Солнце Петербурга

— Авк... Из-звините, как-как? — Авксентий. Знаешь, имя такое есть — Ксюша. Ксения то бишь. — Знаю... — Ну вот. А я — Авксентий. — А-а... — растерянно протянула Пупсикова. — П-приятно п-познакомиться, Ав-авдотья. — А чего это вы меня передразниваете, Ав-авдотья? — захихикал Авксентий. — К-сь, не морочь девушке голову! — Таня хлопнула дверцей шкафчика и потянула на себя соседнюю. — Там ливень страшенный, а она давно не летала, продрогла вся. Куда опять чайник заныкал? — хлопнула она ещё раз. До Всеволожска они долетели быстро, минут за двадцать, но промокли действительно насквозь; вдобавок Пупсикова оказалась не готова ни к самому полёту, ни к мгновенному перевертону, который задумавшаяся о своём Таня ей устроила на полпути. Авдотья поняла разницу между уютным людским сапсаном и безусловно великим, но альтернативно комфортабельным артефактом из фамильной коллекции Гроттеров, и снова начала заикаться, а вот чувствовать пальцы и щёки, напротив, перестала. Поздоровавшись с Авксентием, она присела на краешек топчана и принялась разглядывать кухню — на стенах висели целые ковры сушёного разнотравья и старинные барометры, на полках грудились баночки, чашечки, ступки, тарелки, крутилки и молотилки, круглый деревянный стол у топчана был вперемежку заставлен блюдцами со сладостями и неровными стопками бумаги. Приглядевшись, Пупсикова поняла, что это не просто бумага, это были карты — с реками, озёрами, холмами и городами, по которым ползали маленькие магические точки, про которые она сначала подумала, что это муравьи. — ...и ты представляешь, он меня спрашивает: «как там ваша статья о чудском ящере?», а я сижу и глазами хлопаю! — Таня наливала кипяток в глиняный чайничек, забитый мятой так, словно её предлагалось жевать в качестве салата. — Подожди, это какая статья? — Да вот именно, что никакая! Никакая! Нет у меня этой статьи, я про неё забыла! — О-хо-хо-хо-хо! Кого-то ждут бессонные ночи! Ты смотри, Полозкова обижать опасно, у него же целых три дурных глаза... — ...и жена в диссертационном совете, ага. А то я не в курсе, К-сь! Не трави душу. Ничего, посижу пару ночей всего, будет статья. К-сь, ты мне главное карту дай, мне теперь к Каме надо к концу недели кровь из носу слетать. — Ох и пользуешься ты моим хорошим к тебе отношением, Гроттер, — закачал головой Авксентий. — Ой-ёй-ёй, а хочешь посчитаем все твои поездки на моём оркестровом киа рио? По тарифу «Комфорт плюс». — Тань, максимум просто «Комфорт». Если не «Эконом». — Ды-ды-д-да, — вставила всё ещё дрожащая Пупсикова. Таня приняла было возмущённую и слегка оскорблённую позу — одну из тех, которым когда-то в Тибидохсе её любила обучать Гробыня — но сразу засмеялась вместе с К-сем. Улыбнулась и Пупсикова. Она почти отогрелась. — Будет тебе карта, будет, напомни главное, — махнул К-сь. — Вот и славно. Но мы к тебе не за этим, это так, к слову пришлось. У нас есть дело поважнее — у нас девушка пропала. — У меня, — поправила Пупсикова. — Хорошо. У неё девушка, а у меня одноклассница. Одношкольница. — А-а, из этой вашей секты? — сочувственно закивал К-сь. — Да, но сейчас не об этом. Есть у тебя какая-нибудь такая карта, чтоб можно было ведьму быстро найти? — Тёмную, — уточнила Пупсикова. К-сь непонимающе посмотрел на Таню. Та мотнула головой: — Да хоть серую. Есть или нет? — Да есть, конечно, только сама понимаешь, это не тот уровень, который артефакт вам просто так показывать будет, не крысу же ищем. Нужен перстень... — К-сь, я, может быть, женщина глупая, необразованная, без кандидатской пока что, но где мы тебе достанем её перстень, если она пропала? — Да её не нужен, достаточно резонёра. Есть у вас перстень, с которым она связывалась недавно? — Есть такой! — от радости у Пупсиковой заблестели глаза. К-сь сдвинул розетку с малиновым вареньем, расстелил на её месте пергамент, в центр которого Авдотья положила свой бронзовый перстень. Тот завертелся волчком, зажужжал, выбрасывая зелёные искры, что змейками растекались по пергаменту, складываясь в дрожащую, расплывающуюся, но всё-таки схему. Спустя час девушки готовились к очередному перелёту. Пупсикова наложила на себя сразу несколько отложенных первачус барабанусов, в надежде, что это хоть как-то поможет. — Такой у нас картографический центр. Раньше в этом красном замке, — Таня кивнула на краснокирпичные башенки, из окна одной из которых им махал Авксентий. — почвоеды сидели, но их перевели потом в город. — А почему? — Так они здесь всю почву поели, — пожала плечами Таня. — К-сь один теперь и работает. Замечательный парень, лучший чтец путей, дорог и всего в этом духе. — И рога такие изящные, — добавила Пупсикова. — Оленьи. А у парня его, представляешь, бараньи, — шепнула ей на ухо Таня, и девушки прыснули. Лёгкое движение смычка, по которому ящеркой скользнул красный блеск — контрабас взмыл и растаял в ливневых тучах.