Вспышка

Чертов будильник, подпрыгнув на столешнице, анонсировал утро. Брайан мог вынести многое, но ранний подъём не входил в эту категорию. Брайан вяло сбросил одеяло и спустил ноги на пол, тупо уставившись в плетение старого паркета. Тяжелые мысли, как шары для боулинга, медленно перекатывались в его сонной голове. Почему он уже ненавидит этот день? Он обреченно махнул рукой в сторону окна, словно обвиняя серый утренний свет в том, что… «Сегодня эта съёмка, будь она неладна.» Брайан поморщился: «Целый день — сделай это, встань так, нет не так…» Брайан поморщился, представляя творческое воодушевление Фредди, глупые смешки Роджера: «Брай, а давай тебе косички заплетём?!» И ещё то неприятное чувство, как два дня назад. «Этот новенький…» — Брайан дернул плечами. Прошло почти три года, но про себя он так и называл Джона новеньким, ведь за всё это время, кроме того, что тот играл у них в группе, Брайан не узнал о нём ровным счетом ничего. «И упорный в своём молчании до… до тупости.» — Брайан вздрогнул, испугавшись собственных мыслей. «Ну и не открывал бы свой рот никогда!» — разозлившись сам на себя пробурчал Брайан, начиная собираться. Два дня назад он, как всегда во время перерыва, вынув свой старенький фотоаппарат и, потренировавшись на инструментах и скудном натюрморте из остатков перекуса на столе, начал «охоту» на Роджера, который вначале меланхолично дожевал свой бутерброд, стряхнул крошки с брюк, покрутил палочки туда-сюда, а потом, вдруг резко ударив по тарелке, заорал: — Мэй, отвали уже!!! Брайан, продолжая щелкать затвором, покровительственно спросил: — В чём дело, Роджер? Что тебя напрягает? — Меня напрягает, что твоя долбанная вспышка прожжет мне глаза! Брайан на мгновение замер и, тут же приосанившись и с удовольствием вдохнув побольше воздуха, поднял палец вверх: — Да будет тебе известно, мой юный друг, что мощность светового потока фотовспышки составляет всего лишь  тридцать люксов, а это да будет тебе известно… — Тридцать пять люксов… — Что? — Брайан дернулся от неожиданности. — Мощность светового потока фотовспышки не тридцать, а тридцать пять люксов, — тонкий нервный голос Джона вдруг обрёл необычайную твердость. — Но… но, — Брайан замешкался и почувствовал себя катящимся кубарем с детской горки, — Но в любом случае эта величина не причиняет глазам никакого вреда, — он судорожно пытался собрать остатки своей горделивости. — Да, совершенно верно, — подтвердил Джон и вышел из комнаты. Брайан растерянно посмотрел вокруг: будто невидимый грузовик, проехав мимо, окатил его водой из грязной лужи. И не то чтобы это была большая неприятность, просто он чувствовал себя униженным. Униженным именно в том, в чём он считал себя авторитетом. Особенно здесь — в группе, где никто никогда не претендовал на место «самого умного парня». А Брайан по праву и с удовольствием занимал его. И вот теперь помимо всего прочего ему приходилось мириться с чувством трусливого дискомфорта. «Опять этот… этот Джон будет там.» Наблюдать за ним из своего угла и цеплять за оплошности. Брайан тяжело вздохнул и начал собираться. Несмотря на всю свою правильность, Брайан был катастрофически непунктуальным, и когда он приехал в студию, все уже собрались. Раздражение буквально с первых секунд начало щекотать низ его живота: Джон, упрямо игнорирующий всё и всех вокруг, вился вокруг Фредди. «Он ведёт себя с Фредди, как с женщиной, » — мурашки пробежали вдоль позвоничника Брайана, при взгляде на ладонь Джона, осторожно ложащуюся на поясницу Фредди и на пунцовые губы Фредди, с трудом прикрывающие смущенную улыбку. — Итак, итак, дорогуши, — Фредди хлопал в ладоши, — Мик попросил раздеться по пояс, — он облизнулся, — пока… по пояс. Брайан тяжело вздохнул и потянулся стягивать свитер, Роджер уже полуголый вертелся у зеркала, взбивая начёс на своей голове. Фредди же, вкладывая в пальцы Джона кафф в виде змея и манерно протягивая свою руку в немой просьбе одеть, до тошноты интимно и сладко шептал: — Дорогой мой, не смей стесняться. Ты рок-звезда! И у тебя божественное тело… Джон послушно начал расстегивать рубашку. Брайан скосил глаза. «Божественное тело» — Ребята! — Мик вбежал в студию, — Камон, быстро встаём: Фредди, Роджер на первый план на стулья, Брайан и …эээ Джон сзади Когда они неуклюже выстроились в два ряда, Мик заглянул в объектив своего фотоаппарата. — Таак… мм… хорошо. Фредди повернись вправо, да. Роджер отвернись немного от Фредди… — Ок, Мик, только не заставляй меня поворачиваться к нему задом! — загоготал Роджер. — Говнюк, — зашипел Фредди. — Спокойно, мальчики, — Мик помолчал. — Джон там есть скамеечка, встань на неё… вот так, ага. Пространство задвигалось рядом с Брайаном, уставившимся на Мика. — Брайан, а ты повернись к Джону. Брайан развернулся, почти уткнувшись носом в белую напряженную шею. Он непроизвольно втянул воздух. «Пахнет как мальчишка, стянувший крепкий отцовский одеколон, » — сухость в груди Брайана внезапно растворилась: «Вкусно» — Брайан сделай полшага назад. Брай! Брайан испуганно отступил. Кожа Джона в свете студийного оборудования сияла перламутром. В нём ещё угадывалась мягкость подростка, сглаживающая все его изгибы. К которым хотелось медленно прикасаться. Брайан не успел с ужасом проглотить эту мысль, как Мик снова его окликнул. — Слушай, Брай, поправь Джону волосы, плиз… — Мик, дорогуша, может я… — Фредди! Стоп! Ты уже хорошо стоишь, я не хочу потерять твою позицию! Брайан выдохнул. Он чувствовал, как пальцы его мелко дрожали. — Да, Брай, положи их ему на грудь! Брайан, не успев сообразить, прижал ладонь к груди Джона. Джон был теплым. Его сердце сильно билось внутри. Сильно и ровно. Он вдруг повернул голову, встречаясь взглядом с Брайаном. Смех Мика разорвал тяжелую тишину. — Волосы, Брай! Положи его волосы вперед на грудь. Брайан отдёрнул руку. Светлые глаза Джона прожигали. — Я не кусаюсь, — он изогнул гладкие губы, опуская голову. «Хорошо хоть штаны не сняли, » — зло подумал Брайан, кончиками пальцев цепляя мягкие рыжие кудри, неловко задевая ногтями плечи Джона и, с ужасом и трепетом наблюдая, как стайки мурашек летят по коже, как сжимаются розовые соски, а сам Джон поднимает глаза и смущенно улыбается  прямо в лицо Брайану. А дальше, стоя под яростными вспышками фотоаппарата, стоя почти уткнувшись носом в «божественное тело», Брайан не мог перестать думать: «Почему Фредди так сказал, неужели… Неужели это возможно?» Брайана скручивало от странного болезненного возбуждения и отвращения. «Ну Фредди ладно, он всегда проявлял интерес ко многим аспектам человеческой сексуальности, но этот парень…» Джон дышал глубоко, иногда разминал шею, тихонько постанывая. Брайан закрыл глаза, пытаясь вспомнить наименее эротичную формулу из физики. Но голова плыла и внутри, словно насмехаясь, вкрадчиво звучал голос Джона: «Напряжение — это сила тока умноженная на сопротивление. Напряжение — это сила и сопротивление. Напряжение…» — Брайан! — кажется, Мик уже давно пытался докричаться до него. — А? — Я говорю, ты слишком напряжен. Расслабься, мы скоро заканчиваем. — Прости, Мик! Кажется, я сегодня не выспался… — Изучал закон Ома? — Джон слегка наклонился к нему. «Он что ещё и мысли читает?» — Что? — Брайан стряхнул с себя остатки оцепенения. — Классически, он всё же звучит несколько иначе: сила тока прямо пропорциональна… Горячая злоба внезапно расковала ум Брайана и, оказавшись на свободе, тот с бешеной скоростью затопил воображение безобразными картинками: как он Брайан вот сейчас толкает растерявшегося Джона на скамейку, яростно сдирает с него бельё и, приложив свой возбужденный… — Если ты хочешь поговорить о физике, — кажется, он всё же взял себя в руки, Брайан добавил холода в свой голос, — можно это сделать после съемки. Кадык Джона дернулся, наверно, от стекшей в горло слюны. Его щёки порозовели. — Хочу, — он с вызовом посмотрел на Брайана. А вот Брайан снова задрожал. — Вы ещё здесь пососитесь! — нервно пробормотал Фредди. Джон засмеялся. После съемки они молча разъехались по домам.