Замерзающая фея смеётся

Голубой всегда был её любимым цветом. Тёплый лазурный, ласковая бирюза и выцветший до блеклой полусерости, абсолютно любой. Даже её костюм феи воплотился ярким небесным с обилием блёсток, будто на Блум вылили тонну глитера. Топ с жёлтым камнем удобно облегал тело, не стесняя движений в бою, только юбка раздражала. Постоянно хотелось слишком короткую ткань одёрнуть или даже в бриджи превратить, но другие феи сказали, что это невозможно. Превращение даётся раз и навсегда, со временем только эволюционируя в новую форму. Раньше она не замечала, но теперь и маленькая корона в волосах стала выглядеть нелепым бельмом. Отражение в зеркале хмурилось, отчётливо проступили на лбу наметки будущих морщин. Нервно трепетали крылья, ощущались тяжелее обычного. Было холодно, и мурашки бежали по коже, но закрывать окно ей не хотелось. Приоткрытые створки свободно впускали в спальню ночной ветер. Хотелось бы, чтобы он шёл от Роккалуче, принося за собой солоноватый озёрный запах. Для Блум озеро теперь — это Дафна. Странная связь с сестрой, оплетённой водорослями и золотыми искрами. Правда до сих пор не уложилась в голове, создавая дикий сумбур мыслей и бесконтрольные огненные протоки в рыжих прядях. Огонь стекал с них раскалённой добела плазмой, растворяясь капелью за сантиметры до встречи с ковром. Флора бы расстроилась от прожжённых в нём дыр, поэтому Блум осаживает эмоции, разбавляя их принесённым из воспоминаний холодом, как медицинский спирт водой. Не хватало только комнату сжечь, чтобы уж совсем коллекцию бедствий заполнить. Она стоит посреди спальни ночью, глядя в наколдованное зеркало, пока другие девочки ушли на конкурс со Стеллой. Та умоляла и Блум пойти с ними. На силу удалось от неугомонной подруги отбиться, заверяя, что голова болит после урока Гризельды, а яркий свет и громкая музыка доведут уже до мигрени. Муза оставила на столике в гостиной диск с успокаивающей музыкой, а Текна перекинула смс-кой методики лечебного массажа головы. Странно, но совестно совсем не было. Только пусто, оглушительно пусто, словно вся Алфея погрузилась в тихий траур вместе с ней. Спать не хотелось, потому что во сне над головой кружили тенями люди, которых Блум никогда не видела прежде. У них не было лиц, вместо глаз зияли дыры, а рты походили на безгубые разрезы, полные игольчатых зубов. Они кричали, что Блум виновата во всём, смеялись и сводили с ума, говоря, что огонь поглотит её душу. И он вспыхивал бешено мчащимся по кругу колесом, сжимаясь с каждой секундой всё уже и ближе к ней. Блум не двигалась с места. Лопалась пузырями кожа, жар голодно обгладывал плоть, и чёрная кровь хлестала фонтаном из разорванных вен. Глаза не выдержали даже раньше тонкого покрова крыльев — лопнули, оставляя её на милость пожирающей тьме. Сон шёл по кругу, не думая прерываться. Из него нельзя было выбраться, как из обычного, помог тогда шум из реальности — рядом с подушкой скакал Кико, щекоча ушами лицо хозяйки. Её тело не пострадало, только в своей трансформации Блум совершенно отдавила во сне крылья. Сейчас они уже были в порядке, даже не выглядели помятыми. Блум стоит перед зеркалом, изучая отражение — ей кажется, что сейчас можно было бы сменить цвет одежды на тёмно-синий или чёрный. Голубой слишком чист и светел, а её руки запачканы кровью по самые локти, тёмные цвета отлично бы это дополняли, как и жёлтые блики на радужке, которых она раньше не замечала или не хотела замечать. Шум за спиной, совсем не как от ветра, заставил отвлечься, развернуться уже с заклинанием наготове — непрошенные гости в поздний час ещё не никому не приносили счастья. — А феи не очень гостеприимны, как я вижу. Или это только ты такая не добрая? — Айси собственной персоной по-хозяйски сидела на её подоконнике, болтая ногами в воздухе. Неожиданно и по-детски. Рядом с ней устроилась Дарси — всё внимание отдала опасному маникюру. Странно, что Трикс и вдруг не в полном составе. Ещё страннее то, что они вообще заявились сюда, не запустив с порога-подоконника какое-нибудь заклинание ей в спину. В шутку, конечно. Ведьмы ведь те ещё затейницы. — А вы попробуйте в следующий раз предупреждать о визитах, может, я даже постель успею застелить, — Блум смешно от собственной непринуждённости, как будто каждую ночь к ней в окошко залетают ведьмы-полуночницы. — Позволите узнать, что привело вас в столь поздний час, да ещё через окно? — Ты, конечно же. Птичка напела, что маленькая фея узнала правду о своём происхождении. Мои поздравления, принцесса. — Предпочитаю просто Блум, я уже тебе это говорила, Айси. — А я говорила, что маленькая фея мне больше нравится. Ты так становишься мне понятнее. Я закурю? — она вытащила прямо из воздуха сигарету и уже потянулась за зажигалкой, но Блум её опередила, послав крохотный разряд пламени точно в цель. Ведьма даже не вздрогнула, только глубоко втянула дым и выпустила через несколько секунд плотным серым кольцом, довольно щурясь. Она курила молча и что-то походя как будто оценивала, осматривая Блум с головы до ног. Блум не мешала — считать кольца было интереснее. Дарси, кажется, эта молчанка надоела. Закатив глаза, она вкинула между ними острую фразу, как будто бы хотела побыстрее со встречей закончить и вернуться обратно в Башню: — Айси любит дурачиться и тянуть русалку за хвост, а я страшно хочу спать. В общем, принцесса, она просто хотела убедиться, что ты не пострадала. Ведьма, которая говорит, что другая ведьма за фею беспокоится — это всегда неожиданно. — Но я вижу чуть больше, знаешь, твоё пламя звучит не так, как в нашу последнюю встречу. Блум повела плечом, избегая встречаться взглядом с Дарси. На мгновение пламя вокруг неё взвилось коконом в полный рост, скрывая от любопытных ведьм. Когда оно спало, Блум была уже в своей обычной одежде, а ведьмы так и не ушли, как бы она не надеялась. И Айси всё курила дурацкую ментоловую сигарету, каких много было и на Земле. Называть планету, где она выросла, родной, стало немного сложнее. — Не знаю, как звучит моё пламя, я ощущаю только то, что оно тяжелее обычного. Что бы это могло значить? — полу-ложь, полуправда, опасные промежутки между чистыми ответами, иногда и феи таким грешили, а Блум растили человеком, чьей второй натурой у многих и был сплошной обман. Дарси склонила голову на бок, хмуря брови. Она медленно подняла руки, показывая, что не собирается атаковать, — Я только посмотрю, фея, без вреда. Блум кивнула, собственно, сейчас ей было почти что всё равно. Иллюзионистка выпустила наружу свою магию. Медленное и текучее, волшебство широкими полосами разливалось вокруг девушки. Касания толстых щупалец немного щекотали, то сворачиваясь возле области сердца восьмёрками, то выписывая странные фигуры у самых глаз. Магия не ощущалась неприятной, скорее просто скользкой. Когда Дарси закончила, Блум пропустила по телу короткий заряд угольно-чёрных искр. Они быстро согрели её, сгоняя остатки чужого волшебства. Дарси, что-то рассматривавшая уже на своих ладонях, негромко выматерилась. Айси на кровати поперхнулась дымом и засипела сквозь судорожный кашель: — Чёрт, Дарси, ты выговариваешь каждый раз Сторми за её грязный язык, а сейчас ничем не лучше её! — А ты бы помолчала, в огне этой феи творится что-то странное. — А ещё эта фея здесь, и про странное хотелось бы поподробнее. Пожалуйста, — вышло ворчливо, но бесцеремонность одной из Трикс начинала её понемногу раздражать. — Я чую обман, иллюзии и страх во всём, девочка, даже мимолётные колебания не смогут скрыться от моего взора. Считай, что это врождённый талант. Раньше твой Огонь горел ровно, спокойно тёк по каналам энергии, а сейчас он будто вышел из берегов. И может однажды выжечь тебя изнутри. Тишина, повисшая в прохладном воздухе, была странной. Ведьмы тревожно переглядывались, Блум молчала. Она не очень понимала природу своей магии, скорее действовала всегда по наитию, подчиняясь смутным ощущениям. Слова Дарси её почти не обеспокоили, отчасти она понимала, почему огонь вёл себя так. Дико, необузданно, играя на нервах. — Знаешь, Дарси, меня это не сильно беспокоит. После того, как я узнала правду о своём происхождении, мой огонь не имеет никакого значения. Я — фея, но моё Пламя убивает всё, что мне дорого. Если бы не обещание найти родителей, отдала бы этот чёртов огонь кому угодно, — Блум почти шипела, как вода на раскалённых углях, — ещё что-то? Может, чаю? Айси рвано выдохнула. Решение их проблемы шло буквально в руки. План, до этого вымышленный, как единороги, вылеплялся буквально на глазах. Может, и зря она считала фей бесполезными созданиями. — Так ты хочешь найти родителей? Они пропали, принцесса, ты желаешь невозможного. — Может быть, но всё-таки попытаюсь, Айси, — Блум улыбнулась против воли, — если хочешь, можете помочь, — фея уже почти смеялась, глядя, как вытянулось лицо Дарси на её словах. — А знаешь, я не против, думаю, Дарси тоже, — Айси выплюнула это буквально скороговоркой, почти не задумываясь над тем, что несёт. — Мы поможем тебе найти Спарксов, феечка, но взамен ты отдашь нам Пламя Жизни, раз так не хочешь им владеть. Блум не очень верила тому, что услышала, но это не было похоже на язвительную реплику или дурную шутку. Айси сжимала покрывало в ладонях, сминая розовые сердечки голубыми ногтями, как будто нервничала. Её сестра присела рядом, недовольно цокнув. Видно, ей эта идея старшей из Трикс не очень понравилась, но она промолчала. Блум встряхнула волосами, перебрасывая их вперёд через плечо. — Я согласна, — несмотря на смятение, голос был твёрд. Других вариантов лучше ей уже было не найти.