Краткое пособие по общению с привидениями

Перед глазами быстро сменяли друг друга, казалось бы, давно позабытые картины детства. Трое мальчишек, с трубами наперевес, гонялись по лесу, в охоте за дикими животными. На лицах всех троих горели яркие, живые улыбки. И пусть ноги и руки их были испещрены в мелких синяках и царапинах, подобная мелочь явно не могла отвлечь детей от охоты за очередным зверем острова. — Сабо, он идет на тебя! Только попробуй его упустить! Кричит веснушчатый мальчишка, тяжело дышащий, но уверенно несущийся за медведем. — Эйс, будь внимательнее, смотри под ноги! Блондин, выглядящий подозрительно знакомым, бьет трубой по звериной голове, но большая часть его внимания уходит на того самого, недавно кричащего веснушчатого мальчишку, споткнувшегося на бегу. — Хишиши, сколько же мяса из него получится! И наконец, последний из их троицы, что откуда-то из-за деревьев летел прямиком в медведя, с широченной, глупой улыбкой и руками, слишком уж далеко растянутыми, что бы принадлежать обычному человеку. Он промахивается. — ЛУФФИ! И Сабо, и Эйс мгновенно отвлекаются от своей добычи, что бы броситься к свалившемуся в озеро брату. На поверхности воды заметны пузырьки воздуха, но оба брата знают, что успевают вовремя… ... И вдруг, картина сменяется другой. Беспокойство и страх за младшего постепенно перетекают в откровенный ужас. Но причина для него явно другая. Сабо резко замечает сидящего рядом с ним Эйса, крепко прижимающего к себе Луффи. Они оба сидят в кустах, плечом к плечу, практически не дышат, а ладонь Эйса плотно сжимает рот их младшего брата. Но тот даже не пытается вырваться или заговорить. Все три пары глаз внимательно следят за силуэтом человека, медленно ступающего меж деревьев. Его руки сжаты в два крепких кулака, и этот жест пугает мальчишек в разы больше, чем все дикие животные на этом острове, вместе взятые. — Вахаха, выходите, сопляки! Дедушка пришел показать вам свою любовь и выбить наконец из вас всю эту пиратскую дурь! Человек громко смеется, пропадая за одним из стволов деревьев. А Сабо практически не дышит, всем телом ощущая, как бешено бьется его сердце. Он слышит рядом с собой, как Эйс нервно сглатывает слюну, а Луффи тихо скулит, в ужасе. В очередной раз Сабо задается вопросом, почему он, так же как и его друзья, вынужден отсиживаться в кустах, страшась кулаков любви старика. Он ведь…он ведь никак с Гарп-саном не связан! Это Эйс и Луффи его внуки! Сабо же, просто так, рядом проходил. Подумаешь, он живет вместе с ними, в домике на дереве. Подумаешь, они стали неразлучной троицей, что горой способны друг за друга стоять. Подумаешь, ведь! Он для Гарпа лишь друг его внуков! Сабо выть готов от этой несправедливости, но он молчит, под звук бешеного биения собственного сердца… А потом его глаза вдруг округляются, а губы становятся одной единой тонкой линией. — О, так вот вы где, паршивцы! Луффи и Эйс кричат от испуга и ужаса, мгновенно выскакивая из кустов. Сабо чувствует хватку старческих, морщинистых ладоней на собственных плечах и едва сдерживает слезы. Это несправедливо! … Но ровно за секунду до того момента, когда на его голову падет весь вес любви старого пердуна, как его любил называть Эйс, картина вновь сменяется. Вокруг Сабо уже не лес, а давно знакомая ему свалка. В небе горит полумесяц и блестят звезды, а рядом с ним идет необычно молчаливый друг. На его скуле горит свежеполученный синяк. Сабо вздыхает. — И зачем ты снова этим занялся? Эйс ничего не отвечает. Лишь голову отводит, сжимая руки в кулаки. На сбившихся костяшках заметны следы крови. Сабо знает, что кровь чужая. Не в первый раз они уже проходят через этот разговор. Сабо думает, что лучше бы было, если б он больше никогда не повторялся. — Эйс, ты же знаешь! Эти люди никогда ничего хорошего не скажут. Со стороны второго мальчика все еще нет ответа. Лишь слабо подернувшаяся нижняя губа дает понять, что друг его слышит. Просто не хочет оправдывать свой очередной, дурацкий порыв задавать дурацкие вопросы не менее дурацким людям. Сабо чувствует, как медленно начинает закипать. — Но они ведь...никто не хочет, что бы я рождался. Раздается тихий, слабый голос Эйса, еще до того, как Сабо успеет что-либо сказать. Его руки дрожат, в краях глаз заметны слезы, и он все еще не смотрит на своего брата. И в следующую минуту, его плечи резко сжимают чужие руки, а бывший дворянин встает прямо напротив, с недовольным блеском в глазах, поджатыми губами и красным от злости лицом. — А мы с Луффи, с Дадан, да даже со стариком, думаем совершенно иначе! Восклицает Сабо так, словно от этого его жизнь зависит, а вовсе не самооценка его лучшего и первого друга. Эйс смотрит на него несколько секунд, прежде чем замяться неловко, будучи дураком, каким он безусловно являлся. И бывший дворянин буквально чует, что ответ ему не понравится. Но все равно дает ему прозвучать. — Но вы семья… Эйс слабо косится на него, исподлобья. И по нахмуренным светлым бровям, видно, что сейчас будет взрыв. Сабо не настолько эмоционален как Эйс, но он крайне сильно беспокоится о своем друге. И вот это вот все, ну, это его абсолютно не радует. — Дурак! Именно потому, что мы семья, ты и должен слушать только нас! С уверенным лицом, Сабо вглядывается в чужие глаза, пытаясь донести собственную мысль. Эйс хочет избежать этого, но блондин буквально заставляет его смотреть. И будет заставлять, ровно до того момента, пока его друг не запомнит столь, казалось бы, очевидную вещь. Эйс жует нижнюю губу. Сабо не прекращает на него смотреть, пока его друг не приоткрывает рот и… … Изображение вновь скачет. И в этот раз, картины сменяются в разы интенсивнее, чем прежде. Горечь в груди растет, но к нему примешивается искренний страх за братьев, чувство вины и беспомощности. Сабо видит Луффи и Эйса, позади, кричащих его собственное имя. Видит пиратов подле них. А сам идет вместе с отцом, в свой прежний, не настоящий дом. Он мельком видит разговор с полицейским, в котором наотрез отказался осквернять своих друзей, даже несмотря на угрозы отца. Он встречает Стелли, своего нового брата, но не того, с которым он действительно бы хотел проводить время. Не того, которого бы и в самом деле стал бы считать братом. Нет. Это просто человек, которого усыновили его родители. Он помнит, как вновь сбежал из дома, услышав о пожаре в Сером Терминале. Он видел сам огонь, поднявшийся до самых краев городских ворот, и встретил мужчину в темном плаще, которому высказал все, что думал о своем родном королевстве. Он тогда еще не знал, что этот же самый мужчина впоследствии спасет ему жизнь, даст ему дом и новую цель в жизни. Он помнит, как он сбежал, снова, в мыслях о свободе. И свое отплытие помнит, и выстрел, и ощущение рук, взрослых, но крайне осторожных. А остальное ему вспоминать не нужно. «…Сабо…» Сквозь, казалось бы, крепкий сон, он неожиданно начинает слышать доносящийся откуда-то снаружи голос. «…скучно, что…ну почему?» Он улавливает вырванные из контекста слова, произнесенные таким уставшим тоном, какой у него самого бывает, после нескольких особо скучных дней, проведенных за одним лишь планированием или разборками с документацией. В такие моменты ничем вообще заниматься не хочется, но он должен, если хочет оправдать свое звание и доверие Драгона. «…поесть бы…ты тупой…скучно-о-о» Голос начинает заметно канючить и скулить. И кажется таким неожиданно знакомым, если прислушаться. Не из его детских воспоминаний, правда. Откуда он его слышал? «…дед рассердился бы…пехота…кулаками любви…!» В конце концов, ему удается уловить даже полноценные фразы, пусть все еще и вырванные из контекста. Но это вовсе не мешает Сабо построить очень легкую нить связанных слов. Да уж. Гарп-сана бы точно инфаркт бы хватил, узнай он, чем кончил уже и его третий внук. Он же может себя к ним причислять, верно? Иначе бы он не вынужден был бы терпеть эти вездесущие кулаки старческой любви. Сабо внутренне содрогается от этой мысли. И едва заметно морщится. Может быть, он сейчас и является вполне себе взрослым революционером, нашедшим свое место в жизни и сталкивающимся с чем-то похлеще дедовских тумаков, но еще свежи недавно выявленные во сне воспоминания. О да. Старик бы точно не обрадовался новости. «…» Голос, что он ранее слышал, с чего-то резко затихает, позволяя расслышать тихое сопение где-то на фоне. Правда, надолго ему насладиться тишиной не дают. — Сабо! Тц...просыпайся! Я видел, что ты не спишь! Голос звучит прямо у самого лица и блондин наконец решает раскрыть глаза. Свет в комнате приглушен, что позволяет ему практически тут же оценить обстановку. А именно, некое веснушчатое лицо, нависающее прямо над ним и пристально вглядывающееся в его собственное. Губы плотно поджаты, глаза нахмурены и явно, буквально в одном шаге от слез. На лоб отдаленно-знакомому человеку спадает его ковбойская шляпа, аккуратно придерживаемая ладонью. А сквозь незнакомца отчетливо можно было разглядеть потолок. Странно? Еще бы. Но еще страннее то, что лицо перед ним слишком уж сильно, даже подозрительно сильно напоминало то, что сам Сабо ранее видел в газете. Как раз до того, что бы резко потерять сознание. — Эйс? — только и может, что пискнуть революционер, на что лицо, застывшее прямо перед ним, сделало глубокий вдох. Темные глаза в изумлении расширились, и его по идее мертвый брат… — Сабо! …резко оказался заменен двумя чрезвычайно обеспокоенными лицами. — Сабо-ку-у-ун, мы уж думали, что ты не очне-е-шься-я-я… — У тебя была сильная лихорадка! Ты три дня пролежал без сознания. Мы ужасно волновались! Эйс со странным выражением лица стремительно отошел в сторону от двух революционеров, вздрагивая от чего-то, и пристально вглядываясь в только-только очнувшегося блондина. Коала ревела, а Хак то ли пытался ее успокоить, то ли ввести своего друга и коллегу в курс дел. Похоже было, что оба провели у его постели довольно немалое количество времени. И он, наверное, должен был их успокоить, или сказать вообще хоть что-то, да только все внимание забирал к себе стоящий в отдалении Эйс. Сабо честно надеялся, что не сошел с ума. Потому что, ну, что он еще должен был подумать, когда его только только, недавно скончавшийся брат неожиданно оказался стоящим прямо здесь? В комнате лазарета революционной армии? И при этом, абсолютно не замечаемый Хаком и Коалой. Сабо коротко кашляет. — Я в порядке, — отзывается он, кивая рыбочеловеку, да прикладывая ладонь к голове, слабо поморщившись, — только голова немного болит. — Твои воспоминания вернулись? — не прекращая всхлипывать, взволнованным тоном обращается к нему Коала, в то время как Хак подзывает медсестру, — Теперь ты уйдешь из революционной армии? Краем глаза Сабо ловит любопыствующее выражение лица Эйса, внимательно прислушивающегося к разговору. Но он почти тут же отвлекается на то, что бы ответить плачущей напарнице. — Нет, конечно нет… — заявляет он абсолютно уверенно, потому что на самом деле, черт, он не может покинуть организацию. Не когда на него возлагает надежды Драгон. Не тогда, когда в мире еще столько зла, которое надо искоренить. Не сейчас. С чего она вообще это взяла? Глупость. — Держи, это должно помочь справиться с головной болью. Вскоре в разговор возвращается и Хак, протягивающий блондину пару таблеток и бутылку воды. Сабо бурчит что то благодарное, осознавая резко, как на самом деле сильно хочет пить. И есть тоже, если прислушаться к ощущениям желудка. Он за раз осушает половину бутылки, после чего ладонью ведет по губам и возвращает остатки жидкости Хаку. — Сэр, позволите…? — неожиданно, о себе дает знать и медсестра, бегло прикоснувшаяся ладонью ко лбу только-только очнувшегося революционера. Хак и Коала тут же расступаются, давая ей проход к пациенту, — как вы себя чувствуете? Откуда то со стороны звучит короткий, веселый комментарий, который заставляет Сабо тут же скользнуть взглядом в сторону неожиданного гостя лазарета. — Хэй, а она ничем не хуже наших девочек! — замечает Эйс, что с широкой улыбкой скрещивает за головой руки. Глаза пирата все еще были немного влажными, но казалось, что он чуть более спокоен, чем раньше. Сабо все еще не был уверен, что видеть призраков это нормально. — Спасибо, Сесилия…и-и после амнезии, люди могут замечать что нибудь странное? — неуверенно, но тихо обращается он к медсестре, игнорируя растерянное «ты о чем?» со стороны Эйса. — Вроде галлюцинаций? — удивленно отзывается медсестра. И руку от чужого лба отстранив, задумчиво хмурится, прижимая пальцы к подбородку. Реакция идет мгновенная. — У тебя галлюцинации? — Сабо… — Я не галлюцинация! При всем желании, игнорировать возмущенный выкрик брата оказывается сложно. Да и беспокойство друзей тоже оставлять без ответа не хочется. Взгляд синих глаз быстро скользит к пирату, обиженно поджавшему губы. Сабо задумывается, стоит ли ему признаваться, что его преследует галлюцинация его брата. Эйс, пока что, ничего плохого не делал. Просто был рядом. И, кажется, это его голос революционер слышал во сне? Он чувствует себя так глупо, даже размышляя об этом. В любом случае, если врач сочтет его невменяемым, то можно попрощаться с миссиями на неопределенный срок. Последнее, что нужно революционной армии — это командующий, потерявший связь с реальностью. Угх, Сабо это вовсе не помогает в решении. — Не помню, что бы что то подобное относилось к амнезии, — вскоре отзывается Сесилия, серьезно смотря на своего пациента, — но это может быть последствием от падения. — Сабо, что именно ты видишь? — вступает в диалог Хак, выглядя еще более обеспокоенно, чем раньше. Коала же тихо всхлипывает в сторонке, держа в руках бумажные салфетки. Революционер быстро косится в сторону Эйса. Тот, походу, уже отошел от недавней обиды и выглядит немного задумчивым. Но когда замечает на себе взгляд, весело усмехается. В сравнении с тем моментом, когда Сабо только только очнулся, кажется, пирату сильно полегчало. Теперь он не выглядел таким напуганным и встревоженным. Скорее…от него веяло облегчением? Это хорошо? Это плохо? Сабо не имел опыта общения с галлюцинациями, черт возьми... Почему это вообще Эйс? Потому что он думал о нем, незадолго до своей потери сознания? Это все правда глупо. И ухмыляющийся призрак не делает ситуацию лучше. — Чего ждешь? Хочешь рассказать? Я настоящий, но эй, будь я на твоем месте, то тоже бы, наверное, не сразу в это поверил! Сабо красноречиво вскидывает бровь. Пират в ответ лишь пожимает плечами. — Если хочешь, можем обсудить потом все без лишних ушей? — со все тем же выражением веселья на лице, он пальцем обводит всех остальных присутствующих, — ну, что бы ты не казался еще более ненормальным. Что думаешь, а, Сабо? Революционер опускает бровь. Его брат продолжает весело разглагольствовать, словно бы наслаждаясь таким вот односторонним общением. И необычно радостно смакуя имя самого Сабо. Странно как-то. Он не уверен, что должен сейчас отвечать собственной фантазии. Но, наверное, гм, если это будет касаться его здоровья...он ведь в любой момент может потом сказать, что исцелился, верно? Эйс не представляет опасности, пока что, но даже просто смотреть на брата больно. Крайне дурацкая шутка мозга. — Я вижу Эйса. То есть, Огненного кулака, — с легкой неуверенностью заявляет он, вновь оборачиваясь на остальных присутствующих. Его галлюцинация так же уставляется на них с интересом. Коала хлюпает носом, с явным удивлением смотря на партнера. Хак выглядит растерянным, а медсестра расширяет в удивлении глаза, запинаясь. — Огненного кулака? — Да. Сабо слышит как вместе с ним, одновременно, отзывается и Эйс. — Который умер на Маринфорде? — …да. Сабо буквально выдавливает из себя ответ, ощущая всю тяжесть осознания того, что он даже, черт возьми, не пришел на казнь своего брата. Эйс, неподалеку, тихо бурчит что-то о том, что его беспокоят остальные события на Маринфорде. Он упоминает Луффи и-… — Погодите, Луффи? Луффи в порядке? — опережает Сабо очередной вопрос медсестры, с паникой, ясно читающейся в его глазах. Эйс отводит взгляд, крепко сжимая руки в кулаки. Коала отвечает. — Мугивара? Да он…он сильно пострадал, но он жив, и на корабле Хирурга смерти, — она в очередной раз хлюпает носом, подтирая салфеткой слезы, — а в чем дело? Ты беспокоишься, потому что он сын Драгон-сана? Сабо уставляется на нее с шоком в глазах. Эйс издает странный, тухлый смешок, а Хак тихо вздыхает. — Я передам всем, что ты очнулся, — заявляет он, после чего покидает лазарет. Сабо кивает ему напоследок, но все внимание сосредоточено на новом факте. — Луффи сын Драгон-Сана? — А? Да. Черт, на фоне этого, знаешь, у нас всех троих, походу, были некоторые проблемы с родителями, да? — слышен голос Огненного кулака, усиленно делающего вид, будто бы для него самого родство Луффи с Драгоном не имело абсолютно никакого значения. Наверное, это не так уж удивительно для сына Короля пиратов. И его галлюцинации. Сабо игнорирует его. Он наверное должен был делать это сразу? Черт, ну почему он вынужден с этим разбираться, а. — Ага, — подтверждает информацию уже Коала, — Драгон-сан сам сказал. Ты разве этого не слышал? Революционерка комкает салфетки, а Сабо смотрит на нее в легком недоумении. Она дополняет фразу. — Это произошло незадолго до того, как ты упал в обморок. Все были удивлены. Блондин кивает на ее объяснения, слабо хмурясь. — Так, если ты не знал… — девушка быстро сморкается, ее голос постепенно перестает дрожать, а глаза расширяются в осознании, — ты вспомнил что то о нем? Ты знал Мугивару? Эйс на фоне усмехается, скрещивая руки. — Еще бы! — прикрикивает он, заканчивая фразу одновременно с Сабо. — Ага. Мы были братьями. И все в лазарете мгновенно замолкают.