высокого мнения о нём? У него перехватило дыхание, когда на него взглянули голубые глаза, в которых плескались искренность и абсолютное восхищение. — Я тоже всегда тебя таким видел, — ответил Ник, наклоняясь и прижимаясь к губам Эллиса. — Неукротимый ураган, готовый всё преодолеть. — Мы преодолеем всё вместе, — пообещал Эллис. Они просидели так до утра, им, как всегда, предстояло цепляться за жизнь всеми конечностями просто за право увидеть ещё один день. Однако теперь всё выглядело гораздо более обнадеживающе. Они нашли друг в друге достаточно надежды и любви, чтобы поверить в жизнь после ада. Это и делало их сильными. Эллис и Ник любили друг друга такими, какие они есть, искренне и без остатка. И благодаря этому они чувствовали, что могут справиться с чем угодно.