***
Она оказалась в теплых объятьях. Страх того, насколько близка она была к смерти, накрыл ее с головой, и в какой-то момент Гермиона отключилась. Очнулась она уже на земле. Дрожащая девушка не могла стоять сама, поэтому ее спаситель все еще держал ее на руках. — Все хорошо, Гермиона, все хорошо, — говорил он заботливо. — Я рядом, с тобой ничего не случится. — Что у вас тут происходит? — растягивающий слова голос заставил Гермиону прийти в себя. Не-е-ет, только не это… — Все в порядке, идите, откуда шли, — сказал в ответ Адриан Дэвис, укрывая Гермиону от потенциальных обидчиков. — Она просто испугалась. Мы тут летали. Гермиона бледнела, краснела и наверняка бы заикалась, если бы могла выдавить из себя хоть словечко. Она чуть не сломала шею, чтобы оказаться на руках у вездесущего надоедливого Дэвиса. Кошмар! Гермиона не видела лица Блейза, но прекрасно представляла, какая ее ждет взбучка. Она же даже не посмотрела, есть ли кто-то на квиддичном поле, прежде чем прыгать. Ей было так страшно, что она забыла обо всем. Тогда в голове стучала только одна мысль: «Только бы поймал». И вот, поймал. Но не тот! Она осторожно посмотрела на Малфоя. Он на Гермиону вообще не глядел, а только злобно вперился в Дэвиса, будто своими словами тот нанес ему личное оскорбление. Только этого не хватало. — Минус десять очков с Когтеврана за нарушение техники безопасности, — отчеканил Малфой, резко развернулся и ушел. Гермиона еле отделалась от Дэвиса, пообещав, что обязательно зайдет в Больничное крыло к Помфри за противопростудным. До ужина они с Блейзом и Дафной встретились на их обычном месте, чтобы обсудить итоги. — Ладно, все пошло не по плану, но все равно неплохо, — задумчиво отметила Дафна, которая наблюдала за всем под дезиллюминационными чарами на трибунах. Именно она страховала Гермиону. — Малфой кинулся ей на помощь и, похоже, он её ревнует! — Но от Дэвиса надо избавиться, — заявил Блейз. — Он рушит наши планы. Или у тебя есть что-то к нему, м, Грейнджер? — Не смеши меня. Я поговорю с Дэвисом и все улажу. Пора заканчивать эту трагикомедию. Он ходит так, будто мы пара, и действительно стал чрезвычайно мешаться, — отмахнулась Гермиона. — Сегодняшний инцидент все усугубил, — нахмурился Блейз. — Лучше бы тебе не тянуть с этим… — Ладно-ладно, скоро ужин, вот там с ним и поговорю, — угрюмо согласилась Гермиона.***
Ужин в Большом зале проходил довольно спокойно. — Джин, откуда у тебя этот каталог? Я еще не видел его, — протянул Рон, высматривая книжку с глянцевой обложкой, которая лежала рядом с его сестрой. Та прикрыла журнал рукой. — И не увидишь, это специальная ограниченная серия, мне Джордж прислал, — сказала она. Рон посмотрел с недоумением и даже обидой. — Эй, а почему не мне? Я же тоже люблю квиддич, и он тоже мой брат! — Потому что ты не собираешься пробоваться в «Холихедские гарпии» и вообще не рассматриваешь карьеру в квиддиче, — отрезала его сестра. — Мне надо для дела, там важные приемы в воздухе описаны. — Ну, Джин, дай посмотреть, — законючил Рон. — Гарри ты точно показала! — Неправда, — влез Поттер. — Я этого журнала тоже не видел. И мне теперь тоже интересно. — Слушайте, эта штука не для развлечения, а для работы. Я сначала закончу, а потом отдам вам, понятно? — выпалила Джинни. — Ты сегодня явно не в духе, — Рон с аппетитом вгрызся в куриную ножку. — Может, перезанималась? — Нет, тут что-то другое. Джин, что стряслось? — Гарри внимательно смотрел на невесту, и под его прожигающим взглядом она, наконец, сдалась. — Ладно, вы все равно бы скоро узнали. Через неделю у меня первые пробы. Сюда приедет Гвеног Джонс, — нервно объяснила она. — О, это же прекрасно, любимая! Поздравляю! — Поттер приобнял невесту, но она на объятия едва ответила. — Спасибо, конечно, но я еще никуда не попала и пробы не прошла, — мрачно отозвалась Джинни. — Уж кто-кто, а ты точно пройдешь, — с уверенностью заявил Рон. — И можешь не давать мне пока этот журнал. — Ох, спасибо, Рональд, что, разрешил, — ехидно отозвалась Джинни. Гермиона едва вслушивалась в этот разговор, ковырялась в тарелке с котлетами и размышляла о происшествии на квиддичном поле. Её все еще била мелкая дрожь от мысли, насколько высоко она забралась и как близка была к смерти. И ни одна подстраховка в мире не могла убедить ее в том, что ей ничего не угрожало. Конечно, она не сказала ни слова о случившемся ни Гарри, ни Рону, ни тем более Джинни. Но это не значит, что они не узнают. Дэвис мог в любой момент проговориться, и тогда ее ждут большие проблемы. Слизеринцы правы, назойливого когтевранца следовало убрать с дороги. Грейнджер решительно поднялась. — Эй, Гермиона, ты куда? — Джинни была раздосадована, что ее подруга никак не отреагировала на известие о пробах. — Я на минутку, мне нужно с Адрианом поболтать, — отозвалась Гермиона. Джинни это сразу успокоило. Наконец-то их с Гарри план сработал, и подруга переключилась со слизеринцев на приятного положительного молодого человека. Поттер и оба Уизли болели за пару Дэвис-Грейнджер, Адриан казался им отличным парнем — с ним было весело, он был мужественный, смелый, умный и, казалось, невероятно подходил лучшей ученице Хогвартса. Правда, раньше сама Гермиона мало обращала внимания на потуги друзей свести ее с капитаном сборной Когтеврана, и её внезапная инициатива обрадовала Джин. Гермиона решительной походкой шла по направлению к когтевранскому столу. — Дэвис! — она намеренно не стала называть его по имени и крикнула погромче, чтобы у ее с ним разговора было как можно больше свидетелей. — Нам нужно поговорить! За столом послышались смешки. «Похоже, кто-то наврал своему факультету с три короба», — Грейнджер закипала, как маленький чайник. Адриан поднялся со своего места и вышел к ней. Они стояли близко друг другу. Даже слишком близко. От этой маленькой дистанции Гермионе было чертовски неуютно, а вот Дэвис откровенно наслаждался происходящим, поглядывая в сторону приятелей и заговорщически им подмигивая. — Да, что ты хотела, Гермиона? — ласково спросил он. Его глаза буквально лучились уверенностью в себе и своем положении. Конечно, он же герой, он ее спас. Да и она когда-то согласилась на свидание с ним. У нас и свидания-то не было, а он уже считает меня своей. — Ты, наверное, что-то не так понял, — прошептала Гермиона ему на ухо. — Я не соглашалась на отношения с тобой, я не собиралась идти с тобой на настоящее свидание и я ничего к тебе не испытываю. Дэвис стоял, как громом пораженный, и молчал, пытаясь не уронить лицо перед любопытствующими товарищами. Гермиона же все просчитала заранее. — Я говорю все именно так, — продолжила она, стараясь, не слишком прижиматься к нему. — Чтобы ты мог наплести своим дружкам какое-то объяснение, вместо той чуши, которую ты уже нагородил им обо мне. Заметь, я милосердна. Это в качестве благодарности за сегодняшнее спасение. Гермиона смахнула невидимую пылинку с его плеча. И одними губами беззвучно произнесла: «Вали отсюда». Адриан не произнес ни слова. Он молча убрался обратно за свой стол, стараясь не отвечать на игривые взгляды сокурсников, которые думали, что влюбленные сейчас в очередной раз ворковали. Гермиона отправилась обратно за свой стол к друзьям, когда… — Грейнджер, — произнес хриплый голос, кто-то схватил ее и резко развернул к себе. Гермиона вскинула голову и увидела возвышающегося над ней Драко Малфоя. Его глаза блестели от гнева, губы были сжаты, руки напряжены, он рвано дышал. Гермиона нахмурилась. Злость на Адриана была ничтожна по сравнению со злостью на игнорировавшего ее все это время Малфоя. И сейчас, когда он смотрел на нее, будто она совершила невиданное преступление… — Что это было? — требовательно спросил Малфой. От маски не осталось и следа. Он вцепился ей в плечи. — Вы встречаетесь? — Да какое тебе дело, Малфой? — резко ответила Гермиона. И сейчас ей было не до недомолвок и интриг. — Ты неделями игнорировал меня. Делал вид, что меня не существует. Какое право ты имеешь… Драко впился в ее губы злым требовательным поцелуем. На секунды она забыла как дышать: ее окутал его запах, а губы и язык вторгались на грани боли и удовольствия. Она впустила его, когда напор стал просто невообразимо сильным, и ощутила, как ее наполняет тепло, сила… магия. Она привычным жестом зарылась пальцами в его волосы, поглаживая, прислоняя к себе. Его ладони уже блуждали по ее талии, грозясь сжечь кожу ко всем чертям даже сквозь слои одежды. Поцелуй не кончался, и Грейнджер уже забыла о злости, о времени, о месте. Все стало таким неважным, кроме его губ, ощущения того, как она плавится в его руках, и этого запаха… «Сандал! Вот как называется это дерево», — мелькнуло в ее сознании, а в следующий миг он оторвался от нее. И тут Гермиона осознала, что они стоят посреди Большого зала, на них смотрит весь Хогвартс: пуффендуйцы, слизеринцы, когтевранцы, её друзья… За спиной начались шепотки. Кажется, кто-то вскочил с места. Но подумать о последствиях Гермиона не успела: Малфой смотрел на нее безумным взглядом, как путник в пустыне, который только что сделал первый за много дней глоток воды. Стало неловко. — Я-я-я, — выдавила из себя Гермиона, его руки все еще покоились на ее талии, а ее пальцы продолжали сжимать пряди его волос. Она резко отстранилась. — Я-я-я… — Нет, ты никуда не сбежишь, Грейнджер, — глухо произнес Малфой. — Не сегодня. Он схватил ее за руку и потащил прочь из Большого зала, Гермиона не упиралась, но и не помогала, еле переставляя ноги. — Куда ты? — спросила она, едва за ними закрылись двери. Но Малфой не ответил, а просто подхватил ее под колени и понес. — Малфой! Молчаливый, часто дышащий, он упрямо тащил ее куда-то, и, хотя Гермиона была несколько напугана его поведением, эти объятья дарили ей невероятное ощущение правильности. Будто он уже делал так раньше. Перед ними возник портрет сморщенного старика, который охранял вход в Башню старост. Картина отодвинулась без всякого пароля, Гермиона не успела этому удивиться, потому что ее накрыло осознание, куда так стремился Малфой. Настороженность уступила место какой-то совсем нелогичной истоме. Как можно тосковать по тому, кого не помнишь? Дверь спальни захлопнулась за ними, и в следующий миг его губы снова настигли ее. Он целовал ее так яростно, что, если бы Гермиона уже не лежала, то у нее наверняка бы подогнулись колени. Её тело отзывалось на его прикосновения как фортепиано, которое помнит своего виртуозного маэстро. Он знал, совершенно точно знал, на какие клавиши нужно нажать, чтобы она издала тот или иной звук. От этой мелодии они оба задыхались, но прекратить ее играть было бы ужасным преступлением. Его дыхание опалило щеку, шею, ключицы. Она со стоном начала избавляться от блузки, давая ему больший доступ к оголенной коже. Драко помогал ей с нетерпением, его руки дрожали, пока он пытался справиться с бюстгальтером, в то время, как она вела неравный бой с его рубашкой. — С-с-стой, погоди, — внезапно простонала Гермиона. — Малфой… Он замер, все еще тяжело дыша. Вид у обоих был весьма откровенный: пряжка ремня Драко держалась на честном слове, растрепанная Гермиона прикрывала свою голую грудь, ее джинсы уже были расстегнуты и даже стащены где-то сантиметров на пять. — Тебе не кажется, что поздновато срывать стоп-кран? — выдавил из себя Малфой. Гермиона видела, что он держит себя в руках просто нечеловеческим усилием воли. — Грейнджер, если ты… — Я все еще ничего не помню, — перебила его Гермиона. — Я не помню тебя. Малфой помрачнел, но не отстранился. Ему хватило трех секунд, чтобы принять решение. Он приблизился к ее губам и ответил. — Грейнджер, ты все вспомнишь, я затрахаю тебя до обморока, если понадобится, чтобы это произошло, — пообещал он. — А сейчас убери руки от моей груди. Он мотнул головой и носом начал пробираться к ее соскам, которые она все еще стыдливо прикрывала. Застенчивость проиграла возбуждению, и теперь ее пальцы вдавливались к его затылок, тогда как сама Гермиона все громче и громче стонала. — Да, милая, постони для меня ещё, — промурлыкал Драко, прикусывая ареолу. — Ты не представляешь, как я соскучился по твоим стонам. И она стонала. Ее голос становился все более хриплым, когда он прокладывал дорожку из поцелуев к низу ее живота, поглаживал талию, стягивал джинсы и промокшие насквозь трусики. — Ты так сладко течешь для меня, — его пальцы собрали влагу, глядя ей в глаза он облизал их. — Хочешь попробовать? Он вернулся к ее лицу, вовлекая в глубокий поцелуй, и она ощутила свой вкус. Её руки в это время жили собственной жизнью, потому что пряжка ремня с глухим стуком упала на пол, а его брюки вместе с боксерами оказались где-то в районе его колен. Он помог ей избавить себя от остатков одежды, а затем стал судорожно гладить ее, повторяя: «Я скучал…». Казалось, он пытается не оставить без внимания ни одного сантиметра ее кожи. Наконец, он устроился меж ее разведенных ног. — Можно? — спросил он несколько настороженно. Вместо ответа она прильнула к нему и надавила ладонями на поясницу, буквально заставив его войти в нее. В этот момент все перестало существовать. Ощущение того, как он наполняет ее изнутри, вытеснило все мысли из ее головы, она прикрыла глаза, растворяясь в этом единении. Но движений не последовало, тогда Гермиона открыла глаза: Малфой все еще выглядел немного неуверенным. — Все в порядке? — озабоченно спросила она. — Да, — глухо отозвался он. — Просто, у меня небольшие проблемы с эмоциями, я будто на качелях. И сейчас я не понимаю… — Заклинание? — едва соображающая от возбуждения Гермиона попыталась взять себя в руки. — Зелье, — признал Малфой, и вышел из нее. Гермиона простонала от ощущения пустоты и разочарования. — Я потом тебе устрою взбучку, — пообещала она и с неожиданной ловкостью подмяла его под себя. — Но сейчас… мне нужен ты… Дра-а-ако-о-о… Его имя она прошептала ему на ухо таким соблазнительным тоном, что на мгновение он забыл как дышать. Она скользила по нему как змея, а ее язычок нажимал на самые чувствительные точки на его теле. Сейчас Малфой мог бы с уверенностью сказать — она врет о потере памяти, поскольку прекрасно знает, чем его можно довести до исступления. Но Гермиона не обманывала, она действительно ничего не помнила. Её тело просто помогало ей достичь желаемого на чистейшем автомате. В тот миг, когда она села на него сверху и снова ощутила это чувство полноты, то мгновенно взяла правильный темп. Гермиона насаживалась на него и целовала, ее кудри щекотали ему плечи и грудь, она скользила все быстрее, а сок из нее лился по его стволу так обильно, что он ощущал, как тот стекает по его бедрам. В сладкий миг высвобождения Драко прижался к ней и прохрипел долгожданное: — Моя-я-я… Затем он перевернул ее обратно на спину, и продолжая двигаться в ней, требовательно играя с ее клитором, смотрел на на то, как закатываются почти черные от возбуждения глаза, как на ресницах выступают слезы, а сама Гермиона уходит за грань от нахлынувшего наслаждения. — Ты все еще ничего не вспомнила? — спросил он минутами позже, когда она уютно устроилась в его объятиях. — Нет, — ответила Гермиона. — Но кое-что поняла. — И что же? — заинтересованно спросил Драко. — Тогда в заброшенном классе — это был ты.