Абонемент на Малфоя

Ну и чего ревем, дуреха? Гермиона смотрела на своего, видимо, уже бывшего парня и его, вероятно, новую девушку и понимала, что не ревнует, нет, но во рту, прямо на языке, была горечь. Развернувшаяся перед ней картина вызывала злую обиду. Все эти две недели она изводила себя, думала о том, какой хороший мальчик Тео, и как она его не достойна. Шутка ли — гнусная врунья гриффиндорка и страдающий влюбленный слизеринец. Она изо всех сил старалась, потому что ей казалось, что его чувства к ней вполне … искренние? Как же она переживала из-за того, что история с Малфоем вышла из-под контроля. Как бежала, чтобы во всем признаться, чтобы перестать, наконец, чувствовать себя последней дрянью, а оказывается… И ещё это дежавю. Она опять смотрела на Асторию Гринграсс, которая прямо сейчас даже не делала вид, что ей очень жаль, что она лежит в постели с официально ее, Гермионы, парнем. Наоборот, Астория прижималась к Тео, как бы показывая, кому он на самом деле принадлежит. Мерлин, эта мерзавка сидит у меня в печенках. Что они только в ней находят? Примчался Малфой. Тоже мне, герой. Нечего так орать, я прекрасно тебя слышу. Но у Гермионы не осталось сил сказать это вслух, чтобы успокоить Малфоя, который с тревогой на нее смотрел. Всю энергию она потратила на тот самый первый всхлип. Теперь же Гермиона просто стояла как безвольная кукла и напряжение последних дней тихо выливалось из нее слезинка за слезинкой. Но тут подал голос Нотт, и лучше бы он этого не делал. — Принцесса, это не то, что… Гермиона взорвалась. Просто вспыхнула, как чертова маггловская спичка. Он хочет сказать, что это не то, что я подумала? Да откуда тебе вообще знать хоть что-то о моих мыслях и чувствах?! — Нотт, серьезно, с Асторией?! Из всех женщин в Хогвартсе — именно она? — прокричала Гермиона. Тео потупил взгляд, вспоминая, как на предыдущей вечеринке страстно целовался с младшей Гринграсс. А вот стоявший рядом с гриффиндоркой Малфой был готов зашить ей рот или наслать «Силенцио». Он даже попытался взять ее за руку, чтобы увести подальше от этой чудесной парочки, пока обидевшаяся девушка не наговорила лишнего. Это был бы лучший способ избежать проблем и признаний — просто спустить историю на тормозах, тихо расставшись. Но Гермиона выдернула свою кисть и теперь сжимала кулаки. Слезы кончились, а вот крылья носа невыносимой всезнайки раздувались, поза выражала воинственность. Малфой раздумывал, как бы ее успокоить. О, Салазар! Что же ты творишь, Грейнджер? Чья бы корова мычала. Но Гермиона Грейнджер уже не могла остановиться. Перед глазами стояли искусанные губы Гринграсс, пока она сидела на коленях у Драко в Большом зале, и его руки, сжимающие ее бедра. — Мерлин, сколько вы уже спите, сколько, скажи мне? Все это время? — набирала обороты Грейнджер. Гринграсс уже не улыбалась и не пыталась обнять Нотта, а отползла подальше к спинке кровати. Глаза Нотта и Малфоя от заявления разъяренной Грейнджер полезли на лоб, но Гермионе было все равно, ей нужно было знать. — Почему? Зачем ты это сделал? Отвечай сейчас же! — выпалила она. Глаза Нотта потемнели. Он больше не казался смущенным, взгляд его стал злым и расчетливым. — Почему? — процедил он. — Я скажу тебе, почему. Потому что все это время мы достигли ровным счетом ГРЕБАНОГО НИЧЕГО. Ты строишь из себя недотрогу! Каждый сантиметр одежды я снимаю с тебя хитростью и уловками. Все это время ты держишь меня в драконьих рукавицах. Больше месяца мы безвылазно сидим в гребаной библиотеке. Салазар, я столько не дрочил с четвертого курса! — Что-о-о, — задохнулась от возмущения Гермиона. — Ты САМ предложил мне встречаться. САМ уверял, что готов не торопить меня. Что готов ждать. А теперь обвиняешь меня же, что не сумел сделать то, что обещал? Да ладно, Гермиона, ждать бы и не пришлось, если бы… — Да я был готов пообещать все, что угодно, чтобы залезть к тебе под юбку. Грейнджер, я слизеринец, в конце-концов, — поднял бровь Тео. — Я не думал, что с тобой будет настолько сложно. Ты подавала большие надежды до всего этого. А оказалось, что ты и правда деревянная. Я думал, что алкоголь хоть чуток тебя расслабит, но, похоже, в процессе сам немного потерял контроль. — Немного потерял контроль?! — Грейнджер перешла на ультразвук. — Голая Гринграсс в твоей постели — это ты называешь «немного потерял контроль»?! Тео пожал плечами, по крайней мере, виноватым он больше не выглядел. — Ну, чисто технически, у нас с ней ничего не было, поскольку я нихрена не помню. А ты, дорогуша? — стрельнул он взглядом в Асторию, та покачала головой. — Вот видишь, я может даже с ней и не спал. Так что давай ты просто примешь к сведению все, что здесь произошло, и мы продвинемся ближе к твоей третьей базе, принцесса? Малфой просто не успел. Она дернулась молниеносно. Не ясно, что ее спровоцировало, то ли нарочито ласковый голос нахального Теодора, то ли его похлопывание по кровати, то ли возмущенный вскрик Астории, но в следующую секунду на щеке Нотта горел огромный красный след от пощечины. Впрочем, он бы и сам был не прочь дать другу в нос. Малфой быстро встал между кроватью и Грейнджер, чтобы Нотт не смог ударить её в ответ, но это не требовалось: кудрявый пребывал в глубоком шоке. Сам Драко ещё с третьего курса знал — удар у Грейнджер что надо. «Теперь избитых этой фурией слизеринцев стало на одного больше», — хмыкнул Драко про себя. Гермиона же не стала ждать реакции своего недопарня. Она вскинула подбородок, развернулась и планировала гордо удалиться, но не смогла: у их спектакля, оказывается, были зрители. Весь проход из мальчишеской спальни занимал Забини, выражение лица которого говорило о том, что он слышал все от первого до последнего слова, из-за его спины выглядывали Дафна и Панси. У старшей Гринграсс на лице застыла маска сочувствия и вины, а вот Панси просто хмурилась. — А вы что здесь забыли? — раздраженная Гермиона несильно толкнула Блейза в грудь, тот отстранился. — Или ты, Забини, планировал тоже предложить мне что-то подобное? Для этого подкатывал? Забини непонимающе моргнул. Она перевела горящий взгляд на Паркинсон. — А может у вас на Слизерине принято спать с чужими парнями, а потом делать вид, что это радостно и правильно, а, Панси? Панси нахмурилась еще сильнее. По зеленоватому оттенку ее лица было видно, что утро у нее было не из приятных. Но слизеринка дернула Блейза в сторону и подошла к Гермионе. — Грейнджер, остынь. Тео не виноват в происходящем. И Астория тоже. Гермиона смерила ее презрительным взглядом. — Ты так очаровательно защищаешь подружку-шлюшку… Панси перебила. — Не говори, о чем не знаешь, Грейнджер. И не смей оскорблять мою подругу. Я сказала тебе, что никто из них не виноват, и я могу доказать. Гриффиндорка сложила руки на груди и уставилась на Паркинсон: — Ну, я слушаю. Слизеринка покачала головой. — Нет, рассказывать буду всем, так что давайте спустимся в гостиную, сядем и спокойно поговорим. Эй вы, голубки, одевайтесь, и ждем вас внизу. Блейз, Дафна и Малфой переглянулись, но спорить не стали. Гермиона пожала плечами — что она теряла, выслушав Паркинсон — все отправились в гостиную. Когда ребята расселись на диване и креслах, в комнату вошли Тео и Астория. Несмотря на заявления Тео, что между ними, может, ничего и не было, младшая Гринграсс все равно жалась к нему, как бы ища его защиты. Он не обращал на это внимания, прожигая взглядом Гермиону. — Принцесса, я… — начал было он, но Гермиона взмахнула рукой, затыкая его. — Все, что ты хотел сказать — уже сказал. Я тебя услышала. Я здесь для того, чтобы узнать, что скажет Паркинсон, и все. Панси прокашлялась, все вернули внимание ей. Слизеринка сцепила руки в замок, собираясь с силами, и стала вышагивать вдоль потухшего камина. — В случившемся отчасти виновата я, — начала она свой рассказ. — Вероятно, никто из вас не помнит окончания вечера? Удивленные ребята покачали головой. Даже Гермиона оказалась заинтригована. Панси кивнула. — Это и не удивительно. Вообще-то основная масса народа ушла с вечеринки пьяными и счастливыми. Часам к трем ночи все разбрелись, кроме нашей честной компании, конечно, — она показала на Асторию, Тео, Дафну, Блейза, Гермиону и Драко. — Мы продолжали балагурить и веселиться. Я не очень хорошо помню, что произошло, но в какой-то момент мы начали спорить о том, есть ли судьба, совместимость и все такое прочее. Малфой закатил глаза и сказал, что это ерунда, девчонки (она взглянула на сестер) сказали, что судьба должна существовать, а Нотт с Грейнджер в один голос заявили, что только ты сам можешь подобрать идеального партнера. Гермиона отвернулась от внимательно разглядывающего ее Теодора. Да, нетрезвая я явно была не права. Панси остановилась и начала массировать виски, будто ей стало невыносимо больно. — Блин, мне сейчас пипец как неловко, уф-ф-ф. Ну, что ж, ладно… Все равно это нужно объяснить, — неохотно проговорила она. — Я же рассказала, что есть зелье потенциальной совместимости. И что оно имеется у меня. Дафна неверяще посмотрела на подругу. — Это же наверняка жутко сложный состав. К тому же супердорогой и очень редкий. Я вообще думала, что его не существует. Откуда у тебя такое зелье? И, главное — зачем тебе оно понадобилось? Паркинсон немного побледнела, но все же ответила: — Откуда — неважно. Я хотела напоить им Забини… Тео присвистнул. — Ничего себе, Блейз, ты слышишь? За тобой велась охота! Забини посмотрел на Панси с сочувствием: — Пэнс, я думал, что ты знаешь — ты мне как сестра. Вряд ли я смог бы когда-нибудь увидеть в тебе девушку. Паркинсон досадливо поморщилась. — Я знаю, но мне хотелось понимать, есть ли шанс, что мы в принципе совместимы. Гермиона не шевелилась. Внутри нее все похолодело. Она буквально выдавила из себя: — А как действует это зелье? Панси прикрыла глаза, а затем начала медленно объяснять: — Есть несколько вариантов. Радиус действия зелья — примерно Хогвартс. Первый вариант — в замке нет никого, кто бы подходил вам. Тогда вас просто будет клонить в сон, и все. Второй вариант — в замке есть кто-то, кто подходит вам, тогда вас будет ужасно тянуть к этому кому-то. Если таких людей несколько — притянет к ближайшему. — И что же происходит под действием этого зелья? — подал голос Малфой, весь его вид кричал «вы несете ерунду». Но на деле эта маска невозмутимости держалась только благодаря многолетней выдержке и упорным тренировкам. Панси обернулась к нему: — Ну, дальше тоже есть варианты. Сам выпивший зелье просто будет показывать свою привязанность всеми доступными способами. Если тот, к кому он или она пришли, тоже под зельем — она взглянула на Тео и Асторию — то высока вероятность выработки феромонов и, соответственно, секса. А если тот, к кому вас притянуло, не был под зельем — тут может быть все, что угодно. Иногда хватает просто объятий, поцелуя или даже разговора. — Но это же какое-то бесполезное зелье. Мы все забыли! — насупилась Дафна. Ей было очень любопытно, с кем совместима она. Паркинсон покачала головой: — Это не совсем так. Обычно зелье не отшибает память. Полагаю, что зелье нельзя было мешать с алкоголем. Амнезия наступила именно из-за этого. Думаю, память должна вернуться к вам через какое-то время. Может быть не полностью. Грейнджер смотрела на Панси с недоверием. Какая же чушь. — А почему ты в таком случае все помнишь? Панси невесело рассмеялась. — А меня столько раз стошнило, что в организме не осталось ни алкоголя, ни зелья. — Но это не объясняет, как мы оказались… где оказались, — быстро спохватилась и исправилась Гермиона, но, кажется, Панси ее оговорку все же заметила и продолжила рассказ. — О, не переживай, дорогуша, ты умчалась самая первая. Вероятно, к кому-то из гриффиндорцев? — хищно улыбнулась она. — Если бы ты так не торопилась, может быть Тео и притянуло бы к тебе. Дафна ускакала второй — насколько я знаю, она отправилась покорять гостиную Когтеврана, оттуда вышел объект её обожания, успокоил и проводил обратно. Мы встретили тебя, Дафна, здесь спустя полчаса. Блейз уложил тебя спать. Сам Забини начал зевать почти сразу после приема зелья, как, впрочем, и Драко — наш Слизеринский принц лениво попрощался со всеми и уполз в свою спальню, хотя я предупреждала — накрыть снотворный эффект может где угодно. — Я просто не захотел спать в обнимку с Забини, это же очевидно, — протянул Малфой. — Пупсик, меня тянуло к тебе с такой силой, что ты испугался и побежал к себе в спальню? — поддел его Блейз. Это немного разрядило атмосферу, все засмеялись. Но потом Астория подала голос: — А что было со мной? Панси закусила губу, тревожно поглядывая на Грейнджер, будто та могла убить Гринграсс на месте. — В какой-то момент вы двое просто как с цепи сорвались. Нотт тебя унес на руках. Подробностей не знаю. Гермиона не планировала проклинать Асторию. Хрен с ней, с Асторией. Она все еще не могла понять… — Панси, а как быстро действует зелье? — спросила она слизеринку, та пожала плечами. — В инструкции написано, что все зависит от ментальной силы человека. Зелье должно проникнуть к себе в подсознание, чтобы увидеть то, что ты скрываешь, может, даже сам от себя. Это никак не проясняло дело. Непонятно, к кому так спешила Гермиона и почему в итоге оказалась в постели Малфоя, хотя изначально сам Драко находился в непосредственной близости от нее — они оба сидели в гостиной. Почему она не набросилась на него как Астория на Тео (почему-то Гермионе хотелось думать, что все было именно так, и младшая Гринграсс повисла на Нотте, а не наоборот). Похоже, в голове Малфоя бродили те же мысли. Он хмурился, кидая взгляды на Грейнджер. Его размышления прервал голос Теодора. — Ну, и к кому же ты побежала, Гер-ми-о-на? — он встал с кресла и теперь возвышался над съежившейся девушкой. — С кем ты проснулась, а? Ради кого ты держала меня на голодном пайке? Уизли? Поттер? Кто из них тебя трахает, а, Золотая девочка? Гермиона сглотнула, ей стало страшно — он был огромным, воинственным и, казалось, мог ударить ее. Он напоминал хищника, загнавшего добычу в угол. Ситуация казалась патовой. Но Гермиона молчала, потому что знала — эта правда никому в гостиной не придется по душе. Не теперь. Внезапно Нотт исчез из поля ее зрения. Гермиона вздохнула свободнее, чтобы потом испуганно вскрикнуть. Малфой оттащил Тео за шкирку от застывшей гриффиндорки и, бросив его на кресло, прошипел: — Заебал цепляться к ней, Нотт. Мы еще десять минут назад лицезрели твой голый зад, а теперь ты встрепенулся и качаешь права. — Какого хера ты лезешь, Малфой? — Тео попытался встать, но Малфой ему не позволил. — Это наши отношения, мы сами разберемся. — О-о-о, так теперь это ваши отношения? Ты весь мозг мне проел, какой я должен быть вежливый, как должен терпеть эту гр...Грейнджер в нашей гостиной, а теперь мы должны выслушивать все это дерьмо? Не-е-е, спасибо. С меня хватит ваших чудесных отношений, ей пора свалить отсюда, — показал он пальцем на Грейнджер. — От нее только проблемы. Гермиона понимала, что он делает это специально, но все равно это было обидно. И очень. Может быть она бы промолчала, но если бы так — она не была бы Гермионой Грейнджер. — Что ты себе позволяешь, Малфой? — Драко обернулся на нее и вперился взглядом, умоляя, чтобы она перестала. Но перед глазами Гермионы была пелена злости на Тео и Драко (на последнего уже по инерции). — Не смей указывать мне, что делать! И тем более, не вздумай говорить мне и Нотту, что мы должны делать с нашими отношениями. Мы и без твоего любопытного носа разберемся, ты для меня никто. Малфой отшатнулся. На траектории стало пусто, Гермиона встала и почти воткнула палец в грудь Нотта. Больше она не напоминала жертву. — Теперь ты. Я устала от тебя, — вздохнула Грейнджер. — Я жалею, что дала тебе второй шанс, — Гермиона оглянулась на слизеринцев. — Да простят меня все остальные. Но твой рассказ, Панси, ничего не меняет. Запомни, Нотт, тебя не касается, к кому я, как ты выразился, побежала. Но это должно было натолкнуть на мысль даже такого идиота как ты, что у нас с тобой ничего не выйдет. Чтобы выразиться яснее — пошел ты в задницу, Теодор Нотт. Меня задолбали твои претензии, твои «уловки» и все прилагающееся. Я не позволю меня больше унижать. Мне все равно, трахались вы с Гринграсс или нет, совет да любовь. С этими словами Гермиона встряхнула кудрями и, всхлипнув, выбежала из гостиной.